8.2. Мишель фуко: власть как игра стратегий

Значительный вклад в разработку проблемы власти внес французский философ, историк и социолог Мишель Фуко⁵³⁹ (1926—1984). Уроженец г. Пуатье М. Фуко получил образование в одном из престижных гуманитарных вузов — Эколь нормаль, где защитил диплом по философии. В 1961 г. М. Фуко защищает дис­сертацию по теме «История безумия в классическую эпоху», при­несшую ему широкую известность в научных кругах. Однако под­линная известность к нему приходит несколько позже. Она была связана с опубликованием произведения пока еще редкого для нашей страны жанра эссе. Оно называлось «Слова и вещи» (1966). Потом одна за другой выходят работы М. Фуко: «Археология зна-

^{5 38} ВаЬпсИегС. Ье Роито1Г шг хсёпез. Р., 1992. Р. 135, 139.

⁵³⁹ Если быть совсем точным, полное имя Фуко — Поль-Мишель. В со­

ответствии с традицией семьи Фуко все мальчики получали имя отца:

Поль. Это и было официальным именем выдающегося французского фи­

лософа. Для друзей же и близких он предпочел оставить вторую часть свое­

го имени (добавленную по просьбе матери), поскольку, как объяснял Фуко

впоследствии, не хотел носить имя отца, которого в детстве ненавидел.

ния» (1969), «Надзор и наказание» (1975), «История сексуальнос­ти» (1976-1984).

В свои 43 года М. Фуко возглавил весьма престижную кафед­ру «Истории мыслительных систем» в Коллеж де Франс (престиж­ная академия для профессоров, получивших известность в раз­личных научных дисциплинах).

Особое внимание в своем творчестве М. Фуко уделял вопро­сам власти. При этом его подход отличается от многих его пред­шественников. Прежде всего М. Фуко решительно отказывается от «построения» теории власти. «Если мы попытаемся, - утверж­дал он, — построить теорию власти, то тогда нужно будет власть всегда описывать как некую вещь, возникающую в данном месте и в данное время, а из этого уже делать вывод и реконструировать ее генезис. Однако, если власть является совокупностью откры­тых (и в этом случае, конечно, плохо скоордированных) отноше­ний, тогда наша проблема заключается в том, чтобы вооружиться такой сеткой анализа, которая делала бы возможным изучение от­ношений власти»⁵⁴⁰.

Такой подход к анализу власти в полной мере основывается на наследии И. Канта, но без присущей последнему трансценден­тности или духа новой критики, противопоставляемой любому теоретическому или практическому господству. Метод анализа власти М. Фуко основывается на так называемом теоретическом неподчинении, иногда представляемом в нарочито обостренной форме. Так, в одном из своих интервью М. Фуко заявил: «Я хотел бы, чтобы мои книги были бы разновидностью коктейля Молото-ва... и чтобы они горели как фейверверк»⁵⁴¹.

Во-вторых, М. Фуко, анализируя власть, отказывается от уни­версальной нормативности. При этом его критика нормализатор-ского общества коррелирует с концепцией «нормальной науки», выдвинутой известным американским историком и философом Томасом Сэмюэлом Куном. Философский смысл концепции Куна заключается в критике идейного стержня нормативистской эпис­темологии - убеждения в единственности, абсолютности и неиз-

^{5 40} СГ. ВПИег1.-С. Ор. сИ. Р. 38.

⁵⁴¹ Ьез ЫоиуеНез Нпёгаиез. № 2477. 17-23 таге 1975; ВПИег^-С. Ор. сИ.

Р. 38.

440

441

менности критериев научности и рациональности. Эти критерии были объявлены Куном исторически относительными: каждая па­радигма определяет свои стандарты рациональности, которые от­нюдь не сводятся к соблюдению требований формальной логики, хотя и не противоречат им. Можно утверждать, что эпистемоло­гия Куна основана на идее несоизмеримости научных парадигм. То же самое мы находим и в подходе М. Фуко. Он, в частности, признает специфику и легитимность политической власти, в ос­нове которой лежат права индивидов, но отказывается от сравне­ния «политических» парадигм между собой с точки зрения тео­рии. Генеалогический метод, который использует М. Фуко при анализе политической власти, не позволяет осмыслить несоизме­римость феномена власти. Генеалогия власти не позволяет уви­деть оппозиционность меняющихся форм правления, которые со­здаются исторически людьми.

В-третьих, М. Фуко при анализе политической власти исполь­зует принцип «номинализма». Он утверждает в своей книге «Воля к знанию»: «Следует, конечно, быть номиналистом: власть — это не некий институт или структура, не какая-то определенная сила, которой некто был бы наделен: это имя, которое дают сложной стратегической ситуации в данном обществе»⁵⁴².

Как видим, в понимании М. Фуко власть характеризуется из­вестной множественностью микровластей. И «власть» как поня­тие не исчерпывается в полной мере понятием «политическая власть». Задача исследователя заключается в том, чтобы отыскать теоретический вектор, при помощи которого можно было бы оха­рактеризовать многообразную реальность, какой является власть.

Следует сказать, что М. Фуко развивает видение власти, кото­рое было присуще британскому философу, социологу и публицис­ту Бертрану Расселу (1872—1970). Б. Рассел пришел к выводу о том, что легитимной является власть не только политическая, но и власть, функционирующая и в других социальных полях в об­ществе. Фуко же идет еще дальше: он расширяет поле действия власти до масштабов всего общества. А потому и появляется у него концепция власти «без воздействия извне».

^{5 42} Фуко М. Воля к истине. По ту сторону знания, власти и сексуаль­ности. М, 1996. С. 193.

442

В-четвертых, в работах М. Фуко (как, к примеру, и в работах X. Арендт) присутствует критика подхода к понятию власти М. Ве-бера. В отличие от Вебера, Фуко полагает, что господство не явля­ется сущностью власти. М. Фуко, значит, совершает двойной от­каз: власть не имеет сущности, власть — это не господство. В итоге есть все основания утверждать, что власть может характеризовать­ся не одним, а множеством ее определений. А ее теоретическая интерпретация выходит за пределы монологической, гиперрацио­нальной или холистской концепции власти.

Что является следствием такого подхода? Отсутствие, если можно так сказать, иллюзорной модели «господства», которая как бы принуждает делать вывод о том, что власть устанавливается «сверху», и тогда власть напоминает собой некий «архипелаг», в рамках которого различные власти скоординированы, но никогда не отрываются от своего первичного воображаемого источника. Правда, у М. Фуко этот теоретический архипелаг, в свою очередь, оказывается в поле «холизма», когда дается универсальное опре­деление власти как соотношения сил. Такая постановка вопроса исключает иные теоретические подходы в архипелаге мысли, т.е. подходы, берущие начало, например, в праве или в социологии власти Т. Парсонса.

Зададимся вопросом: что М. Фуко понимает под моделью власть-господство? В соотношении сил как важном проявлении власти каждый участник этого соотношения обладает властью и осуществляет ее. Так, в тюрьме, например, властью обладают как охранники, так и узники тюрьмы. Конечно, властное отношение — это отношение неравенства. А на примере властных отношений в тюрьме оно более чем показательное. И оно никогда не может сводиться к господству.

Если такое понимание властных отношений принять, то нуж­но будет признать относительную автономию конституционных положений, например, или права вообще и даже субъекта, что, как мы отмечали выше, М. Фуко отрицал, но в случае узников тюрь­мы, как мы только что видели, — признавал.

Не отрицая важности государственной власти, М. Фуко тем не менее не сводит политическую власть к совокупности этати-ческих аппаратов. Начиная со времени работы над книгой «Над­зор и наказание», М. Фуко под властью понимает игру стратегий,

443

некую мобильную сеть, совокупность пружин и центров, мелких, фрагментированных, рассеянных по линии меняющихся сил ак­тов. Но где функционирует такая сеть? В знаниях, движениях тела, школьных институтах. Короче — всюду.

543

Итак, что же представляет собой власть в понимании М. Фуко? Воспользуемся таким определением французского философа: «Власть не является субстанцией. Она не является мистическим атрибутом, истоки которого нужно было бы открывать. Власть — это особый тип отношений между индивидами. И эти отношения являются специфическими: иначе говоря, власть не имеет ничего общего с обменом, производством и коммуникацией, даже если и связана с ними. Отличительная черта власти состоит в том, что неко­торые люди могут более или менее полно определять поведение дру­гих людей, но никогда полностью или насильственно. Закованный в цепи и побежденный человек подчинен силе, воздействующей на

него, а вовсе не власти»