Власть социальных групп

Обладатели власти или господства	Факторы, позволяющие осуществлять власть	Философы или социологи
Господствующий социальный класс	Капитал	К. Маркс
Элита	Дарования, качества и т.д.	В. Парето
Менеджерская олигархия	Компетенция	Д. Бернхем
Социальная группа, обладающая капиталами	Экономический, культурный, символичес­кий и т.п. капиталы	П. Бурдье
Группы давления	Власть влияния	Д. Рисмен и др.
Полиархия	Деньги и т.п.	Р.Даль
Государственная знать: Грандз эколь	Техническая компетенция + символическое насилие	П. Бурдье
Техноструктура	Техническая компетенция	Д. Гелбрейт

Источник: Ки$51. Ор. с\Х. Р. 174.

Глава 8. Власть как выражение микростратегий

8.1. Современная мысль и система отношений

Власть находится не только на вершине социальной органи­зации общества. Она представлена всюду, распространяется по­всеместно, пронизывая все общество. Как мы уже убедились, принимает решения и управляет обществом государство. Но в ре­ализации политического господства участвуют и разнообразные социальные группы. И это дает основание утверждать, что в со­временных условиях власть нередко носит диффузный характер. Иными словами, власть делится и рассеивается.

Такое видение власти предполагает не только учет деятельно­сти и влияния, скажем, групп давления, но и учет более тонкой ткани социального обмена и взаимодействия, такого, например, как медицина, мода, информация и т.п. Логика общественного развития такова, что повсеместно действуют и заявляют о себе ру­ководители различных рангов, создаются фрагментарные, атоми-зированные структуры. На периферии, вдали от «вершины влас­ти», существуют многочисленные формы раздробленного господ­ства, реализуются микростратегии.

Нельзя сказать, что такая интерпретация власти является чем-то абсолютно новым. Существование таких проявлений власти за­мечено давно. Социальные актеры всегда прибегали к такому типу отношений. Но вот сам анализ микростратегий является до­статочно новой тематикой в политической науке. Начало таким исследованиям положили работы французских социологов и фи­лософов Мишеля Крозье и Мишеля Фуко⁵³⁶.

Что следует понимать под микростратегиями? Под микро­стратегиями понимаются вездесущие микровласти, которые по­рождают отношения гибкого, а иногда и просто аморфного гос­подства, характеризуемые некоторой свободой маневра.

Микростратегии представляют собой скоординированные действия, осуществляемые индивидами как частными лицами и нацеленные на достижение определенного результата. Участники такого действия преследуют цель, приносящую им выгоду.

^{5 36} Сгоггег М. Ье РНёпотёпе ЬигеаисгаНяие. Р., 1963; Сготг М. Ье Мопйе ёез етрюуёз ее Ьигеаи. Р., 1965; РоисаиК М. Ь Шйсиге йе 1а ГоПе. Р., 1961; РоисаиПМ. ЗигуеШеге* Ришг. Р., 1975.

438

Власть вписывается в социальное отношение и неразрывна с ним. Она не является некой особенностью, присущей тому или иному актеру, или конститутивной субстанцией определенного существа, или атрибутом какого-то субъекта. Она рассматривает­ся как процесс и обмен, как отношение обмена между партнера­ми, участвующими в совместных переговорах. «Воздействовать на другого означает войти в отношение с ним; и именно в этом отно­шении развивается власть личности "А" над личностью "Б". Власть является, значит, отношением, а не атрибутом актера (выде­лено нами. - В.Ж.). Она может проявляться — и, стало быть, ста­новиться принудительной для одной из взаимодействующих меж­ду собой сторон — только через отношение, которое ставит двух или нескольких актеров в зависимость друг от друга в процессе достижения общей цели, которая обусловливает их личные цели»⁵³⁷.

И получается, что власть в такой интерпретации предстает как подвижное отношение, а вовсе не как неизменная данность. Разделяя в целом такую позицию, Жорж Баландье, французский социолог и антрополог, утверждает, что ныне всем правит «трои­ца»: информация, техника, коммуникация. И потому сама власть становится игрой отношений в социальном существовании, в ко­тором взаимодействие играет центральную роль, а господство коммуникаций осуществляется универсальным образом. Система отношений является в конечном счете основанием всякой мысли и жизни. «Человек конца нынешнего столетия, — утверждал не­сколько лет назад Ж. Баландье, — заключен в невидимый кокон, образованный всеми сетями, которые ему поставляют, стирая^дй-станцию, образы и шумы мира... коммуникационное господство прогрессирует; оно находится на пути превращения в первую под­линно универсальную имперскую реализацию. Обычное и науч­ное знание, похоже, согласно с тем фактом, что ныне господству­ет коммуникация. Она господствует на различных сценах в зави­симости от точки зрения: на тех, где появляются новые «силы», герои и звезды для одних; на тех, где образуются структуры и дей-

^{5 37} Сготг М., РтйЪгг&Е. Ь' Ас1еиг е! 1е Будете. Р., 1977. Р. 65.

439

ствуют обладатели власти - для других; на тех, где реализуется со­зидательная способность на длительную перспективу — для мень­шинства. Это один из способов проявления вездесущности ком­муникации. Ничто кажется не способным избежать ее закона»⁵³⁸.

Внутри этой победоносной экспансии объединенных сетей власть может иметь форму только отношения. Власть и господ­ство возникают и реализуются при помощи коммуникации. Одна­ко даже если власть соединяется с коммуникацией, она (власть) не может быть сведена к коммуникации, что утверждал, в частно­сти, М. Фуко. Это с одной стороны. А с другой — если власть рас­сматривать с точки зрения диспозиции отношений, то это не оз­начает утверждения атомистического видения социального фено­мена. Социологи и политологи признают, что существуют целые системы отношений и множества взаимодействий. Реляционная концепция власти не означает ее только парцеллярной интерпре­тации, при которой индивид был бы ее принципом и основанием.