Иван Бездомный - Иешуа Га-Ноцри.

Иван Бездомный (Иванушка, Иван Николаевич Понырев) - персонаж романа "Мастер и Маргарита", поэт.

Иешуа Га-Ноцри - персонаж романа "Мастер и Маргарита", восходящий к Иисусу Христу Евангелий.

Мы объединяем в одну пару таких героев, как Иешуа и Иванушка. И делаем это в силу следующих причин.

Во-первых, их сближает род занятий: философ-проповедник и поэт. Во-вторых, обращает на себя внимание звуковая близость их имен, не говоря уже о явной схожести между фамилией - псевдонимом Ивана (Бездомный) и подчеркнутом отсутствии дома Иешуа:

·        - Где ты живешь постоянно? - У меня не постоянного жилища... я путешествую из города      в город. - Это можно выразить иначе, одним словом - бродяга...

Третьим доказательством служит сам текст.

Появление Иешуа в романе так описывается Булгаковым:

·        И сейчас же с площадки сада под колонны на балкон двое легионеров ввели и поставили перед креслом прокуратора человека лет двадцати семи. Этот человек был одет в

старенький и разорванный голубой хитон. Голова его   была прикрыта белой повязкой с ремешком вокруг лба, а

руки связаны за спиной. Под левым глазом у человека был большой синяк, в углу рта – ссадина с запекшейся

Кровью. Приведенный с тревожным любопытством глядел на прокуратора.

Сравним его с появлением у Грибоедова обновленного и уверовавшего Иванушки:

·        И привидение, пройдя в отверстие трельяжа, беспрепятственно вступило на веранду.                                                                                       

·        Тут все увидели, что это – никакое не привидение, а Иван Николаевич Бездомный - известнейший поэт. Он был бос, в разорванной беловатой толстовке, к коей на груди английской булавкой была приколота бумажная иконка со стершимся изображением неизвестного святого,*  и в полосатых белых кальсонах. В руке Иван Николаевич нес зажженную венчальную свечу. Правая щека Ивана Николаевича была свеже изодрана. …Иван впал в беспокойство, растолкал окружающих, начал размахивать свечой, заливая себя воском, и заглядывать под столы.

Сходные ситуации (Суд Пилата над Иешуа и осуждение Иванушки людьми) и частые совпадения в описании обоих героев очевидны.

Среди прочего можно перечислить "старенький, разорванный голубой хитон" - "разорванную беловатую толстовку";  "ссадина с запекшейся кровью" и "свеже изодранная" щека;

тревога и беспокойство. Следует также не забывать, что дворец прокуратора, как и дом Грибоедова, находится в саду:

• Старинный двухэтажный дом кремового цвета помещался на бульварном кольце в глубине чахлого сада, отделенного от тротуара кольца резною чугунною решеткой.

В связи с обоими героями в романе поднимается вопрос о сумасшествии.

1.   Иешуа - Пилат

- …Разве я похож на слабоумного? - О да, ты не похож на слабоумного, - тихо ответил прокуратор».          

     Иван Бездомный - Стравинский        

- Дело вот в чем, - начал Иван, чувствуя, что настал его час, - меня в сумасшедшие вырядили, никто не желает меня слушать.

- О нет, мы выслушаем вас очень внимательно, - серьезно и успокоительно   сказал Стравинский, - и в сумасшедшие вас рядить ни в коем случае не позволим.

1.      Иешуа

Бродячий философ оказался душевно больным.

 Га-Ноцри … явно сумасшедший человек…

    Иван Бездомный

- Будем глядеть правде в глаза, - и гость повернул свое лицо в сторону бегущего сквозь облако ночного светила. – И вы (Иван – Д.К.) и я (Мастер – Д.К.) – сумасшедшие, что отпираться!

Третью, и последнюю, диаду в нашем исследовании будут представлять  барон Майгель и Иуда из Кириафа.

Барон Майгель - персонаж романа "Мастер и Маргарита", наушник и шпион, имеет несколько литературных и, по меньшей мере, одного реального прототипа из числа булгаковских современников (бывшего барона Бориса Сергеевича Штейшера).

Иуда из Кириафа - персонаж романа "Мастер и Маргарита", восходящий к Иуде Искариоту, предавшему за тридцать серебренников Христа.

Иуда                                                          

·        …молодой, с аккуратно подстриженной бородкой человек в белом чистом кефи, ниспадавшем на плечи, в новом праздничном таллифе с кисточками внизу и в новеньких скрипящих сандалиях. Горбоносый красавец, принарядившийся для великого праздника, шел бодро, обгоняя прохожих, спешащих к праздничной трапезе, смотрел, как загоралось одно окно за другим.

·        Дорога вела в гору, Иуда подымался, тяжело дыша, по временам попадая из тьмы в узорчатые лунные ковры. В саду не было ни души, и теперь над Иудой гремели и заливались хоры соловьев.

Барон Майгель

·              -Сию минуту, мессир, - сказал Коровьев, - он предстанет пред вами. Я слышу в этой гробовой тишине, как скрипят его лакированные туфли…

·        Направляясь к Воланду, вступал в зал новый одинокий гость. Внешне он ничем не отличался от многочисленных гостей-мужчин, кроме одного: гостя буквально шатало от волнения, что было видно даже издали.

·        …вниз уходила грандиозная лестница, крытая ковром.                                 

Характерен также и грохот музыки и звуков, слышный на       балу.

Повторяющиеся реалии в приведенных отрывках так же очевидны, как и ситуации. Широко известны и подробно изучены в исследовательской литературе  крутые подъемы, "крытые коврами", скрип сандалий - лакированных туфель и т.д.  Мы же хотим остановить свое внимание на сценах убийства Майгеля и Иуды, попробовать сравнить их.

Казнь барона Майгеля на балу у сатаны.

·        В это время Маргарита видела, как Азазелло передал блюдо с черепом Коровьеву.

·        …что-то сверкнуло в руках Азазелло, что-то негромко хлопнуло как в ладоши, барон стал падать навзничь, алая кровь брызнула у него из груди и залила крахмальную рубашку и жилет. Коровьев подставил чашу под бьющуюся струю и передал наполнившуюся чашу Воланду. Безжизненное тело барона в это время было уже на полу.

Убийство Иуды из Кириафа в Гефсиманском саду.

·        -Иди в масличное имение, - шептала низа, натягивая покрывало на глаза и отворачиваясь от какого-то человека, который с ведром входил в подворотню.

·        …на дорогу выпрыгнула мужская коренастая фигура, и что-то блеснуло у нее в руке и тотчас потухло. Второй человек преградил ему путь. …за спиной у Иуды взлетел нож, как молния, и ударил влюбленного под лопатку. Иуду швырнуло вперед …передний человек поймал Иуду на свой нож и по рукоять всадил его в сердце Иуды. Тогда третья фигура появилась на дороге. Этот третий был в плаще с капюшоном. Третий присел на корточки возле убитого и заглянул ему в лицо.

Предлагаем сначала обратить внимание на такую деталь (в обоих случаях видную как бы краем глаза, но непременно упоминаемую) как некий человек с сосудом в руке, проходящий за несколько минут до казни рядом с жертвой.

В первом случае таким человеком оказывается Коровьев, которому передал блюдо с черепом Азазелло. Во втором - какой-то горожанин, "случайно" проходящий мимо Иуды с ведром в руках. Здесь мы считаем необходимым упомянуть о пристрастии Булгакова "перетаскивать" предметы и реалии из главы в главу романа, слегка изменяя их форму или сопутствующую им обстановку. Во многом благодаря именно этому приему произведение отличается особой полифоничностью и глубиной.

Следуя дальше, видим, что в момент убийства жертва оказывается между двумя исполнителями, причем "истинный убийца", заказчик остается только наблюдателем.* Таким образом, можно говорить, что убийство барона - превосходная копия убийства Иуды, совершенного двенадцать тысяч лун назад.

Iris Klousen

[1] Топоров В.Н. Текст города-девы и города-блудницы в мифологическом аспекте// Исследования по структуре теста. -М., 1987.

[2] Позволим себе предположить (опираясь на «перевёрнутость» московского и ершалаимского миров) следующее сопоставление сцен «пришествия»: иерусалимская  казнь Иоанна Предтечи, предсказавшего появление Христа и московская казнь Берлиоза, косвенно предрекшего появление Воланда, несколько раз упомянув имя Вицлипуцли (ацтекского варианта сатаны).

[3]  Соколов Б.В. Булгаковская энциклопедия. - М.,  1996.

[4]  там же.

* Приколотая иконка  подчеркивает близость образов Иешуа и Ивана.

* Полагаем, что эта немаловажная деталь служит еще одним доказательством в пользу составленной нами диады Воланд - Афраний.