Двойственный дискурс вскармливания в ссср: между наукой и реалиями жизни

Анализ научной и научно-популярной литературы по грудному вскармливанию в ХХ веке показывает, что в этот период сложилось два подхода к пониманию грудного вскармливания. Условно их можно назвать так: узко-научный и научно-идеологический подход. Первый подход представлен литературой, ориентированной на специалистов и издаваемой маленьким тиражом. Второй подход направлен на массового читателя и, соответственно, литература издавалась большим тиражом. Для узко-научного подхода характерна ориентация на достаточно длительное вскармливание ребенка, позднее введение прикормов. Для научно-идеологического подхода характерна ориентация на боле раннее окончание грудного вскармливания и переход на твердую пищу.

Анализ пособий для матерей и медицинских работников позволяет сделать вывод о том, что информация, предлагаемая матерям, корректировалась в соответствии с реалиями жизни. Так, в памятке для участковых врачей С. Лютемберга, изданной отделом питания Куйбышевского научно-исследовательского института охраны материнства и детства тиражом 1 000 экз., отмечается, что не следует отнимать ребенка от груди ранее 10-12 месяцев и в отдельных случаях грудное вскармливание может продолжаться до 18-24 месяцев. Такая свободная формулировка показывает, что совсем не обязательно строго придерживаться указанных сроков. В популярных пособиях, ориентированных на матерей и, соответственно, издаваемых большими тиражами, содержится несколько иная информация. Обозначаются более жесткие сроки отлучения от груди. Так, категоричные суждения приведены в пособии «Беседы с девушками о материнстве и младенчестве», изданной Государственным медицинским издательством тиражом в 10 000 экз.: «К году ребенок должен быть отнят от груди» [Альтгаузен И. Ф., Лурье А. Ю., Меленьева Е. П. , 1929. С. 139].

То есть, можно сделать вывод о том, что в советский период не существовало однозначного мнения в медицинской науке о том, в каком возрасте целесообразно отлучать ребенка от груди. При этом, стал наиболее популярным подход раннего отлучения (до одного года). Можно предположить, что пособия, ориентированные на массового читателя, в большей степени ориентировались на реальные ситуации. Необходимость раннего выхода женщиной на работу предполагала отказ от длительного грудного вскармливания, что и было запечатлено в пособиях для матерей. Что же касается самих женщин, то, возможно, находясь в ситуации когнитивного диссонанса, то есть, имея знание о пользе грудного вскармливания и информацию о необходимости завершить оное примерно до года жизни ребенка, они неосознанно выбирали последний вариант, та как он в большей степени согласовался с реальными условиями жизни. Для женщин старше 60 лет средний возраст кормления ребенка грудью составляет для первенца – 3,5 мес., для второго ребенка – 5 мес. Для женщин в возрасте 40-59 лет этот показатель составляет 7 мес. - первого и 8 мес. - второго ребенка. Женщины же моложе 35 лет в среднем кормят первого ребенка 11 мес. То есть, современные женщины в большей степени ориентированы на грудное вскармливание детей. И хотя в целом в советский период женщины кормили детей значительно меньше года, существовал миф о том, что большинство детей получали материнское молоко до года: «Обычно, в те времена до года кормили. До двух никого не кормили» [Информантка 7. 52 года]. За рубежом складывалась иная ситуация. На протяжении всего ХХ столетия число детей, вскармливаемых грудью уменьшалось вплоть до 1970-х годов. В США в 1971 г. только 21 % детей были вскормлены естественным образом, благодаря масштабным акциям феминисток и защитниц грудного вскармливания к 1984 г. процент женщин, которые хотели кормить детей грудью, увеличился до 60 % [Foss K., Southwell B., 2006].

Аналогичная ситуация имеет место и с вопросом о введении прикорма. В большинстве пособий обращается внимание на необходимость введения прикорма примерно с 3 месячного возраста из-за того, что материнское молоко перестает покрывать потребности растущего организма. При этом в научном знании параллельно развивались две противоположные точки зрения на прикормы: теория раннего и теория позднего прикорма. Так, в брошюре, рассчитанной на молодых матерей и медицинских работников детских дошкольных учреждений «Вскармливание и питание детей раннего возраста», изданной в 1965 году предлагается вводить прикормы уже в возрасте 1-1,5 мес., что и осуществлялось на практике. А в работе кандидата медицинских наук, научного сотрудника Центрального педиатрического института И. М. Островской [1951], напротив, отмечается, что

«материнское молоко - <...> единственный вид пищи, полностью покрывающий потребности ребенка в первые 5-6 месяцев жизни. Женское молоко содержит высококачественный белок, легко перевариваемый и хорошо используемый для построения новых тканей, оно также богато легко перевариваемым жиром. <...> Всякая другая пища, в том числе и приготовленная из молока животных, является для ребенка уже искусственной: пищеварительные органы должны приспособиться к этой пище. Переваривание искусственных смесей требует значительного напряжения со стороны детского организма» [Островская И. М., 1951. С. 9].

Автор предлагает вводить прикорм примерно в 5-6 месяцев. Однако это подход не получил распространения, вероятно, потому, что многие женщины переставали кормить детей значительно раньше 5-6 месяцев.

Известно, что в СССР официально признанной медициной стала теория раннего прикорма. В современной литературе часто обращается внимание именно на факт несовершенства советской медицины, однако совершенно очевидно, что в середине ХХ века педиатрам была известна теория позднего прикорма. Однако она не стала популярной именно из-за социальных причин. Большая часть населения была вынуждена отдавать детей в детские дошкольные учреждения еще до достижения им одного года. Соответственно, к этому возрасту ребенок должен был быть приучен к твердой пище и отлучен о груди. Такой подход в большей степени соответствовал официальной идеологии.

Помимо вскармливания, задачей матери было приучить ребенка к режиму, который должен был сопровождать его всю дальнейшую жизнь

«С первого же дня рождения надо приучить ребенка засыпать в своей постельке, без укачивания. <...> В городских яслях дети очень быстро приучаются засыпать без всяких убаюкиваний. Дети легко привыкают ко всему. Раз-другой уложишь его спать на руках, он в третий раз будет орать до тех пор, пока не возьмешь его» [Конюс Э., 1926. С. 23-24].

Как мы видим из приведенной цитаты, телесная зависимость ребенка от матери трактуется как распущенность, избалованность младенца. И сама мать демонстрируется как недостаточно компетентная, если ей для того, чтобы уложить ребенка спать, нужно носить его на руках. Напротив, специалисты в яслях легко приучают детей к режиму. Режим сопровождает советского человека повсюду: гигиенический режим, режим питания, сна и т. д. В известном фильме Н. Михалкова «Утомленные солнцем» маленькая Надя восхищается тем, что пионеры по гудку встают, по гудку едят и т. д. Таким образом, задачей матери оказывается подготовить ребенка к общественной жизни, научить есть, вставать и ложиться спать «по гудку». Такой строгий режим и дисциплина преследовали детей с самого рождения:

«Я советы врачей строго выполняла. Ну крепко пеленать нужно «рука к ноге», чтобы не мог пошевелиться. Нельзя качать, носить на руках даже когда плачет. Должен лежать в кроватке сам. Кормить только по расписанию» [Информантка 13, 57 лет].

Не менее важен был и режим кормления. Предполагалось, что младенца нужно обязательно кормить по часам, не более 6 раз в день и в обязательном порядке не кормить ночью для того, что мать могла отдохнуть. Большинство женщин придерживались режима кормления, так как это предписывали делать врачи: «Я кормила ребенка по режиму. Так говорили врачи. Дети плакали, но я терпела, не давала им грудь. Сейчас я жалею об этом. Нужно было кормить по требованию. Не мучить ни себя, ни детей» [Информантка 3, 68 лет]. Интересно, что интуитивно женщины оказывались склонны не придерживаться режима кормления, но подчинялись советам «знающих»: «Валю кормила по требованию. Она все время просила есть! А потом соседи подсказали кормить через два часа. Сашу я кормила уже правильно, через три часа» [Информантка 5, 72 года]. Если кормить по часам не получалось, то женщины испытывали от этого дискомфорт и чувство вины: «Не получалось кормить по часам» [Информантка 11, 40 лет].

Уже в конце 1970-х годов в СССР были проведены эксперименты, результаты которых показали, что дети, которые находились на свободном или частично свободном вскармливании, развивали значительно лучше тех, кто находился на режимном вскармливании. Однако режимные требования для врачей оказалось важнее и методика свободного вскармливания не получила признания в СССР:

«Советские ученые считают, что методика полного свободного вскармливания не может быть приемлема, так как нарушается общий режим и режим питания. В то же время методика свободного вскармливания лишь в отношении количества применяемой пищи, при назначении врачом времени, числа кормлений и состава пищи находит решительную поддержку» [Усов И. Н., Чичке М. В., 1980, С. 16-17].

Итак, можно сделать вывод, что система вскармливая детей в СССР была полностью подчинена государственной идеологии. Многие научные факты не становились достояние общественности попросту игнорировались. Так, для советской действительности характерно отрицание психологической составляющей процесса кормления ребенка. В итоге, в ХХ веке в СССР сформировался медико-санитарный подход к пониманию грудного вскармливания. Подытоживая вышесказанное, можно выделить основные принципы медико-санитарного подхода: жесткий медицинский контроль над грудным вскармливанием детей; отрицание психологической составляющей грудного вскармливания; особая гигиена грудного вскармливания; строгий режим грудного вскармливания (кормление по часам, ранее введение прикормов); ориентация на раннее завершение грудного вскармливания (до 1 года).

Медикализация грудного вскармливания в СССР

Для советского периода характерна медикализация грудного вскармливания, проявляющаяся в первую очередь в медицинском сопровождении кормящих женщин (Н. Черняева [2004] обращает внимание на то, что медикализации материнства была характерна как для индустриальных стран Европы и Америки, так и для СССР 20-30-х гг. ХХ века). Задачей врачей было информирование женщин. Особое внимание в пособиях для матерей обращалось на необходимость следования рекомендациям врачей, так как незнание и игнорирование достижений науки повышало детскую смертность:

«Нигде, ни в одной стране не умирает так много детей, как у нас. Почти половина всех родившихся детей в деревнях погибает, не дожив до 5-ти лет. <...> Мы знаем, что в странах, где все женщины грамотные и хорошо знают, как надо ходить за детьми, как кормить их, там умирает детей несравненно меньше, чем у нас» [Конюс Э., 1926. С. 3].

Типичным жанром первой половины ХХ века является «страшная история из реальной жизни». Такая историю выполняла важную осведомительную функцию, наглядно показывая матерям необходимость медицинского сопровождения.

«Нам пришлось видеть однажды тяжело больного ребенка, заболевание которого началось с легкого поноса. Соседка сказала матери, что ребенок заболел потому, что питался ее молоком. Мать послушалась неразумного совета и отлучила ребенка от груди летом, во время поноса; спасать этого ребенка пришлось сцеженным молоком другой женщины» [Вскармливание детей, 1941. C. 5].

В первую очередь обращалось внимание на то, что ни в коем случае нельзя следовать советам людей, не имеющих медицинского образования. Однако не стоит преувеличивать роль книг и журналов. Из респонденток старше 62 лет только одна читала книги или статьи, посвященные уходу за детьми и то только потому, что была студенткой медицинского вуза. Остальные отмечали недоступность литературы: «После войны не было ничего. Тем более, никакой литературы» [Информантка 5, 72 года]. Респондентки среднего возраста преимущественно обращались к прессе. В доступных большинству журналах «Работница» и «Крестьянка» печатали советы по уходу за детьми. Вожделенной литературой оказывалась книга Б. Спока «Ребенок и уход за ним»². «А Спока не достать было», - делится женщина [Информантка 6, 55 лет] и большая часть респонденток 40-50 лет ориентировались именно на это издание.

Учитывая недоступность литературы как минимум до середины ХХ века, мы видим, что женщины преимущественно руководствовались советами старших. Поэтому примерно до 60-х годов в России сохранялась традиция предлагать детям жеваный хлеб и другие продукты. Заметим, что в начале ХХ века одной из причин высокой смертности среди младенцев было частое использование маковой настойки и «сосок» из жеваного хлеба. Уважительное отношение к хлебу как основному продукту питания, как к источнику физической силы становилось причиной детской смертности: взрослые старались поделить с новорожденным самым дорогим, не осознавая губительности грубой пищи для младенца.

«Да, давала. Тогда все так делали, потому что кормить было нечем. Из Москвы привозили крупу (в Орле ее не было), раскатывала крупу скалкой и варила кашу. Со вторым ребенком было побольше в плане еды. Но все равно давала хлебную соску. Говорили, что ребенок витамины получает из хлеба, сил набирается» [Информантка 5, 72 года].

Среди женщин старше 60 лет (n=18) почти половина (44 %) «подкармливали» своих детей таким образом. для женщин в возрасте 40-59 лет (n=23) такое поведение продемонстрировали только 17 %. Важным оказывается факт, что предлагали хлеб детям преимущественно женщины, не наблюдавшиеся во время беременности в женской консультации. То есть, можно предположить, что в разрушении мифа о полезности хлеба для младенцев велика роль врачей. Женщины, посещавшие женские консультации отмечают, что никогда не давали детям хлеба или иных продуктов и с ужасом отзываются о такой практике: «Жеваный хлеб – это просто дикость какая-то. Никогда не давала своим детям» [Информантка 3, 68 лет]. Такое поведение обозначалось как типичное для деревенских жительниц. При этом отношение к деревенским методам разное: «Давала по совету отца, чтобы не плакал. Это «метод из деревни» [Информантка 7, 52 года]. «Нет. Никогда в жизни. Это такая деревня» [Информантка 6, 55 лет]. Вероятно, пример окружающихся оказывается весьма значимым: «Да, видела, что знакомые давали. И сама давала, чтобы ребенок не плакал» [Информантка 12, 45 лет]. Называть такие практики отмершими преждевременно. Символическое восприятие хлеба как источника силы еще не утратилось полностью и практикуется не только в сельской местности или провинции, но и в крупных городах: «Завязывала жеваный хлеб в марлечку и давала сыну с раннего возраста. Ему же хотелось попробовать вкусненького. Вон какой здоровый и крепкий вырос!» [Информантка 4, 34 года].

Медицинское сопровождение грудного вскармливания часто сводилось к гигиене и режимности. Неотъемлемым компонентом медикализации оказалось стремление к стерильной чистоте как обязательному условию ухода за ребенком и проявилось в особом санитарно-гигиеническом режиме грудного вскармливания. В целом санитарно-гигиенический режим характерен для СССР 20-х годов ХХ столетия (пристальное внимание к гигиене тела, чистоте в жилых помещениях и общественных местах: столовых, банях и др., особенное внимание уделялось чистоте в детских учреждениях). Однако акцент на особой гигиене в контексте грудного вскармливания сохранился вплоть до периода перестройки. В качестве примера идеальной чистоты можно привести картину «Спящий ребенок» (рис. 3). Полупустая комната, идеально чистый пол, минимум вещей и много света.

Рис. 3. К. С. Петров-Водкин, «Спящий ребенок» (1924)

Гигиенической обработке должно было подвергаться все, с чем контактирует ребенок: «В комнате, где находится ребенок, должна поддерживаться идеальная чистота» [Зернов Н. Г., 1979. С. 15]. Потенциально опасной для ребенка (разносчиком микробов и источником инфекции) считалась мать.

«Сотрудники детских учреждений должны обучить матерей правильной методике вскармливания, которая в основном сводится к следующему. Перед кормлением женщина моет руки с мылом, надевает чистый халат и косынку, рот и нос прикрывает чистой повязкой из четырех слоев марли. При каждом кормлении мать прикладывает ребенка только к одной груди, предварительно протерев сосок ватным тампоном, смоченным раствором борной кислоты. Первые порции молока (5-10 г.) сцеживают, так как в них могут содержаться микробы» [Кабанов А. Н., 1969, С, 217-218].

Итак, для того, чтобы покормить ребенка женщина должны была совершить ряд манипуляций с собственным телом. Она должна иметь специальную одежду для кормления, она должна максимально отдалиться от ребенка, надев марлевую повязку. Ребенок практически не видел лица матери, что затрудняло их эмоциональное общение. Отдельного внимания заслуживает рекомендация проводить дезинфекцию груди с помощью борной кислоты³. Опыт применения борной кислоты как антисептика существовал в родильных домах вплоть до 1987 года, ее использовали даже тогда, когда уже стало ясно, что это вредно. Вот опыт одной из информанток:

«В роддоме нас заставляли перед каждым кормлением ребенка протирать грудь борной кислотой. Приходила медсестра, выдавала каждой женщине кусок ваты, смоченной борной. Мы должны были при медсестре протереть грудь. Только после этого нам давали детей на кормление. Мне почему-то не нравилось это правило, не знаю почему, просто интуитивно. Поэтому после того как медсестра уходила, я еще раз мыла грудь, смывая уже борную» [Информантка 9, 50 лет].

Желание «сделать все правильно» приводило к тому, что женщины, стремясь выполнить все рекомендации врачей, не успевали общаться с ребенком, не говоря уже об отдыхе:

«С утра до вечера я была занята. Два раза в день мыла пол и вытирала пыль, каждый день мыла с мылом игрушки и обдавала их кипятком, стирала, кипятила воду для купания и бутылочки для кормления. У меня все блестело. Я все делала правильно, врачи меня хвалили. Но мне не хватало времени побыть с ребенком. Я знала, что держать на руках ребенка вредно, он должен лежать в кроватке. Но мне хотелось этого. Лучше бы я слушала не врачей, а больше времени проводила с ребенком. Может быть, тогда бы и молоко не пропало. Сейчас я понимаю, что молоко пропало от того, что я не высыпалась и беспокоилась о том, все ли правильно дела» [Информантка 10, 49 лет].

Итак, в советский период грудное вскармливание оказалось в ловушке государственной политики государства по отношению к женщинам. Стремление к вовлечению женщин в производство, обобществлению воспитания детей привело к доминированию медико-санитарного подхода к грудному вскармливанию младенцев. В целом же, если для Советской России было характерно нивелирование психологической составляющей грудного вскармливания, преувеличение роли режима, гигиены и медицинского сопровождения.