Я, иг­раю­щее Мной

Упо­доб­ле­ние че­ло­ве­ка мак­ро­кос­мо­су име­ет глу­бо­кие, дав­ние кор­ни. Весь во­прос в том, ради че­го де­ла­ет­ся та­кое упо­доб­ле­ние.

Ес­ли та­кое упо­доб­ле­ние де­ла­ет­ся ра­ди то­го, что­бы по­вы­сить внут­рен­нюю са­мо­оцен­ку и снять тем са­мым на­пря­же­ние ме­ж­ду мас­шта­бом че­ло­ве­ка и мас­шта­бом Кос­мо­са, — это один ва­ри­ант.

Ес­ли та­кое упо­доб­ле­ние де­ла­ет­ся для то­го, что­бы об­ра­тить вни­ма­ние на спе­ци­фи­че­скую че­ло­ве­че­скую воз­мож­ность — от­ра­зить че­рез се­бя весь Мир, — это дру­гой ва­ри­ант.

И, мо­жет быть, са­мый слож­ный ва­ри­ант — это ва­ри­ант, при ко­то­ром та­кое упо­доб­ле­ние де­ла­ет­ся, что­бы обо­зна­чить уни­каль­ное со­стоя­ние, уни­каль­ное ка­че­ст­во взаи­мо­от­но­ше­ний меж­ду Че­ло­ве­ком и Ми­ром, воз­мож­ность диа­ло­га ме­ж­ду ни­ми. Бес­ко­неч­ность объ­ек­тив­но­го и бес­ко­неч­ность субъ­ек­тив­но­го в си­туа­ции диа­ло­га вза­им­но про­ни­ка­ют друг в дру­га, гра­ни­ца ме­ж­ду ни­ми ста­но­вит­ся про­зрач­ной. Эта про­зрач­ность, это взаи­мо­про­ник­но­ве­ние от­кры­ва­ют со­вер­шен­но иное ка­че­ст­во от­но­ше­ний ме­ж­ду Че­ло­ве­ком и Ми­ром.

Что же это за ка­че­ст­во? При раз­мыш­ле­нии о нем в пер­вую оче­редь при­хо­дят в го­ло­ву рас­ска­зы и сказ­ки о си­ле, о не­обык­но­вен­ных воз­мож­но­стях. Но, как из­вест­но, идея без­гра­нич­ных воз­мож­но­стей — это идея смер­ти. Да­же смерть вещь от­гра­ни­чен­ная. Все су­щее от­гра­ни­че­но. И по­это­му мне ка­жет­ся, что речь идет о дру­гом, о том, что у че­ло­ве­ка есть уни­кальная воз­мож­ность всту­пить в от­но­ше­ния с Ми­ром на уров­не диа­ло­га, на уров­не парт­нер­ст­ва. Сде­лать это надо не для то­го, что­бы ощу­щать се­бя рав­ным Ми­ру или Мир рав­ным се­бе, а для то­го, что­бы по­бе­дить, пре­одо­леть в се­бе бе­зум­ный страх, су­ще­ст­вую­щий в глу­би­не на­ше­го соз­на­ния, страх пе­ред сти­хи­ей Ми­ра, страх пе­ред его мо­гу­ще­ством — мо­гу­ще­ст­вом си­лы, мо­гу­ще­ст­вом дли­тель­но­сти, мо­гу­ще­ст­вом без­гра­нич­но­сти.

По­лю­бить Мир

По­лю­бить, при­нять Мир очень слож­но, по­то­му что соз­на­тель­но, бес­соз­на­тель­но, по­лу­созна­тель­но мы при­вык­ли от­но­сить­ся к нему как к про­тив­ни­ку, ко­то­рый про­ти­во­сто­ит нам и ко­то­рый нуж­но пре­одо­леть, по­бе­дить, пе­ре­делать. Мы гор­дим­ся по­бе­да­ми в этой борь­бе, гор­дим­ся и ими от­ме­ря­ем ве­хи в ис­то­рии че­ло­ве­че­ской ци­ви­ли­за­ции. Мо­жет быть, по от­но­ше­нию к ци­ви­ли­за­ции так оно и есть, но по от­но­ше­нию к внут­рен­ней ре­аль­но­сти че­ло­ве­ка эти по­бе­ды ни­че­го не при­бав­ля­ют, они не сни­ма­ют про­ти­во­ре­чия, они не де­ла­ют на­ши от­но­ше­ния с Ми­ром от­но­ше­ния­ми люб­ви.

По­лю­бить — зна­чит сдать­ся, зна­чит снять дис­тан­цию. Лю­бовь — это пре­ж­де все­го от­сут­ст­вие дис­тан­ции, яв­ной или скры­той. Снять дис­тан­цию, по­зво­лить Ми­ру быть в се­бе и себе по­зво­лить быть в Ми­ре — это и есть под­виг ду­хов­ной люб­ви.

Это труд­ная лю­бовь. Это труд­ная лю­бовь, по­то­му что на­до по­лю­бить бес­ко­неч­ность. На­до пе­ре­стать ви­деть Мир как про­ти­во­стоя­щий чело­ве­ку, его штуч­но­сти. На­до уви­деть в нем кра­со­ту, на­до уви­деть его влюб­лен­ны­ми гла­за­ми. А это все­гда бы­ло очень труд­но. Я — пылин­ка на пес­чин­ке, за­те­рян­ной в бес­ко­неч­но­сти Все­лен­ной. И Мир — са­мо­дос­та­точ­ный, ко­то­ро­му нет до ме­ня ни­ка­ко­го де­ла, с ко­торым все­гда во всей ис­то­рии че­ло­ве­че­ст­ва нуж­но бы­ло сра­жать­ся. Это доб­ро и зло впе­ре­меш­ку, это не­обуз­дан­ность при­род­ной сти­хии, это не­по­зна­вае­мость со­ци­аль­но­го бы­тия, это не под­даю­щее­ся по­зна­нию, уче­ту и кон­тро­лю не­что под на­зва­ни­ем Мир. Не вы­ре­зан­ный ку­со­чек по ва­ше­му вку­су. Нет. Мир как та­ко­вой!

Но ведь и мы, ес­ли по­смот­реть на нас бес­при­стра­ст­но, то­же чу­до­ви­ща. Та же смесь до­б­ра и зла, та же не­управ­ляе­мость при­род­ных сти­хий, та же не­под­кон­троль­ность со­ци­аль­но­го бы­тия. Но ес­ли уда­ет­ся по­смот­реть друг на дру­га гла­за­ми люб­ви, то­гда не­что свер­ша­ет­ся, не­что про­ис­хо­дит, то, о чем го­во­ри­ли, меч­та­ли и сви­де­тель­ст­во­ва­ли ве­ли­кие мис­ти­ки всех вре­мен и на­ро­дов.

Что же из­ме­ня­ет­ся? Что из­ме­ня­ет­ся прак­ти­че­ски? Пре­ж­де все­го ис­че­за­ет пси­хо­ло­ги­че­ская суе­та, ме­лоч­ность.

По­че­му она ис­че­за­ет? По­то­му что воз­ни­ка­ют по­ни­ма­ние и чув­ст­во­ва­ние не­об­хо­ди­мо­сти и дос­та­точ­но­сти все­го су­ще­го в ва­шем пер­со­наль­ном бы­тии. Вы ина­че на­чи­нае­те вос­при­ни­мать, пе­ре­жи­вать и ос­мыс­лять та­кие ве­щи, как боль, стра­да­ние, страх, ра­дость, сча­стье, вос­торг. Все ста­но­вит­ся дру­гим. Дру­гим, по­то­му что ни с чем не нуж­но бо­роть­ся, ни­че­го не нуж­но ста­рать­ся вы­бро­сить. Ес­ли хо­чет­ся что-то из­ме­нить, то в вас есть внут­рен­нее зна­ние, что это воз­мож­но толь­ко пу­тем из­ме­не­ния от­но­ше­ний ме­ж­ду вами и Ми­ром.