Глава 6. Стилистический потенциал фразеологических единиц

§ 6.1. Предварительные замечания

Фразеологическая единица — слово или предложение, которое имеет тесно связанные по значению компоненты и исполь­зуется в определенной синтаксической роли в готовом виде, а не со-

здается заново, как обычные словосочетания и предложения. Име­ются разные толкования фразеологических единиц и различные их классификации. Наиболее распространенной в настоящее время яв­ляется классификация, предложенная академиком В.В. Виноградо­вым. Он выделяет четыре типа фразеологизмов в зависимости от се­мантической слитности их компонентов:

1. фразеологические сращения — устойчивые словосо­четания, значение которых не вытекает из значений составляющих их компонентов (ахиллесова пята, брать на арапа, дать дуба, продув­ная бестия)’,

2. фразеологические единства — устойчивые словосо­четания, в которых, несмотря на их семантическую неделимость, ощущается переносность значений составляющих компонентов (бро­сить на ветер, взять на буксир, гадать на бобах). Например, в пред­ложении Ну-ка ты, парень, чего сидишь-mo, лясы точишь, поди-ко принеси дров (Г. Успенский) существительное лясы нельзя рассматри­вать в качестве дополнения при глаголе точить: словосочетание в целом выступает в роли сказуемого;

3. фразеологические сочетания — устойчивые слово­сочетания, один из компонентов которых имеет свободное значение, а второй связанное, т.е. проявляющееся лишь при употреблении с первым. Например, прилагательное кисейный употребляется только с существительным барышня и лишь в этом сочетании имеет значение «изнеженный, не приспособленный к жизни человек». Еще примеры фразеологических сочетаний: всплеснуть руками, втемяшить в голову, терновый венец;

4. фразеологические выражения — устойчивые фразы с переосмысленным содержанием: Не имей сто рублей, а имей сто друзей; Не в свои сани не садись.

§ 6.2. Узкое и широкое понимание фразеологизмов

Имеются и иные толкования фразеологических единиц: от более узкого до более широкого в зависимости не только от степени се­мантической спаянности их компонентов, но и от лексико-семанти­ческой соотнесенности с частями речи, синтаксической роли в пред­ложении и т.д. Одни лингвисты фразеологизмами признают только фразеологические сращения и фразеологические единства, которые семантически не расчленяются, а по синтаксической роли приравниваются к слову, поэтому называются идиомами. Другие к фразеологизмам кроме идиом относят фразеологические сочета­ния, поговорки и крылатые выражения в форме словосочетаний-

Различие между поговоркой и пословицей состоит в том, что по­словица выступает в речи обычно в качестве самостоятельного суждения (Не родись красивой, а родись счастливой), апоговор- ка — как фрагмент его и окончательное оформление получает лишь в тексте (Приятели разругались в пух и прах). Кроме того, считается, что пословицы имеют как буквальный смысл, так и переносный (Куй железо, пока горячо) или только переносный (Мал золотник, да до­рог). Поговоркам же обычно присущ переносный смысл, образный стержень (одного поля ягода). Поговорки относят к фразеологическим единицам потому, что эти языковые единицы обладают не только устойчивым составом компонентов и воспроизводимостью, но и смысловой целостностью; будучи синтаксически нечленимыми, в предложении они выступают в определенной синтаксической функ­ции (в приведенном выше примере поговорка в пух и прах выступает как обстоятельство). Пословицы (по существу, все) семантически и синтаксически делимы. Например, пословица В гостях хорошо, а дома лучше представляет собой сложносочиненное предложение с двумя частями — односоставными безличными предложениями.

Так называемые крылатые слова по структуре могут пред­ставлять собой отдельные слова (Венера), словосочетания (летучий голландец) и предложения (Лучше водки хуже нет — выражение, при­писываемое Ю. Лужкову). Из них ближе всех к фразеологизмам сто­ят крылатизмы-словосочетания, ибо они не только устойчивы по употреблению, но и имеют переносное значение, используются в роли одного члена предложения. Иначе говоря, они семантически неразложимы: Слышал я также от Коли о Летучем голландце [допол­нение], об этом скитальце морей, с черными парусами и мертвым эки­пажем (А. Куприн). Здесь было представлено более широкое пони­мание фразеологизмов, которые можно назвать собственно Фразеологизмами. В одну группу их объединяют четыре при­знака: лексическое (фразеологическое) значение, компонентный со­став, лексико-семантическая соотнесенность с частями речи, спо­собность выступать в роли одного члена предложения.

К фразеологизмам в расширительном понимании кроме пере­численных групп устойчивых словосочетаний могут относиться по­словицы, речевые стандарты, штампы, клише типа Этот юно­ша-комсомолец с пылающим взором совершал буквально чудеса ^хРабрости (П. Нилин); лозунги, призывы и слоганы (Рекламка част­ной клиники «Клятва Гиппократа* с обведенным фломастером слога- ^Н(>М: «Для нас нет неизлечимых болезнейЛ> (Б. Акунин); крылатизмы в ^Виде предложений и отдельных слов; составные наименования (типа °нютины глазки, беглые гласные).

Как бы ни понимали те или иные лингвисты фразеологизмы, их совокупность, свойственная тому или иному языку, называется фразеологией.

При дальнейшем изложении главное внимание будет обращено на употребление собственно фразеологизмов. Остальные типы устойчивых словосочетаний будут приводиться только для сравнения с основными видами.

Фразеологические единицы, как и отдельные слова, могут быть:

• однозначными, т.е. имеющими одно значение, — напри­мер, бить рублем — наказывать снижением заработка, дохода: Мужи­ки знают давно, что рублем можно бить сильнее, чем дубьем (J1. Тол­стой); Бог миловал — ничего плохого не случилось Но на этот раз Бог миловал — ив Игарке ничего не горело (В. Астафьев);

^а двузначными — например, Не бей лежащего: 1) о работе, деле, не требующих усилий в процессе их выполнения: Понимаешь, в студии у них работка <гне бей лежащего», вот они и не хотят менять ее на мастерские (И. Коваленко); 2) небрежно, кое-как; без усилий и интереса (работать, делать что-либо): Работая по принципу «не бей ле­жащего», Лешка спокойно ждал вечера... (М. Алексеев);

• многозначными — например, конца-краю не видно (нет):

1. очень далеко простирается что-либо: Едешь, едешь, взглянешь впе­ред, а степь все такая же протяженносложная, как и была: кон­ца-краю не видать! (А. Чехов); 2) бесконечно долго длится, продол­жается что-либо: Мне овса не жалко. Но уж, больше, брат, того... начетисто каждый день давать. Конца-краю нет твоей бедности! (А. Чехов); 3) очень много, в большом количестве есть, имеется: Ведь у меня сколько расходов — знаешь ли ты? Конца-краю, голубчик, расхо­дам у меня не видно (М. Салтыков-Щедрин).

В приведенных примерах связь между значениями фразеологиз­мов уловить нетрудно. Однако значения некоторых из них настолько расходятся между собой, что появляются фразеологические омо­нимы:

ПО ПРАВУ¹. Законно, с полным основанием (считаться, признавать, делать что-либо и т.д.). [Райскому] захотелось увидеть Веру опять наедине, единственно за тем, чтоб... изгладить первое, невыгодное впечатление и занять по праву место друга (И. Гончаров).

ПО ПРАВУ². I. Кого. По положению кого-либо. Ср.: на правах кого. 2. Чего. По причине, вследствие чего-либо. Позволь мне по праву дружбы к тебе сказать* что грустно мне думать о неудобствах твоей житейской обстановки (Н. Черны­шевский).

Фразеологические единицы могут быть синонимичными, т.е- либо полностью тождественными по значению, либо семантически

близкими. В первом случае они взаимозаменяемы, если одинаковы и по стилевому употреблению: вольная птица, вольный казак — чело­век. не стесненный в своих поступках; используются в роли сказуе­мого. Например: Человек от рождения не раб, а вольная птица (А. Черкасов); Какой поезд первый — туда и поезду. Я вольный казак (Е. Дубровин). Фразеологические синонимы полностью взаимозаме­няемы и в том случае, если они являются не нейтральными, как в приведенном примере, а одинаково сниженными: на край света (земли) (разг.), к черту (к чертям) на кулички (на рога) (разг.), не близ­кий (не ближний) свет (разг.) — очень далеко (идти-пойти, ехать-уехать и т.п.); на носу (разг.), не за горами (разг.), на пороге (у порога) (разг.), за плечами (разг.), рукой подать (разг.), на дворе (у двора) (разг.), у дверей (разг.) — скоро, в самом близком будущем (наступит, произойдет, состоится что-либо).

Если фразеологизмы, входящие в один синонимический ряд, стилистически разнородны, они не могут взаимозаменяться. Так, к взаимозаменяемым фразеологизмам, объединенным общим значе­нием «впадать в отчаяние, сильно горевать», относятся: ломать (себе) руки, рвать (драть) на себе волосы — разговорные, раздирать на себе ризы (своя) — устаревшие, книжный, в настоящее время имеет иро­нический оттенок, посыпать (себе) голову (главу) пеплом — также книжный, устаревший. Приведем контексты: — Он умрет без меня, — воскликнула она, ломая руки (И. Тургенев); Прозоров страшно горевал о жене„ рвал на себе волосы и неистовствовал, клялся для успо­коения ее памяти исправиться (Д. Мамин-Сибиряк); — Каково мне видеть, что после таких-то, можно сказать, истязаний трудовые мои денежки... в помойную яму выброшены! — Последовало минутное молча­ние. Порфирий Владимирович готов был ризы на себе разодрать (М.Салтыков-Щедрин); А народ гибнет! Неужели можно так жить? Обсуждаем положение, — и бичуем, бичуем себя без конца, посыпаем пеплом головы (В. Вересаев). Если в первых двух предложениях взаи­мозамена выделенных фразеологизмов в принципе возможна, так как оба они носят разговорный характер, то использование в этих предложениях книжных фразеологизмов ризы на себе разодрать и по­сыпать головы пеплом было бы не к месту. В них нашла отражение Разговорная речь, как правило не допускающая смешения разности­левых лексических элементов, в частности употребления книжных слов.

Синонимические ряды фразеологических единиц выстраиваются ^в соответствии с каждым из значений:

1. бок о бок, плечом (плечо) к плечу (в плечо), локоть к локтю (локоть о (об. в)

Локоть) — в непосредственной близости, совсем рядом, вплотную (идти, стоять

И т.п.);

2. бок о бок, рука об руку, плечом (плечо) к плечу, локоть к локтю (локоть о (об,

в) локоть), рука в руку, рука с рукой — не в одиночку, а объединившись с кем-ли­бо, совместно, заодно (жить, работать, бороться и т.п.).

Фразеологические единицы, даже входящие в один синонимиче­ский ряд, могут различаться лексической сочетаемостью. Приведем пример фразеологизмов с общим значением «совершенно ничего, ничуть (не знать, не понимать), совсем (не разбираться в чем-либо)».. Устойчивые словосочетания ни бум-бум, ни бе ни ме, ни бельмеса, ни в зуб ногой употребляются преимущественно при глаголах знать, смыс­лить, понимать, разбираться и т.п. с отрицанием не: Народ занятный. Только в военном деле ни бум-бум не смыслит (И. Василенко); Да он ни бельмеса и не знает! (И. Крылов.) Фразеологизм как свинья в апель­синах употребляется при тех же глаголах, но без отрицания не: «Синодальные персоны» многим «не нравятся», и между прочим тупице Майкову, который столько же понимает в литературе, как свинья в апельсинах (Н. Лесков). Этот фразеологизм, выступая в качестве сказуемого, может употребляться при подлежащем со значением лица: Мы, брат, морское волчьё, там мы можем самого черта наизнан­ку вывернуть, а на сухопутье — как свинья в апельсинах (А. Серафи­мович).

По своему происхождению большинство фразеологизмов пред­ставляют собой свободные словосочетания, в которых каждый ком­понент имеет собственное, самостоятельное значение. Об этом сви­детельствует сохранившаяся в ряде случаев прямая связь между теми и другими. Например: Нам тебя нельзя не уважать, потому что мы в твоих руках, ты из нас веревки вьешь (Л. Толстой) и Он мастер на все руки. Починяет замки, делает сани, вьет веревки (П. Бажов). Среди фразеологизмов немало и заимствований, особенно из библей­ско-евангельских источников (вавилонская блудница, зарывать та­лант в землю), а также из западноевропейских языков (соломенная вдова, игра не стоит свеч).

Интересна судьба некоторых крылатых выражений, например стихотворной строчки «Как хороши, как свежи были розы», принад­лежащей современнику Е. Баратынского и М. Лермонтова, действи­тельному статскому советнику и камергеру Ивану Мятлеву. Его сти­хотворные сочинения были известны в литературных кругах того времени, хотя нередко становились предметом шуток. Так, Лермон­тов записал в альбом Карамзиной:

Люблю я парадоксы ваши,

И ха-ха-ха, и хи-хи-хи,

С(мирновой) штучку, фарс у Саши И Ишки М(ятлева) стихи.

С уходом из жизни родовитого и богатого, но не очень талантли­вого стихотворца канули в Лету и его писания, и его имя. Но одна строка как бы обособилась, отделилась от судьбы ее автора. Приве­дем четверостишие с этой строкой:

Как хороши_t как свежи бши розы В моем саду! Как взор прельщали мой?

Как я молил весенние морозы Не трогать их холодною рукой!

Мастерски эту строку обыграл И. Тургенев; он не просто помес­тил ее в заголовок одного из лучших своих стихотворений в прозе, но провел печальным рефреном от начала его и до конца, по сущест­ву сделав образным стержнем воспоминания о своей жизни — от юных лет и до глубокой и одинокой старости. Почувствуйте, в какие пастельные тона окрашивает этот рефрен переживания человека, на­блюдающего угасающую свечу своей жизни.

Где-то, когда-то, давным-давно тому назад, я прочел одно стихотворение. Оно скоро позабылось мною... но первый стих остался у меня в памяти:

Как хороши, как свежи были розы...

Теперь зима; мороз запушил стекла окон; в темной комнате горит одна све­ча. Я сижу, забившись в угол; а в голове все звенит да звенит:

Как хороши, как свежи были розы.., «

И вижу я себя пред низким окном загородного русского дома. Летний день тихо тает и переходит в ночь... На окне, опершись на выпрямленную руку и скло­нив голову к плечу, сидит девушка — и безмолвно и пристально смотрит на небо... Я не дерзаю заговорить с нею... но она мне дорога, как бьется мое сердце! Как хороши, как свежи были розы...

Свеча меркнет и гаснет... Мне холодно... Я зябну... И все они умерли... умерли...

Как хороши, как свежи были розы...

Поэт И. Северянин, будучи в вынужденной эмиграции, по-своему трансформирует мятлевские строки: Как хороши, как свежи будут розы, Моей страной мне брошенные в гроб! Эти строки стали эпитафией на могиле поэта, погребенного на ч>окбине.

По широте распространения фразеология русского языка может быть разделена на две части. БоЛыиая часть является общенародной; меньшая принадлежит диалектам — территориальным и социаль­ным. Территориальными диалектизмами являются, например, ухо с глазом — о бойком человеке, бытно время — время прошло, пора, брылы оттоурить — надуться, рассердиться, глаз не осушать — пить запоем. К социальным диалектизмам относятся: гнать (пустить, двинуть) по вене — о вкалывании наркотика, ветреные тряпки — но- °^ильные вещи, похищенные через форточку, разыгрывать воздух —

играть в карты, не имея возможности расплатиться, разбить (спус­тить, снять, ковырнуть) серьгу — взломать навесной замок.

В процессе развития языка одни фразеологические единицы вы­ходят из употребления, другие пополняют словарный запас. Так, за перестроечные годы изменилась фразеология некоторых документов, относящихся к деловому стилю. У старшего поколения еще на слуху такие фрагменты из биографии или общественной характеристики «товарища из руководства»: Он (она) пришел на этот ответственный участок социалистического строительства (райком партии, дирекция крупного предприятия, кабинет предисполкома и т.д.) из комсомола. В «руководящей» среде были распространены выражения типа «при­шел из комсомола», «на ответственный участок», хотя в общем-то они не «приходили», а были направлены вышестоящими партийны­ми организациями. У молодого поколения вряд ли сохранились в па­мяти подобные выражения.

Примеры многочисленных фразеологических новообразований приведены в «Словаре перестройки» под ред. В.И. Максимова (СПб., 1992), в книге В.Г. Костомарова «Языковой вкус эпохи» (СПб., 1999), где одна глава так и называется — «Новая фразеоло­гия»: новые русские, процесс пошел, чемоданы улик, послушно-агрессив- ное большинство и т.д.

§ б.З. Стилистическое использование фразеологических единиц

В стилистическом использовании фразеологизмов можно отме­тить два аспекта: для чего они употребляются и как ^потребляются. Раскрывая первый аспект, следует указать на возможные цели их ис­пользования: воссоздание исторического колорита, речевая характе­ристика, придание высказыванию юмористического оттенка.

Воссоздание исторического колорита при помощи устаревших фразеологизмов — историзмов и архаизмов — присуще прежде всего произведениям о прошлом страны и народа. К исто­ризмам относятся, например, такие фразеологические единицы, как Юрьев день — в Древней Руси до конца XVI в. право перехода кресть­ян от одного помещика к другому один раз в год, после окончания сельскохозяйственных работ, в день святого Георгия (Юрия): Вот Юрьев день задумал уничтожить. Не властны мы в поместиях своих. Не смей согнать ленивца! (А. Пушкин); приказная душа — в старой России служащий приказа — административно-полицейской канце­лярии: Что за человек был Пашков — ясно: приказная душа, загрёбис­тая лапа, государева прибыль ... Воевода! (В. Иванов); зарядить нос (ноздрю) — принять понюшку табаку: Панин злобно захохотал и ^с ожесточением зарядил обе ноздри табаком (В. Шишков); идти на ми­

ровую — разрешить спор, тяжбу мирным соглашением: Кондуктор пойти на мировую отказался. Тогда начался суд (В. Шишков).

В архаизмы перешли такие фразеологические единицы, как дер­жать в реитекте — заставлять уважать себя: Матвей Иванович умел и внушать к себе уважение, держать в реитекте знатнейших вельмож (JI. Никулин); божий дом — божий храм: Егор за последние дни обошел чуть ли не все храмы. У себя в деревне он иногда подряжался наколоть и сложить в поленницу дрова в божьем доме (М. Юдалевич); живота (своего) не жалеть — жизни своей не жалеть: Я стал биться за Порт-Артурскую крепость, живота своего не жалеючи (А. Нови- ков-Прибой); как живешь-можешь — в современном речевом этике­те: как здоровье, как поживаешь; казенный дом — тюрьма и т.д.

Использование историзмов и архаизмов может быть признано за современными авторами, только когда они осознанно выбирают эти фразеологические единицы для воссоздания исторического колори­та, особенно при наличии синонимов. Ныне устаревшие фразеоло­гизмы в произведениях авторов прошлого, например XVIII—XIX вв., когда эти фразеологизмы были нормой, нельзя причислить ни к ис­торизмам, ни к архаизмам, которые использовались бы как стили­стическое средство. Например: Другой великовозрастный... зарядил нос с присвистом (Н. Помяловский); Случились добрые люди, которые посоветовали пойти на мировую (Н. Гоголь); Не служат ли бенефисы средством держать труппу в реитекте и в почтительном повиновении начальству (А. Островский); За селом. На горе невысокой, Вся бела, вся видна при луне, Церковь старая чудится мне... Да! Я вижу тебя. Божий дом! (Н. Некрасов); Уж как больше служить, не знаешь... рада бы не токмо што живота не жалеть (Д. Фонвизин).

Фразеологические единицы для речевой характеристики могут использоваться в двух планах. Во-первых, для характеристики социального положения действующих лиц. Так, в учительской среде говорят «работать над ошибками», в театральной — «идти на Баско­ва» (Волочкову, Хворостовского) и т.д. Из приведенных ниже фраз и использованных в них фразеологизмов очевидно, какое социальное положение занимает тот или иной говорящий: — Зимой как-то я его вез на старый завод (я тогда ямщину гонял) (Д.Мамин-Сибиряк); Она Усмехнулась и сказала: «Да кто же меня возьмет с желтым билетом ?» (Л. Толстой); Ну хорошо, я ему влеплю строгача (В. Амирнгулова). Только ямщик мог сказать: «Я ямщину гонял», только у женщины определенного поведения мог быть «желтый билет», в советское ^вРемя «влепить строгача» имело право только начальство и т.д.

Изображая образованного человека, писатель может вставить в ^ег° речь фразеологизмы книжные или высокие: Представьте, сколь-

ко мне в жизни посвящали стихов, слали подарков, книг, талисманов, но это было другое, я была в зените славы... я отдавала людям, и люди воздавали мне (3. Богуславская); при описании лица, недостаточно образованного, могут быть использованы просторечные и даже гру­бо-просторечные выражения: Глядя, как он [Андрюха] неистово раз­махивал кнутом, Семен то и дело покрикивал: — Полегче ты, дурья башка! Куда гонишь — ночь, что ли! (В. Рыбин); в высказываниях сельских жителей уместны диалектные обороты.

Второй план речевой характеристики действующих лиц с исполь­зованием фразеологизмов состоит в придании их высказываниям индивидуальных черт. Например, в триллере В. Барковского и А. Измайлова «Русский транзит» повествование идет от первого лица — от имени тренера по карате. В назидание своему ученику он рассказывает такую притчу:

Цыпа. Душу... повторяю, душу вкладывать в удар не надо. А то ты похож на купца Калашникова. Побереги эмоции. Усвой древнюю притчу. У озера сидят учитель с учеником. Над озером пролетает стая гусей. Ученик подскакивает: «Учитель! Учитель! Гуси летят!!!* — и тут же получает бамбуковой палкой по пле­чам в назидание от учителя, который объясняет тоном: «Гуси летят...* Поиял, нет?! Цыпа! Не «гуси летят!!!*, а «гуси летят...*. Усвой...

Эта фраза под пером авторов приобрела образный и в то же время философский характер. Она сопровождает речь и образ мыш­ления героя на протяжении всего повествования, тем самым выде­ляя их:

Спасибо карате. Выучка, чутье уберегли тело. А душу, психику спас прин­цип: делаешь дело — гони эмоции. Короче, •гуси летят». <...>

Дела мои при свете дня выглядели еще мрачней, чем вчера... Нс-ет, распус­каться сейчас ие время. *Гуси летят...». <...>

Чуть в стороне стояла ярко-красная «Волга*. Начальство прибыло. Я загля­нул внутрь — никого. Ключи — в замке зажигания. Я даже ие задумывался, что меня толкнуло. Во всяком случае, не •гуси летят!!!». Эмоций не было, снова зара­ботал инстинкт.

Для речевой характеристики используют и целые фразы, которые не являются собственно фразеологизмами, но употреляются в их роли, будучи определенными обобщениями, несущими тот или иной эмоциональный заряд. Так, в «Русском транзите» авторы маркируют речь одного из героев фразой поймите меня правильно:

Благодаря капитану Лихареву... я и познакомился со Львом Михайловичем. Весьма колоритная личность:

• Вы только поймите меня правильно, товарищ капитан, но...

• Гражданин капитан!

• Вы только поймите меня правильно, товарищ капитан, но, пока идет след­ствие и не состоялся суд, вы для меня товарищ, а не гражданин.

• После суда, Перельман...

• Лев Михайлович, товарищ капитан. Вы только поймите меня правильно, а ваше имя-отчество? После суда, я твердо уверен, мы с вами станем товари­щами.

• Тамбовский волк тебе товарищ!

• Вы только поймите меня правильно, ио зачем вы такие слова при молодом человеке...

Не менее примечательна речь И. Сталина в романе В. Суворова «Контроль». Вождь любил говорить о самом себе мы тут посовето­вались с товарищами (эта фраза широко употреблялась в тогдашних партийных кругах): Другая половина Москвы все же верит, что разби­лась парашютистка. Поэтому мы тут посоветовались с товарищами и решили вас, товарищ Халованов, расстрелять; Снова поднял товарищ Сталин телефонную трубку: «Ежова дайте. Товарищ Ежов, мы тут посоветовались с товарищами и решили Холованова пока не расстрели­вать»; Некто в сером писателем стать мечтает. Талант в нем лите­ратурный пробуждается, как вулкан Кракатау. Чем товарищ Сталин не шутит: посоветуется с товарищами, да и назначит великим писа­телем. Классиком социалистического реализма.

Некоторые люди имеют привычку употреблять не только какие-то отдельные фразы, но целый набор их, обычно нравоучительного ха­рактера. Такими любимыми афоризмами у начальника одного из отде­лов Министерства внутренних дел в романе В. Кожевникова «Щит и меч» были: Посеешь поступок — пожнешь привычку, посеешь привыч­ку — пожнешь характер, посеешь характер — пожнешь судьбу; Вечными бывают только автоматические ручки, но и те отказывают, когда нужно расписаться в получении выговора; Понятие долга — это и сумма, которую ты занял и должен вернуть, и то, что ты обязан сделать, что­бы быть человеком, а не просто фигурой с погонами. Именно по этим любимым изречениям своего начальника засланные в тыл врага раз­ведчики могли догадаться о своей принадлежности к единому Центру, понять и узнать друг друга.

Употребление фразеологизмов в юмористических целях особенно заметно у писателей, стилю которых вообще присуща иро­ния, например у А. Чехова: Теща... изображает собой дистанцию огром- ного размера: поперечник ее равен длиннику, вес 7 пудов 24 фунта. В ис­пользовании фразеологических единиц для придания высказыванию Юмористического оттенка выработались определенные приемы:

• употребление фразеологизмов по отношению к объектам, ра- ^Нее с ними семантически не связанным. Так, А. Чехов в рассказе о «светлой личности» в центр повествования ставит женщину, «высо- ^к°сть» переживания которой находится в прямой связи с размером ^г°норара ее мужа, следовательно, являющуюся представительницей мира обыденщины; конь и трепетная лань в изображении автора — супружеская пара, отношения между которыми близки к пошлости; выражение рыцари без страха и упрека адресуется сборищу жуликов, готовых на служебное преступление; авторским является употребле­ние выражения собрат по перу в значении «водовоз», брожение умов — «расстройство желудка» и т.д.;

• употребление параллельного фразеологизму свободного слово­сочетания: Что интересно, между числом клиентов и моими доходами наблюдалась четкая зависимость. Но обратно пропорциональная. Вер­но! Чем ограниченней контингент (к Афгану это не относится...), тем престижней. Значит, бар должен быть полупустым. А «полуполным» он будет за счет состоятельной публики (В. Барковский). «Ограничен­ный контингент» советских войск в Афганистане стал притчей во языцех, само выражение получило метафорическое, связанное зна­чение. Освобождение оборота от этой «связанности» и употребление его по отношению к посетителям питейного заведения вызывает улыбку. Еще один пример: Толстый господин хочет что-то сказать и не может: поперек горла остановился у него годовалый бутерброд (А. Чехов). Ср.: фразеологизм становиться,поперек горла — делаться для кого-либо невыносимым, нестерпимым;

• обыгрывание отдельных компонентов фразеологической едини­цы как не связанных с другими ее компонентами: Август [месяц] пло­довит во всех отношениях. Тот ненастный вечер, в который дева ита в пустынных местах и держала в трепетных руках плод, был именно в ав­густе. Плоды же злонравия поспевают у нас ежемесячно (А. Чехов). Ср.: Вот злонравия достойные плоды у Д. Фонвизина, а также плод любви. В приведенном примере, кроме того, сталкивается существительное плод в различных значениях: «часть растения, развивающаяся из завя­зи цветка и содержащая семена» и «порождение, результат чего-то»;

• использование вместо фразеологизма его общего стержня или содержания. У одного ученого читаем: Чтобы отыскать душу, нужно взять человека, которого только что распекло начальство, и перетянуть ремнем его ногу. Затем вскройте пятку, и вы найдете искомое (А. Че­хов). Ср.: душа ушла в пятки. Таким же образом могут использоваться и пословицы: Так погиб чужой каравай, попавший в чужой широко рази­нутый рот¹. (А. Чехов.) Ср.: На чужой каравай рот не разевай',

• изменение состава фразеологизмов путем: а) замены одного компонента синонимом: Конечно, старый человек не всегда может попасть в ногу с новой жизнью (М. Зощенко). Ср.: идти в ногу, б) рас­ширения состава фразеологизма: В большой праздник и вдобавок еще в злую погоду бедность не порок, но страшное несчастье! В это время утопающий бедняк ищет в ссудной кассе соломинку и получает вместо

нее камень... (А. Чехов). Ср.: бедность не порок; утопающий хватается за соломинку^-, в) расширения состава устойчивого словосочетания од­новременно с заменой одного из компонентов: Из души храбрость пошла в живот, пробурчала там, по бедрам ушла в пятки и застряла в сапогах (А. Чехов). Ср.: душа ушла в пятки;

• образование новых оборотов по аналогии с существующими фразеологическими единицами: Однако амбиция амбицией, а людей Да­нилову стало жалко (В. Орлов). Ср.: дружба дружбой, а денежки врозь;

• контаминация фразеологизмов, имеющих одни и те же или омонимичные компоненты: Трудно было понять, кто кого сживал со света и ради чьей погибели заварилась в природе каша, но... кому-то приходилось очень круто! (А. Чехов.) Здесь как бы слились три фра­зеологизма: сживать со света, ради чьей погибели, заварилась (в при­роде) каша;

• употребление фразеологических синонимов или вариантов од­ной и той же фразеологической единицы. Например, у М. Стельмаха читаем:

Бабуся решила повести своего непутевого внука в церковь. Там я должен был и покаяться, и набраться ума, которого мне все почему-то не хватало. Да я не очень-то и горевал, потому что не раз слышал, что этого добра недоставало не только мне, но и взрослым. И у них тоже отчего-то выскакивали клепки, рассыхались обручи, терялись ключи от разума, не варил котелок, вместо мозгов росла капуста, не родило в черепке, ум как-то умещался аж в пятках, а на плечах торчала макотра.

Автор выстроил целый ряд фразеологизмов, характеризующих недостаток ума людей, одновременно показав богатство народного языка.