17. Деятельность н. Полевого. Литературное и политическое направления «Московского телеграфа».

Заботясь о воспитании всех слоев общества, Полевой адресовал свой журнал преимущественно «среднему» читателю. Цель журнала, по его мнению, – «споспешествовать к усилению деятельности просвещения... к сближению средних сословий с европейской образованностью».

Показательно, что Полевой ввел в русский язык слово «журналистика». Ему же принадлежит первая попытка изложить историю русской журналистики в связи с «общественными потребностями» – он сделал это в статье «Обозрение русских газет и журналов с самого начала их до 1828 года».

Отдел «Науки и искусства» занимал в журнале центральное место по обилию и разнообразию статей. Центральными были статьи по истории и географии, потому что в условиях жесточайшей цензуры они давали возможность как-то касаться вопросов современной политики, если не российской, то хотя бы европейской. В этом же отделе можно было также встретить статьи по теории и истории литературы, популяризирующие романтическое направление.

Лучше, чем в каком-либо другом журнале той поры, в «Московском телеграфе» был поставлен отдел критики и примыкавший к нему отдел библиографии. В них, кроме литературно-критических, печатались статьи и заметки по различным вопросам наук, искусств и практических знаний. Полевой придавал большое значение библиографии, видя в ней важное средство помочь читателю следить за умственным движением своего времени.

«Московский телеграф», по словам Белинского, выделялся среди других журналов «живостию, свежестию, новостию, разнообразием вкусов, хорошим языком, наконец, верностию в каждой строке однажды принятому и резко выразившемуся направлению». Постоянным литературным направлением «Московского телеграфа» был романтизм. Романтическое искусство настойчиво защищалось в «Московском телеграфе» в статьях Николая Полевого, его брата Ксенофонта, А. Бестужева-Марлинского и др.

С конца 1820-х годов в связи с общим развитием русской прозы беллетристика занимает в «Московском телеграфе» важное место. Печатаются повести и отрывки из романов В. Ушакова («Киргизкайсак», 1829), В. Даля («Цыганка», 1830), И. Лажечникова («Последний Новик», 1830), К. Масальского («Стрельцы», 1831), постоянным сотрудником отдела словесности с 1831 г. становится А. Бестужев-Марлинский («Страшное гаданье», «Аммалат-бек»), помещает свои повести и рассказы Н. Полевой. Оригинальные и переводные произведения носили романтический характер, причем издатель оказывал предпочтение боевому французскому романтизму перед мечтательным немецким. «Московский телеграф» много сделал для популяризации произведений Гюго, Мюссе и Бальзака. Большой интерес проявлялся журналом к творчеству Мицкевича и вообще к польской литературе и культуре.

Интересным нововведением «Московского телеграфа» в 1829 г. было печатание репродукций с картин и скульптур в сопровождении пояснительного текста. Так, русский читатель получил возможность ознакомиться с произведениями Давида, Рафаэля, Сальватора Розы, Пуссена, Гвидо Рени, Греза и других художников. Это тем более важно, что в ту пору журналистика еще не знала иллюстраций: первое иллюстрированное издание в России «Живописное обозрение» начало выходить лишь с 1835 г.

Скованный цензурными распоряжениями, Полевой не мог ввести отдел политики и непосредственно обсуждать политические темы. Приходилось прибегать к разного рода уловкам, намекам и иносказаниям, чтобы придать научным и литературным материалам политическую остроту.

«Московский телеграф» вошел в историю русской журналистики как издание антидворянское, а Н. Полевой – как защитник прав «среднего состояния» и нарождающейся русской буржуазии. Однако буржуазная ориентация Полевого проявилась не сразу. В 1825–1827 гг. в «Московском телеграфе» не было ничего буржуазного; и по составу сотрудников, и по направлению это был типично дворянский журнал. С середины 1826 г. «Московский телеграф» лишается свойственной ему ранее политической безликости. Сдвиг в мировоззрении произошел после подавления восстания на Сенатской площади и казни пяти декабристов.

В журнале открывается новый отдел – «Современная летопись», в котором помещаются сообщения о последних событиях в зарубежных странах и обзорные статьи. Эти обзоры составлялись на основе данных, уже напечатанных в правительственных изданиях, но Полевой ухитрялся вставлять в них и свои рассуждения, подчас расходившиеся с официальной трактовкой.

Усиление политического свободомыслия в «Московском телеграфе» насторожило Третье отделение и его агента Булгарина, который в августе 1827 г. представил Бенкендорфу три доноса на этот журнал, раскрывая политические намеки статей и подчеркивая, что «издатель умеет в рецензии поэзии примешивать политику».

К концу 1827 г. Полевой порывает с Вяземским и группой дворянских литераторов. Начинается новый период в истории «Московского телеграфа»: он превращается в открыто антидворянское издание, выразителя интересов русской буржуазии – и прежде всего буржуазии промышленной. Ведущим автором становится сам издатель, статьи которого определяют линию журнала.

Облик «Московского телеграфа» изменяется: если в первые годы журнал носил по преимуществу научно-литературный характер, то теперь ему придается практическое направление, которое выражается в заметном росте внимания к вопросам экономики. Журнал ратует за развитие промышленного производства в России, за сокращение ввоза иностранных товаров, повторяет, что не земледелием и торговлей, а промышленностью определяется сила государства. Стремясь придать «Московскому телеграфу» практическую направленность, Полевой в 1829 г. организует при журнале особое «Прибавление», в котором печатается отечественная и зарубежная информация об успехах в промышленности, земледелии, ремеслах, торговле, финансах и т. д.

Критика дворянского сословия на страницах «Московского телеграфа» ведется с разных точек зрения, в первую очередь со стороны экономической: многие дворяне, не занятые никакой полезной деятельностью, ничего не создавая, разоряются сами и доводят до разорения своих крестьян; это сокращает платежеспособность населения и мешает развитию народного хозяйства. Так Полевой выразил свое отрицательное отношение к крепостному праву.

«Московский телеграф» критикует дворянство и со стороны нравственной; в журнале приводятся многочисленные примеры, свидетельствующие о духовном превосходстве людей «среднего состояния» над дворянами-аристократами. Полевой призывает писателей сатирически изображать «эгоистов-филантропов, либералов на словах, но мерзавцев в домашнем и общественном быту... С этой целью при «Московском телеграфе» с июля 1829 г. создается сатирическое прибавление – «Новый живописец общества и литературы». В нем продолжены лучшие традиции журнальной сатиры XVIII в., и прежде всего журналистики Новикова.

Буржуазный радикализм (не революционность!) Полевого достигает наивысшей точки в 1831 году, когда он, несмотря на цензурный террор, находит средства выразить свое одобрение революционным событиям на Западе. Но открыто высказаться в печати об июльской революции Полевой не мог по условиям цензуры. Но в первой части «Исторического обозрения 1830-го года», охватывающего события до июльских дней, Полевой все же осмелился назвать революцию во Франции «достопамятным» событием, которое принесет «обильные следствия» в будущем. Вторую часть обозрения цензура не пропустила.

С 1832 г. Полевой сокращает свое сотрудничество в критическом и библиографическом отделах журнала, отходит от участия в полемике, от текущей журнальной работы и почти не занимается делами редакции. Он печатает в «Московском телеграфе» статьи о творчестве Державина, Жуковского, Пушкина, в которых по-прежнему излагает романтические взгляды, работает над своей «Историей русского народа», пишет учебные книги по истории, художественные произведения.