Н. А. Бердяев: антитеза царства духа и царства кесаря

Николай Александрович Бердяев (1874-1948) — рус­ский философ. В молодости пережил период увлечения марксизмом, но затем отверг его идеи и перешел на пози­ции религиозной философии. В 1922 г. был выслан из России. Поселился во Франции, целиком посвятив себя творчеству и изданию философского журнала «Путь».

Основные сочинения: «Субъективизм и индивидуа­лизм в общественной философии» (1901); «Философия свободы» (1911); «Смысл творчества. Опыт оправдания человека» (1916); «Судьба России. Опыт по психологии войны и национальности» (1918); «Смысл истории. Опыт философии человеческой судьбы» (1923); «Философия неравенства. Письма к недругам по социальной филосо­фии» (1923); «О назначении человека. Опыт парадок­сальной этики» (1931); «Основная антиномия личности и общества» (1931); «Генеральная линия советской фи­лософии и воинствующий атеизм» (1932); «Новое сред­невековье. Размышление о судьбе России и Европы» (1934); «Я и мир объектов. Опыт философии одиноче­ства и общения» (1934); «Дух и реальность. Основы богочеловеческой духовности» (1937); «Человеческая лич­ность и сверхличные ценности» (1937); «Истоки и смысл русского коммунизма» (1937); «О рабстве и свободе че­ловека. Опыт персоналистической философии» (1939); «Русская идея. Основные проблемы русской мысли XIX-XX веков» (1946); «Самопознание. Опыт философской автобиографии» (1949); «Экзистенциальная диалектика божественного и человеческого» (1952).

Для социальной философии Бердяева основополагаю­щий характер имеет антитеза царства кесаря и царства духа, где с одной стороны есть мир неправовых госу­дарств с их бесчеловечными законами, несвободой, на­сильственными методами управления, а с другой суще­ствует метафизичес-кий мир должного со свободой, ду­ховностью, справедливостью, максималь-ным простором для развития личности и реализации всех ее естествен­ных прав.

Современный человек вынужден жить в условиях государственности; понимая необходимость в существо­вании государства, он не может питать любви к этому Левиафану, который стремится подавить все лучшее в личности. Из первой антитезы следуют другие — госу­дарства и личности, власти и свободы. При этом Бердя­ев всегда на стороне личности и свободы, поскольку на человеке, в отличие от государства, лежит печать боже­ственности. Мыслитель рассуждает в русле естественно-правовой парадигмы, полагая, что принцип неотъемле­мости естественных прав и свобод человека полностью соответствует основам христианского миросозерцания, что в этом принципе в наибольшей мере реализуется идея личной свободы, причастная царству духа. Госу­дарство обязано признавать права и свободы человека, как его неотчуждаемое достояние.

Рассуждая подобным образом, Бердяев, однако, не признает традиционной естественно-правовой термино­логии, полагая, что природа никаких прав не устанавливала, и потому права не могут быть естествен-ными. Права духовны по своей сути, являются порождением духа, но не природы.

П. А. Сорокин: историческая социодинамика цивилизации

Питирим Александрович Сорокин (1889-1968) — крупнейший русский социолог XX в. Уроженец Коми-Зырянского края, сын ремесленника и крестьянки. Окон­чил Петербургский университет. Дипломное сочинение Сорокина «Преступление и кара, подвиг и награда» (1914) вышло отдельной книгой, которая получила высокую оценку научной общественности. Участвовал в револю­ционных событиях, был одним из лидеров правого кры­ла партии социалистов-революционеров, дважды подвер­гался арестам. В 1917 г. являлся членом Учредительно­го собрания и личным секретарем А. Ф. Керенского. В 1920 г. вышла в свет книга «Система социологии», которую Сорокин публично защитил в качестве доктор­ской диссертации. Когда при Петербургском универси­тете был создан первый в России социологический фа­культет, то профессор Сорокин стал его деканом. В 1922 г. Сорокин, негативно относившийся к коммунистической идеологии и советской власти, вынужден был эмигриро­вать на Запад. Преподавал в американских университе­тах, был деканом социологического факультета Гарвард­ского университета, президентом Американской социо­логической ассоциации.

Сорокин — автор многих фундаментальных исследо­ваний, в том числе: «Социология революции» (1925); «Со­циальная мобильность» (1927); «Современные социо­логические теории» (1928); «Систематическая антология сельской социологии» (1932); «Социальная и культурная динамика», в 4 т. (1937-1941); «Кризис нашего столе­тия» (1942); «Общество, культура и личность: структура и динамика» (1947); «Социально-философские теории в век кризиса» (1951); «Власть и нравственность» (1959).

Типология антагонизмов

Для Сорокина предназначение социологии заключа­лось в том, чтобы изучать межсубъектные взаимодей­ствия и их социальные результаты. В фундаментальном исследовании «Система социологии» он изложил основы теории социального взаимодействия и предложил собствен­ный подход к проблеме общественных противоречий, выделив два типа межсубъектного взаимодействия — антагонистический и солидаристический. К первому Со­рокин отнес такой род взаимодействий, при которых один или оба субъекта стремятся произвести действия, противоположные тем, которые стремится произвести другая сторона, или же когда одна сторона стремится побудить другую сторону на такие акции, которые та не желает совершать. Примерами антагонистических взаи­модействий могут служить схватки лиц или групп, ре­лигиозная или политическая вражда, а также эксплуа­тация одних людей другими.

Сорокин, считая основными индикаторами антаго­нистического взаимодействия факты борьбы, принужде­ния и насилия, выделил четыре типа антагонизмов.

1. Антагонизмы сознательные и бессознательные. Первые — это отношения между преступниками и над­зирателями, насильниками и жертвами. Вторые — кон­фликты стремлений, которые объективно даны, но субъективно не осознаются сторонами, подобно тому, как это имеет место у животных между кошкой и мы­шью, волком и овцой, а также в отдельных случаях между людьми.

2. Антагонизмы, вытекающие из сходства индиви­дов в каком-либо отношении (между двумя конкурента­ми на одно место, между двумя мужчинами, претендую­щими на одну женщину и т. п.).

3. Антагонизмы, следующие из различий индивидов в том или ином отношении: расовые, политические, клас­совые и др.

4. Антагонизмы, различающиеся количеством участвующих в них лиц (между двумя лицами, между од­ним и многими, если это деспот и масса, хозяин и рабочие, политический оратор и враждебная толпа; между группами, если это племена, классы, государства).

Социальная регуляция основывается, согласно Соро­кину, на базе трех ведущих типов нормативных образ­цов — семейного, договорного и принудительного. С их помощью складываются солидаристические обществен­ные связи, которые разрушаются в периоды обществен­ных кризисов, когда возрастает моральная индифферент­ность индивидов, усугубляется их склонность к откло­няющемуся и криминальному поведению.

Идеациональная цивилизация

В «Социокультурной динамике» Сорокин изложил концепцию трех исторических типов цивилизаций — идеациональной (умозрительной или религиозной), чув­ственной (сугубо светской, атеистической) и идеалистической (занимающей промежуточное место между пер­выми двумя). История имеет не прогрессирующий, а циклический характер попеременного господства каж­дого из трех типов ценностно-нормативных систем.

Идеациональная цивилизация характеризуется тем, что ее высшие ценности восходят к сверхчувственному миру и его абсолютной доминанте — Богу. Примером идеациональных норм могут служить христианские за­поведи: «Любите врагов ваших», «Не собирайте себе со­кровищ на земле... но собирайте себе сокровища на небе...», «Ищите же прежде Царства Божия» и т. п.

Для идеациональной этики характерно пренебрежи­тельное отношение к социальным ценностям, власти, материальным благам, богатству, телесным удовольстви­ям. Земная жизнь рассматривается как нечто второсте­пенное и малозначимое. В браке видится не условие и возможность земного, полнокровного человеческого сча­стья, а в первую очередь священный союз.

Главная цель и высший смысл жизни неотрывны от идеи служения Богу. К религиозно-этическим систе­мам такого рода относятся индуизм, буддизм, даосизм, зороастризм, иудаизм и христианство. К идеациональной этике и нравственности непосредственно примыка­ет идеациональное право, рас-сматривающее своды сво­их законов как данные свыше. Юридические нормы считаются в нем заповедями Бога, т. е. абсолютными, безапелляционными предписаниями, требующими бес­прекословного исполнения. В них запрещено вносить какие-либо изменения. Не случайно Ветхий Завет, например, требует: «Не прибавляйте к тому, что Я запо­ведую вам, и не убавляйте от того: соблюдайте запове­ди Господа».

В идеациональном праве послушание закону равно­значно послушанию Богу, а преступление перед людьми расценивается как грех перед Богом. Преступлениями, заслуживающими самых суровых наказаний, считаются проявления непочтительного отношения к Богу в виде святотатства, богохульства, ереси, нарушений религиоз­ных обрядов и священных запретов. Система кар вклю­чает как чувственные, т. е. телесно осязаемые, так и сверхчувственные наказания. Последние предполагают загробное воздаяние, а также отлучение от церкви, пре­дание анафеме, проклятие. Эти кары направлены на то, чтобы преступник-грешник искупил свой грех перед Бо­гом. Судьи являются одновременно и священнослужи­телями, а многие юридические процедуры оформляются как священные ритуалы. Идеациональному правосозна­нию запрещена критика судей и законов. Ему не дозво­лены сомнения в правомерности норм-заповедей. В его системе ценностей экономические интересы должны быть подчинены религиозным идеалам.

Идеациональное право, будучи тесно связано с нрав­ственностью, так же, как и она, предписывает всем лю­дям относиться друг к другу по-братски, поскольку все являются детьми единого Бога. В государствах, принад­лежащих к идеациональной правовой цивилизации, легитимностью обладают лишь те правители, чья родос­ловная восходит к богам, а также те, кто имеет прямую божественную санкцию на правление. Поэтому в таких государствах монархия является, как правило, одновре­менно и теократией. Таковы были государства архаичес­кой Греции и Рима, Индии и Тибета, империя инков и средневековые европейские государства.

Сенситивная (чувственная) цивилизация

Второй тип цивилизации именуется Сорокиным сенситивным из-за того, что систему ценностей здесь венчают земные радости и чувственные удовольствия. Сенситивная этика гедонистична и призывает: ешьте, пейте и веселитесь, наслаждайтесь песнями, танцами и любо вью, ловите каждое мгновение земной жизни, ибо от коротка и завтра вас уже не будет.

Главный смысл человеческого существования состоит в том, чтобы стремиться к удовольствиям, наслаждениям и счастью.

Чувственное право, опирающееся на принципы гедонистического миро-отношения, выступает в качестве инструмента подчинения и эксплуатации одних социальных групп другими. Цели его норм и законов сугубо утили-тарны и заключаются в том, чтобы оберегать элиту, имеющую наибольший доступ к разнообразным жизненным удовольствиям, охранять ее собствен-ность и благосостояние, а также поддерживать стабильный правопорядок в обществе, гарантирующий все эти прерогативы. Нормы чувственного права по пре­имуществу относительны, изменчивы и условны. Не содержащие в себе ничего высшего, вечного и святого, они полезны одним и вредны для других", защищают права одних социальных групп и ущемляют права и свободы других. Они игнорируют вопросы высшей нравственности, индифферентны по отношению к Богу, душе и бессмертию.

В уголовных кодексах, создаваемых в условиях чув­ственно-правовой цивилизации, нет места для религиоз­ных преступлений — ересей, отступ-ничества, колдовства, святотатства. В номенклатуре наказаний отсутствуют сверхчувственные санкции. Цели уголовных наказаний состоят не в искуплении вины, а имеют вполне утили­тарные мотивы — воздаяние за содеянное, перевоспита­ние преступника и безопасность общества. Личные и имущественные отношения в системе чувственного пра­ва регулируются соображениями целесообразности, по­лезности и взаимной выгоды. При этом религиозные мотивы и сверхчувственные ценности не имеют регулятивной силы, что позволяет правосознанию свободно об­ходиться без божественных санкций. Судьи здесь явля­ются не жрецами, а светскими лицами. К правовой ци­вилизации чувственного типа принадлежат европейские государства нового времени.

Идеалистическая цивилизация

Третья цивилизация — идеалистическая. Она зани­мает промежуточное место между идеациональной и чув­ственной системами, играет переходную роль, являя со­бой своеобразное сочетание норм и ценностей обеих сис­тем. Она предписывает видеть высшую ценность в Боге и одновременно положительно относиться к тем чув­ственным ценностям, которые не противоречат и не пре­пятствуют почтительному отношению к Абсолюту. Ее наиболее характерным проявлением может считаться протестантское морально-правовое сознание. В нем мир­но соседствуют, поддерживая друг друга любовью к Богу, добродетельность, честность, трудолюбие, бережли-вость с умением «делать деньги» и готовностью пользоваться жизненными благами, приносимыми материальным до­статком. Протестант, не без иронии замечает Сорокин, способен по воскресеньям верить в Бога и Вечность, а в будни — в фондовую биржу. Для него в воскресенье главная книга — Библия, но в будни его Библией стано­вится гроссбух.

Переходный характер имело, по мнению Сорокина, право в Советской России 1920-1930-х гг., когда нару­шения, связанные с попранием идеациональных ценно­стей, в том числе религиозные преступления, были ис­ключены из перечня уголовно наказуемых деяний. Пе­рестали считаться преступлениями адюльтер, полигамия, содомия, внебрачные связи, непристойное поведение в общественных местах. Это был поворотный момент в продвижении к чувственному уголовному праву.

В XX в. вместе с общим кризисом мировой цивили­зации постепенно пришла в упадок и система чувствен­ного права. Утрачивая былую действенность, она откры­ла путь грубой силе, видящей в морально-правовых цен­ностях всего лишь условности, которыми легко можно пренебречь. На этой волне во многих странах воцарились тоталитарные режимы. Эффективное противостояние этой тенденции возобладания «права силы» возможно лишь через возврат к идеациональному праву.

Сорокин настаивал на том, что цивилизация, обще­ство и человек не смогут существовать без Бога, без уни­версальных религиозно-нравственных и естественно-правовых ценностей абсолютного характера, что рано или поздно западная цивилизация опять возвратится к религиозно-умозритель-ным ценностям морали и права с присущим им уважением к универсальным нормативным абсолютам и тем самым выйдет из состояния кризиса.

Социокультурные основания нормативной регуляции

Нормы позитивного права, в силу их относительно­го характера, не в состоянии эффективно регулировать человеческое поведение. Правосознанию необходимы аб­солютные нормативные основания, соотносящиеся с глу­бинными структурами человеческой психики, с потребностью людей в общепризнанном трансцендентном авто­ритете. В силу недостаточности одного лишь юридического, полицейского контроля священник, грозящий «адом» ре­альным и потенциальным грешникам, дополнял инсти­туты полиции и тюрьмы. Дальновидные законодатели не отвергают Бога, видя в нем помощника, контролирую­щего соблюдение социальных норм посредством угрозы сверхчувственными, посмертными карами. Умные по­литики тоже уважают религию, даже если сами не ве­рят в Бога. Те государства, где отвергается религия, сами выбивают у своих народов из-под ног одну из главных опор морали, а значит и права. Оторванное от религии право целиком становится относительным и условным. Атеистически ориентированные индивиды и группы принимают законы, если признают их целесооб­разными и выгодными для себя. Но они же с легкостью их отвергают, если не видят в них пользы. Религия вносит в право элементы абсолютности и непреложнос­ти, позволяет интегрировать его нормы и принципы в единое целое. Она же вводит в споры между различны­ми правовыми доктринами и системами высшего тре­тейского судью — Бога.