Глава 3. О законах функционирования сознания

39

ганов чувств, психофизики, исследований психомоторной актив­ности человека давали основания считать, что психология как строгая наука возможна. Именно на этом довундтовском, подго­товительном этапе формирования психологии как естественной науки были созданы предпосылки ее институализации, оформ­ления в самостоятельную сферу научного знания о психической организации человека. Вундт — и в этом его главная и несомнен­ная заслуга как организатора научной психологии — объединил усилия исследователей и предложил метод изучения сознания — интроспективный эксперимент. Известно, что именно метод есть конституирующее начало для научного сообщества. Метод — это норма, регулятор научных исследований, поэтому можно уверен­но утверждать, что профессиональное психологическое сообще­ство сложилось благодаря Вундту. Подчеркну, что независимость психология получила не благодаря гуманитарной традиции, сло­жившейся в философии, а как раз вопреки прочно укоренивше­муся мнению, что человека, который сравним по своей сложнос­ти со Вселенной, нельзя изучать как явление физического мира, то есть строгими естественно-научными методами. Правда, скеп­тики заявляли: для таких «аномалий» действительного мира, ка­кими представляются сознание, воля, свобода человека нет реле­вантных процедур эмпирического исследования. Потому, мол, знание о человеке по сути своей является гуманитарным, то есть принципиально не проверяемым в независимом эксперименте. Еще раз отметим, что если бы в XIX веке сохранилось инерцион­ное действие такой позиции, то психологическое знание продол­жало бы циркулировать в лоне философии. И трудно не согла­ситься с М.Г.Ярошевским, который отметил, что «свои "сертификаты" на независимость психология черпала, во-первых, в математике, во-вторых, в эксперименте», хотя «веками "обите­лью" психологии считалась философия» (Ярошевский М. Г., 1996. С. 120). Таким образом, с момента возникновения и, пожалуй, до 1900 года (когда выходят в свет «Толкование сновидений» 3. Фрей­да и первый том «Психологии народов» В. Вундта), то есть в на­чальный этап развития психологической науки, она была исклю­чительно опытной, «чистой» наукой. Чтобы не уходить в сторону, я не буду давать оценки последующему ходу развития психоло­гии. Скажу лишь, что контрреволюция, совершенная Фрейдом, и затем полная тривиализация психологического знания, произо­шедшая в теории бихевиоризма, не могли не изменить облик пси-

40

Часть I. Методология научно-психологического исследования сознания

хологии: она перестала существовать как наука с понятным, од­нородным предметом изучения и ясной методологией.

Парадокс состоит не в том, что психология с начала XX века уже и гуманитарная наука, и поэтому в методологическом смысле она не отличается от истории, музыковедения или теории и ис­тории изобразительных искусств. Мне кажется парадоксальным, что при требовании, которое, по крайней мере, уже в течение не­скольких последних десятилетий явно или негласно принимает­ся научным сообществом, а именно, требовании эмпирической проверки рациональных положений, психология рассматривается как наука гуманитарная. Сложившаяся практика представления результатов научно-психологических исследований показывает, что выполнение того или иного научного проекта предполагает проведение эмпирического исследования, а лучше собственно экспериментального исследования. Научные журналы по психо­логии, как правило, содержат описание результатов тех или иных эмпирических исследований. Но ведь экспериментальные иссле­дования могут проводиться только в опытных науках! На мой взгляд, впервые в отечественной психологии этот парадокс осоз­нал В. М. Аллахвердов (2000). Остается лишь констатировать: де-факто психология является естественной наукой, хотя де-юре проходит по ведомству наук гуманитарных.

Результаты любых экспериментальных исследований есть эм­пирические факты, которые должны получать объяснение посред­ством законов. Особо замечу: не законы нужно объяснять, так как законы открываются, а не придумываются, а объяснять эмпири­ку действием законов. Почему существуют те или иные законы — этот вопрос находится за пределами рационального знания. А вот почему эмпирический факт необходимым образом обнаружива­ет себя — это понять можно только если мы законосообразуем эмпирические эффекты. На уровне разрозненных эмпирических проявлений нет никаких законов. Этим объясняется вся слож­ность выявления законных оснований в гуманитарной науке. По мнению авторитетного специалиста по теории объяснения К. Гем-пеля: «...большинству объяснений, предлагаемых в истории или социологии, не удается включить явные утверждения о предпо­лагаемых ими общих закономерностях» (Гемпель К., 1998). К. Поп-пер, который не нуждается в представлении, в свою очередь, отмечает, что «в истории... есть множество тривиальных универ­сальных законов, которые мы принимаем без доказательства. Эти