3. Философские воззрения л.Н. Толстого и ф.М. Достоевского

Лев Николаевич Толстой (1829-1910 гг.) принципы своей философской концепции формулировал в многочисленных статьях, в которых подвергал критике устои культуры, что дает основание определить его как «нигилиста». Основная тема его размышлений – смысл жизни, смерть и бессмертие. Отчаяние и надежда, вера и неверие человека. Продолжением развития темы были отношения между человеком и обществом, религией и нравственностью, культурой и государством.

Толстой не славянофил и не западник. Он философ жизненной повседневности. Центральное понятие его философии – понятие жизни. «Бытие» для него – не философская абстракция, но само человеческое существование. Для мыслителя внутренняя жизнь человека является той единственной областью, изучая которую можно понять природу социальности. Нравственное преображение человечества начинается в сердце отдельного человека. Индивидуальные нравственные установки человека, многократно умноженные, порождают соответствующие им внешние формы социальных отношений: справедливость или несправедливость, богатство или бедность, правовое общество или бесправие.

Толстой не приемлет философию истории Гегеля. Для него смысл истории богаче, нежели движение духа. Толстой утверждает необходимость нового, «человеческого» измерения истории. «Истории-науке» он противопоставляет «историю-искусство» как метод, «оформляющий», по-своему структурирующий историю и тем самым ориентирующий читательские восприятия. Следуя принципам реализма и правды Толстой дегероризирует исторических деятелей, он сводит личность к простому субъекту деятельности. Личность для него – носитель вневременной, вечной, не терпящей человеческой единичности морали. Так возникает толстовская идея нравственности как основы, источника всего человеческого мира.

Образный эталон идеи нравственности для Толстого явилось традиционное стабильное коллективное крестьянское сознание. Максимой толстовской нравственности является принцип: «не делай другим того, чего не хочешь, чтобы делали тебе». Моральная идея Толстого проста: он следует библейской заповеди и идеальному человеку Христу, он отрицает в нем божественное начало. «Новая религия» Толстого лишена всякой мистики, в ней отсутствует идея загробного блаженства. В отличие от христианского провиденциализма (учения о присутствии Бога в мире и «контроле» над ним), Толстой считает, что в этом мире все погрязло во зле. Зло окончательно замирает лишь в «религии любви» к ближнему: человеку становится стыдно оставаться равнодушным, когда ближнему причиняют боль. Благодаря любви должна измениться вся жизнь общества. Механизмом изменения становится «непротивление злу насилием», что должно стать основой нового справедливого общества.

Однако Толстой все более убеждался, что проповедь совершенствования ни к чему не ведет, история идет своим ходом, сострадание бессильно в борьбе со злом. Когда обнаруживается, что у мира, истории есть своя логика. Это вызывает растерянность, ведет к депрессии. Когда же многочисленные последователи, уверовавшие в идеи Толстого. Ждали от него полной утраты своей «единичности», то это оказалось несовместимым с его «разросшейся личностью» и закончилось трагическим уходом из Ясной Поляны и смертью – последним актом самоутверждения в этом мире.

«Аналитиком человеческой свободы» назвал Н.А. Бердяев великого русского мыслителя, писателя, публициста Федора Михайловича Достоевского (1821-1881 гг.). Социально-философская основа замысла Достоевского о настоящем и будущем России получила название «почвенничество». Основной мотив писателя – надо вернуться к народу, его правде и нерастраченным духовным силам. Отрицая в равной мере крайности западничества и славянофильства, мыслитель проповедовал объединение высших слоев общества с народом, который «живет идеей православия… всебратского единения» в христианской любви.

Достоевский пытается заглянуть в «тайну человека». Оставляя человека с его бесплодной свободой наедине с собой, она обнажает хаос, который творится в душе каждого. Но и отрицание свободы человека делает ненужной и невозможной нравственную жизнь – основу человечности. Проблемы свободы и ответственности, веры и неверия, добра и зла, смысла жизни получили своеобразное токование в произведениях великого писателя. В «Преступлении и наказании» Достоевский рассматривает вечную загадку человека: смешение в нем добра и зла, любви и подлости. Есть некий роковой закон, по которому в одной и той же душе переплетаются противоположности так, что сам человек почти не имеет возможности отличать одно от другого.

Достоевского интересует человек в состоянии кризиса, «перехода к иному», когда его связи с другими людьми разорваны. Человек – есть безграничная широта собственных мыслей и побуждений, что усложняет его взаимоотношения с окружающими, делает его существования зыбким и нестабильным. В абсурдном мире «идиот» кажется нормой, а нормальное человеческое поведение – безумием («Идиот»). Убедившись, что в мире «умственных игр», существование абсурдно, отчаявшийся человек приходит к самоубийству как единственно возможному акту свободы («Бесы»). Достоевский не приемлет революцию за ее «бесовство», нигилизм, за которым скрываются жажда власти для одних, пустая мода – для других. «Бесовство» гнездится там, где нет христианских критериев для различения добра и зла, где люди действуют в зависимости от «прогрессивных» убеждений, общественного мнения, обстоятельств.

В «Братьях Карамазовых» поднимаются вопросы судьбы человека: утраты и обретения смысла жизни, свободы, тоски и сострадания. Достоевский увидел, что человек – не простая совокупность того, чего в нем уже есть, он есть то, чем он может стать усилием собственного сознания и воли. Подлинная жизнь человеческого сознания для Достоевского осуществляется в пространстве его свободы. Свобода заставляет в другом почувствовать со-человека, выйти из собственной замкнутости в мир социальности. На этом пути человека ожидает страдание. Оно связано со злом как проявлением несовершенства человеческой свободы. Поэтому сострадание – человеческое качество, необходимое для масштабных исторических деяний. Способность к самопожертвованию есть высшее проявление ценности человеческого в обездушенном мире.

Синтезом религиозно-философского видения является небольшая главка «Великий Инквизитор» в романе «Братья Карамазовы». В диалоге с Христом Великий Инквизитор обвиняет Его в том, что Он совершил ошибку, взвалив на плечи людей непосильное бремя свободы. Человек, считает Великий Инквизитор, слишком слаб, вместо заповеданного идеала Богочеловека он стремится к материальным благам, к вседозволенности, к власти. Поэтому несовершенное человечество нуждается не в свободе, ему нужны «чудо, тайна, авторитет». Достоевский как раз и показывает: если призыв христианства сводится лишь к требованиям порядка, основанного на подчинении авторитетам. Чуду, тайне, то человек отдаляется от самого себя, освобождается от дара свободы и забывает о своей сущности, растворяясь в «муравьиноподобной массе». У Иисуса нет никакой политической, экономической «приманки», Он только может предложить людям крестный путь свободы, которая погружает человека с головой в страдания. Пока, говорит Достоевский, Христа поняли «лишь избранники», а большинство приняло Его «внешне» как чудотворца и гаранта вечной жизни после смерти.

Началом смирения, к которому призывает Достоевский, является знание своих возможностей и мужественное принятие себя в своей ограниченности. Смириться – значит увидеть в себе и в другом «испорченную икону» Человекобога. Смирение как самокритика разума, ориентированная на самопознание, есть гибкость духа. С него и начинается подвижничество, к которому призывал Достоевский и которое раскрывает себя в служении, ответственности, жертвенности.

Идеи Достоевского опередили современную ему западную философию и стали предметом размышлений европейских мыслителей лишь в XX в., темы «человечности человека», «всечеловечности» русского народа становятся лейтмотивом русской религиозной философии.