2. Моделирование диалога с читательской аудиторией

   1. Субъект высказывания социально-публицистического дискурса театральной критики некрасовского журнала.

Наличие субъекта высказывания (отправителя) в дискурсе театральной критики журнала «Отечественные записки» напрямую зависело от условий цензуры. Критики имели веские основания скрывать свои выступления в печати, публикуя их под псевдонимом или анонимно. Прижизненное раскрытие имени воспринималось как неприличие и даже как своеобразная форма доноса. М.Е. Салтыков-Щедрин, Л.И. Розанов, А.М. Скабичевский под театрально-критическими материалами не подписывались, П.М. Ковалевский писал под псевдонимом Петербургский житель, В.С. Курочкин как Внештатный рецензент, Н.К. Михайловский подписывался как Н.М⁷⁶.

Таким образом, на первый взгляд, они исключали открытый контакт с читательской аудиторией, которая не знала ни имени отправителя, ни позиций, с которых они обращались к ним (т.к. социально-публицистический дискурс в театрально-критических материалах не был «высвечен» явно). В таком случае, по мнению М. Фуко, субъект высказывания стремится «отсутствовать» в своем дискурсе, то есть соответствовать так называемому «объективному» историческому дискурсу. На самом деле в этом случае отправитель дискурса исключает из него свою эмоциональную личность, зато подменяет ее другой, «объективной» личностью; субъект вполне сохраняется, но как объективный субъект⁷⁷. Однако, как нам известно, содержание трех модулей (литературного, публицистического и критического) «толстого» журнала XIX века, в частности «Отечественных записок», подчинялось единой программе и общему направлению издания. Следовательно, учитывая контекст целого печатного органа, в социально-публицистическом дискурсе театральной критики «пустой» субъект высказывания наполняется различными предикатами. А именно: критик высказывается не только от своего имени, но от имени всех работников издания, объединенных общими задачами, целями, противостоящими единому оппоненту (либеральным изданиям). Таким образом, театральные критики, публикуясь анонимно или под псевдонимами, все же были субъектами высказывания единого социально-публицистического дискурса театральной критики, которая придерживалась той же программы, целей и задач, что и литературная критика и публицистика, т.е. вся редакция журнала «Отечественные записки».

Критическое высказывание не могло основываться на персональных пристрастиях — в отличие от субъективного мнения «неискушенного» читателя. Авторство приписывалось не критику-индивиду, а той авторитетной группе (редакции «Отечественных записок»), которая постулировала свои ценности при помощи периодических изданий. Критики обозначали себя — пишущего субъекта — местоимением «мы»: «Возьмем «современную» комедию г. Манна «Говоруны» и несовременную трагедию Шиллера «Разбойники»»⁷⁸; «Мы отнюдь не можем считать публику настолько обеспеченною, чтобы до масленицы ее опять не ушибли каким-нибудь новым «Гражданским браком»…»⁷⁹

Каждая критическая статья представляла собой фрагмент «корпоративного» текста, в равной степени принадлежавшего критику, редактору, издателю журнала. Таким образом, формально в роли субъекта, производящего социально-публицистический дискурс, выступал весь коллектив журнала.