V. Подведение итогов урока.

Урок 32

Н. В. ГОГОЛЬ – ВЕЛИКИЙ САТИРИК. КОМЕДИЯ «РЕВИЗОР»: ИСТОРИЯ СОЗДАНИЯ

Цели урока: вспомнить произведения Н. В. Гоголя, изученные в 5–7 классах; провести сопоставительный мини-анализ прозаических фрагментов произведений А. С. Пушкина, М. Ю. Лермонтова и Н. В. Гоголя; учить использовать в читательском высказывании лексику и конструкции со значением близости и различия писательской стилистики, ее самобытности; познакомить с идейным замыслом и особенностями композиции комедии «Ревизор».

Ход урока

I. Организационный момент.

II. Сообщение темы и целей урока.

1. Вступительное слово учителя.

Надеюсь, вы догадались, что вслед за Лермонтовым нам предстоит читать Н. В. Гоголя. А что если попробовать сопоставить Лермонтова и гоголя? Разве неинтересно сравнить гоголевские страницы с лермонтовской прозой, заодно вернувшись к прозе другого гениального мастера – А. С. Пушкина? Уверена, что вы уже заметили, между стихотворными и прозаическими произведениями нет жесткой границы: в прозе мы то и дело открываем поэзию, а в стихах иной раз – прозу, не говоря о том, что художник, созданный, казалось бы, исключительно для поэзии (Пушкин и Лермонтов!), обращаются вдруг к прозе, и она не уступает его стихам, а прозаик иной раз создает талантливые стихотворные произведения (такое нередко случалось с Тургеневым!).

2. Викторина «Пушкин, Лермонтов, Гоголь».

Итак, викторина «Пушкин, Лермонтов, Гоголь»: узнать автора и обосновать принадлежность ему процитированного фрагмента, назвать произведение.

1) Чтение фрагмента повести Гоголя «Невский проспект».

– Кто это? Конечно же, Гоголь! Гоголя сразу же выдает картинность описания, его тщательная подробность, с проработкой каждой детали, вплоть до будочника, накрывшегося рогожею и вскарабкивающегося на лестницу. Обратили внимание на просторность фразы, усложненность синтаксиса? Попробуйте прочитать гоголевскую фразу убыстренно! Ничего не получится! Да, Гоголя нужно читать не торопясь, вглядываясь в малейшую частность картины, вслушиваясь в каждое слово! А заметили ли вы пристрастие писателя к прилагательным-эпитетам?! А общий тон картины, колорит ее? Она и предельно ясна, вполне реалистична, и вместе с тем свет и тени, налет «заманчивости» и таинственности. Догадались, о каком произведении Гоголя идет речь? Город, причем отнюдь не провинциальный – многолюдный, с бдительным будочником; «Полицейский мост», а если «мост», стало быть, и река... Перед нами – гоголевский Петербург, его «Невский проспект»!

2) А это:

«...прибыл он в Петербург, остановился в Измайловском полку...»

(«Станционный смотритель» А. С. Пушкина.)

– Есть ли общее? Несомненно: и там и тут – Петербург. Только по-разному представленный. Какие различия придают резкое своеобразие той и другой странице, сразу же выдавая автора?

Насколько пространна и обстоятельна гоголевская страница, настолько лаконично, сдержанно повествование в произведении второго автора. Обратите внимание на точность места, времени и самого действия (не столько как, каково, сколько что и где произошло)! А как выбирает автор грамматические формы? Не прилагательные-эпитеты предпочитает он, а существительные и глаголы: предметы и действия! Проза, сдержанная в стилистике, немногословная и динамичная: что ни фраза, то событие, действие!

Надеюсь, узнали приметы пушкинской прозы в «Станционном смотрителе»?

3) А вот еще фрагмент:

«...Ослепительной белизны прелестнейший лоб осенен был прекрасными, как агат, волосами. Они вились, как чудные локоны...»

Что ж, щедрость словесной живописи (художник, создавая портрет, не жалеет красок!) в сочетании с предельной эмоциональностью авторской речи и даже витиеватостью ее, с откровенным восхищением писателя открывшейся ему красотою выдают Гоголя. Но какую его страницу, чье очарование запечатлел так вдохновенно художник? (Это тоже «Невский проспект», прелестная незнакомка, за которой помчался, на беду свою, художник Пискарев.)

4) А вот иная встреча с пленительным юным созданием:

«...Вышла из-за перегородки девочка лет четырнадцати и побежала в сени. Красота ее меня поразила».

Тема, предмет изображения одни и те же: женская красота. Но как по-разному она передана! Вместо ослепительного «гоголевского» портрета – спокойное, ровное повествование, и вместе с тем автор не скрывает своих чувств, но признание его столь же спокойно и лаконично: «Красота ее меня поразила», а вместо восторженных интонаций и эпитетов, исполненных восхищения («чудные локоны») – немногие подробности портрета и поведения («потупила большие голубые глаза», «отвечала ... безо всякой робости» – и все!) в той же спокойной, повествовательной манере... Догадались?

(«Станционный смотритель» А. С. Пушкина.)

5) А что вы скажете об этом:

«Уже солнце начинало прятаться за снеговой хребет, когда я выехал в Койшаурскую долину...»

Казалось бы, задача решается легко: Кавказ выдает Лермонтова! Хотя кавказские зарисовки есть и у Пушкина – в очерке «Путешествие в Арзрум». Однако слишком уж причудливо, живописно для пушкинской прозы, скорее, близко к гоголевской с ее склонностью к нагнетанию живописных подробностей, сгущению красок, к синтаксической усложненности и патетике. А если почувствовать еще и угрожающую таинственность горного пейзажа, нечто колдовское в «черном, полном мглою ущелье» да в речке с ее «змеиным» сверканием, близость к гоголевской прозе станет тем более несомненной. Однако ж это Лермонтов, начало «Бэлы». Вот, оказывается, как близок он к Гоголю! Но только ли он?

6) Не припомните ли это:

«Крест на могиле зашатался, и тихо поднялся из нее высохший мертвец...»?

А откуда это:

«...В эту минуту кто-то еще приблизился к калитке и собирался войти... Комната полна была мертвецами...»?

Рада, что многие узнали пушкинского «Гробовщика».

3. Подведение итогов исследовательской викторины.

Пожалуй, мы вправе сказать, что Гоголь словно бы объединил в стилистике своей многих современников; вместе с тем страницы его резко оттеняет своеобразие других писателей, даже там, где мы находим у них «гоголевское» начало.