!Учебный год 2024 / Sistema_logiki_sillogicheskoy_i_induktivnoy_Mill

телей общественных вопросов достигнуть подобного же единодушия относительно методов исследования — для того чтобы и здесь внушать такое же доверие к автори­ тету специалистов?»6 «Та недостоверность, какой отличаются самые основные прин­ ципы нравственной и политической фи­ лософии (цитирует проф. Минто из статьи Милля в Examiner’e о книге Гершеля A pre­ liminary Discourse on the StudyofNatural Phi­ losophy) доказывает, что средства открытия истины в этих науках до сих пор недоста­ точно выяснены. И куда же можно с боль­ шей пользой обратиться для изучения над­ лежащих методов и внедрения в умы над­ лежащих навыков, как не к той отрасли знания, в которой, по общему убеждению, добыто наибольшее число истин, достиг­ нута наибольшая степень достоверности, какая только возможна?» Таким образом, когда Милль писал свою «Систему логики», для него было важно выяснить научные методы, как они применяются в естество­ знании, только для того чтобы потом по­ пробовать применить эти самые методы

кнравственным и общественным учени­ ям и теориям, которые до тех пор почти еще не изучались строго научным образом. «Изучая приемы исследования в области точных наук, Милль хотел узнать не столь­ ко то, как совершались научные открытия

вэтих областях науки, сколько то, каким образом исследователи сами приходили

кубеждению и убеждали других в том, что их заключения правильны. Изучив, в чем видят здесь критерий истинности и каковы принципы доказательства, Милль и задался

целью формулировать их так, чтобы они могли прилагаться к положениям полити­ ки, этики, истории, психологии... В дей­ ствительности, у Милля обзор научных ме­ тодов должен был служить всего лишь вве­ дением к Книге VI его „Системы логики** — к логике нравственных наук»7.

Такова основная цель «Системы логи­ ки» и связь этого сочинения с обществен­ ными воззрениями Д. С. Милля. Удалась ли ему эта задача —это другой вопрос. Мож­ но думать, что она не удалась... Логиче­ ские методы, извлеченные и отвлеченные Миллем от естественно-научных исследо­

ваний, будучи ценны сами по себе, не дали общественным наукам того, чего ожидал от них Милль: они не привели к «согласию специалистов» по этим наукам; да и обще­ ственная жизнь, как оказывается (сейчас по крайней мере), строится не по ука­ заниям отвлеченных мыслителей, как бы общественные идеалы последних ни были возвышены, а предписания, по-видимому, практичны и целесообразны. Тем не ме­ нее нельзя не отметить, что специалисты по общественным наукам высоко ценят указания, которые Милль дает в кн. VI отно­ сительно методов общественных наук, его идеи об общественной этологии и другие учения Милля в этой области...

2. «Система логики» вырабатывалась в уме Милля постепенно. Впервые он позна­ комился с логикой, когда ему было 12 лет. Вот что говорит об этом он сам в «Авто­ биографии». «Около 12 лет я вступил в но­ вую стадию своего образования... Я начал с логики и сразу принялся за Органон, кото­ рый я прочел, кончая Аналитиками; однако я мало извлек из Второй Аналитики, отно­ сящейся к такой отрасли философии, для которой я тогда еще не созрел. Одновре­ менно с Органоном отец заставлял меня читать то целиком, то частями некоторые из латинских трактатов по схоластической логике. При этом я каждый день во вре­ мя нашей прогулки отдавал ему детальный отчет о прочитанном и отвечал на мно­ гочисленные проверочные вопросы, кото­ рые он задавал. После этого я таким же об­ разом прошел Computatio sive Logica Гоббса

— сочинение, стоящее по мысли гораздо выше схоластических учебников логики; отец очень ценил эту книгу, хотя, по мое­ му мнению, выше того, чего она действи­ тельно стоила, как бы ни были велики ее достоинства. Отец никогда не упускал слу­ чая объяснять мне по возможности пользу всего, что он заставлял меня изучать; и он счел особенно полезным сделать это отно­ сительно силлогистической логики, пользу которой оспаривали так много авторитет­ ных писателей... Он рядом вопросов за­ ставил меня задуматься об этом предме­ те и составить себе некоторое понятие о

том, в чем состоит польза силлогистики; когда же я не был в состоянии справиться с этим, он давал мне разъяснения. Объяс­ нения его не вполне выяснили мне тогда этот вопрос; но это не сделало их беспо­ лезными: они остались как бы ядром, во­ круг которого впоследствии кристаллизо­ вались мои наблюдения и размышления...

Я сам дошел, в конце концов, до сознания высокой важности раннего практического ознакомления со школьной логикой. Ни­ что в моем воспитании не способствовало более этого предмета развитию правиль­ ного мышления... Некоторые преувеличи­ вают то значение, какое имеет математика для достижения этого результата; но она представляет собой ничто в сравнении с логикой, так как в математических про­ цессах не встречается ни одной реальной трудности правильных рассуждений»8.

Свои занятия логикой Милль возобно­ вил в том кружке друзей, который собирал­ ся в 1825 г. у Грота, впоследствии знамени­ того историка Греции. «Первая книга, ко­ торую мы проходили, —говорит Милль, — было руководство Ольдрича; но оно ско­ ро надоело нам своей поверхностностью, и мы перешли к одному из наиболее об­ работанных учебников школьной логики, имевшихся у моего отца, любившего со­ бирать подобные книги, —Manuductio ad Logicam иезуита де Триё. Потом мы взя­ лись за Логику Уэтли9, тогда только что вышедшую в отдельном издании, и, нако­ нец, за Computatio sive Logica Гоббса. Эти книги открыли нам широкое поприще для философствования, и большая часть тех улучшений и поправок, которые я сделал (в Книге I „Системы логики41) в принципах и различениях схоластиков, и тех исправ­ лений, которые я внес в их учение о содер­ жании предложений, идет от этих рассуж­ дений... С этого времени у меня возникла мысль написать сочинение по логике, хотя в гораздо более скромном виде, чем тот, в каком я его в конце концов выполнил»10.

На с. 156—1б1 Автобиографии (англ. изд.) Милль рассказывает, каким образом он пришел к мысли о непригодности для общественных наук тех двух методов, ко­ торые он охарактеризовал в Книге VI «Си­

стемы логики» под названиями химиче­ ский и геометрический. Эти мысли, а также некоторые замечания о различиях между терминами и о содержании предложений Милль начал набрасывать на бумагу в на­ чале 1830 г. В следующем году Милль опять занимался логикой11; одно место из сочи­ нений Д. Стюарта навело его на ту теорию об отношении меаду силлогизмом и ин­ дукцией, которую он впоследствии развил во Книге II «Системы логики». После этого он больше пяти лет не принимался за ло­ гику и вернулся к ней лишь в 1837 г., когда под влиянием Истории индуктивных наук

У. Юэля12 и сочинения Гершеля по фило­ софии естествознания (A pre liminary Dis­ course on the Study of Natural Philosophy) 13,

для него выяснились основные черты той теории индукции, которая изложена в са­ мой большой по объему (III) Книге «Систе­ мы логики» и составляет основную часть этого сочинения14. Наконец, с середины 1838 —до конца 1841 гг. Милль работал ис­ ключительно над «Системой логики» и за­ кончил ее для печати15.

3.Понимание Миллем логики и отношений этой науки к другим

философским дисциплинам (к психологии, теории познания

иметафизике)

1.Из того, что нами было выше сказа но относительно задач, какие преследовал

Милль, создавая свою «Систему логики», уже можно вывести то, как он понимал эту науку. Эта Миллева концепция логики ста­ нет нам более ясной, если мы предпошлем характеристике его точки зрения на логику несколько замечаний о важнейших типах современных пониманий задач этой науки вообще.

Вопрос о том, что такое логика, при­ надлежит сейчас к самым сложным и за­ путанным в области философских наук. И это объясняется преимущественно тем, что —особенно со времени Канта —к ста­ рым представлениям о логике, рисовав­ шим ее главным образом, в виде «при­ кладной нормативной» науки, в виде того или иного типа методологии, присоеди­

нились новые точки зрения — гносеоло­ гического и метафизического характера.

Вследствие этого проблемы логики чрез­ вычайно усложнились, явилось множество новых «направлений» в этой науке, сде­ лался шатким и неопределенным ее объ­ ем и состав. Все говорят о современном «кризисе» в этой науке, что наглядно от­ ражается даже на заглавиях некоторых но­ вых работ в этой области1б, одно обилие современных терминов, характеризующих логику, ее отдельные области и направле­ ния, является явным свидетельством этого. Действительно, мы имеем:

•логику «формальную» (некоторые от­ деляют от последней еще «формали­ стическую») и «материальную»;

•логику «силлогистическую» (отождест­ вляемую некоторыми с «дедуктивной»)

илогику «индуктивную»;

•логику «функциональную» и «реальную»;

•логику «теоретическую», «чистую» и логику «нормативную» или же «при­ кладную» (логика как теория искусства мышления и познания, как «техниче­ ское учение о методе»);

•логику «психологистическую» (или «психологическую») и «анти-психоло- гистическую»: гносеологическую, ме­ тафизическую (онтологическую, спе­ кулятивную);

•логику «трансцендентальную» и «об­ щую»;

•логику как «феноменологию познания»; «логику чистого мнения»; логику, как

«теорию предметов» (Gegenstandstheorie)...

Однако и этим перечнем мы далеко еще не исчерпали лексикона определений и характеристик логики, и мы имеем еще логику «математическую», «символическую», «генетическую», «эмпирическую», «инстру­ ментальную», «монистическую», «динами­ ческую», «логику науки (или наук, или на­ чал)» и т.д. Несомненно, ни одна из со­ временных философских наук не может похвалиться таким богатством направле­ ний и точек зрения.

2. Такое положение дела выдвигает два вопроса, две задачи, до известной степени связанные одна с другою. Первая из этих задач — составление общей схемы всех этих направлений в логической науке; вто­ рая —определение состава логики, как на­ уки, могущей охватить и вместить в себе не одно, а, может быть, несколько из этих «направлений». Первая задача имеет в сущ­ ности лишь подготовительное значение по отношению ко второй.

Для выполнения первой из этих за­ дач следовало бы все типы понимания на­ уки логики распределить в естественные группы, объединенные одинаковостью ле­ жащих в основании каждой принципов де­ ления; указать, исчерпывают ли термины каждой группы все возможные понимания логических проблем на основе данного принципа деления (или же, быть может, некоторые термины установлены без от­ четливого сознания определенного осно­ вания деления, а потому и не предпола­ гают существования других членов своей группы); отбросить некоторые повторные или близко синонимические термины; вы­ брать наиболее существенные и важные основания деления и представить, нако­ нец, в ясном виде схему вытекающих из та­ ких оснований «направлений» в логике.

Не беря на себя здесь такой анали­ тической работы, мы укажем прямо, что, по нашему мнению, делением логических направлений, наиболее важным для ха­ рактеристики точки зрения Милля, явля­ ется деление их на такие, которые пони­ мают логику как науку чисто теоретиче­ скую (таковы все собственно гносеологи­ ческие и метафизические понимания ло­ гики: «трансцендентальная логика» Канта, «логика чистого мышления» Когена, «теоре­ тико-познавательная логика» Шуцпе, «чис­ тая логика» Гуссерля, «Логика» Гегеля и др.), и такие, которые видят в ней науку прак­ тическую (частью «прикладную», частью собственно «нормативную»).

С этим делением связано и другое, или, лучще сказать, это второе деление со­ ставляет новую сторону первого деления. Логические учения теоретического типа об­ основывают знание (во всех его частях,

или же только с какой-либо одной сто­ роны: с формальной — в «трансценден­ тальной логике» Канта). Логические учения второго типа не ставят себе целью «обос­ нование» знания; они принимают знание

иего термины или элементы готовыми, уже наличными, в качестве таковых, при­ нимают данной некоторую фактическую почву процессов мышления и познания

иставят себе задачей дать на этой почве разного рода указания для наилучшего вы­ полнения процессов познания, предохра­ нить от ошибок, выработать основы мето­ дологии для той или другой области наук...

Наконец, сюда привходит и третье про­ тивоположение между этими двумя типами логических теорий, связанное с двумя пер­ выми, быть может, не столь тесно, но все же достаточно определенно. Теории пер­ вого типа, в общем, имеют антипсихологический характер: они выдвигают на пер­ вый план не фактический, психологиче­ ский процесс познавания, как он соверша­ ется в индивидууме, а «идеальное содер­ жание» познания (понимают ли они его собственно гносеологически или же мета­ физически). Теории второго рода, напро­ тив, склоняются к психологизму — к отож­ дествлению (в большей или меньшей ме­ ре) «знания» с индивидуально-психологи­ ческим процессом познавания.

Мы не можем останавливаться здесь подробнее на разъяснении этих противо­ положностей; для нашей цели достаточно лишь кратко на них указать.

просам познания, и он сам дает в «Системе логики» много таких исследований. Одна­ ко определяющим моментом для внесения в логику тех или других из этих теорий являются практические задачи логики, как теории искусства рассуждения. «Объем ло­ гики как науки, — говорит Милль (Введе­ ние, § 7), —определяется ее потребностя­ ми как искусства» (подобные же заявления попадаются и в других местах17, и следо­ вательно, решающим моментом для опре­ деления логики, для постановки ее задач и установления ее объема является мо­ мент практический. Это и понятно, раз основным мотивом к написанию «Систе­ мы логики» было желание усовершенство­ вать методологию того, что Милль называ­ ет «нравственными науками», введя в них методы, оказавшиеся плодотворными в на­ уках естественных. В сущности, основная практическая тенденция Милля проника­ ет и еще глубже в его логическую тео­ рию, как она изложена в «Системе логики». Миллева логика есть методология исследо­ вания причинных отношений; все осталь­ ное ее содержание (связи сосуществова­ ния, отношения математические, собствен­ но «логические» и т. д.) группируются око­ ло этого центрального ядра; все рассмат­ ривается преимущественно в отношении к проблеме причинных связей. А причин­ ная связь есть именно тот тип отноше­ ний, который имеет наиболее тесное от­ ношение к практике, к деятельности че­ ловека. Чтобы действовать, надо знать...

знать, что именно должно, при данных

надлежит во всех этих трех отношениях к логическим теориям второго типа. Логика для Милля есть в основе наука практиче­ ская; она не обосновывает самого знания, как такового, а принимает готовой ту об­ щую почву, на которой вырастает знание; наконец, те познавательно-мыслительные процессы, которые она изучает, суть про­ цессы индивидуального сознания в том специфическом смысле, какой придается им «психологизмом».

Милль не отрицает, конечно, того, что в логику должен входить целый ряд теоре­ тических исследований по различным во­

го или другого нашего действия. Известно, что отношение «средства к цели» (в обла­ сти действия) тождественно, с известной стороны, с отношением «причины и след­ ствия» (в области теоретического знания). То, что для теории является причиной, слу­ жит для практики средством; цель же сов­ падает со следствием. Поэтому, кто хочет действовать, т. е. применять те или иные средства для достижения поставленных им себе целей, должен руководиться в выборе этих средств знанием того, к чему приве­ дет каждое из них, т. е., иными словами, знать следствия их, как причин. Причин­

ное отношение между явлениями наиболее интересно для нас с практической точки зрения, —только оно дает нам средства сознательно влиять на ход событий, т. е. вообще разумно действовать.

Таким образом, идея о практическом, прикладном значении логики, можно ска­ зать, пропитывает всю «Систему логики».

В том месте «Введения», на которое мы выше ссылались, Милль устанавлива­ ет и принципиальное отношение логики к той науке (или наукам), которые соб­ ственно обосновывают (или конституиру­ ют) познание. «Все, что не нужно (логике) для ее практических целей, она предостав­ ляет более широкой науке... науке, изучаю­ щей законы человеческих способностей». Эту науку Милль как здесь, так и во мно­ гих других местах называет «метафизи­ кой», объединяя (как это часто делают ан­ глийские мыслители) под этим термином и то, что им обычно называют (онтоло­ гию), и теорию познания, и психологию. Каким образом эта «метафизика» изуча­ ет наше познание, к каким выводам она приходит, — это остается у Милля дале­ ко не ясным. Как мы отметили в несколь­ ких подстрочных примечаниях, Милль сам не может последовательно провести сво­ его принципиального требования реши­ тельного отделения логики от этой «мета­ физики» и вынужден входить в обсуждение то тех, то других «метафизических» вопро­ сов. Однако он делает это недостаточно систематически, не выяснив и не решив предварительно вопроса о методе, кото­ рым должна пользоваться эта «метафизи­ ка»; а потому и заключения его по этим во­ просам далеко не относятся к сильнейшим частям «Системы логики» (этого пункта мы коснемся еще раз несколько ниже). Милль очень часто смешивает логическую кон­ струкцию знания то с психологическим процессом познавания (и потому дает по­ вод для упреков, которые раздаются по ад­ ресу «психологизма» в логике и в теории познания), то со «строем природы» и то­ му подобными понятиями онтологическо­ го характера.

Для Милля логика является не теорией истины вообще, а лишь теорией установ­

ления и доказательства «истин, выводимых при помощи рассуждения или умозаклю­ чения», как он сам говорит в § 9 гл. III кн. II. Все истины, по Миллю, делятся на два разряда: истины, усматриваемые непосред­ ственно или интуитивно, и истины, полу­ чаемые при помощи умозаключения. Хотя Милль не дает точного определения пер­ вого рода истин, тем не менее он в об­ щем склоняется к тому, чтобы признать за ними «опытный» (в узком смысле: чув­ ственно опытный) характер; это истины относительно единичных, частных фактов; процесс установления их не изучается ло­ гикой. Истины же выводные характеризу­ ются в основе как «обобщения»; а отсюда и логика Милля, являющаяся теорией уста­ новления таких истин, представляет собой

логику процесса обобщения. Сам Милль на­ зывает «логикой хат общую тео­ рию «достаточности доказательства и за­ конности обобщения» {general the orusufficienen of Evidence and the legitimacn ofgen­ eralisation 18).

Итак, логика Милля есть в основе сво­ ей наука практическая, она не обосно­ вывает, не конституирует познания: «непо­ знаваемые сущности» (тела и духи), «строй природы», «устройство человеческих по­ знавательных способностей» и т. п. не вхо­ дят в пределы того, что изучается логи­ кой, —все эти вещи Милль берет готовы­ ми, уже заранее данными; наконец, в об­ щем понимании познания Милль стоит на психологистической точке зрения. Эти­ ми тремя характерными чертами можно, в самой общей форме, определить пози­ цию Милля. Его логика есть теория ис­ кусства рассуждения, поскольку последнее применяется в процессе доказательства; она изучает методы наук, указывает неко­ торые из их основных предпосылок и из тех условий, при выполнении которых рас­ суждения можно признать доказательны­ ми, анализирует «вспомогательные» для по­ знания процессы, перечисляет разновид­ ности и источники заблуждений и т.д. Сло­ вом, это —методология наук.

4. Однако здесь надо сделать весьма важное ограничение. Единственным типом

науки Милль считает «науки естественные», и его «Система логики» есть собственно по­ пытка формулировать логические основы естествознания. В духе методологии есте­ ственных наук Милль понимает и мето­ ды наук математических, и в этой области многие из его положений являются со­ вершенно недостаточными и неверными (этого мы коснемся в дальнейшем). В но­ вейшее время, кроме этих двух обширных областей наук (наук естественных и мате­ матических), много говорят еще о третьей группе наук, — о «науках исторических» (или «науках о культуре»). Хотя, как нам ка­ жется, нельзя признать эту последнюю об­ ласть настолько отличной от естествозна­ ния, как это принимает Риккерт и другие теоретики этого направления, однако из­ вестные модификации общих логических методов все же необходимы в этой обла­ сти; и Милль недостаточно принимает во внимание и эти модификации. Для него все логические методы окрашиваются тем цветом, какой имеют, в его глазах, методы естествознания; и «Система логики» есть методология естествознания, которую ее автор пытается распространить и на на­ уки математические (что оказывается не­ состоятельным), и на науки общественные (где эта попытка вносит много света, — хотя и не исчерпывает всех сторон мето­ дологии этих наук).

В своем стремлении отождествить все науки по их методам с естествознанием Милль заходит очень далеко. Так, в Ex­ amination он намекает, что и так называ­ емые «логические законы» суть «обобще­ ния из опыта». Признав там (гл. XXI), что три логических закона (тождества, проти­ воречия и исключенного третьего) пред­ ставляют собой «всеобщие постулаты рассуэвдения» (правильного, ведущего к исти­ не рассуждения), что они «вообще истин­ ны относительно всех явлений» и что, ес­ ли есть «присущие мысли необходимости»

(any inherent necessities of thought), то та­ ковы именно эти законы, Милль все же «не хочет решать, относятся ли они к пер­ вичной структуре духа (the native structure of the mind), или же мы просто замеча­ ем их всеобщую истинность относительно

наблюденных явлений»... Если принять во внимание постоянную враадебность Мил­ ля ко всяким «интуитивным», «непосред­ ственно достоверным», «аксиоматическим», —«присущим разуму», «врожденным» и т. п. положениям и убеждениям, в которых он видел самое гнездо тех ошибочных мне­ ний и традиционных предрассудков, борь­ ба с которыми составляет задачу его «Си­ стемы логики», то легко понять что, в сущ­ ности, он склоняется на сторону второго объяснения.

В своей специальной области —в об­ ласти методов наук естественных — «Си­ стема логики» является трудом классиче­ ским, создавшим действительно в неко­ торых отношениях эпоху. И каковы бы ни были недостатки логических теорий Милля в других их частях, эта заслуга его сочинения останется вечной и войдет в об­ щий капитал науки логики.

5. Как мы упомянули выше, современ ное движение в области логики выдвинуло и другой вопрос —об общем составе этой науки, о ее объеме, как целого. Многие из отдельных «направлений» в этой нау­ ке уже не представляются теперь исклю­ чающими друг друга: их начинают пони­ мать как дополняющие друг друга части общего целого. В ряду этих попыток осо­ бенно интересна та, которую дал недавно Винделъбанд в своей статье Die Prinzipi-

en der Logik, помещенной в I томе Ency­ clopaedic der philosophischen Wissenschaffen, издаваемой A. Pyre. В общем соста­ ве логики Виндельбанд указывает четы­ ре отдельных дисциплины: феноменоло­ гию знания, чистую или формальную ло­ гику, методологию и теорию познания (ко­ торую он понимает онтологически, или метафизически). Отсылая за подробностя­ ми к этой интересной статье, мы укажем здесь лишь, что, если принять такое опре­ деление общего состава науки логики, то «Система логики» Милля войдет в каче­ стве логики наук естественных — наряду с логикой наук математических и других (поскольку для них будут созданы специ­ альные методологии) — в третий отдел, в «методологию»19.

4. Общий план «Системы логики»

Приступающему к изучению «Систе­ мы логики» полезно, для ориентирования в ней, иметь с самого начала в виду ее общий план.

Установив во «Введении» свое пони­ мание логики, Милль Книгу I посвящает анализу «имен и предложений»20, как со­ ставных элементов умозаключений и во­ обще мышления. При этом в III главе — под заглавием «вещи, обозначаемые име­ нами» — Милль кратко (и не без проти­ воречий) излагает свое понимание основ­ ных познавательных отношений и дает свой перечень «категорий» или всех до­ ступных наименованию вещей, а в V главе («содержание предложений») анализирует процесс суждения и все возможные содер­ жания суждений вообще. Такими содер­ жаниями суждений (или «предложений») Милль считает «пять вещей»: простое су­ ществование, последовательность, причин­ ность (особый тип последовательности, — почему иногда Милль и объединяет про­ стую и причинную последовательность под одной рубрикой; в одном месте он даже присоединяет к ним и «сосуществования»

вформе одновременности, делая из всего этого группу отношений во времени), со­ существование и сходство. Очевидна связь этой классификации всех возможных «со­ держаний предложений» с «ассоционистским» анализом познания: четыре из этих «пяти вещей» суть не что иное, как раз­ личные виды «ассоциаций» (лишь «простое существование» прибавлено в качестве не­ обходимой и очевидной предпосылки ка­ кого бы то ни было содержания вообще —

втом числе и самих ассоциативных отно­ шений). И эта классификация дает Миллю схему для построения его анализа индук­ тивных процессов; в Книге III он разбирает последовательно индукции, имеющие со­ держанием причинность (а в связи с этим и вообще временную последовательность, так как из нее, так сказать, выкристаллизо­ вывается причинность), сосуществование, простое существование и сходство. Гйавы III и V (а также и VI —«Предложения чисто словесные») Книги I дают в своей сово­ купности краткий очерк теории познания

Милля, находящий себе дополнение в не­ которых других местах «Системы логики» и в особом сочинении его «Рассмотрение философии сэра У. Гамильтона».

Книга II — «Умозаключение» (Reason­ ing) —дает анализ силлогизма и дедукции. Здесь же Милль излагает и свое понимание метода математических наук (к этой по­ следней проблеме относится еще гл. XXIV

кн. III).

Книга III — «Индукция» — наиболь­ шая по объему и важнейшая по содержа­ нию. В ней Милль сначала выделяет из области «индукции» (в том смысле, какой он сам придает этому понятию) те про­ цессы, которые «неправильно называются этим именем», а затем развивает свою тео­ рию индукции. Индукция, по Миллю, имеет свое важнейшее Поприще в области уста­ новления причинных отношений, и главы

(кн. III) от III до XXI включительно име­ ют содержанием различные стороны ин­ дуктивного процесса в таком его приме­ нении. Милль выдвигает в качестве «осно­ вания индукции» «аксиому единообразия хода природы» (гл. III), указывает, что это общее единообразие состоит из множества частных единообразий, или «законов при­ роды» (гл. IV), анализирует сам «закон все­ общей причинности» (гл.у), отмечает, что в конкретной действительности причин­ ные отношения обычно встречаются не поодиночке, а целыми группами, члены ко­ торых бывают либо соединены «механиче­ ски», либо слиты воедино «химически» (гл. VI — «Сложение причин»). Далее Милль переходит к анализу «опытных» процес­ сов, ведущих к установлению законов при­ чинности (гл. VII —«Наблюдение и экспе­ римент») и формулирует знаменитые «че­ тыре метода экспериментального иссле­ дования», сопровождая их примерами из действительно произведенных естествен­ но-научных изысканий (гл. VIII и IX). За­ тем идут главы, посвященные важнейшим из тех трудностей, с какими приходит­ ся бороться прямому экспериментальному исследованию (гл.Х — «Множественность причин и смешение действий»), и тому средству, которое позволяет с этими труд­ ностями бороться (Милль называет его «де-

ментальный» и «геометрический или аб­ страктный») отвергает, как неправильные, а два сложных дедуктивных («физический, или конкретно-дедуктивный» и «историче­ ский, или обратно-дедуктивный») призна­ ет ценными и целесообразными. В гл. XI Милль довольно бегло касается некоторых проблем исторической науки. Последняя глава всего сочинения (небольшая по объ­ ему, но богатая интересным содержани­ ем) посвящена некоторым соображениям о «логике практики, или искусства». Гйава эта является одним из естественных выра­ жений основного практического мотива, приведшего Милля к работе над «Систе­ мой логики», — его стремления подгото­ вить анализом естественно-научной мето­ дологии почву для плодотворного разви­ тия общественных наук и для возможно широкого практического применения «за­ конов», которые могут быть установлены этими науками.

5.Несколько замечаний об учениях Милля, изложенных в Книгах I и II «Системы логики»

в этой области оперирует. Милль постоян­ но колеблется между двумя философски­ ми концепциями познания: между «имма­ териализмом», идущим от Беркли, с од­ ной стороны, и гносеологическим реализ­ мом, подчас приближающимся по внеш­ ней форме выражений к материализму.

Симпатия и склонность Милля к берк­ лианству выразились у него не только в «Системе логики», но и в других сочине­ ниях: например, в статье Berkeley’a Life and Writings, помещенной в IV томе Disserta­ tions and Discussions21 и особенно в Ап Examination of Sir W. Hamilton's Philosophy.

Характерно, что то же самое колебание от­ разилось и в статье о Беркли. В ней Милль указывает, как на одну из трех великих заслуг Беркли перед философией, на уче­ ние Беркли о том, что «содержание поня­ тия „внешности“, которую мы приписыва­ ем объектам наших чувств, состоит не в ка­ ком бы то ни было субстрате, или неиз­ вестном нечто, а в том, что наши ощуще­ ния приходят группами, связанными неко­ торым постоянным законом, и независимо от наших хотений и умственных процес­

совершенно отделить логику от той науки, которую он называет «метафизикой» и в которой он объединяет три философских дисциплины, обычно называемые психо­ логией, теорией познания и собственно метафизикой, или онтологией. Тем не ме­ нее провести разделение логики от этих наук ему не удается, и не говоря о том, что он сам логические процессы часто понимает в собственно психологическом (или «психологистическом») освещении, ему приходится ввести в «Систему логи­ ки» (преимущественно в книге) и несколь­ ко исследований прямо гносеологического характера. И вот эти теоретико-познава- тельные взгляды Милля порождают соот­ ветствующие замечания.

Прежде всего, Милль не указывает ни того метода, которого он держится в своей гносеологии, ни тех основных предпосы­ лок, из которых он исходит, и это нельзя не признать весьма существенным пробе­ лом. У него остаются без точного опреде­ ления те основные понятия, которыми он

Милль замечает, что «Беркли не имел права утверждать, что наши ощущения не вызы­ ваются ничем внешним», т. е. склоняется к предположению (в той или иной фор­ ме) некоторого внешнего субстрата.

Не касаясь превосходной в некоторых частностях, но все же не решающей воз­ никающих тут вопросов «психологической теории уверенности во внешнем мире», развитой Миллем в сочинении о филосо­ фии Гамильтона, мы укажем на аналогич­ ные колебания в «Системе логики». Милль много раз отмечает в ней непознаваемость вещей (в самих себе), субстанций и т. п.: мы знаем лишь состояния нашего созна­ ния. Так (гл. III кн. 1,511), он говорит, что «о телах мы ничего не знаем, кроме возбуж­ даемых ими ощущений» (не замечая, кста­ ти сказать, внутренней противоречивости этой фразы: из самой формы ее видно, что, по Миллю, о телах мы знаем еще нечто, кроме ощущений, —то что именно тела вызывают в нас эти ощущения, что имен­ но тела являются причинами ощущений).

И между тем, рядом с такими заявле­ ниями берклианского характера, Милль во многих местах Книги I (а кое-где и в дру­ гих Книгах) вполне определенно говорит

о«внешних вещах», «реальных предметах», существующих совершенно независимо от познающего сознания (некоторые из этих мест отмечены нами в подстрочных при­ мечаниях). И Милль не задается по от­ ношению к этим «вещам» вопросом, ка­ ким же образом, путем какого познава­ тельного процесса становится нам извест­ ным такое их «существование»: Милль при­ знает последнее как бы самоочевидным22. Мало того, Милль очень часто, когда ему нужно говорить о «реальном» существо­ вании предметов, прямо употребляет та­ кие термины, как «внешний мир»23, «дей­ ствительная природа»24, даже «физические факты»25 и т. п., уже совершенно забывая

освоем берклианстве.

Точно так же у Милля совершенно не определены такие основные понятия, как «сознание», «восприятие внешнего» и т. п. Раз, согласно берклианской предпосылке Милля, о внешних вещах мы не знаем ни­ чего, кроме состояний сознания («возбуж­ даемых этими вещами»), то единственным содержанием нашего знания могут быть эти состояния сознания, как таковые. Между тем Милль без оговорок и дальней­ ших разъяснений говорит (напр., гл. VIII кн. I, § 2) о «восприятии» (perception), про­ тивополагаемом им «внутреннему созна­ нию» (iinternal consciousness), о «внешнем и внутреннем сознании» (гл. XXIV кн. Ill, § 1) и т. п. Как, каким образом из состояний со­ знания как таковых получается «внешнее восприятие», этого Милль не объясняет.

логического состава знания, как таково­ го, как понимаемого отвлеченно от реаль­ ных психологических процессов познава­ ния, совершающихся в индивидуумах. Этот весьма важный пункт привлекает в насто­ ящее время особенно живое внимание ло­ гиков, и в общем надо сказать, что пси­ хологизм в логике решительно находится в ущербном состоянии. Почти все совре­ менные писатели требуют возможно рез­ кого разграничения меиоду логикой и пси­ хологией и трактуют логические вопросы независимо от проблемы психологическо­ го анализа. Как мы видели, Милль сам со­ глашается принципиально с таким разгра­ ничением областей логики, с одной сто­ роны, и того, что он называет «метафизи­ кой», — с другой. Но провести это прин­ ципиальное требование в самом постро­ ении логики ему не удается (мы на это указываем в некоторых из подстрочных примечаний).

3.Из проблем, трактуемых Миллем

вКниге II «Системы логики», мы сделаем здесь несколько замечаний о двух: об от­ ношении между дедукцией и силлогизмом

ио методологии математических наук.

Что такое силлогизм и в каком отно­ шении стоит он к дедукции? Есть ли сил­ логизм всеобщая форма, в которую могут облекаться всякие готовые логические ар­ гументы, или же это внешняя оболочка для специально дедуктивных умозаключений?

В этом вопросе Милль колеблется. С од­ ной стороны, он с сочувствием цитирует архиепископа Уэтли, говоря (стр. 340), что «все, что не может быть приведено к сил­ логизму, не есть умозаключение, или рас­ суждение (reasoning)», откуда следует, что