Статья 419. Ликвидация юл

(а) Предписания ст. 419 ГК РФ корреспондируют п. 1 ст. 61 ГК РФ, в силу которого ликвидация юридического лица влечет его прекращение без перехода соответствующих прав и обязанностей в порядке правопреемства.

В соответствии с п. 9 ст. 63 ГК РФ ликвидация считается завершенной с момента внесения об этом записи в ЕГРЮЛ.

Отношения ликвидируемого юридического лица и его кредиторов в период ликвидации, т.е. с момента ее объявления до внесения соответствующей записи в государственный реестр, регулируются ст. ст. 63, 64, 64.1 ГК РФ.

(б) С момента завершения ликвидации казенного предприятия или учреждения прекращаются и притязания к несущему субсидиарную ответственность (п. 7 ст. 63 ГК РФ) собственнику имущества этих организаций, если кредитор по какой-то причине не заявил свои требования должнику в процессе его ликвидации (см. п. 6 информационного письма Президиума ВАС РФ от 21 декабря 2005 г. N 104).

(в) Определенным своеобразием характеризуется вопрос о влиянии ликвидации должника по обеспеченному обязательству на судьбу поручительства (см. п. 1 ст. 367 ГК РФ и комментарий к нему) или залога, предоставленного третьим лицом (см. п. 1 ст. 335 ГК РФ и комментарий к нему; Определение КГД ВС РФ от 9 июля 2013 г. N 44-КГ13-2).

(г) Признавая ликвидацию юридического лица основанием прекращения обязательств, в которых оно участвует в качестве кредитора или должника, ст. 419 ГК РФ допускает существование предусмотренных законом или иными правовыми актами изъятий из указанного правила. В частности, такие исключения предусмотрены п. 2 ст. 700, п. 2 ст. 1093 ГК РФ.

(д) Если ликвидация юридического лица признается впоследствии судом незаконной и юридическое лицо восстанавливается в ЕГРЮЛ, обязательства этого юридического лица считаются непрекращенными. Соответственно, кредиторы могут, добившись восстановления юридического лица, возбудить против него дело о банкротстве, включив соответствующие требования в реестр требований кредиторов и получив многие возможности по защите своих прав в рамках процедур банкротства (в том числе оспаривание сделок, совершенных должником в преддверии банкротства).

Спорным здесь будет вопрос о судьбе акцессорных обеспечений, предоставленных третьими лицами. Восстановление обязательства само по себе может не означать столь же автоматическое восстановление прекращенных залога от третьего лица или поручительства без согласия залогодателя или поручителя. Данный вопрос, встающий во всех случаях восстановления прекращенных обязательств (ст. ст. 327, 417 ГК РФ и др.), пока в российском праве однозначно не решен.__

Зачет в гражданском праве: опыт исследования теоретической конструкции и обобщения судебной практики. Бевзенко Р.С.

Глава 1.

1. Зачет представляет собой способ прекращения взаимных обязательств двух лиц, каждое из которых является одновременно и должником, и кредитором. Эта, казалось бы, довольно простая идея, в основе которой лежит рациональное экономическое начало <*>, имеет весьма интересное правовое регулирование и крайне любопытную теоретическую конструкцию. Основные правила о зачете изложены в ст. 410 - 412 Гражданского кодекса РФ (далее - ГК РФ, Кодекс); кроме этого законодатель упоминает о зачете при регулировании оплаты долей (акций) участия в уставном капитале хозяйственных обществ (ст. 90, 99 ГК РФ), в разделе Кодекса о солидарных и субсидиарных обязательствах (ст. 325, 399), в главах о договорах ренты (ст. 599 Кодекса), аренды

(ст. 624), подряда (ст. 752), факторинга (ст. 832), банковского счета (ст. 853), комиссии (ст. 997), а также в главе об обязательствах, возникающих вследствие неосновательного обогащения (ст. 1108 ГК РФ). Однако норм о зачете, содержащихся в Кодексе, все же не хватает для того, чтобы выстроить общую непротиворечивую конструкцию зачета по действующему российскому гражданскому праву.

Итак, в соответствии со ст. 410 ГК РФ обязательство прекращается полностью или частично зачетом встречного однородного требования, срок которого наступил либо срок которого не указан или определен моментом востребования. Для зачета достаточно заявления одной стороны. Как видим, законодатель

уклоняется от квалификации юридической природы зачета <*>.

В современной гражданско-правовой литературе подчеркивается, что зачет является односторонней сделкой <*>. В.А. Белов называет односторонней сделкой не сам зачет, а заявление о зачете <**>.

Другое дело - заявление о зачете. На наш взгляд, логико-юридическое сочетание этих двух понятий (зачет и заявление о нем) может быть объяснено следующей формулой: "Я прекратил (зачел) свой долг перед Х посредством заявления о зачете". То есть заявление о зачете является способом осуществления зачета, это и

есть тот самый элемент конструкции зачета по действующему ГК РФ, который единственно связан с волеизъявлением лица <*>.

Существует несколько подходов к обоснованию сделочной сущности исполнения обязательства. В.С. Толстой прямо указывает, что исполнение обязательства подпадает под определение сделки, содержащееся в законе, так как исполнение направлено на прекращение обязанности <*>. Д.О. Тузов пишет, что "передача вещи во исполнение договора купли-продажи является сделкой особого рода - сделкой-предоставлением, имеющей зависимый, подчиненный характер по отношению к основной (обязательственной) сделке купли-продажи" <**>. Аналогичное мнение высказал В.А. Слыщенков <***>.

Таким образом, мы должны скорректировать общий вывод о юридическом значении заявления о зачете.

Заявление о зачете является односторонней сделкой лишь в том случае, если закон связывает само действие зачета с заявлением стороны о нем. Если же зачет имеет действие ipso iure, т.е. в силу закона, то значение заявления о зачете сводится лишь к уведомлению противоположной стороны о прекращении взаимных обязательств. Такое заявление может быть сделано стороной в судебном споре в качестве некоего возражения по иску кредитора об исполнении обязательства, например: заявленный иск является неосновательным, так как право истца прекратилось вследствие зачета, имевшего место ipso iure <*>. В этом случае заявление о зачете является юридическим поступком, но не сделкой.

В современной российской цивилистической литературе этому вопросу внимание не уделяется.

На наш взгляд, правильным является следующее объяснение соотношения исполнения обязательства и зачета. Безусловно, зачет не является исполнением в узком смысле этого слова <*>. Однако нельзя не заметить того, что в результате зачета вопрос о неисполнении или ненадлежащем исполнении поднят быть не может. Следовательно, a contrario прекращение обязательства было осуществлено надлежащим образом и кредитор А должен удовлетвориться тем, что по заявлению должника В произошло одновременное прекращение его (А) требования к В и его (А) долга в отношении В. То есть должник В исполнил свое обязательство перед А не доставлением его предмета (реальным исполнением), а неким иным способом, позволенным законом. Таким образом, зачет заменяет собой доставление предмета обязательства, оставаясь все же способом исполнения обязательства. При этом в силу прямого законодательного предписания подобная замена возможна в одностороннем порядке (в отличие от отступного и новации), потому как в результате этой замены невозможно ухудшение положения кредитора (зачет происходит лишь в отношении однородных требований и в совпадающей сумме). Следовательно, зачет является разновидностью надлежащего исполнения обязательства

Зачет не является реальным исполнением, но прекращает обязательство с тем же эффектом, что и реальное исполнение. О зачете можно сказать, что он представляет собой допускаемую законом одностороннюю замену исполнения обязанности одновременным прекращением этой обязанности и однородного требования, принадлежащих должнику, по воле последнего <*>. Преимуществом подобного объяснения зачета является, на наш взгляд, то, что зачет рассматривается как разновидность надлежащего исполнения обязательства, пусть и отличная от реального исполнения.

По мысли И. Колера, зачет есть фингированный платеж, "поскольку уплата самому себе может быть совершена путем простого заявления и не нуждается в реальной деятельности" <1>. Такое объяснение сущности зачета тяготеет к объяснению зачета совпадением должника и кредитора в одном лице ("уплатить самому себе"). Подобная конструкция представляется искусственной <2>. Например, непонятно, в чем проявляется "поручение уплатить себе"? В заявлении о зачете? Однако суть этого заявления настолько очевидна и проста, что обнаружить в нем "поручение уплатить самому себе" совершенно невозможно.

Непонятно, почему возложение этого поручения "происходит" в одностороннем порядке, без согласия кредитора и почему для него такое "одностороннее возложение поручения" является обязательным. И. Колер обосновывает это тем, что таковы "правила оборота" <3>. Однако это объяснение крайне неопределенно и, добавим, оно совершенно не раскрывает суть зачета <4>. На наш взгляд, попытка определить зачет через совпадение должника и кредитора в одном лице (confusio) обречена на неудачу, так как конфузия действует только в одном обязательстве, а при зачете - их два, определить же юридическую судьбу второго обязательства, не прекращенного конфузией, не представляется возможным <5>.

Очевидно, что обязанность должника по уплате разницы основана не столько на договоре контокоррента,

сколько на факте заключения счета. Юридическая природа заключения счета может быть охарактеризована как проведение в силу заключенного ранее договора зачета в сумме отраженных в контокоррентном счете

обязательств двух лиц. Тем самым заключение контокоррентного счета и отличается от соглашений о проведении зачета встречных требований - для последнего требуется положительно выраженное согласие сторон зачесть некоторые конкретные долги. При контокорренте такого согласия не требуется – зачет проводится автоматически (ср. проведение зачета по французскому праву и проблему зачета ipso iure). Поэтому составление и направление лицу, оставшемуся должником по результатам заключения счета, выписки по счету с указанием суммы долга нельзя приравнять к уведомлению о зачете и соответственно наделить свойством сделки.

В литературе встречается мнение, суть которого сводится к тому, что заключение счета не является зачетом, так как "при частичном зачете одно из обязательств (большее) продолжает существовать в части превышения над меньшим обязательством, а при заключении счета никогда не указывается, какое из требований сохраняется, а какие прекращаются полностью. Требование по сальдо может быть больше любого из занесенных в контокоррент, тогда, следуя концепции зачета, пришлось бы признать, что требование по сальдо - это не одно, а два различных требования" <*>. Однако это возражение не может быть принято.

Представляется, что сущность контокоррентных отношений состоит в том, что обязательства, вносимые в контокоррентный счет, еще до момента заключения счета новируются в одно новое обязательство <**> (в этом состоит действие договора контокоррента), которому вдобавок придается свойство абстрактности <***>. В итоге к моменту заключения счета имеются два встречных однородных обязательства контокоррентистов, они-то и подлежат зачету при заключении счета.