Учебный год 2023-2024 / Преимущественное право покупки долей (акций)_Чупрунов (рекомендует Ягель)

41 рассматриваемого права или изменили порядок его реализации92.

В пользу интерпретации положений Закона об ООО о преимущественном праве покупки в качестве диспозитивных говорят и следующие обстоятельства. Вопервых, в Законе об АО, в отличие от Закона об ООО93, преимущественное право покупки – это не императивная, а диспозитивная opt-in конструкция: данное право возникает, если только оно прямо предусмотрено уставом94. Это косвенно указывает на то, что законодатель не считает, что как минимум существо регулирования в данном вопросе требует использования сугубо императивного метода. Во-вторых, Приказом Минэкономразвития России, прошедшим регистрацию в Минюсте России95, были утверждены формы типовых уставов ООО, которые в ряде случаев позволяют прямо отключить действие преимущественного права (типовые уставы № 4, 10, 16, 22, 28 и 34). Очевидно, что исполнительные органы власти интерпретируют положения Закона об ООО в качестве диспозитивных (поскольку иначе указанные типовые уставы противоречили бы закону).

Но самое главное состоит в том, что СКЭС в определении от 11.06.2020 № 306-ЭС19-24912 по делу ООО «Яна Тормыш» (далее – дело ЯТ) без каких-либо сомнений или оговорок сослалась на то, что в основе регулирования ООО лежит «презумпция диспозитивности». Как представляется, СКЭС не просто распространила на Закон об ООО те же принципы определения диспозитивности и императивности норм, которые действуют в сфере договорного права вообще96, но и указала на презюмируемую диспозитивность регулирования деятельности ООО. Что особенно важно для целей настоящего исследования, коллегия ВС РФ прямо квалифицировала в качестве диспозитивных правила, касающиеся отчуждения долей, включая право преимущественной покупки доли, и отметила, что они могут

92С этой точки зрения не должно быть никаких препятствийдля того, чтобы сособственникизаключили междусобой соглашение об исключениипреимущественного права покупки, предусмотренного ст. 250 ГК.

93Это является одним из многочисленных примеров существования в Законе об АО и Законе об ООО разного регулирования по одному и тому же вопросу в отсутствие каких-либо объективных предпосылок или причин.

94Диспозитивным является и п. 1 ст. 621 ГК, устанавливающийпреимущественное право арендатора.

95Приказ Минэкономразвития России от 01.08.2018 № 411 «Об утверждениитиповых уставов, на основании которых могут действовать общества с ограниченной ответственностью» (зарегистрирован в Минюсте России 21.09.2018 №

52201).

96 См. п. 1-4 постановления Пленума ВАС РФ от 14.03.2014 № 16 «О свободе договора и ее пределах».

42

быть как изменены, так и полностью отменены уставом общества. Нет никаких сомнений, что указанная презумпция диспозитивности, подтвержденная применительно к ООО, должна распространяться и на регулирование иных непубличных обществ.

Таким образом, ввиду актуальной судебной практики и целей преимущественных прав соответствующие нормы закона должны квалифицироваться в качестве диспозитивных97. Какое значение это имеет для целей настоящего исследования? Во-первых, что очевидно, участники корпорации могут полностью отключить преимущественное право или значительно ограничить сферу его действия (например, преимущественное право может быть предоставлено лишь отдельным участникам корпорации98). Во-вторых, они могут изменить порядок его реализации, что способно привести к изменению набора правовых возможностей, имеющихся у правообладателя в фазе ожидания. В- третьих, вполне мыслимо расширение сферы преимущественного права, если это не создает негативных последствий для контрагента и иных третьих лиц (об интересах контрагента см. в разделах 1.6.3 и 1.7).

Что наиболее важно для настоящего исследования, диспозитивность норм о преимущественном праве означает, что законодатель фиксирует лишь дефолтную конструкцию поименованных преимущественных прав. Как следствие, мы сфокусируемся именно на изучении такой дефолтной конструкции, в отдельных случаях анализируя, какие именно варианты ее модификации могут быть использованы сторонами (главным образом участниками корпорации).

В случае же с непоименованными преимущественными правами диспозитивность регулирования означает наличие у сторон автономии в выборе того, какими именно правовыми возможностями наделен правообладатель по отношению к грантору. Поэтому в настоящем исследовании речь будет идти прежде всего о том, каким образом должна по умолчанию толковаться воля сторон, если,

97В пользу диспозитивности норм о преимущественных правах в немецком праве см., напр.: Schilhabl N.W. Op. cit. S. 19, 64-65.

98В поддержку данной точки зрения во французской доктрине см.: Merle P. Droit commercial. Sociétés commerciales.

23e éd. Paris: Dalloz, 2020. n° 381.

43

согласовав установление преимущественного права, они не включили в договор детальные правила в отношении того, как это право осуществляется.

1.3 Обзор взглядов на конструкцию преимущественного права

покупки

Как уже отмечалось выше, проблемы, связанные с правовой природой преимущественного права покупки, не обойдены вниманием в отечественной научной литературе. В частности, за последние годы было защищено немало диссертационных исследований, посвященных в том числе нахождению места преимущественного права в систематике гражданских прав99. Это во многом способствовало тому, что в российской науке на сегодняшний день представлен настоящий калейдоскоп взглядов на природу преимущественного права. Впрочем, как будет показано в ходе дальнейшего изложения, компаративный анализ демонстрирует, что в различных иностранных правопорядках также существуют весьма различные варианты закрепления преимущественных прав и их квалификации100. Тем не менее все варианты конструирования преимущественного права можно условно классифицировать на пять категорий.

1.3.1 Квалификация sui generis

В отечественной литературе крайне распространена точка зрения, в соответствии с которой преимущественное право представляет собой некоторую особую категорию прав101. Так, часто авторы пытаются увидеть в преимущественном праве некую «привилегию», «приоритетное» право на приобретение некоторого блага в «первоочередном порядке» и т.д. Именно данная

99См. сн. 4.

100При этом мы сознательно оставляем за скобками анализ римского права, поскольку конструкция преимущественного права отсутствовала в классический период. Лишь в постклассическом римском праве

появилось преимущественное право собственника на покупку участка от эмфитевты. См., в частности: Дождев Д.В. Римское частное право / под ред. В.С. Нерсесянца. 2-е изд., изм. и доп. М., 2006. С. 468-469; Schurig K. Op. cit. S. 2224. В то же время среди романистов нет согласия в отношении содержания и эффекта такого преимущественного права. См.: Naudé T. Rights of First Refusal or Preferential Rights to Contract: A Historical Perspective on a Controversial Legal Figure // Stellenbosch Law Review. 2004. Vol. 15. P. 72-73.

101 См., напр.: Ломакин Д.В. Коммерческие корпорации как субъекты корпоративных правоотношений: учебное пособие. М., 2020. Тема 2. § 2 («Упомянутые ранее преимущественные права сами по себе могут составить отдельный классификационный разряд. Данные права при прочих равных условиях пр едоставляют своим обладателям определенные привилегии по сравнению с иными участникамигражданского оборота. Эти привилегии, или преимущества, детерминированы особым статусом субъектов рассматриваемых прав»).

44

идея в той или иной вариации нередко выносится в качестве одного из первых тезисов в защищаемых диссертациях102.

Подобная позиция в какой-то степени созвучна взглядам, изложенным когдато В.П. Грибановым, считавшим необходимым выделять преимущественные права в качестве самостоятельной категории гражданских прав, отличительная черта которых состоит в том, что «при всех прочих равных условиях преимущество предоставлено законом определенной группе лиц, обладающих какими-то особыми признаками»103. Продолжая ту же мысль, В.С. Ем указывает, что «преимущественные права имеют особый, исключительный характер, так как выходят за рамки принципа равенства субъектов гражданских правоотношений», и даже прямо называет их «привилегиями»104.

Схожая точка зрения зафиксирована и во многих иных учебных и научных публикациях105. Так, примечательно, что Е.А. Суханов и В.С. Ем выделяют преимущественные права в отдельную категорию гражданских прав, отграничивая их от любых иных категорий прав, включая, в частности, секундарные права106.

Подобная квалификация преимущественных прав в качестве феномена sui generis, с одной стороны, способна в какой-то степени помочь отличить рассматриваемую категорию прав от схожих конструкций, но с другой – проливает

102 См.: Волкова Е.В. Указ. соч. С. 7 («Преимущественное право представляет собой основанное на законе субъективное гражданское право, содержание которого заключается в обеспеченной и прямо предусмотренной законом возможности приоритетного по отношению к третьим лицам права на совершение управомоченным лицом сделок по своему усмотрению [курсив мой. – И.Ч.]»); Онина А.А. Указ. соч. С. 7 («В этой связи преимущественное право покупки следует понимать как особый вид правовой привилегии, юридически обеспеченной возможности, предоставленной в указанных законом случаях субъекту с целью обеспечить приобретение отдельных благ в первоочередном порядке по сравнению с третьими лицами [курсив мой. – И.Ч.]»); Санкина С.С. Указ. соч. С. 10 («В диссертации обосновывается вывод о том, что преимущественное право по своей пр авовой сущности представляет собой особое субъективное право, порождающее в процессе реализации конкретные субъективные гражданские права и обязанности между определенными субъектами гражданского оборота»).

Подобное определение сущности преимущественного права можно назвать «лексическим»: вместо того, чтобы разбираться с содержанием, авторы занимаются «толкованием» его наименования.

103См.: Грибанов В.П. Ответственность за нарушение гражданских прав и обязанностей / Грибанов В.П. Осуществление и защита гражданских прав. М., 2001. С. 294-295.

104См.: Гражданское право. Т. 1 / отв. ред. Е.А. Суханов. С. 107 (автор раздела – В.С. Ем).

105Например, А.Г. Карапетов рассматривает вопросы, связанные с возможностью отказа от преимущественного

права, отдельно от вопросов, касающихся отказа от других типов гражданских прав, в том числе секундарных (см.: Основные положения гражданского права: постатейный комментарий к статьям 1 –16.1 Гражданского кодекса Российской Федерации / отв. ред. А.Г. Карапетов. С. 661-672 (комментарий к ст. 9; автор комментария – А.Г. Карапетов); см. также: Качалова А.В. Особенности правовой природы преимущественного права на примере корпоративных правоотношений // Законодательство. 2017. № 1. С. 17-18).

106 См.: Ем В.С., Суханов Е.А. О видах субъективных гражданских прав и о пределах их осуществления // Вестник гражданского права. 2019. № 4. С. 13. См. аналогичную точку зрения в: Кравченко А.А. Секундарные права в российском гражданском праве: автореф. дис... канд. юрид. наук. М., 2016. С. 13.

45

неоправданно мало света на сущность данного явления, а также не объясняет ни его природу, ни механизм действия. Вряд ли кто-либо станет спорить с тем, что у преимущественных прав есть специфические черты (притом у разных видов – разные) – именно о них и будет идти речь в разделах 1.4-1.6. Однако не вполне очевидно, что их достаточно, чтобы полностью отказаться от признания рассматриваемого явления частью уже известной классификационной группы гражданских прав107.

1.3.2 Квалификация в качестве относительного права Россия. Многие отечественные авторы считают, что преимущественное

право покупки является относительным (или обязательственным)108.

Так, Д.В. Ломакин квалифицирует преимущественное право покупки доли в качестве особого относительного права, существующего в рамках содержания некоего «зависимого» корпоративного правоотношения109. В качестве обоснования автор указывает на наличие на стороне «обязанного лица» обязанностей как пассивного типа (воздержание от совершения действий, направленных на отчуждение акций в пользу третьих лиц), так и – «на определенном этапе развития корпоративного правоотношения» – активного типа (информировать об отчуждении акций, делать оферту о продаже доли)110.

«Защита» преимущественного права через «перевод прав и обязанностей», по мнению Д.В. Ломакина, не может опровергнуть его относительного характера,

поскольку (а) это «особый способ защиты» и (б) «в отечественной цивилистической доктрине … давно и исчерпывающе был обоснован тезис о возможности влияния

107 Здесь нельзя не процитироватьА.А. Пиленко, которыйв свое время следующим образом оценивал проприетарную теорию патентных прав (настаивавшую на том, что исключительное право есть собственность sui generis): «Тот, кто говорит: «Патентное право есть собственность sui generis», в сущности, еще не дал никакой конструкции, так как конструирование начнется лишь тогда, когда sui generis будет разложено в виде суммы точных юридических признаков. А пока эта операция не сделана, проприетарная теория, в сущности, не существует» (см.: Пиленко А.А. Право изобретателя. М., 2001. С. 598).

108См., напр.: Субботин М.В. Преимущественные права в российском гражданском законодательстве. С. 13; Кубарь И.И. Указ. соч. С. 7; Никольский С.Е. Указ. соч. С. 7.

109См.: Ломакин Д.В. Преимущественные права участников (членов) корпораций по гражданскому законодательству России. С. 6-7. Стоит заметить, что в более ранней работе Д.В. Ломакин, анализируя вопрос о природе

преимущественных прав, ограничивался лишь констатацией того, что они имеют имущественный характер (см.: Ломакин Д.В. Корпоративные правоотношения: общаятеория и практика ее применения в хозяйственных обществах. М., 2008. Гл. IV. § 3.2 (СПС «КонсультантПлюс»)).

110 См.: Ломакин Д.В. Преимущественные права участников (членов) корпораций по гражданскому законодательству России. С. 6-8.

46

обязательства не только на должника и кредитора, но и на третьих лиц»111. Аналогичным образом поименованные преимущественные права

квалифицируют в качестве обязательственных или относительных, например, Д.И. Степанов112, а также иные авторы113. Этой же точки зрения на протяжении долгого времени придерживался и В.А. Белов114.

В иностранных правопорядках обязательственноили договорно-правовая квалификация контрактных преимущественных прав преобладает во Франции и в странах общего права.

Франция. Во Франции преимущественное право из контракта исторически рассматривалось как чисто обязательственное право требования, дающее правообладателю лишь иск к прометанту о возмещении убытков, но не иск о замене контрагента на правообладателя в договоре с прометантом115. Лишь в 2006 году в решении по конкретному делу Кассационный суд Франции также предоставил правообладателю возможность потребовать (а) признать недействительным договор между прометантом и контрагентом и116 (б) заменить контрагента на себя

111См.: Там же. С. 8-9.

112См.: Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой (постатейный) / под ред. С.П. Гришаева, А.М. Эрделевского (п. 2 комментария к ст. 93; автор комментария – Д.И. Степанов). При этом стоит

отметить, что в иной своей публикации автор сравнивает преимущественное право покупки доли по заранее определенной цене с правом из опциона, хотя право из опциона очевидно является не обязательственным, а секундарным (право акцептовать безотзывную оферту) (см.: Степанов Д. Реформа законодательства об ООО: к принципу свободы договора в корпоративном праве. Часть II // Корпоративный юрист. 2009. № 7 (СПС «КонсультантПлюс»)).

113См., напр.: Блинков О.Е., Никольский С.Е. Указ. соч.

114См.: Белов В.А. «Двадцать пятое» Постановление Пленума: толкование или... законодательство? // Вестник экономического правосудия РФ. 2015. № 11. С. 83 (преимущественное право «позволяет понудить обязанное лицо к

заключению договора купли-продажи именно с ним, а не с кем-либо другим»); Он же. Гражданское право: Особенная часть. М., 2004, 616-633; Он же. Основы учения о преимущественных правах («… преимущественные права – это относительные субъективные гражданские права, существующие только вместе с комплексом абсолютных прав, нарушение которых влечет возникновение у потерпевшего права потребовать перевода на себя в судебном порядке прав и обязанностей, возникших в результате такого нарушения»).

115 См.: Schlumberger E. Op. cit. P. 425-428; Rolain M. Les limitations au droit de propriété en matière immobilière. Thèse. Nice, 2015. P. 152; Civ. 3ème, 30 avril 1997, Bull. n° 96 (Кассационный суд отменил решения нижестоящих судов по той причине, что вместо взыскания убытков те «перевели права и обязанности» покупателя на истца); Cass. com., 7 mars 1989, Bull. n° 79.

116 Ошибочное использование в данном случае союза «и» (а не «или») критикуется в доктрине, поскольку реализация такого средства защиты, как оспаривание договора между грантором и контрагентом, несовместима с заменой контрагента на истца, так как в случае успешности первого второе становится нереализуемым.

Однако см. противоречивое обоснование такого подхода (несмотря на недействительность договора между грантором и контрагентом у правообладателя возникает возможность требоватьзамены на стороне покупателя в силу выражения грантором намерения произвести отчуждение): Schlumberger E. Op. cit. P. 426-427.

Примечательно, что в российской судебнойпрактике можно встретить немало дел, где истец требовал одновременно и признать договор между прометантом и контрагентом недействительным, и «перевести права и обязанности» из него.

47

в договоре с прометантом, но только в случае, если контрагент недобросовестен117. Что важно для целей настоящего исследования, в данном случае Кассационный суд Франции рассматривал предоставление правообладателю возможности встать на место контрагента в качестве своеобразного способа добиться исполнения в натуре обязательства прометанта.

Впоследствии в ходе реформы обязательственного права в 2016 г. конструкция, созданная в кассационной практике, была прямо закреплена в ФГК118, куда была включена статья, посвященная соглашению, устанавливающему контрактное преимущественное право (pacte de préférence) (ст. 1123)119.

Исторически считалось, что pacte de préférence создает право требования из обязательства по совершению действий (obligation de faire). Это выступало одной из причин, почему суды в силу прямого указания в ст. 1142 ФГК (действовавшего до реформы 2016 г.) давали правообладателю в случае нарушения obligation de faire только иск о возмещении убытков120 (а кроме того, в случае недобросовестности контрагента считали договор между грантором и контрагентом непротивопоставимым (inopposable) правообладателю121). Некоторые авторы также полагают, что pacte de préférence устанавливает обязательство грантора не совершать определенных действий (obligation de ne pas faire) и/ или не передавать имущество (obligation de ne pas donner)122. В рамках подобного подхода

117 Cass. Ch. mixte, 26 May 2006, n° 03-19.376.

Впрочем, в литературе встречаются также ссылки на решение Кассационного суда 1926 г., которым по требованию правообладателя был признан ничтожным договор между грантором и недобросовестным контрагентом, которому правообладатель прямо сообщил о существовании преимущественного права. См.: Schmidt J. Op. cit. P. 47. Однако чаще всего решение Кассационного суда 2006 г. рассматривается в качестве кардинально меняющего практику по данному вопросу.

118 С той поправкой, что союз «и», использованный Кассационным судом, был заменен на «или» (в результате чего (а) признание договора между контрагентом и гранторомнедействительным и (б) замена контрагента на истца стали альтернативными средствами защиты). При этом в литературе порой критикуется решение, при котором указанный договор может быть признан недействительным, а не непротивопоставимым (inopposable) правообладателю, поскольку это не соответствует систематике ФГК (см.: Sautonie-Laguionie L. Proposition de modification des articles 1123 et 1124 du Code civil: supprimer l'antinomie avec l'article 1341-2 du Code civil // Revue des contrats. 2017. N° 1. P. 172).

119Примечательно, что данная статья была помещена законодателем в особый подраздел главы ФГК о заключении договора, посвященный исключительно соглашениям об установлении преимущественного права (pacte de préférence) и опционам (promesse unilatérale).

120Civ. 3ème, 30 avril 1997, Bull. n° 96.

121См.: Avis de M. Sarcelet, avocat general. Arrêt n° 240 du 26 mai 2006. Cour de cassation - Chambre mixte (https://www.courdecassation.fr/jurisprudence_2/chambres_mixtes_2740/sarcelet_avocat_8745.html).

122Ibidem. См. также: Barry S. Détermination de la nature de l’obligation du promettant d’un pacte de préférence et élargissement de son champ d’action // LPA 14 Mar. 2019, n° 142s5, p.12-13.

48

предоставление правообладателю возможности требовать замены на стороне покупателя имущества состоит в том, что таким образом правообладатель реализует свое право из obligation de faire «в натуре»123. В этой связи весьма характерно, что во французской доктрине можно встретить утверждение о том, что на требование о реализации преимущественного права распространяются обычные ограничения в отношении доступности исполнения в натуре (ст. 1221 ФГК)124, а также та же обычная исковая давность, что действует для любых других обязательств (в части как субъективных, так и объективных сроков)125.

Кассационный суд в одном из недавних решений со свойственной себе лаконичностью назвал pacte de préférence создающим обязательство предоставить правообладателю приоритет на случай, если грантор решит продать вещь126. Подобное словоупотребление также скорее указывает на то, что высшая судебная инстанция Франции квалифицирует преимущественное право в качестве права требования (хотя с полной уверенностью утверждать это нельзя, поскольку кассационная практика по данному вопросу крайне ограниченна).

Англия. В Англии контрактные преимущественные права (right of first refusal, pre-emption right) рассматриваются в качестве обыкновенных контрактных условий, в связи с чем они чаще всего не получают особого внимания даже в ведущих работах по договорному праву127. Так, в «Chitty on Contracts» содержится лишь несколько предложений, описывающих right of pre-emption как обязательство сделать оферту при наступлении определенных обстоятельств и указывающих, что такое обязательство не является ничтожным по причине отсутствия указания цены

123 См.: Sautonie-Laguionie L. The Reform of the Contract Conclusion // La réforme du droit français des contrats / Sous la dir. de B. Fauvarque-Cosson, G. Wicker. Société de législation comparée, 2019. P. 80-81; Beale H., Fauvarque-Cosson B., Rutgers J., Vogenauer S. Cases, Materials and Text on Contract Law. 3rd ed. Oxford: Hart Publishing, 2019. Para. 10.5; Grimaud D. L’exécution forcée des avant-contrats // L’avant-contrat. Actualité du processusde formation des contrats/ Sous la dir. de O. Deshayes. n° 4-6, 9-12; Schlumberger E. Op. cit. P. 425-438.

В то же время некоторые авторы рассматривают подобный подход как частный случай применения максимы fraus omnia corrumpit, а не как следствие влияния соглашения о преимущественном праве на третьих лиц (см.: Rolain M.

Op. cit. P. 152-153).

124См.: Merle P. Op. cit. n° 382; Malaurie P., Aynès L., Gautier P.-Y. Droit des contrats spéciaux. 8e éd. Paris: LGDJ, 2016. n° 145.

125См.: Terré F., Simler P., Lequette Y., Chénedé F. Droit civil. Les obligations. 12e éd. Paris: Dalloz, 2019. P. 291-292; Rouvière F. Op. cit. n° 4.

126Cass. 3e civ., 6 déc. 2018, n° 17-23321, FS-PB.

127Так, лишь случайные упоминания right of first refusal и (или) pre-emptive right содержатся в Peel E. Treitel on the Law of Contract. 14th ed. London: Sweet and Maxwell, 2015.

49

в момент согласования условия о right of pre-emption128.

Как следствие, заключение договора с третьим лицом вопреки преимущественному праву рассматривается как обыкновенное нарушение обязательства. Правообладатель по общему правилу приобретает возможность взыскать убытки с грантора, но в некоторых случаях может также рассчитывать и на исполнение в натуре как на средство защиты по праву справедливости (equitable remedy). Так, еще в XIX веке английские суды в ряде случаев удовлетворяли требование истцов к ответчику об обязании к направлению оферты в соответствии с right of first refusal129. В некоторых делах английские суды указывают на то, что в случае продажи доли грантором в пользу контрагента преимущественное право, которое имеется у правообладателя, превращается в опцион по соответствующей цене130 или иной самостоятельный интерес в отношении доли по праву справедливости (equitable interest)131 в отношении соответствующего имущества.

Однако в целом следует отметить, что в английском праве не предпринимаются попытки концептуализировать содержание преимущественного права, что во многом связано с восприятием его в качестве обыкновенного договорного условия, не обладающего существенной спецификой. Вопрос о толковании воли сторон (например, в отношении того, создает ли конкретное условие устава или договора преимущественное право или право из опциона) и справедливости присуждения грантора к исполнению своего обязательства предложить имущество к покупке каждый раз зависит от конкретных формулировок и обстоятельств дела.

В этой связи весьма примечательно, что в случае нарушения преимущественного права суды могут дать правообладателю взыскать позитивный интерес, т.е. такой размер убытков, который призван поставить правообладателя в то же положение, как если бы договор между грантором и правообладателем был

128См.: Chitty on Contracts. 32nd ed. London: Sweet and Maxwell, 2015. Para. 2-134.

129См.: Naudé T. The Legal Nature of Preference Contracts. P. 122-123.

130Cottrell v. King [2004] E.W.H.C. 397. Para. 25; Tett v. Phoenix Property and Investment Co. Ltd. and others [1984] B.C.L.C. 599. P. 619 (данное решение было в последующем отменено, но по основаниям, не связанным с указанным выводом суда).

131Tiffany Investments Ltd. and another v. Bircham & Co. Nominees (No. 2) Ltd. and others [2003] All E.R. (D) 72 (Dec.). Para. 39.

50

заключен и исполнен. Так, в деле Homsey v. Searle132 истец обладал преимущественным правом покупки помещения и рассчитывал, что сможет его реализовать, поскольку грантор планировал продать его контрагенту. С учетом данного расчета истец заключил договор о перепродаже указанного помещения с третьим лицом. Однако, поскольку грантор нарушил преимущественное право и правообладатель не смог приобрести помещение, сделка по перепродаже сорвалась. Тем не менее истец смог взыскать с грантора в суде понесенные убытки, включая упущенную выгоду от несостоявшейся перепродажи133.

Однако в целом такой подход к конструированию преимущественного права вполне укладывается в его сугубо обязательственную квалификацию.

США. В США, как и в Англии, преимущественные права главным образом устанавливаются договором и могут принимать множество разных форм в зависимости от того, о чем именно договорились стороны. Преимущественные права покупки чаще всего встречаются в сфере недвижимости, торговли газом и нефтью, а также в уставах и соглашениях акционеров корпораций134. Судебная практика по спорам из преимущественных прав весьма богата, хотя суды часто склонны базировать свои выводы в конкретном деле на специфических формулировках условий о преимущественном праве, согласованных между правообладателем и грантором, а не на какой-либо общей теоретической конструкции преимущественного права135.

Во многом по этой причине конструкция преимущественного права редко удостаивается глубокого догматического анализа в американской литературе. Авторы зачастую ограничиваются сравнением преимущественного права покупки и опциона и, продемонстрировав очевидные различия между ними, в частности отсутствие у правообладателя возможности своим волеизъявлением в любой момент создать договор купли-продажи, со ссылкой на судебную практику констатируют, что в момент уведомления со стороны грантора о намерении продать

132Homsey v. Searle [1996] N.P.C. 34 (CA).

133См.: Remedies: Loss of Pre-Emption // Property Law Bulletin. 1996. Vol. 17. Issue. 1. P. 5.

134См., напр.: Daskal B. Rights of First Refusal and the Package Deal // FordhamUrban Law Journal.1994. Vol. 22. P. 461;

Clark R. Corporate Law. 2nd ed. Boston & Toronto: Little, Brown & Company, 1986. P. 765. 135 См., напр.: Naudé T. The Legal Nature of Preference Contracts. P. 130-141.