Модуль по истории петербургского летописеведения в хх веке

1) Задание: прочтите отрывки из работ м. Д. Приселкова, найдите в приведенных отрывках новые принципы и задачи, которые он внес в исследо­вание летописей.

Приселков М. Д. Очерки по церковно-политической истории Киевской Руси Х-ХII вв. СПб. 1913:

«…Мономах, как личность, стоит перед нами с большою выпукло­стью... О Мономахе, кроме летописных надгробных слов, проникнутых большим придворным лиризмом, имеем ряд данных, сходящихся в общей оценке. И митрополит Никифор в своем Поучении, и неизвест­ный Василий в своем Сказании об ослеплении Василька, и, наконец, сам Мономах в своем Поучении детям – рисуют пред нами живую фигуру князя, проникнутого религиозностью и церковностью, нищелюбца, гостеприимна, воздержанного в еде и питье, князя неутоми­мого в трудах и походах. Но к этой характеристике личности Моно­маха странно на наш современный взгляд не идут тонкие ходы его политики, не всегда честных и прямых путей в достижениях, иногда прямого вероломства, как бы не старались иначе осветить ли просто затемнить летописцы... Мономах, сын Всеволода от первой жены, греческой царевны из дому Мономахов, полугрек по крови и семейным связям с императорски­ми домами Византии, был личностью замечательной по многим своим дарованьям и по значительному образованию. Он, единственный из на­ших князей, – писатель, не без вкуса и способности воздействовать на читателя...Единственный отпрыск, хотя и по женской линии, уже угасшего в Византии дома Мономахов, Владимир мечтал и пытался овладеть византийским престолом, и в его византийские отношения не входила мысль о поддержке общерусских забот Печерского монастыря, поскольку поддержка эта вела к осложнению его личных планов и за­дач. Недоверчивый к подчиненным и вообще к людям, Мономах во всем любил брать львиную долю работы на себя и был большим самовласт­ием, не терпящим чужих указаний, наставлений и советов, тем более, конечно, опеки...Все это не предвещало благожелательных и добрых от­ношений Мономаха к независимому голосу Печерского монастыря с его общерусской заботой. И действительно, когда Нестор закончил свой труд, и Мономах увидел в нем беспристрастный рассказ о себе... Моно­мах круто и резко покончил в этой затеей. «Повесть» была изъята из Печерского монастыря и отдана для переделки в княжой фамильный монастырь – Выдубицкий, а против Печерского монастыря приняты меры воздействия...»

Приселков М. Д. Нестор-летописец. Пг. 1923:

«...А. А. Шахматов подошел к изучению летописей не как историк, а как историк литературы к историко-литературному явлению, ставя при этом своею задачею только восстановление текста «Повести вре­менных лет» как памятника литературы. Новая разработка нашей древней истории, начавшаяся в трудах советских историков, опирается, как известно, на тщательное и глу­бокое изучение источников и, желая избежать ошибок прежней исто­риографии в отношении летописей, ищет овладеть летописями в той же манере и в той же мере, как и другими историческими источниками, т.е. изучить их и использовать всесторонне. Действительно, если историк, не углубляясь в изучение летописных текстов, произвольно выбирает из летописных сводов разных эпох нужные ему записи, как бы нарочно для него заготовленного фонда, т.е. не останавливает своего внимания на вопросах, когда, как и почему сложилась данная запись о том или ином факте, то этим он, с одной стороны, обессиливает запас возможных наблюдений над данным источником, так как определение первоначального вида записи и изучение ее последу­ющих изменений в летописной традиции могли бы дать исследователю новые точки зрения на факт и объяснить его летописное отражение, а, с другой стороны, при этом историк нередко может попасть в то не­ловкое положение, что воспримет факт неверно, т.е. в его московской политической трактовке, через которую прошло огромное количество дошедших до нас летописных сводов...

Приселков М. Д. История русского летописания XI-XV вв. СПб. 1996:

«Наши летописи не были литературными произведениями в узком смысле этого слова, а политическими документами. Та правящая вер­хушка, которая в том или ином феодальном центре налаживала у себя дело летописания, в изложении событий, заносимых на страницы своего летописца, озабочивалась, конечно, не правдивостью передачи, а созда­нием такого повествования, которое в данном случае было бы выгоднее всего для этой местной политической власти. Иногда мы, к сожалению, не имеем данных, чтобы вскрыть за этим придворным изложением под­линную обстановку события, но часто эти данные можно найти в со­поставлении рассказов об одном и том же событии в летописях разных феодальных центров».