Задания учебного модуля по теме «Отечественная историография хvii века»

УЭ-1. Назовите исторические события, процессы, явления, которые, по вашему мнению, могли оказать серьезное влияние на развитие исторического мировоззрения в ХVII в.

УЭ-2. На основании оглавления «Скифской истории» (стр. 23) охарактеризуйте проблематику этого исторического сочинения. Определите круг источников, которыми пользовался автор «Скифской истории». На основании фрагментов текста сделайте вывод о значении использования данных источников для перспектив развития исторической мысли в России (см. стр. 24-29).

УЭ-3. На основании учебных текстов №№ 1-5 (стр. 2-20) составьте перечень источников, используемых при написании исторических произведений в ХVII в.

УЭ-4. На основании учебных текстов №№ 1-5 (стр. 2-20) составьте классифицирующий перечень жанров исторических сочинений по степени их значимости (расположите от наиболее важного – на ваш взгляд – к наименее важному).

УЭ-5. В виде тезисного плана охарактеризуйте проблематику исторических сочинений ХVII в.

УЭ-6. На основании учебных текстов №№ 1-5 (стр. 2-20) составьте два перечня аргументов: «за» и «против» утверждения о светском характере историографии в ХVII в.

УЭ-7. Приведите по 2-3 примера обращения авторов исторических сочинений к провиденциальной (=присутствие Божьего промысла в земной истории) и прагматической (=попытка объяснения событий в логике причинно-следственных связей, коренящихся в мотивах человеческих поступков) методологии.

УЭ-8. Установите соответствия между историческими обстоятельствами времени (УЭ-1) и изменениями в системе исторических знаний и представлений (во всех ее компонентах), которые были ими вызваны (можно выполнить в форме таблицы из двух столбцов).

Текст № 1

Одним из учреждений, в стенах которого составлялись в ХVII в. исто­рические книги, был в то время Посольский приказ. За сто лет своего существования он стал не только органом международ­ной политики, но и культурным центром страны. Во главе его стояли Ал­маз Иванов, А. Л. Ордин-Нащокин, А. С. Матвеев, Е. И. Укра­инцев, В. В. Голицын и др. При Посольском приказе работала большая группа пере­водчиков, толмачей, сюда прибывали «вестовые письма», здесь хранились отчеты послов – статейные списки, различные вы­писки из исторических трудов, переводные сочинения. Здесь стала составляться своя рукописная газета для служебного пользования – «Куранты», сюда стека­лась вся информация о зарубежных странах и народах, в стенах приказа зародилась мысль о необходимо­сти составить труды по истории своей страны, которые отра­жали бы величие Российского государства и ее монарха, ут­верждали международный суверенитет державы. Помимо своего основного назначения Посольский приказ становится центром идеологиче­ского обоснования существующего строя и центром официаль­ной историографии. Особенно явственным это становится вско­ре после борьбы за воссоединение Украины с Россией (1654- 1667 гг.) и русско-шведской войны. Организатором и вдохновителем составления книг по исто­рии стал глава Посольского приказа Артамон Сергеевич Матвеев (1625-1682). Сын посольского дьяка, выросший во дворце, Матвеев постепенно продвигался по служебной лестнице: в 1642 г. он был стрелецким головой – начальником московского гарнизо­на. Пользуясь безграничным доверием царя, выполнял его самые ответственные поручения: участвовал в следствии по делу патриарха Никона, подавлении Московского восстания 1662 г. Он возглавлял Аптекарский и Малороссий­ский приказы, вел переговоры с Б. Хмельницким, ездил с посольствами в Литву, Польшу, а в 1671 г. сменил А. Л. Ордина-Нащокина на посту руководителя Посольского приказа (до 1675 г.). По своим взглядам Матвеев, как и его предше­ственник, был ревностным сторонником самодержавия. Став во главе Посольского приказа, Матвеев развернул бур­ную деятельность по составлению книг по истории России. По-видимому, он все же не был автором книг, скорее, органи­затором их написания и редактором. Сам он так характеризо­вал эту сторону своей деятельности в «Истории о невинном за­точении ближнего боярина А. С. Матвеева»: «А служа вам, великим государем и желая вашей к себе милости, сделал кни­ги с товарищи своими, и с приказными людьми, и с переводчи­ками в Посольском приказе, какие не бывали». В этом выска­зывании отражен коллективный характер работы и четко выра­жена мысль о приоритете.

Одной из самых роскошных книг был Титулярник. Вот как ее характеризует Матвеев. «Первая книга: всех великих князей Московских и всея России самодержцев персо­ны, и титла, и печати, как они, великие государи, себя описы­вали, также и всех государей христиан­ских и басурманских, которые имеют ссылки с вами, великим государем, персоны их и титла и печати». Таким образом, в книге была дана иконография московских государей, патриар­хов (с конца XVI в.), а также портреты, титулы тех монархов Востока и Европы, с которыми Россия поддерживала диплома­тические отношения. Текст Титулярника, сохранившегося в не­скольких экземплярах, был издан еще в XVIII в. Н. И. Новико­вым в Древней российской вивлиофике (т. XVI, М., 1791). Написан он был дипломатом и писателем, выходцем из Молдавии Николаем Гавриловичем Милеску-Спафарием и подья­чим Посольского приказа Петром Долгово. В создании миниатюр Титулярника принимали участие такие русские художники, как Иван Максимов, Дмитрий Львов, Гри­горий Благошин, другие ученики знаменитого Симона Уша­кова. Часть портретов была скопирована с западно-европей­ских гравюр. Портретная галерея Титулярника отходит от иконообразности Лицевого свода и приобретает черты реального сходства с оригиналом. В книге были воспроизведены государственный герб России, гербы отдельных княжеств, а также гербы западных и восточ­ных государств.

Какие идеи и темы нашли отражение в Титулярнике? В нем всячески подчеркивалась не только за­конность династии Романовых, ее преемственность от Рюрико­вичей (хотя и по женской линии), но и ее богоизбранность, проповедовались идеи формирующегося абсолютизма. С этой целью использовался обычный для авторов второй половины XVII в. набор источников: Степенная книга, Проект утвержденной грамоты 1613 г. об избрании на Московское го­сударство Михаила Федоровича Романова, Новый летописец, Сказание о поставлении на патриаршество Филарета, акты земских соборов, сказания и повести о Смутном времени и о князьях Владимирских, статейные списки послов, различные летописцы и другие источники. В основу первой части Титулярника составители положили «Книгу степенную царского родословия», которая, по словам издателя, «содержала историю Российскую с начала оныя до времени государя царя и великого князя Иоанна Васильевича» (М., 1775. Ч. 1-2). Если в Степенной книге дается родословие князей, приводятся их биографии, применяются художественные приемы изложения, то Титулярник был свободен от этого, хотя и содержал информативные материалы. Тот же корпус источников служил и для освещения других тем Титулярника: о церковной власти в России, патриархах и патриаршестве, о посольских делах. Дипломатическая история прослеживалась на основании богатого архива Посольского приказа, грамот иностранных монархов и других материалов. Подробно описаны были сношения России с европейскими и восточными странами, установление дипломатических отношений, обмен посольствами и т. д. Особое внимание уделено состоянию Крымского ханства и политике ханов в отношении России. Титулярник можно считать одной из первых книг по внешней политике России.

Текст Титулярника не был статичным, его пытались продолжить. Так, список, изданный Н. И. Новиковым, дает сведения о посольстве, отправленном в Китай в 1689 г. для заключения после окончания Албазинской войны Нерчинского договора. Это происходило уже после гибели Матвеева в 1682 г. Книга преследовала цель поставить царствующий дом, с одной стороны, в связь с предшествующей династией, а с дру­гой – вписать Романовых в ряд самодержцев других стран, утвердив суверенитет России и возвысив дина­стию Романовых. Дипломатическая история России прослежи­вается в Титулярнике, начиная от правления Федора Ивановича, минуя царствование Бориса Году­нова и Смуту и непосредственно переходя к воцарению Михаила Романова. До этого русская книжность не давала такого вели­колепного зримого обоснования роли России. Титулярник отходит от летописной формы изложения, со­ставители его осознают роль источника, документа, он приоб­ретает характер справочный, информативный. В нем нет и те­ни церковности. По своим задачам и выполнению он был со­вершенно светским произведением. Очевидно, с ним знакомили наследников престола – детей царской четы. В XVIII в. на него ссылались, его копировали, издавали. Его значение выходило за пределы Посольского приказа, приобретало широкое историко-культурное звучание. Исследователь этого произведения М.Д. Каган-Тарковская считает Титулярник переходной формой исторического сочинения – от исторических трудов XVII в. к историографии XVIII в.

В другой книге, составленной под руководством Матвеева, в «Истории о невинном заточении», говорится: «Другая же книга в лицах же с речением: избрание и посылка на Костро­му, и о прошении, и о приходе к Москве, и о венчании на цар­ство Московское деда твоего государя, блаженная памяти великого государя, царя и великого князя Михаила Федоро­вича всея России самодержца». Это не что иное, как «Книга о избрании на престол» Михаила Федоровича Романова, которая также имела целью обосновать законность династии Романо­вых и связать ее с предшествующим царствованием Ивана IV. Автор проявил отрицательное отношение к Борису Годунову. В книге отразились бурные события недол­гого правления Шуйского и правительства «семибоярщины», автор констатировал выступления «разбойни­ков» – крестьян, которые «совсем прервали сообщение по до­роге к Москве, не пропуская ни гонцов, ни служилых и торговых людей». Большое внимание уделяется в книге борьбе с польской интервенцией, венчанию на царство Михаила Федо­ровича, встрече возвращенного из «плена» Филарета Романо­ва – патриарха и отца царя. В этом труде использованы две редакции «Книги об избра­нии и венчании на царство Михаила Федоровича», различные грамоты и актовые источники. Прототипом «Книги об избра­нии» являлась «Грамота утвержденная об из­брании на Российской престол царем и самодержцем Михаила Федоровича Романова»; однако первая выгодно отличалась более откровенным характером: автор ее не скрывает острую борьбу на Земском соборе 1613 г. по вопросу о кандидатуре царя. «Книга об избрании» излагает события ясным, лаконич­ным языком, лучше иллюстрирована (21 миниатюра), хотя об­щий ее настрой сохранен: обосновать и возвысить династию Романовых. Матвеев чрезвычайно гордился этим трудом и считал его большой заслугой перед новой династией. Но в силу тради­ционности формы книга не имела большого влияния на последующую историографию.

Ко второй половине XVII в. относится факт, не имевший прецедентов: попытка правительства Алексея Михайловича создать специальное учреждение для сбора всех возможных материалов и написания истории России. Прообраз своего рода «института истории» – Записной при­каз был организован по указу царя от 3 ноября 1657 г. и про­существовал два года. Отсутствие его упоминания в имеющих­ся перечнях приказов объясняется тем, что он подчинялся приказу Тайных дел – личной канцелярии царя, это подчеркивает значение, которое ему придавалось. Разме­стили его в Кремле в Набережных хоромах, где помещался прежде судный Владимирский приказ. Кадры нового учреждения формировались так: во главе приказа был поставлен дьяк Тимофей Кудрявцев, ничем осо­бенно не выделявшийся: в 1653-1654 гг. он был жильцом (низший придворный чин), в 1657-1658 гг. числился дьяком, умер в 1661-1662 гг. Кудрявцеву полагалось взять для работы двух старых подьячих из Поместного приказа с окладом по 10 руб. каждо­му и набрать шесть человек молодых подьячих с жалованием по 5 руб. На остальные расходы (чернила, свечи, дрова, жало­ванье сторожам и пр.) – 100 руб. выделялось из средств Ма­стерской палаты, 50 стоп бумаги надлежало взять из Посоль­ского приказа. Однако организация такого необычного учреж­дения проходила трудно: дело ограничилось присылкой двух подьячих Василия Ватолина и Кондратия Перфильева, вскоре получившего другое назначение, самого Кудрявцева чуть было не послали в только что занятый Смоленск к князю Б.А. Репнину. Помещение приказа требовало ремонта, осуще­ствленного лишь в 1659 г.; были присланы иконы, английское сукно на скатерти. Перед служащими новоявленного приказа была поставлена прежняя задача: «записывати степени и грани царственные», т. е. события, начиная с последних лет правления Федора Ива­новича (умер в 1598 г.), далее перечислены правители эпохи Смуты (Борис Годунов, его сын Федор, Лжедмитрий I, В.И. Шуйский), а также Михаил Федорович и Алексей Михайлович (до 1657 г.). Было обращено внимание на значение источников.

Где предполагалось собирать материалы для написания истории с конца XVI в. и за первую половину XVII в.? Четкой инструкции на этот счет не давалось. Предпи­сывалось брать книги из приказов и «где сведает» начальник учреждения. Однако, как только Кудрявцев обратился в По­сольский приказ, Алмаз Иванов ответил, что кроме посольских (непосредственного делопроизводства), никаких книг нет,. Такой же ответ был получен и из Разрядного приказа. Кудрявцев обратился за материалами в Патриарший при­каз. Выписки из приказных дел ему не сделали, но книги он получил. Последовали просьбы и к частным лицам. В итоге материал в Записном приказе стал концентрироваться: «перечневые тетради» князей от Рюрика до Василия III, дела и книги из приказов, докладные выписки, дела о посольствах в Польшу. Книги имелись у приказных дьяков, князей, бояр, купцов, в монастырских библиотеках. Существует докладная записка Кудрявцева: «Гость Матвей Васильев сказывал мне про дьяка Ивана Тимофеева (имеется в виду автор «Временника») был-де он книгочтец и временных (летописных) книг писец, а жаловал его за то боярин князь Иван Михайлович Воротынский, и потому Ивановых книг или списка с тех книг у стольника у князя Ивана Алексеевича Воротынского чаят. Да купчина Герасим Дияков про летописные книги того же дьяка Ивана Тимофеева сказывал: чаят-де то Ивановы летописные книги остались по­сле боярина князя Алексея Михайловича Львова в дому ево. Да и в Чюдове-де монастыре есть книга летописная...». Далее выяснилось, что у И. В. Воротынского забрал книги дядя (ца­ря?) боярин Никита Иванович (Романов). Сын писателя С.И. Шаховского Ф. С. Шаховской передал в Записной приказ книгу на польском языке о Московской войне, в которой в стихотворной форме описывались события с 1604 по 1613 г. «Того же числа спрашивано у Богдана Иванова сына Комынина, да у гостя Матвея Васильева про летописные кни­ги; и Богдан болен, а сказал: которые-де у него и были письма и записки, и те-де письма, как двор ево грабили во 156-м году (соляной бунт 1648 г.) в тот же грабеж пропали. А Матвей Васильев показывал хронограф и говорил: волен-де великий государь, книга готова». Важные книги предоставила вдова кн. М. И. Шаховского, среди них были: Лествица вкратце царей и великих князей Российских, Родословная книга, Летописец от Рюрика до Алексея Михайловича; сын Шаховского Федор Семенович передал в Записной приказ труды своего от­ца: Похвальное слово митрополитам Петру, Алексию и Ионе, царевичу Дмитрию, книгу о Расстриге (Лжедмитрии I) и др. Выяснилось, что книги о царском избрании есть у окольничего Р.М. Стрешнева, кн. А. Н. Трубецкого. Использовалась и Переписная книга Архива Посольского приказа 1627 г., грамоты греческие, грузинские, турецкие и др. Книги собирали в Троице-Сергиевом, Кириллове и Ипатьев­ском монастырях. Предполагалось также достать степенные и летописные книги в Новгороде, Казани и Астрахани. «Да у Строгановых книги ж степенные и летописные чаят есть, пото­му что они издавна люди снискательные». Из этого перечня книговладельцев и книг видно их разнообразие и социальная пестрота дер­жателей библиотек.

Усилия Кудрявцева и сменившего его в марте 1659 г. Г. Кунакова не ограничивались сбором необходимых источников и препирательствами по этому поводу с при­казными и патриаршими дьяками. Они не пренебрегали и уст­ными свидетельствами очевидцев. Было известно, что то­гда уже престарелый Богдан Комынин мог сказать «в летах и в числах памятно про Московскую сечу и пожар, и про пере­сылку, как ево посылали бояре и Литва из осады из Москвы в полки к бояром ко князю Дмитрию Тимофеевичу Трубецкому с товарищи и от бояр ж полков в Москву к бояром и к Лит­ве». Имеется в виду период правления «семибоярщины». Предполагалось также разобрать дела, имевшиеся на Ка­зенном дворе, куда их определил тушинский «воровской дьяк» Иван Чичерин и польский агент Федор Андронов. Последний ограбил царскую казну и вывез ее к Сигизмунду III. «И только тех старых писем и книг пересмотреть, и в тех письмах, чаят, в сыску много статей, которые годятся внести в Степен­ную книгу на память будущим родом, а ворам и воровским на обличение и на укоризну».

Какую цель ставили перед собой сотрудники Записного приказа? Предполагалось написать «о начале великославного сармат­ского, славенского, русского народов и московского», о прав­лении Гостомысла, якобы посоветовавшего новгородцам при­гласить Рюрика с братьями. При этом ссылались на польскую хронику Матвея Стрыйковского. Затем следовало дать сведе­ния о составе царских семей, военных походах как царей, так и бояр и воевод, о заключении мира, о поставлении патриар­хов, митрополитов и других церковных чинов. В Сибирском приказе были собраны сведения о приобретенных землях, вновь основанных городах, о походах против «непослушников и на изменников и про всякие тогдашние смуты».

Однако вся эта обширная подготовительная работа по со­биранию источников и программа по написанию текста не была выполнена. После смерти Г. Кунакова в 1659 г, деятельность Записного приказа прекратилась. Но работа, проделанная его сотрудниками, не пропала да­ром. Она показала, что российские дьяки осознали значение источников, столкнулись с трудностями их собирания, стреми­лись сохранить свидетельства современников. Были выявлены не только места хранения официальных документов, но и учте­ны частные библиотеки, т. е. прослеживались взаимосвязи пи­сателей и историков с читающей средой.

Выполнить задуманное выпало на долю дьяка Федора Гри­боедова, известного служащего Московских приказов, участника законотворческой комиссии по составлению Соборного уложе­ния 1649 г., предка известного писателя и дипломата. С. Ф. Платонов считал Федора Акимовича Грибоедова происходившим от вы­ходца из Польши Яна Гржибовского, которому в России дано было имя Иоакима Грибоедова. Имя Ф.А. Грибоедова упоми­нается уже в 1639 г., в 1647 г. – он подьячий приказа Казанского дворца и служит в Белгороде. Усердная личная служба выдвинула его в комиссию по составлению Соборного уложе­ния 1649 г. под руководством кн. Н. И. Одоевского. Этот важ­ный документ был скреплен и подписью дьяка Ф. А. Грибое­дова. Работа в комиссии Одоевского была слож­ной: надо было собрать все законодательные материалы и во­плотить их в новой форме в виде кодекса статей Уложения. После принятия Уложения Земским собором 1649 г. в течение десятилетия Грибоедов со­стоял дьяком приказа Казанского дворца, ведавшего управле­нием огромного района Поволжья. Бурным в биографии Грибоедова был 1659 г. Дьяк нахо­дился в свите князя А.Н. Трубецкого, отправившегося (после смерти Богдана Хмельницкого) на Украину. Ему пришлось бороть­ся с мятежом И. Выговского, отступать к Путивлю, участвовать в новой Переяславской раде, возведшей Юрия Хмельниц­кого на гетманство. В феврале 1660 г. царь наградил всех, кто участвовал в этих событиях. Ф.А. Грибоедов получил от царя «шубу атлас золотой в 50 рублев, да кубок в 2 гривни да к прежнему его окладу придачи: поместного окладу 150 четей, денег 20 руб­лев, да на вотчину 2000 ефимков». С 1660 по 1664 г. Грибоедов вновь служил в приказе Ка­занского дворца, а с 1664 по 1671 г. – в Разряде, а также вы­полнял посольские поручения. Скончался ле­том 1673 г.

Грибо­едов был типичным представителем приказной служилой сре­ды. Хотя выше чина приказного дьяка он и не поднялся, именно ему выпала честь выполнить «политический заказ» – продолжить Степенную книгу от конца XVI в. до со­временности, т.е. стать летописцем династии Романовых. «История» Грибоедова неравномерна в хронологической структуре: примерно одна треть книги отведена древнему периоду – до княжения Юрия Долгорукого и Даниила Александровича, первого мос­ковского князя. Две трети посвящены повествованию о москов­ских князьях от Ивана Калиты, обоснованию права династии Романовых на продолжение линии царствующего дома через родство Михаила Федоровича Романова (1613-1646) с женой Ивана Грозного – Анастасией Романовной Захарьиной-Юрьевой (он был ее племянником). С этой целью дан рассказ о роде Романовых, о самой супру­ге Грозного, подробно описаны события Смутного времени, кончая заключением Деулинского перемирия между Россией и Польшей, далее бегло перечислены сыновья Алексея Михайловича (1645-1676). Книга, состоящая из 36 глав (про­странная редакция), заканчивалась «молением» – панегириком второму Романову. Последние главы (37-41) были дописаны уже после смерти автора (в 1673 г.) кем-то другим. Автор исполь­зовал различные повествовательные (нарративные) источники: Степенную книгу, доведенную до конца XVI в., редакцию Рус­ского Хронографа (1617), очень широко «Сказание, иже что содеяся во гражданстве» Авраамия Палицына, бывшего в пе­риод Смуты келарем Троице-Сергиевого монастыря, Грамоту об избрании на престол царя Михаила Федоровича и Соборное уложение патриарха Феофана, взятое автором из Кормчей (1653). Привлекались приказ­ные записи. Что ка­сается характера использования источников, то это прямое заимствование целыми отрывками, включение отдельных фраз, перефразировка.

Две идеи доминировали в его труде. Труд отвечал своему названию: «История о царях и великих князьях земли Русской», т.е. царская родословная, традиционно выве­денная от Августа, кесаря Римского, его «присного брата, имянем Пруса». Также была освещена преды­стория воцарения династии Романовых, следовательно, Смуты. Политическая история выпала из поля зрения автора: нет истории войн и договоров с иноземными держа­вами, «устроения земли», мятежей и восстаний. Сквозь все события протянута одна связующая нить правления представителей московского дома, якобы иду­щего от Рюрика и Владимира Святославича до Романовых и далее до Федора Алексеевича включительно. В духе авторов сказаний начала XVII в. Ивана Тимофеева и Авраамия Палицына во всех бедах Романовых автор обви­няет Бориса Годунова. Очень подробно он описывает миссию Ф. И. Шереметева в Ипатьевский монастырь, в результате ко­торой инокиня Марфа Ивановна (жена Ф. Н. Романова) дала согласие на венчание сына на российский престол. Труд Ф. А. Грибоедова подвергался правкам: известно де­сять его списков и несколько редакций. Сам он написал книгу в 36 глав, подал ее в 1669 г. и был награжден жалованьем. Щедрое вознаграждение не совсем согласуется с полученными результатами: Ф. А. Грибоедову не удалось показать в своей книге историю народа и даже государства. Он не упомянул о борьбе с татарами, о воссоединении Украины с Россией, к успеху которого сам приложил немалый труд, выпали из его «Истории» и другие важные события. И все-таки «книга взята к великому государю в верх». С. Ф. Платонов в Предисловии, предпосланном из­данию памятника, пишет, что «История» Грибоедова состав­лена была для руководства государевых детей в их первом знакомстве с историей родины и их царской семьи, поскольку эта книга могла «служить лишь для первоначального, элемен­тарного ознакомления с судьбами великого княжения Русского и царства Московского».