1fedotov_v_g_otv_red_novye_idei_v_sotsial_noy_filosofii

По-видимому, XXI в. есть время ритмокаскадных трансформаций многих государств, среди которых Россия первая завершит такую трансформацию к 20-м гг., и будет способна решать сверхсложные проблемы цивилизационного кризиса. Другие участники мирового процесса только войдут в кризисные режимы. Важно понять, что происходит интерференция трансформаций многих архетипов цивилизационного масштаба. Кроме перечисленных выше изменений цивилизационных архетипов в середине века, происходит усиление протестантского и исламского архетипов, выход на сцену мировой истории великих восточных цивилизаций Китая и Индии и т.д. Помимо сказанного, хорошо известны проблемы глобального экономического, экологического кризисов и великого демографического перехода в XXI в.. Намного меньше говорят о прогнозируемых резких геофизических изменениях на планете в ближайшие десятилетия, вовсе не связанных с техногенной деятельностью человека, которые просто перекроят географическую карту и смешают народы. Все это свидетельствует об особой ценности, того краткого момента истории, когда в мире воцарилось доверие между бывшими врагами, и начал строится общий дом народов Европы. Действительно можно сказать, что российская перестройка дала больше миру, в частности Европе, чем нам, россиянам, более отдаленные результаты еще могут оказаться благоприятными. В заключение отмечу, что я умышленно не говорил о многих других причинах перестройки и распада Союза, в частности, об экономических причинах, о проигрыше в холодной войне, о инновацион- но-технологической неэффективности, о вековой мечте и усилиях соседей и великих держав ослабить и расчленить Россию и т.д. Об этом скажут другие. Я хотел показать, что даже вне этих причин существуют глубинные мотивы происходящего, которые лежат в сферах социального бессознательного, в сферах истории государственности России, которые живут и развиваются в своем фрактальном ритме, настигая нас, как цунами в спокойном море, в эпохах перемен.

261

Копределению понятия информация

Вповседневном общении информацию обычно связывают с получением новых, данных об объекте, событиях, поступающих по материальным каналам, средствам коммуникации, как правило, в закодированном, лингвистическом или математическом, виде, требующем раскодирования, т.е. преобразования ее на язык повседневности или специализированный язык применительно к области знания или практики, которым она адресована, и принятия решения. Любая информация предполагает выбор одного из вариантов вероятностного развития системы. Если выбор указан или подсказан, то говорят о получении (рецепции) информации. Если выбор произведен самостоятельно или случайно, это означает возникновение информации. Отсюда вырастает характеристика ценности информации, т.е. ее способности повлиять на результаты выбора. При этом ценность может быть как положительной, обеспечивающей позитивное развитие событий, так

иотрицательной, т.е. сознательной или стихийной дезинформацией. Но хотя понятие информации давно вошло в интеллектуальный

262

как уменьшения неопределенности знаний об объекте и положение об управляемости этого процесса, т.е. возможности влияния на один из вероятных его исходов.

С учетом этого момента одной из важных характеристик процесса информации является введенное Г.Кастлером качество запоминаемости выбора одного из вариантов, что определяет его преимущество по отношению к другим вариантам. Даже если выбор заранее не предопределен, т.е. начальные условия симметричны, то система сама, по воле случая, выбирает одно из вероятных состояний процесса и «запоминает» его. Так происходит генерация информации, вследствие чего она приобретает ценность315 . При этом информация системы может не совпадать и, как правило, не совпадает по качеству с информацией отдельных, входящих в нее элементов. Однако в процессе их отбора и запоминания происходит генерация информации, т.е. ее преобразование в соответствии с целью системы в целом. Под целью может быть понята такая интеграция информации, которая обеспечивает стабильность системы в будущем, либо имеется в виду ее распространение на метасистему. При этом различные элементы системы могут сохранять и свою собственную, приватную цель.

Информация имеет метасистемный характер, т.е. информационная значимость одной системы предполагает ответную реакцию аналогичной или контрсистемы. Их взаимодействие и объединяет их в метасистему со сложной информацией.

О плодотворности математического подхода к информации свидетельствуют достижения в области ядерной физики и астрофизики. В качестве примера сошлемся на обоснование на этой основа происхождения Вселенной316 .

Однако в рамках математического подхода сложились и другие направления и методы: определения информации, как формы представления идеального объекта и адекватной передачи информации о нем

(знания, художественных образов, религиозных символов и проч.) (Л.Бриллюэн, В.Налимов, А.Моль). И хотя, как утверждает автор НФЭ, это не дало существенного продвижения самой теории, но свидетельствует о назревшей потребности расширения такого рода исследований с целью распространения их на социально-культурную сферу, что нашло отражения в трудах Д.Белла, М.Гелбрайта, П.Дракера, Дж.Маклюэна, Ю.Масуда, М.Пората, О.Тоффлера, Б.Есина, Л.Земляновой, В.Иноземцева, Н.Козловой, В.Розина, В.Федотовой, Е.Фейнберга и др.

Расширительная трактовка информации дает основание для объяснения ее роли и специфики проявления в социально-культурных процессах развития общества. Так, информация в обществе приоб-

263

ретает коммуникативный характер. Информация – это прежде всего коммуникация, общение между отправителем информации и ее получателем, что связано с наличием материальных средств коммуникации. И, во-вторых, полученная информация предполагает ее социальную реализацию потребителем, т.е. вовлечение в нее «других», иначе она утратит свое значение, и может быть оценена как шум. В связи с этим в сферу научного интереса социальной теории информации попадают не только ее содержание, но и технические средства коммуникации, их пропускная способность и конвертируемость.

По своему уровню универсальности теория информации может быть приравнена к теории экономического развития общества Марксом. При том что обоснование экономической теории происходило в период становления промышленного капитала, тогда как обоснование теории информации совпало с развитием постиндустриального общества. И подобно марксистской теории, обладающей познавательным потенциалом не только по отношению к современной ей эпохе, но и к прошлому и к прогнозированию будущего, теория информации по мере своего развития обретает также универсальный познавательный статус, как по отношению к настоящему, так и прошлому и будущему. В отличие от экономической теории, ориентированной на объяснение материально-экономического развития общества, теория информации имеет универсальный характер, а в расширительном смысле может быть ориентирована на анализ и характеристику со- циально-культурного развития общества. И хотя об информации как социальном феномене исследователи заговорили в условиях индустриального общества, бесспорно, что как элемент социально-куль- турного общения информация сопутствовала развитию человеческой цивилизации в целом, обретая на каждом ее этапе свойственные ей черты и функции.

Информация как фактор социально-исторического развития

На ранних стадиях развития традиционного общества информация может заявлять о себе в оральной, или визуально образной, либо, наконец, в символически закодированной (пиктография, иероглифы), доступной пониманию лишь посвященным) форме. Возникновение и развитие информации как социально-общедоступно- го явления стало возможно только с возникновением и распространением азбуки и счета. 25 или 30 знаков алфавита позволяют создать десятки тысяч содержащих информацию текстов, доступных пони-

264

манию всех, овладевших этим весьма ограниченным набором знаков. Изобретение десятичного счета позволяет оперировать количественными значениями (и, следовательно, информацией) сколь угодно больших величин317 .

Отметим здесь, что М.Маклюэн, один из ведущих теоретиков информационного общества в изобретении алфавита и счета видел недостаток европейской культуры, которая стала на путь замкнутого индивидуализма, ибо новые тексты позволяли «читателю» обособиться в своем восприятии информации, в отличие от визуальной информации древних народов и культур, предполагающей совместное, эмоциональное напряженное ее восприятие318 .

Изобретение алфавита и десятичного счета быстро стало универсальным кодом социальной информации: запись летописей, финансовых документов, священных текстов, дипломатической почты, школьных учебников и, наконец, приватных сочинений, в состав которых вошли философские и риторические труды античности и сочинения европейских авторов. Однако изобретение алфавитного письма и десятичного счета порождало свои противоречия и трудности, подмеченные Маклюэном. В частности, использование азбучного письма и счета вело к размежеванию значения и смыслов, в том числе в священных текстах. Это ставило под сомнение некоторые значения «абсолютной истины» Священного Писания или по смыслам выходило за его пределы, что побуждало его блюстителей подвергать остракизму тексты, расходящиеся освященными религиозной традицией и их авторов319 .

Знаковая информация, как наиболее закодированная и требующая специального знания для ее раскодирования, первоначально предназначалась для деятелей культуры, служителей культа и государства (перепись священных книг и интерпретация священных текстов, перепись населения и налогов, дипломатическая почта и т.п.). Для народных масс оставалась в силе наглядная информация, увязанная в основном с религиозными текстами. Этой цели служили великолепное убранство готических храмов, русская иконопись и пышная обрядовость церковных ритуалов. Не отличаясь однозначностью смыслов, они обладали огромным эмоциональным воздействием, тем более что их интерпретация осуществлялась служителями церкви, – в лучшем случае, вооруженными знанием источников, в худшем, – истолковывающими житие Божие и святых угодников по памяти. На этой почве стали возникать социально-культурные противоречия, раскол между благородным и «подлым» сословиями. Первое стремилось держать народные массы в неведении относительно скрытых

265

смыслов религиозных текстов, подлинных ценностей античной культуры и нарождающейся новой литературы320 . Дороговизна папируса

ипергамена, как материалов, пригодных для письма, и самого труда переписчика усугубляло это противоречие, что ускоряло процесс разделения знаковой и наглядной информации. Вместе с тем замена ви- зуально-образной информации алфавитно-знаковой, с одной стороны, вела к образованию национальных языков и национальной культуры, но вместе с этим способствовала и развитию национализма и одновременно усугублению социально-культурного неравенства.

На Руси начало рукописной книжности положили в IX в. св. Кирилл и Мефодий своими переводами греческой, в основном церковной письменности, на старославянский (церковнославянский) язык, чему предшествовало создание славянского алфавита, осуществленное Кириллом321 . Это, с одной стороны, способствовало лучшему пониманию народными массами богослужений, но вместе с тем вело к обытовлению философского смысла греческой письменности, надолго отлучая русских книжников от сокровищ античной культуры. К тому же церковнославянский язык скоро был забыт не только мирянами, но и церковниками, осуществляющими службу по памяти и допускавшими бесконечные повторы и смысловые ошибки, со временем в изобилии накопившиеся в св. книгах при их переписке. Попытки патриарха Никона исправить накопившиеся в рукописных церковных книгах ошибки на основе сличения их с греческими первоисточниками, как известно, закончились трагическим расколом Русской Православной церкви. И только по повелению Петра и при его личном участии старославянская азбука была заменена новым современным алфавитом.

Начало массовой информации обычно связывают с техническим изобретением Гутенбергом печатного станка с наборным шрифтом,

ираспространением печати, примерно в 1440–1450 гг. Действительно, изобретение печати, совпавшее с развитием дешевого бумажного производства, вытеснило, наконец, многотиражными изданиями дорогую рукописную книгу, за которой сохранился в основном лишь значение раритета. Это существенно изменило статус информации и способы ее участия в социальной жизни. Не случайно Гутенберг признан самой выдающейся личностью II тысячелетия322 . Однако Маклюэн, относившийся весьма критически к алфавитному письму и всей связанной с ним культуре, увидел в печати глобальное изобретение, положившее начало европейской цивилизации с ее национализмом, и, подчеркивая универсальность этого события, определил его как «Галактику Гутенберга»323 .

266

И все же отметим здесь, что изобретение Гутенбергом наборного шрифта и печатного стана отнюдь не было единичным явлением. Как свидетельствует Ф.Бродель, подобные изобретения с небольшими вариантами и незначительными сдвигами во времени отмечены во многих городах Европы, что свидетельствовало о назревшей социальной потребности, исходившей от университетов и городских магистратов324 . Первая печатная книга появляется на родине Гутенберга в 1452 г.; в 1564 г. первопечатник Иван Федоров совместно с П.Мстиславцем издали в Москве первую русскую книгу «Апостол», позднее, в 1574 г. уже во Львове вышла в свет первая славянская «Азбука»; в 1631 г. во Франции вышел первый номер еженедельной газеты; в 1665-м появился первый журнал. По мере развития полиграфии резко возрастают тиражи книг, что свидетельствует о росте общественной потребности в информации. Так, если до 1500 г. их общий тираж достигал 20 млн экземпляров, то в XVI в. счет шел уже на тираж изданий: в Париже 25 тыс., в Германии 45 тыс., в Англии 10 тыс. и т.д. Всего на 140–200 тыс. изд. В Европе, насчитывающей тогда около 70 млн жителей, приходилось до 200 млн экземпляров книг. Некоторое время печатная книга оставалась в плену традиций рукописной книги, но очень скоро статус ее изменился. От издания в начале священных книг книгопечатание вскоре обращается к публикации научных трудов античной классики. На языке подлинников (латинский, греческий) появляются труды Евклида, Архимеда, Платона, Аристотеля и др. Их издание послужило прологом культуры Возрождения. Постепенно книгопечатание обращается и к изданию научных, публицистических и литературных сочинений отечественных авторов, ставших информационной базой идей гуманизма и реформации. Сочинения Эразма Роттердамского, Н.Макиавелли, Т.Мора, М.Лютера, Ж.Кальвина, Т.Кампанеллы, Ф.Рабле, Мигеля де Сервантеса, В.Шекспира издавались сотнями тысяч экземпляров. Событием стало анонимное издание в 1515-м и 1517 гг. острой сатиры – «Письма темных людей», направленной против схоластики и клерикализма официальной церкви. Популярность «Писем» свидетельствовала о растущей гражданской зрелости радикальной части германского общества. Так критический дух нации, во многом сформированный книгой, переносится на социальные институты и общественные отношения. Эта трансформация книжной сатиры хорошо представлена Сервантесом в его ставшим классическим романе «Дон Кихот Ламанчский». В 1644 г. в Англии Джон Мильтон в своей «Ареопагитике» выдвинул идею свободы мысли и свободы печати, осудив папство за его нетерпимость. Вслед за этим в результате «славной революции», за-

267

269

270