Кыпчаки и Ильханат
Когда Ильханиды столкнулись с преимущественно кыпчакскими мамлюкскими силами в Египте и Сирии, это, должно быть, было подобно тому, как если бы перед уже разъяренным быком начали махать многочисленными красными флагами. Кыпчаки, можно сказать, по определению, являлись рабами монголов и их сопротивление считалось восстанием. Кроме того и сверх того, эти кыпчаки происходили, хотя и невольно, из Золотой Орды, свирепого родственного конкурента Ильханов.64 Монголы Ильханата, конечно же, признавали в мамлюкских кыпчаках тот же самый народ, который составлял большую часть людских ресурсов Золотой Орды. Ильханы также знали их как военных наемников вассальных Ильханидам государств на Кавказе. Главные контакты Ильханата с католическим миром осуществлялись через государства крестоносцев и их спонсоров, включая Папу, но не через Венгрию, а ближайшим балканским соседом Ильханата была Византия, игравшая в Малой Азии роль канала связи между Золотой Ордой и мамлюками. Поэтому маловероятно, чтобы Ильханидские монголы хотя бы окольным путем знали о кыпчакском присутствии в Венгрии и на Балканах. Отношения между Ильханатом и Юаньской империей в это время были особенно тесными, так как Хулагу поддержал Хубилая против Арик-Буги и признавал, по крайней мере символически, зависимость Ильханата от Юаньского кагана. Ильханиды сохранили под юаньским контролем свои феодальные владения в Китае и Монголии, посылали в Юань дань и в ответ принимали императорских послов, несторианских монахов и чингизидских принцесс. Несмотря на огромные расстояния, оживленные отношения между Ильханами и Юанем создавали реальную возможность достаточной осведомленности Ильханов о роли кыпчаков в Китае. Лояльность кыпчаков государствам-преемникам Монгольской империи еще больше подчеркивала нахальство египетских мамлюкских кыпчаков, препятствовавших экспансии Ильханидов.
Мамлюкско-ильханидские отношения осложнялись двумя дополнительными факторами. Сначала, независимо от того, что монголы предстали в роли нечестивых губителей ислама, мамлюки уважали Ильханат и заимствовали монгольские учреждения и обычаи. К сожалению, наиболее выразительный случай такого влияния был описан в двух статьях Н. Поляка,65 которого Д. Айалон назвал «дезинформированным гением»,66 так что теперь необходимо отделять исторический факты от фантазий на тему этих фактов. Поляк, как известно, доказывал, что Мамлюкский султанат был вассалом Золотой Орды, утверждая, что сын Бейбарса был назван в честь золотоордынского хана Берке, его дедушки по матери, что мамлюкские султаны носили титул хана, и что ханы Золотой Орды посылали Египту подкрепление. Эти и другие подобные утверждения должны быть отклонены. Если имя Берке-хана читалось первым в пятничной хутбе в Каире и в других местах, это было временной дипломатической любезностью, имевшей место в период приема золотоордынских посольств и переговоров, во всех других случаях сначала произносилось имя Бейбарса. Сын Бейбарса был назван хорезмийским именем и являлся единственным мамлюкским султаном, носившим титул хана. Так называемым золотоордынским подкреплением были либо джучидские отряды, убежавшие из Ирана в Египет, либо ильханидские невозвращенцы, о которых мы еще будем говорить.67 С другой стороны, Айалон отвергает противоположную крайнюю позицию Тиана, в соответствии с которой монголы, никогда не захватывавшие Египет и лишь недолго управлявшие Сирией, вообще, не имели никакого влияния на мамлюков.68
Султан Бейбарс являлся, что очевидно, большим поклонником монголов. Возможно, именно он перенял многие учреждения и обычаи монголов. Но Айалон выражает в этом отношении большой скептицизм. Он признает заимствование только питья кумыса, употребления в пищу конского мяса,69 использования палаточных мечетей и ношения некоторых типов монгольского платья. То, что султанат скопировал введение почтовой службы (барид), с монгольского яма (yam), Айалон считает не окончательно доказанным. Мамлюки, возможно, заимствовали у Ильханата тарханство, предоставление финансового и судебного иммунитета (часто с предоставлением земли, икта); в исключительных случаях ильханидским посланникам к мамлюкам предоставлялось тарханство обеими сторонами. Однако Айалон подчеркивает существенные изменения в заимствованном тарханстве. В конечном счете, мамлюки характеризовали монголов, татар, как другое подразделение той тюркской расы, к которой принадлежали сами кыпчаки.70
После скрупулезного изучения ссылок в мамлюкских источниках на Ясу Чингиз-хана Аялон серьезно пересмотрел свое прежнее отношение к нескольким известным пассажам, которые подчеркивали влияние монголов на Султанат. Ал-Макризи, последний мамлюкский источник (1364-1442), сообщает, что мамлюкские чиновники еще в его время судили гражданское население в делах, находящихся в сфере мусульманского религиозного права (шариата), на основе сатанинской, деспотической и беззаконной Ясы Чингиз-хана, которая противоречит шариату и к которой вообще нельзя никогда обращаться. Из этого Поляк, и до него Айалон, сделали вывод, что споры среди мамлюков разрешались исключительно на основе Ясы. Но теперь Айалон сомневается, что в Султанате существовал свободный доступ к Ясе в подлиннике или на любом ином языке, и рассматривает этот пассаж как риторическое излишество в критике имевшего место административного нажима чиновников на кадиев, который, конечно же, не имел ничего общего с использованием Ясы.71 Точно так же Айалон отказывает в доверии свидетельству ал-Тагрибирди, что Утамыш или Айтамыш (о котором подробнее ниже) судил своего телохранителя на основе Ясы, потому что это свидетельство – искаженный плагиат из ал-Сафади, который, вообще-то, писал, что Утамыш читал биографию Чингиз-хана, но не Ясу.72 В этой связи целесообразно обратить внимание, что один мусульманский правитель монголов чагатаид Тармаширин-хан, по сообщению, к сожалению, позднего источника, даже признавал несовместимость монголов с мусульманским религиозным законом.73 В послании ильхану Абаге в 1269 Бейбарс отстаивал превосходство мамлюкской Ясы (здесь, очевидно, он имел в виду шариат) над Ясой Чингиз-хана, которую расхваливал Абага.74 Поэтому Айалон отклоняет возможность влияния Ясы в Султанате, кроме, может быть, самого эфемерного и поверхностного. Дальнейшие исследования, возможно, прояснят, почему поздние мамлюкские историки имели склонность к необоснованным интерполяциям и приписыванию влияния монголов на ранних мамлюков, тем более, что, как указывает Айалон, к тому времени, когда писали эти историки, Ильханат переживал очень тяжелые времена.75
Во-вторых, в мамлюкском Египте все же имелись монголы. Эти были монголы, служившие в мамлюкском войске; они были куплены как не-мусульманские рабы или военнопленные и затем введены в состав элиты. Их ценили за лингвистические навыки и обладание полезной информацией, но они не оказали никакого влияния на этническую или культурную идентичность корпуса. Например, Утамыш, монгол-раб, купленный как мамлюк за его знание монгольского языка, обычаев и политики, использовался в качестве посланника в Ильханат в первые три десятилетия XIV в. Д. Литтл идентифицировал четырех монголов-мамлюков, которые знали «татарский» язык, под которым могли пониматься монгольский, кыпчакский или оба эти языки, и которые служили «монгольскими» переводчиками. Конечно, этой четверкой не исчерпывался весь список говоривших на монгольском языке.76 В целом, мамлюков монгольского происхождения было немного. Более многочисленными были монголы из тех, что запросили в Египте политическое убежище. Первыми монголами, попавшими в Египет, были контингенты, посланные Берке на помощь Хулагу; когда между двумя монгольскими ханствами вспыхнула война, Берке велел своим отрядам выбираться из Ирана, и некоторые из них сумели уйти в Египет. При Бейбарсе в 1282 прибыло 200 конных монголов, в 1283 – более 1300 и еще больше в 1284 (как указывалось выше, здесь у автора ошибка – приведенные им данные относятся, соответственно, к 1262, 1263 и 1264, когда в Египет прибывали остатки джучидского корпуса, в значительной части уничтоженного по приказу Хулагу – В.К.). В правление Бейбарса в Египет прибыли, в общей сложности, 3000 монголов. После этого приток монголов существенно замедлился: 19 в 1304, 300 в 1313. Ирвин называет Бадр ад-Дина Джанбала, прибывшего в 1303, последним крупным монгольским иммигрантом; он стал эмиром сотни, а его дочь вышла замуж за сына султана. Некоторые из этих монголов сделались султанскими мамлюками, но подавляющее большинство отказалось от подобной карьеры. Монголы как свободные наемники ценились выше чем туркмены, курды или бедуины; многие из них поселились в Каире, многие служили мамлюкскими эмирами, многие породнились с мамлюками, но больше всего монголов служило в халга – военных единицах, имевших более низкий статус, вследствие того, что входившие в них воины попали в Египет как рабы-немусульмане, и только здесь были приобщены к исламу и обучены как мамлюки. Халга находились также в обслуге у эмиров, что, естественно, давало еще меньше возможностей для продвижения по службе и не позволяло конкурировать в этом с мамлюками султана. Но, очевидно, из монголов, поступивших в султанские мамлюки, происходил ойратский султан Китбуга. В 1317 Тургай, зять Хулагу, привел 10000 или 18000 ойратов в Египет и был тепло принят и обласкан Китбугой. Многие мамлюки женились на ойратских женщинах. Но эти ойраты не стали рабами, и мамлюки были обижены фаворитизмом Китбуги. Когда он попытался предоставить ойратским вождям статус, равный статусу мамлюкских эмиров, мамлюки, отчасти по этой причине, свергли Китбугу, а затем подавили восстание Тургая, казнив его и других ойратских вождей. Никому не было позволено угрожать принципам мамлюкской державы. Когда 16 монгольских командиров перешли на сторону Султаната, они были назначены на Палестинское побережье, далекое от столичного Каира, и более никаких известий о них не сохранилось. Несколько больше монголов пересекало границу в голодные годы, случавшиеся на Ильханидской территории. Монголы редко достигали чина выше «эмира сорока», хотя после того, как угроза численного превосходства ойратов Тургая исчезла, некоторых монголов сделали «эмирами сотни». Но те монголы, которые прибыли в Султанат как почетные граждане или мусульмане, если исключить специальные ухищрения (которые бывали в других случаях), не могли стать мамлюками, и поэтому не имели шансов пробиться в элиту, которая, в протяжение всего периода мамлюкско-ильханидской войны оставалась исключительно кыпчакской.77 В действительности, конечно, трудно различить среди кыпчаков и других тюрков тюркизированных монголов или «чистых» монголов среди рабов, купленных на территории Золотой Орды и предназначенных в мамлюки.78 Айалон заключил, что поздние мамлюкские историки преувеличили как количество, так и степень влияния монгольских иммигрантов в Египте, приводя, в отдельности и в целом, весьма сомнительные данные об использовании Ясы в Султанате.
Ильханат, вероятно, был не безразличен к заимствованию мамлюками монгольских учреждений. Наличие монгольских эмигрантов в Египте могло бы только упрочить отношения между двумя государствами.79 Однако, независимо от того, сколько монголов служило мамлюкским султанам Египта, мамлюкские кыпчаки сохраняли полную монополию на власть на протяжение всего времени существования Ильханата, и лица мамлюков, которые видели ильханидские монголы во время сражений в Сирии, были определенно кыпчакскими.
Ильханат не оставлял попыток овладеть Сирией именно потому, что ее правители были кыпчакскими мамлюками. И этот феномен, конечно, объясняет поведение, которое так хорошо согласуется с монгольской имперской идеологией, и, вероятно, вызвал то упорство, с которым Ильханиды отказывались признавать, что у них недостает сил поставить Сирию под свой контроль. Наконец, кыпчакский фактор в мамлюкско-ильханидских отношениях фокусирует внимание на усилившееся влияние кыпчаков, после их завоевания монголами, на судьбы других евразийских народов от Китая до Венгрии. Когда монголы мобилизовали многочисленное кыпчакское население на имперском уровне, чего сами кыпчаки никогда не смогли достичь своими собственными силами, они в определенной степени увеличили кыпчакское военное и политическое влияние в Евразийской степи, как внутри, так и за пределами Pax Mongolica. Есть некоторая историческая ирония в том, что кыпчаки, которые в определенном смысле несут ответственность за вторжение монголов в восточнославянские земли и Венгрию, которые обеспечивали кадрами войска и чиновный аппарат Джучидов и Юань, одновременно явились той силой, что предотвратила дальнейшее продвижение Ильханидов на Ближний Восток.
1 Выражаю благодарность профессору Девину ДеВизу за чтение эскизного проекта этой статьи. Разумеется, ответственность за все ошибки я принимаю на себя.
2 Constantin D 'Ohsson, Histoire des Mongols despuis Tchinguiz Khan jusqu’a Timour Bey ou Tamerlin (Le Haye-Amsterdam: Les freres Van Cleef, 1834), III, 342.
3 Я рассматривал миф о непобедимости монголов в Восточной Азии, Восточной Европе и на Среднем Востоке в статье «Russo-Tatar relations in Mongol context», Acta Orientalia Academiae Scientiarum Hungaricae, 51/3 (1998), 325-35.
4 John Masson Smith, «Ayn Jalut: Mamluk success or Mongol failure?» Harvard Journal of Asiatic Studies, 44/2 (December 1984), 307-45.
5 Denis Sinor, ‘Horse and pasture in Inner Asia’, Oriens Extremis, 19 (1972), 181-2.
6 David O. Morgan, ‘The Mongols and Syria, 1260-1300’, in Peter W. Edbury (ed.), Crusade and settlement. Papers read at the First Conference of the Society for the Study of the Crusades and the Latin East and presented to RC Small (Cardiff: Cardiff Press, 1985), 231-5.
7 Согласно Джувейни, если бы боги захотели этого, монголы бы возобновили военные действия в Венгрии, John Andrew Boyle, ‘The Mongols in Europe’, History Today, 9/5 (1959), 340, reprinted in John Andrew Boyle, The Mongol World Empire 1206-1370 (London; Variorum Reprints, 1977), Essay v.
8 David O. Morgan, The Mongols (Cambridge, MA and Oxford: Blackwell, 1990), 139-41.
9 Peter Thorau, 'The battle of 'Ayn Jalut: a reexamination', in Edbury (ed,), Crusade and settlement, 236-41.
10 Edmond Schutz, 'The decisive motives of Tatar failure in the Ilkhanid-Mamluk fight in the Holy Land', Acta Orientalia Academiae Scientiarum Hungaricae, 45 (1991), 3-22.
11 Reuven Amitai-Preiss, Mongols and Mamluks: The Mamluk-Ilkhanid War, 1260-1281 (Cambridge, Cambridge University Press, 1995).
12 ibid., 26-9, 225-9.
13 ibid., 214-25.
14 Peter Jackson, ‘The dissolution of the Mongol Empire’, Central Asiatic Journal, 22 (1978), 186-244 рассматривает мамлюкско-золотоордынский альянс как знак распада Монгольской империи, не обсуждая, что здесь причина, а что следствие.
15 Amitai-Preiss, Mongols and Mamluks, 137.
16 Denis Sinor, ‘Diplomatic practices in medieval Inner Asia’, in C.E. Bosworth, Charles Issawi, Roger Savory and A.L. Udovich, (ed.), The Islamic world from classical to modern times: essays in honor of Bernard Lewis (Princeton, NJ: Darwin Press, 1989), 339-47; Halperin, 'Russo-Tatar relations in Mongol context', 322-50.
17 Amitai-Preiss, Mongols and Mamluks, 8-11, 128, 229-35, Ср. Devin DeWeese, Islamization and native religion in the Golden Horde: Baba Tukles and conversion to Islam in historical and epic tradition (University Park: Pennsylvania State University Press, 1994), 521-2, 526-7 некоторые замечания относительно акцентов в центральноазиатских исследованиях имперских и чингизидских традиций.
18 Amitai-Preiss, Mongols and Mamluks, 36. Полный текст письма и сопровождающий его рассказ о битве при Айн-Джалуте переведен на английский из Макризи Б. Льюисом (Bernard Lewis (ed. and tr.), Islam. From the Prophet Muhammed to the capture of Constantinople. Volume 1: Politics and war (New York: Harper & Row, 1987), 84-9, letter 84-5).
19 Herbert M. J. Loewe, 'The Mongols', in Cambridge Medieval History iv (Cambridge: Cambridge University Press, 1936), 643; James Ross Sweeney, ‘"Spurred on by the fear of death ": refugees and displaced population during the Mongol invasion of Hungary’, in Michael Gervers and Wayne Schlepp (ed.), Nomadic diplomacy, destruction and religion from the Pacific to the Adriatic (Toronto Studies in Central and Inner Asia No. 1), (Toronto: Joint Centre for Asia Pacific Studies, 1994), 36.
20 A.N. Poliak, 'Le caractere colonial de l’Etat mamelouk dans ses rapports avec le Horde d'Or', Revue des Etudes islamiques, 35/3 (1935), 237-8.
21 Yuri Bregel, ‘Turko-Mongol influence on Central Asia’, in Robert L. Canfield (ed.), Turko-Persia in historical perspective (New York: Cambridge University Press, 1991), 59-60. Согласно Р. Ирвину (Robert Irwin, The Middle East in the middle ages: the early Mamluk Sultanate, 1250-1382 (Carbondale: Southern Illinois University Press, 1986), 13), более половины армии шаха Хорезма состояло из кыпчаков.
22 Peter B. Golden, An introduction to the history of the Turkic peoples. Ethnogenesis and state-formation in medieval and early modern Eurasia and the Middle East (Turcologia, Band 9), (Wiesbaden: Otto Harrassowitz, 1992), 349.
23 Amitai-Preiss, Mongols and Mamluks, 78-91, 207-11. Цитата со с. 85.
24 Позднейшее разделение Золотой Орды между Ногаем и Токтой, вкупе с засухой в степи, привели к увеличению ассортимента кыпчаков, продаваемых в мамлюки. Irwin, The Middle East, 88.
25 Poliak, ‘Le caractere colonial’, 231-48 утверждает, что Египетский Султанат был вассалом или колонией Золотой Орды, и что влиятельность Египта в кыпчакский период была функцией этого статуса. Опровержение аргументов Поляка см. у David Ayalon, 'The Circassians in the Mamluk Kingdom', Journal of the Royal Asiatic Society, 69 (1949), 135-47, reprinted in his Studies on the Mamluks of Egypt (1250-1517) (London: Variorum Reprints, 1977), Essay iv. См. также David Ayalon, 'The Muslim city and the Mamluk military aristocracy’, Proceedings of the Israel Academy of Sciences and Humanities, 2 (1968), 311-29, rpt. Studies on the Mamluks of Egypt, Essay vii; Ayalon, ‘Names, titles, "nisbas" of the Mamluks’, Israel Oriental Studies, v (1975), 193-8, rpt. in his The Mamluk military society. Collected studies (London: Variorum Reprints, 1979), Essay iv; Ayalon, 'The eunuchs in the Mamluk sultanate', in Studies in memory of Gaston Wiet (Jerusalem, 1977), 273-4, rpt. The Mamluk military society, Essay iii; Ayalon, 'The auxiliary forces of the Mamluk Sultanate’, Der Islam, 65 (1988), 16, rpt. in his Islam and the abode of war. Military slaves and Islamic adversaries (London: Variorum Reprints, 1994), Essay vii.
26 Amitai-Preiss, Mongols and Mamluks, 18.
27 David Ayalon, ‘The Great Yasa of Chingiz Khan. A re-examination. The position of the Yasa in the Mamluk sultanate. C1', Studia Islamica, 36 (1972), 117-23, reprinted in David Ayalon, Outsiders in the Land of Islam: Mamluks^ Mongols and Eunuchs (London: Variorum Reprints, 1988), Essay ivc.
28 P. Golden, ‘The peoples of the South Russian steppe’, in Denis Sinor (ed), The Cambridge History of Early Inner Asia (Cambridge: Cambridge University Press, 1990), 278, заключает, что взаимный статус «куманов» и «кыпчаков» исследователями пока не прояснен.
29 Термин «конфедерация» подразумевает все же более высокую степень единства, чем она была в действительности у кыпчаков, однако замена его термином «supratribe» вряд ли прояснит ситуацию больше.
30 Peter B. Golden, ‘Cumanica I: The Qipcaqs and Georgia', Archivum Eurasia Medii Aevi, 4 (1984), 47.
31 Golden, 'The peoples of the South Russian steppe', 280.
32 Irwin, The Middle East, 17.
33 Для знакомства с библиографией вплоть до настоящего времени см. Charles J. Halperin, Russia and the Golden Horde: the Mongol impact on medieval Russian history (Bloomington, IN: Indiana University Press, 1985), 14-20. Более свежая библиография содержится в С.А. Плетнева, Половцы (Л., 1990), 66-70, 67, 92-3, 103-4 (матерью Башкорда была русская), 144-5; Peter Golden, ‘Aspects of the nomadic factor in the economic development of Kievan Rus’, in L S. Koropeckyj (ed.), Ukrainian economic history. Interpretive essays (Cambridge, MA: Harvard Ukrainian Research Institute, 1991), 52, 65, 68, 71, 77-9, 83, 86, 97-101; Thomas S, Noonan, 'Rus', Phechenegs, and Polovtsy: economic interaction along the steppe frontier in the pre-Mongol Era', Russian History, 19/l-4 (1992), 301-26; O. Pritsak, 'The Polovcians and Rus’, Archivum Eurasiae Medii Aevi, 2 (1982), 321-80; Peter B. Golden, 'Cumanica III: Urusoba', in Denis Sinor (ed.), Aspects of Altaic civilization iii (Indiana University Uralic and Altaic Series, V. 145); (Bloomington, IN: Research Institute for Inner Asian Studies, 1990), 33-46; Peter B. Golden, 'The peoples of the south Russian steppe*, 277-84; Peter B. Golden, 'The Qipcaqs of medieval Eurasia: an example of stateless adaptation in the steppes *, in Gary Seaman and Daniel Marks (ed.), Rulers from the steppe: state formation on the Eurasian periphery (Los Angeles: Ethnographies Press, University of Southern California, 1991), 132-57; Peter B. Golden, ' Cumanica, iv: the tribes of the Cuman-Qipcaqs', Archivum Eurasiae Medii Aevi, 9 (1995-1997), 99-122.
34 George Ostrogorsky, History of the Byzantine State, tr. Joan Hussey (Oxford: Basil Blackwell, 1968), 366-7, 370; Irwin, The Middle East, 16; Omeljan Pritsak, 'Cumans', in A. Kazhdan, (ed.), Oxford Dictionary of Byzantium, 3 vols. (New York: Oxford University Press, 1991), i, 563-4.
35 Golden, ‘Cumanica I’, 50-86; Peter B. Golden, "The Turkic peoples of the Caucasus', in Ronald Grigor Suny (ed.), Transcaucasia, Nationalism and social change. Essays in the history of Armenia, Azerbaijan, and Georgia (Ann Arbor: Michigan Slavic Publications, Department of Slavic Languages and Literatures, 1983), 59-61, 56 n. 37; Плетнева, Половцы, 140.
36 W. Barthold, Turkestan down to the Mongol Invasion (fourth ed.; Philadelphia: Porcupine Press, 1977), 179, 296, 320, 328, 330, 340-1 ,.342-4, 349, 356-8, 369-71.
37 Peter B. Golden, ‘Cumanica II: The Olberli (Olperli): the fortunes and misfortunes of an Inner Asian nomadic clan’, Archivum Eurasiae Medii Aevi, 8 (1986) [1988], 26-8.
38 Denis Sinor, History of Hungary (New York: Frederick A. Praeger, 1959), 66-7; Andras Paloczi-Horvath, Pechenegs, Cumans, lasians: steppe people in medieval Hungary (Budapest: Corvina, 1989), 39-61, 68-119; Laszlo Makkai, 'Chapter IV. Transformation into a Western-type State, 1196-1301 \ in Peter Sugar (ed.), A history of Hungary (Bloomington: Indiana University Press, 1990), 25.
39 Irwin, The Middle East, 17.
40 Обзор сведений о битве на Калке см. Charles J. Halperin, The Tatar Yoke (Columbus. OH: Slavica Press, 1986), 26-54. Цит. по А.Н.Насонов (ред.), Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов (М.-Л., 1950), с. 62 (полный рассказ, с. 61-3).
41 Denis Sinor, ‘Un voyageur du treizieme siecle: Je Dominican Mien de Hongrie', BSOAS, 14 (1952). 591, 593-5; reprinted in Denis Sinor, Inner Asia and its contacts with medieval Europe (London: Variorum Reprints, 1977), Essay XI; Sinor, History of Hungary. 66
42 A.M. Khazanov. 'Characteristic features of nomadic communities in the Eurasian steppe', in Wolfgang Weissleder (ed.), The nomadic alternative. Modes and models of interaction in the African-Asian deserts and steppes (The Hague: Mouton, 1978), 121.
43 Uli Schamiloglu, 'The formation of a Tatar historical consciousness; Sihabaddin Marcani and the image of the Golden Horde', Central Asiatic Survey, 9/2 (1990), 41.
44 В.В.Бартольд, «Кыпчаки», Сочинения, V, 551 (из статей для Энциклопедии ислама).
45 Irwin, The Middle East, 17.
46 DeWeese, Islamization and native religion, 339-40; Плетнева, Половцы, 186, датирует завершение процесса ассимиляции монголов кыпчаками серединой XIV в.
47 Отсутствие «Кыпчакского ханства» у кыпчаков мотивирует мое сдержанное отношение к использованию этого термина; вместе с тем, я отдаю предпочтение термину «Улус Джучидов» перед анахроничным термином «Золотая Орда». Восточнославянские источники монгольского периода никогда не говорят о «половецком царстве».
48 Sinor, History of Hungary, 68-81; Makkai, 'Transformation', 31.
49 Charles J. Halperin, ‘Bulgars and Slavs in the First Bulgarian Empire: a reconsideration of the historiography', Archivum Eurasia Medii Aevi, 3 (1983), 199-200.
50 Greg Rogers, ‘An examination of historians' explanations for the Mongol withdrawal from east Central Europe', East European Quarterly, 30/1 (1996), 21-2.
51 Ostrogorsky, History, 442; Pritsak, 'The polovcians and Rus’,’ 563-4; Irwin, The Middle East, 16-7.
52 Возможно, «монголы» здесь следовало бы писать без определенного артикля; я использую слово «монголы» как политический, а не этнический термин, который объединяет все монгольские и тюркские народы, включенные в войско вторжения Бату и оккупационную «армию».
53 Thomas T. Allsen, 'Prelude to the Western campaign: Mongol military operations in the Volga-Ural region, 1217-1237', Archivum Eurasiae Medii Aevi, 3 (1983), 5-24.
54 Об этом процессе см. две классические работы Г.А. Федорова-Давыдова: Общественный строй Золотой Орды (М., 1973) и Кочевники Восточной Европы под властью золотоордынских ханов (М., 1966).
55 Istvan Vasary, 'Orthodox Christian Qumans and Tatars of the Crimea in the 13th and 14th centuries', Central Asiatic Journal, 32 (1988), 260-71
56 Beatrice Forbes Manz, The rise and rule of Tamerlane (Cambridge: Cambridge University Press, 1989), 163.
57 Khazanov, 'Characteristic features of nomadic communities', 123; K. Shanijazov, ‘Early elements in the ethnogenesis of the Uzbeks’, in The Nomadic Alternative, 147, 150-1; R.G. Kuzeev, 'Historical stratification of generic and tribal names and their role in the ethnogenetic study of Turkic peoples of Eastern Europe, Kazakhstan, and Central Asia', in ibid, 161-3.
58 Wheeler M. Thackston (ed. and tr.), The Baburnama: memoirs of Babur, prince and emperor (New York: Oxford University Press; Freer Gallery of Art and Arthur M, Sackler Gallery, the Smithsonian Institute, 1996), 44-5, 63, 168, 288, 280.
59 E. Bretschneider, Medieval researches from eastern Asiatic sources (London: K Paul, Trench, Trubner & Co,, Ltd., 1910), Vol. i, 298.
60 John Andrew Boyle (tr) Al Juwaini, The history of the World Conqueror (Manchester: Manchester University Press, 1958 [reprint Seattle: University of Washington Press, 19971), Vol. i, 206-7; John Andrew Boyle (tr.), Rashid al-Din, The successors of Genghis Khan (New York; Columbia University Press, 1971), 78, 89, 312.
61 Igor de Rachewiltz, 'Turks in China under the Mongols: a preliminary investigation of Turco-Mongol relations in the 13th and 14th centuries', in Morris Rossabi (ed.), China among equals: the Middle Kingdom and its neighbors, l3th-14ih centuries (Berkeley: University of California Press, 1983), 285, 289, 290-1.
62 Golden, ‘Cumanica II’, 8-12; David M. Farquhar, The government of China under Mongolian Rule. A reference guide (Munchener ostasiatische Studien, Band 53), (Stuttgart: Franz Sterner, 1990), 272-3; Adam T. Kessler, Empires beyond the Great Wall The heritage of Genghis Khan (Los Angeles: Natural History Museum of Los Angeles, 1993), 165, 167 fig. 114; Henry Serruys, ‘Remains of Mongol customs in China during the Early Ming’, Melanges chinois et bouddhiques, 16 (1957), 184 n. 132; ibid, The Mongols in China during the Hung-wu period (1368-1398) (Brussels: L'Institut Beige des Hautes Etudes Chinoises, 1959 = Melanges chinois et bouddhiques, V. 11 [1956-1959]), 55 n. 61, 172-5. Bretschneider, Medieval researches, V, II, 72, цитирует пассаж из китайской летописи Kang mu под 1237, свидетельствующий, что кыпчаки были голубоглазыми и рыжеволосыми.
Pletneva, Polovtsy, 179-88, описывает судьбу кыпчаков после монгольского завоевания, но не упоминает о кыпчаках в Китае.
63 Bretschneider, Medieval researches, I, 94 n. 244.
64 Султан ал-Насир Мухаммед ибн Калавун (1310-41) даже некоторое время добивался брака с джучидско-чингизидской принцессой Тулунбией, который осуществился лишь после нескольких неудачных миссий в Золотую Орду в целях поиска невесты. Irwin, The Middle East, 108.
65 Poliak, ‘Le caractere colonial', 231-48; N.A. Poliak, ‘The influence of Chingiz Khan's Yasa upon the general organization of the Mamluk State’, BSOAS, 10 (1940-1942), 862-76.
66 David Ayalon, ‘Regarding population estimates in the countries of medieval Islam', Journal of the Economic and Social History of the Orient, 28 (1985), 16, reprinted in Ayalon, Outsiders in (he Land of Islam, essay v.
67 В числе прочих работ, см. наиболее обстоятельную критику точки зрения Поляка, изложенную Аялоном в его ‘The great Yasa of Chingiz Khan. A re-examination. The position of the Yasa in the Mamluk Sultanate, C1’, Studia Islamica, 36 (1972), 136-56, reprinted in Ayalon, Outsiders in the Land of Islam, Essay rvc.
68 Ayalon, ‘The great Yasa of Chingiz Khan. A re-examination. Al-Maqrizi's passage on the Yasa under the Mamluks (C2)’, 120 n. 2.
69 Неужели молодые люди должны были обязательно вырастать кыпчаками в Понтийских и Каспийских степях для того, чтобы «заимствовать» обычаи пить кумыс и есть конину? Я обязан этим вопросом Девину Девису.
70 David Ayalon, 'Studies on the structure of the Mamluk army', BSQAS, 16 (1954), 68-9, rpt Studies on the Mamluks of Egypt, Essay i; Ayalon, *The Muslim City3, 323-4; Ayalon, 'On one of the works of Jean Sauvaget', Israel Oriental Studies, I (1971), 300-1, rpt. The Mamluk military society, Essay vn; Ayalon, * Discharges from service, banishments and imprisonment in Mamluk Society', Israel Oriental Studies, 2 (1972), 29-33, rpt. The Mamluk military society, Essay v; Ayalon, 'The European-Asia tic Steppe: a major reservoir of power for the Islamic world', Proceedings of the 25th Congress of Orientalists (Moscow, 1960), V. n (Moscow, 1963), 47-52, rpt. The Mamluk military society, Essay viii; Ayalon, ‘The Great Yasa of Chingiz Khan. A re-examination. The position of the Yasa in the Mamluk Sultanate. C1’, 130-6.
71 Об этом пассаже: David Ayalon, 'The Great Yasa of Chingiz Khan. A re-examination. The basic data in the Islamic sources on the Yasa and its contents', Siudia Isiamica, 33 (1971), 97-140, especially 105-6, reprinted in Ayalon, Outsiders in the land of Islam, Essay iva; refutation of al-Maqrizi, Ayalon, * The Great Yasa of Chingiz Khan. A re-examination. Al-Maqrizi's passage on the Yasa under the Mamluks {C2)\ Studia Islamica, 38 (1973), 107-27, reprinted in Ayalon, Outsiders in the Land of Islam, Essay ivd.
72 Ayalon, 'The great Yasa of Chingiz Khan. A re-examination. Al-Maqrizi’s passage on the Yasa under the Mamluks (C2)', 131-40. Что за «биографию» Чингисхана, хотя бы и написанную по-монгольски, кто-то мог читать на Среднем Востоке в это время? Определенно, не «секретную историю»! В Ильханате Рашид ад-Дину не было позволено читать AItan Debter; мог ли Утамыш в Султанате иметь доступ к тексту, который оказался недоступен даже Рашид ад-Дину? (Об отличии Allan Debter от Secret History см. Morgan, The Mongols, 11-2.) Версия происхождения Чингисхана, сохранившаяся у Ибн-Давадари, имеет признаки устной передачи: см. Ulrich Haarmann, ‘ "Grosser Vater Mond” und "Schwarzer Lowenjunge" – eine mongolisch-kiptschakische Ursprungssage in arabischer Uberlieferung’, in Stephan Conermann and Jan Kusber (ed.), Die Mongolen in Asien und Europa (Kieler Werkstiicke, Reihe F: Beitrage zur osteuropaischen Geschichte, Band 4), (Frankfurt am Main: Peter Lang, 1997), 121-38.
73 David Ayalon, 'The great Yasa of Chingiz Khan. A re-examination. The attitude of the Mongols, and particularly of the Mongol Royal family, to the Yasa\ Studia Islamica, 34 (1971), 178-80, rpt. Outsiders in the Land of Islam, Essay ivb.
74 Ayalon, ‘The great Yasa of Chingiz Khan. A re-examination. Al-Maqrizd's passage on the Yasa under the Mamluks (C2)’, 129-30.
75 Donald Presgrave Little, An introduction to Mamluk historiography. An analysis of Arabic annalistic and biographical sources for the reign of al-Malik an-Nasir Muhammed ibn Qalaun (Freiburger Islamstudien, Band II), Wiesbaden: Franz Steiner Verlag, 1970), 118-36, особенно на с. 127-8, приводит доводы в пользу взаимной проницаемости влияний и институтов между Султанатом и Ильханатом через эмигрантов (via émigrés), что, в частности, свидетельствуется движением тех же самых эмигрантов. Invin, The Middle East, 52-3, занимает позицию, близкую поздним воззрениям Айалона, как и Peter Thorau, The Lion of Egypt: Sultan Baybars I and the Near East in the Thirteenth century (tr, P.M. Holt), (London; Longman, 1992), 256-8, 261. Thorau, The Lion of Egypt, 103-105, даже не упоминает монголов в качестве возможного источника почтовой службы, в которой он видит лишь возрождение ранних мусульманских учреждений.
76 Среди этих четверых был Кусун, прибывший в Каир в 1330 и умерший в 1349, который отвечал за переписку с Золотой Ордой; возможно, он был не эмигрантом, а командированным в Египет джучидским чиновником; и наоборот, эмир Кипгак, который тоже говорил по-монгольски, не захотел работать переводчиком. Donald P. Little, ' Notes on Aitamys, a Mongol Mamluk*, in U. Haarmann and Peter Bachmann (ed.), Die Islamische Welt zwischen Mittelalter und Neuzeit Festschrift fur Hans Robert Roemer zum 65, Geburtstag (Beirut: Franz Steiner, 1979), 387-401, reprinted in Little, History and historiography of the Mamluks (London: Variorum Reprints, 1986), Essay vi. (Страницы 399-400 поражают меня непоследовательностью представлений Литтла о влиянии монголов на мамлюков, не согласующимися с теми, что процитированы в предыдущем примечании)
77 David Ayalon, 'The Wafidiya in the Mamluk Kingdom", Islamic Culture (Hyderabad, 1951), 89-104, rpt. Studies on the Mamluks of Egypt, Essay ii (эта статья содержит другой вариант опровержения теории Поляка, будто мамлюки были вассалами Золотой Орды); Irwin, The Middle East, 108.
78 David Ayalon, The Great Yasa of Chingiz Khan. A re-examination. The position of the Yasa in the Mamluk Sultanate. C1’, 117-30.
79 Имел место также небольшой приток мамлюков в доисламский Ильханат; David Ayalon, ‘The Great Yasa of Chingiz Khan. A re-examination. The position of the Yasa in the Mamluk Sultanate. C1', 136 n. 1. См. у Little, 'Notes on Aitamys', 100-36, биографию Карасункура (Qarasunqur), который, возможно, ввел мамлюкские учреждения в Ильханате; Irwin, The Middle East, 66, 99-101, 106 о Сункаре (Sunqar), мамлюкском пленнике, женившемся на монгольской девушке по имени Кипджак (Qipjaq), который дезертировал, сражался в рядах монголов против мамлюков, а позже вновь дезертировал, и Карасункуре (Qarasunqur).