Чарльз Дж. Гальперин

Кыпчакский фактор: ильханы, мамлюки и Айн-Джалут1

В 1260 армия египетских мамлюков во главе с султаном Куттузом победила монгольскую армию Ильханата во главе с Кет-Бугой в сражении при Айн-Джалуте (“Родник Голиафа”) в Палестине. Поскольку эта кампания маркировала самое глубокое продвижение монголов на Ближнем Востоке, ученые уделили ее военному и политическому значению повышенное внимание. Однако один важный аспект ильханидо-мамлюкских отношений был едва затронут; оценка роли и влияния кыпчаков в XIII-XIV вв. может гораздо яснее осветить особенности истории Монгольской Империи и государств, ей наследовавших.

Ретроспективно следует извинить ученых за то, что сражение было оценено как событие, разрушившее миф о непобедимости монголов на Ближнем Востоке; такой взгляд впервые был предложен к обсуждению д’Оссоном в 1834.² Хотя этот вывод иногда повторяется еще и сейчас, уже достаточно ясно, что он не имеет никакой почвы в источниках.³ В действительности, ильханиды продолжали вторгаться в Сирию до 1312; и лишь только тогда, когда монголы в Иране оставили всякие надежды захватить Сирию, они в 1323 заключили мир с мамлюками.

В научных дискуссиях много места занимал вопрос о том, почему монголы были побеждены при Айн-Джалуте, и почему они так упорствовали в течение половины столетия, пытаясь взять реванш за то поражение. Дж.М. Смит утверждал, что мамлюки были превосходными воинами, лучше обученными и вооруженными, истинными профессионалами в отличие от дилетантской толпы монгольских аратов. По Смиту, вопрос заключается не в том, почему потерпели поражение монголы, а в том, почему победили мамлюки.⁴ Д.О. Морган настаивал, что монголы, в конечном счете, не смогли победить Сирию по объективным причинам. В Сирии, как было показано Д. Синором,⁵ точно так же как и в Венгрии не было пастбищ, достаточных для того, чтобы обеспечить монгольских лошадей, о чем, собственно, говорил сам Хулагу в послании королю Франции Людовику Святому в 1262. Кроме того, Морган, ссылаясь на Бар Эбрея, отмечает, что монголы и их лошади очень плохо переносили летнюю жару, и в Сирии не было достаточного количества воды для удовлетворения потребностей монгольской армии.⁶ Вместе с тем, Морган счел эту и подобные ей причины недостаточными, приводя в пример тот факт, что монголы, несмотря на неблагоприятную экологию равнины Алфёльд, все же зимовали в Венгрии, и проявили намерение остаться там после кампании Бату надолго, начав чеканку монет. Несмотря на статистически выверенные данные Синора, Морган утверждал, что Венгрия имела привлекательные пастбища, хотя и не вполне достаточные для обеспечения большой оккупационной армии монголов.⁷ По Моргану, отказ монголов от намерения возвратиться в Венгрию показывает, что они умеряли свои амбиции географическим здравым смыслом.⁸ П. Торау заново рассмотрел стратегию и тактику сражения при Айн-Джалуте, особо остановившись на частом объяснении ее итога как следствия успешного заманивания мамлюками монголов в засаду.⁹ Э. Шутц подчеркнул геополитическое значение соответствующих мамлюкских и ильханидских внутренних районов, чтобы объяснить неудачу мамлюков (разумеется, автор здесь имеет в виду неудачу монголов, а не мамлюков – В.К.) в удержании Сирии и Палестины. Для монголов эти области были слишком далекими относительно Ирана, их ландшафт был враждебен и неприветлив, кроме того Ильханиды видели главные угрозы не здесь, а на северо-западных и северо-восточных границах – от Джучидов Золотой Орды и Чагатаидов. И наоборот, Египет, главный источник ресурсов для мамлюкских военных кампаний, были ближе к Сирии, в которую, после нейтрализации крепостей крестоносцев, им ничто не препятствовало перемещать войска – через дружественную территорию, не опасаясь никакой угрозы с юга. Короче говоря, расклад карт в колоде был неудачным для монголов.¹⁰

Р. Амитай-Прейс недавно провел наиболее обстоятельное изучение сражения и его долгосрочных последствий для ильханидо-мамлюкских отношений.¹¹ Амитай-Прейс оспаривает акцент Моргана на материально-техническом обеспечении, оценивая содержащееся в письме Хулагу Людовику Святому ссылки на объективные причины случившегося как объяснение ex post facto. Не менее чем на треть монгольская армия состояла из не-монголов, главным образом из армян и грузин, которым не требовались пастбища для лошадей, поскольку ни те, ни другие не были кавалеристами. Недостаток естественных пастбищ мог быть восполнен использованием посевов и специальными поставками фуража. Ведение кампании в зимний период решило бы проблему высокой летней температуры, а недостаток воды мог быть восполнен за счет снега, кроме того, необходимую воду давали не только дожди, но и реки. Не менее важно, что в отличие от венгерского сценария, монголы после поражения делали новые попытки вторгнуться в Сирию.¹² Амитай-Прейс также не согласился со Смитом в оценке способностей двух противоборствующих армий. Он полагает, что Смит преувеличил мамлюкское превосходство и недооценил вооружение, тактику и степень обученности монголов.¹³ Хулагу начал вторжение в Сирию с захвата Алеппо и Дамаска. Однако вскоре, перед вторжением в Палестину он отвел большую часть своего войска – то ли для того, чтобы защитить Азербайджан от происков Золотой Орды, то ли для того, чтобы подкрепить политические шаги в поддержку Хубилая против Арик-Буги в гражданской войне, которая уже вспыхнула и которая отныне станет фрагментировать Монгольскую Империю, то ли просто из-за недостаточной осведомленности о размерах мамлюкского резерва, находившегося на пути из Египта.¹⁴ Ясно также, что как в 1260, так и позже, удержание Сирии было более важным для мамлюков, чем ее присоединение для ильханов; по этой причине египетские источники уделяют этой войне намного больше внимания, чем персидские хроники.¹⁵ Это и понятно: для ильханидов защита Азербайджана и Кавказа оставалась более высоким, если не высшим приоритетом. Усилия для приобретения Сирии могли быть предприняты только при условии победы над Джучидами и Чагатаидами, но последнее вряд ли позволяли ресурсы Ильханидов. Тем не менее, Ильханиды не намеревались добровольно или быстро отказаться от своих претензий на мамлюкские территории. Амитай-Прейс приписывает это упрямое и в конечном счете бесполезное стремление Ильханидов овладеть Сирией сохранявшейся монгольской имперской идеологии. До битвы при Айн-Джалуте мамлюки казнили монгольских послов, что считалось в Центральной Азии серьезным дипломатическим инцидентом.¹⁶ Поражение при Айн-Джалуте само по себе взывало к мести. Мандат, полученный Чингизом от Тенгри на то, чтобы повелевать всеми, кто живет в войлочных юртах, заканчивает Амитай-Прейс, оставался важным элементом ильханидской культуры, достаточно существенным, чтобы мотивировать непримиримость к мамлюкам в течение 60 лет. «Монгольская имперская идея неотвратимости судьбы», утверждает он, продолжала оживлять ильханидскую политику в отношении Сирии еще долго после Айн-Джалута.¹⁷