Литература

Вильмс Л.Е. Лингвокультурологическая специфика понятия «любовь» (на материале немецкого и русского языков): Автореф. дис. …канд. филол. наук. Волгоград, 1997. 24 с.

Димитрова Е.В. Трансляция эмотивных смыслов русского концепта «тоска» во французскую культуру: Дис. …канд. филол. наук. Волгоград, 2001.

Дорофеева Н.В. Удивление как эмоциональный концепт (на материале русского и английского языков): Дис. …канд. филол. наук. Краснодар, 2002. 214 с.

Зайкина С.В. Эмоциональный концепт «страх» в английской и русской лингвокультурах (сопоставительный аспект)»: Автореф. дис. … канд. филол. наук. Волгоград, 2004. 24 с.

Зайкина С.В. Лингвокультурология страха и его вербализация (постановка проблемы) // Языковая личность: проблемы межкультурного общения: Тез. докл. науч. конф. Волгоград, 3 – 4 февр. 2000 г. Волгоград: Перемена, 2000. С. 27 – 28.

Зайкина С.В. Понятие страха в сопоставительной перспективе // Лингвистические парадигмы: традиции и новации: Материалы междунар. симпозиума молодых ученых «Лингвистическая панорама рубежа веков». Волгоград, 23 – 25 мая 2000г. Волгоград: Перемена, 2000. С. 85 – 89.

Зайкина С.В. Семантизация понятий страха/тревоги и fear/anxiety в сопоставительном аспекте // Аксиологическая лингвистика: проблемы изучения культурных концептов и этносознания: Сб. науч. тр. Волгоград: «Колледж», 2002. – С. 49 – 54.

Зайкина С.В. Страх как средство манипулирования людьми // Единицы языка и их функционирование: Межвуз. сб. науч. тр. – Саратов: Изд-во «Научная книга», 2003. – Вып. 9. – С. 239 – 242.

Зайкина С.В. Семантическая структура понятий «страх/fear»: лексикографический аспект // Современная лексикография и терминология: достижения, проблемы, перспективы. Сб. науч. тр. Краснодар: Кубан. гос. ун-т, 2003. С. 49 – 55.

Зайкина С.В. Синтаксическая прагматика английских и русских пословиц и поговорок, объективирующих страх // Проблемы современной лингвистики. Сб. науч.тр. Волгоград: Перемена, 2003. Вып. 2. С. 22 – 27.

Зайкина С.В. Дескрипция невербальных индикаторов страха в художественной коммуникации // Проблемы вербализации концептов в семантике языка и текста: Материалы междунар. симпозиума. Волгоград, 22 – 24 мая 2003 г.: В 2-х ч. Ч.2. Тезисы. Волгоград: Перемена, 2003. С. 238-240.

Зайкина С.В. Эмоциональный концепт «страх» в английской и русской лингвокультурах (сопоставительный аспект)»: Автореф. дис. … канд. филол. наук. Волгоград, 2004. 24 с.

Изард К. Психология эмоций. СПб.: Питер, 2000. 450 с.

Красавский Н.А. Эмоциональные концепты в немецкой и русской лингвокультурах. Монография. Волгоград: Перемена, 2001. 462 с.

Кубрякова Е.С., Демьянков В.З., Панкрац Ю.Г., Лузина Л.Г. Краткий словарь когнитивных терминов. М.: Изд-во МГУ, 1997. 245 с.

Кьеркегор С. Страх и трепет. М.: Терра – Республика, 1992. 489 с.

Литвак М.Е. Психологическая диета. Ростов-на-Дону: Психологическое айкидо, 1993. 60 с.

Панченко Н.Н. Средства объективации концепта «обман» (на материале английского и русского языков): Дис. …канд. филол. наук. Волгоград, 1999. 171 с.

Покровская Я. А. Отражение в языке агрессивных состояний человека на материале англо- и русскоязычной художественной прозы: Дис. …канд. филол. наук. Волгоград, 1998. 178 с.

Шаховский В.И. Эмотивный компонент значения и методы его описания (Учебное пособие). Волгоград, 1983. 89 с.

Шаховский В.И. Категоризация эмоций в лексико-семантической системе языка (на материале английского языка): Дис. …д-ра филол. наук. М., 1988. 402 с.

Шаховский В.И. Эмоции и их концептуализация в различных лингвокультурных контекстах // Русистика. Киев, 2001. Вып. 1. С. 13–19.

Е.В. Димитрова (Волгоград)

ТОСКА

Целью данной работы является контрастивное описание и анализ лингвистических средств, используемых в русской и французской лингвокультурах для репрезентации смыслов русского концепта “тоска”.

Термины концепт и смысл являются метаязыковыми полисемантами и требуют определённых оговорок при их употреблении в контексте. Для нашего исследования концепт – это структурная единица языкового сознания, оперативная единица ментального лексикона, несущая универсальное и / или национально-специфическое содержание, актуальное для той или иной лингвокультуры; смысл понимается в работе в двух планах: как речевой смысл и как структуры, формирующие когнитивную базу. Смысловые структуры сознания, отражаясь в речевых смыслах, несут информацию о действительности, формируют собой концептуальную систему носителей языка и таким образом участвуют в языковой концептуализации мира.

Культурный концепт обладает структурой лишь условно: концепт калейдоскопичен, и его вебрализация в очень малой степени предсказуема. Овнешняется концепт благодаря функционированию ментального лексикона, преломляясь в различных единицах промежуточного языка – структурах представления знания.

Межкультурный контакт предполагает обязательную передачу концептуального содержания языковыми средствами принимающей лингвокультуры. Такой процесс, называемый нами интеркультурной трансляцией концептуального содержания, в зависимости от условий коммуникации может обретать разные формы и носить прямой и опосредованный характер (например, в ситуации перевода). В зависимости от большей или меньшей степени сходства культурных и языковых кодов контактирующих лингвокультур, может быть установлен тип эквивалентности на семантическом уровне для языковых единиц, с помощью которых в языке принимающей лингвокультуры вербализуется транслируемое концептуальное содержание. Репрезентанты инокультурного концепта – это либо частичные, либо абсолютные (полные) эквиваленты заданного концептуального содержания, либо его нулевые эквиваленты – отсутствие лексем, сигнализирующее об отсутствии заданного концепта в конкретной концептуальной системе, чуждости концепта для лингвокультуры.

Понимание эквивалентов инокультурного концепта в принимающей лингвокультуре осуществляется в соответствии с общими законами смыслового восприятия: реципиент трансформирует воспринятую информацию из вербального кода в когнитивные структуры, которые затем соотносятся с когнитивной базой индивида и, в зависимости от актуальности и значимости данного содержания для деятельности носителя языка, или фиксируется в языковом сознании, или постепенно утрачиваются. В подавляющем большинстве случаев эквиваленты инокультурного концепта не осознаются как таковые носителями языка принимающей лингвокультуры. Инокультурность ощущаются только при реализации такой стратегии интеркультурной трансляции концептуального содержания, при которой в полном объёме транслируется содержание культурных коннотаций, ставится цель максимально полного отражения национальной специфики, а значит, делается особый акцент на эквивалентности и адекватности. Объясняется такое положение вещей следующими факторами, влияющими на понимание эквивалентов инокультурного концепта в принимающей лингвокультуре:

1. реципиент транслируемого сообщения исходит при его понимании из своей собственной концептуальной системы;

2. проблему передачи специфики национального менталитета в инокультурной для данного менталитета среде решает транслятор культурных кодов;

3. возможность полного / неполного, адекватного / неадекватного понимания реципиентом эквивалентов инокультурного концепта зависит от структурной организации концептуальных систем контактирующих ментально-лингвальных комплексов.

Русский концепт “тоска” имеет глубокие корни в русской лингвокультуре. Смыслы, входящие в его содержание, фиксируются уже в древнерусском языке – в тексте “Слова о полку Игореве”. Относительно внутренней формы данного концепта можно утверждать, что в её основе лежит признак ‘стеснение, давление, натиск’. Концепт “тоска” не прерывает своего существования в концептосфере русского языка и в современном русском языке овнешняется в большом количестве своих вербальных репрезентантов. В результате анализа словарных дефиниций лексемы тоска нами установлено, что эта лексема обладает сложной семантикой, поддающейся логике культурного сценария, но трудно поддающейся делению на отдельные значения, поскольку концепт “тоска” является эмоциональным концептом, что сказывается не только в трудности разграничения его смыслов, но также в специфичности соотношения смыслов данного концепта. Концепт “тоска” – это сгусток эмотивных смыслов. При актуализации одного или нескольких из них в ситуации коммуникации, все остальные смыслы данного концепта активизируются на уровне языкового сознания.

Концепт “тоска” в силу национальной специфики своего содержания обладает большим количеством культурных коннотаций. Анализ выявленных коннотаций свидетельствует о значимости данного концепта для русской лингвокультуры, а также позволяет нам дать описание концептуализации чувства тоски русским языковым сознанием. Среди наиболее ярких коннотаций – вещные коннотации ‘глаза’, ‘лицо’, коннотации ‘голос, звук, речь’, ‘вздохи’, ‘слёзы’, ‘сердце’, ‘душа’ и т.д. В своей сумме культурные коннотации, стоящие за концептом “тоска” и его вербальными репрезентантами, составляют важную часть культурного кода русской лингвокультуры.

В содержании концепта “тоска” нами выявлены следующие смыслы: ‘томление’, ‘грусть’, ‘печаль’, ‘скука’, ‘уныние’, ‘хандра’, ‘тревога’, ‘тоска по Родине’, ‘сожаление об утраченном’, ‘стремление к чему-либо, пока не происходящему’, ‘тоска по любимым, близким людям’. Эти смыслы, эмотивные по природе, могут транслироваться во французскую лингвокультуру: каждому из них можно найти вербальную оболочку во французском языке. Слова же, способного объединить в своей семантике всё содержание русского концепта “тоска”, нами во французском языке не обнаружено. Именно поэтому эквивалентность французских концептов по отношению к концепту “тоска” мы квалифицируем как частичную, и фиксируем концептуальную асимметрию, характеризующую русскую и французскую лингвокультуры. Концепт “тоска” и его французские эквиваленты – “angoisse”, “tristesse”, “chagrin”, “ennui”, “détresse”, “cafard”, “anxiété”, “inquiétude”, “abattement”, “tourment”, “nostalgie”, “désir”, “regret”, “trouble”, “spleen”, “désespoir”, “langueur” и др. – обладают различным смысловым потенциалом. Смысловой потенциал концепта “тоска” покрывается только сочетанием смысловых потенциалов его французских эквивалентов.

Французские эквиваленты концепта “тоска” также обладают культурными коннотациями. Во многом эти культурные коннотации совпадают с коннотациями изучаемого нами русского концепта. Так, для французских эквивалентов концепта “тоска” также характерны коннотации ‘глаза’, ‘лицо’, ‘голос, звук, речь’, ‘вздохи’, ‘слёзы’ и др. Но при этом есть и расхождения: французское языковое сознание допускает, например, что можно делать вид, что испытываешь чувство, близкое к тоске. Различны представления в русской и французской лингвокультурах о поведенческих реакциях, связанных с данными чувствами. Например, испытывая angoisse или inquiétude, француз может дрожать, чувствовать озноб, потеть, тогда как для русской тоски это не характерно. Для русского языкового сознания чувство тоски связано с душой, сердцем, грудью, для французского – не только с душой, сердцем и грудью, но также головой (tête) и горлом (gorge) и т.д. Возможности передачи тех или иных эмотивных смыслов русского концепта “тоска” не ограничиваются при этом несовпадением концептуальных систем двух языков, их асимметрией. Эта асимметрия сказывается на понимании этих смыслов носителями французского языка: в рамках французской лингвокультуры французские эквиваленты русского концепта “тоска” реализуют не только культурные коннотации, бытующие в русской лингвокультуре, но и чуждые ей.

При трансляции во французскую лингвокультуру эмотивные смыслы русского концепта “тоска” подвергаются содержательным трансформациям. До франкоговорящего реципиента доходит лишь часть того целого, которым являются связанные между собой эмотивные смыслы данного концепта в русской лингвокультуре. Сопоставим строки стихотворения А.А. Ахматовой с их переводом на французский язык:

“Всё расхищено, предано, продано, Чёрной смерти мелькало крыло, Всё голодной тоскою изглодано, Отчего же нам стало светло?”

“Tout est pillé, vendu, trahi, La mort étend sur nous son aile – La faim, le désespoir, la nuit. Alors, pourquoi fait-il si clair ?” (Пер. Г. Ларьяк)

В тексте оригинала тоска – это не просто отчаяние, отсутствие надежды, огорчение, как во французском тексте. Это и печаль, и томление, сожаление об утраченном. В виду несовпадения концептуальных систем двух контактирующих языков нарушаются внутренние связи между отдельными смыслами концепта “тоска”. Результат этого – эмотивная лакунарность французских эквивалентов русского концепта “тоска”, которая либо заполняется, либо компенсируется. При этом теряется и национальная специфика содержания русского концепта: француз воспринимает транслированные из русской лингвокультуры смыслы не как инокультурные и непонятные, для него они представлены в привычной для него вербальной упаковке.

На основании результатов анализа лингвистических средств, используемых в русской и французской лингвокультурах для репрезентации эмотивных смыслов русского концепта “тоска”, можно сделать следующие выводы:

В концептосфере французского языка отсутствует абсолютный эквивалент русского концепта “тоска”, поэтому мы говорим о частичных французских эквивалентах русского концепта “тоска” и фиксируем концептуальную асимметрию образов мира французской и русской лингвокультур.

В ряду французских эквивалентов русского концепта “тоска” – “angoisse”, “tristesse”, “chagrin”, “ennui”, “nostalgie”, “anxiété”, “cafard”, “détresse” и др. – каждый покрывает собой определённую часть эмотивных смыслов русского концепта “тоска”. Однако, только в своей совокупности они способны транслировать во французскую лингвокультуру смыслы национально-специфичного концепта “тоска”, чего в реальном межкультурном диалоге не происходит. Чаще всего передаётся лишь доминирующий эмотивный смысл высказывания, активизация других смыслов концепта “тоска” на уровне сознания, присутствующая в русской лингвокультуре, при трансляции во французскую лингвокультуру теряется, вследствие чего мы констатируем в подавляющем большинстве проанализированных нами транслированных текстов эмотивную и культурную лакунарность французских эквивалентов русского концепта “тоска”.

Наличие концептуальной асимметрии в отношениях русской и французской лингвокультур определяет неполное совпадение культурных коннотаций русского концепта “тоска” и его французских эквивалентов. Так, например, для французского языкового сознания angoisse связывается с физиологическими проявлениями – тахикардией, затруднением дыхания, потоотделением, тогда как для смыслов русского концепта “тоска” такие ассоциативные связи не характерны.

Содержательные потери, допускаемые трансляторами в отношении эмотивных смыслов русского концепта “тоска”, носят особый характер: теряется информация об эмоциональной сфере, а не фактуальная информация, Это означает, что если для коммуникантов не важен акцент на “русскости” данного концепта, то на прагматическом аспекте коммуникации эмотивная лакунарность французских эквивалентов концепта “тоска” никак не скажется. Таким образом, содержание национально-специфичного концепта “тоска” может быть транслировано во французскую лингвокультуру либо с потерей национальной специфики, либо через заполнение лакунарности в виде опоры на большое количество французских эквивалентов.