3. Центрические храмы (Восточная империя)

В восточной империи экономические и поли­тические условия более благоприятствовали строительству, чем на Западе. Дело в том, что старые города Малой Азии и Сирии еще вели значи­тельную торговлю и снабжали новую столицу – Константинополь. Вместе с тем именно на Во­стоке Римской Империи, т.е. в Малой Азии, Сирии, Палестине, Египте и Северной Африке, а также в прилегающих к ним странах – Ар­мении, сасанидском Иране и в Месопотамии христианство получило более раннее и более широкое распространение, чем на За­паде. Эти два обстоятельства способствовали созданию здесь большого числа церквей.

Сирия и Малая Азия сыграли особенно важ­ную роль в развитии христианской архитекту­ры, так как здешние памятники посещались множеством паломников на их пути к пале­стинским центрам культа, имевшим значе­ние, общее для всего христианства. Популяр­ность сирийских и особенно палестинских святилищ (несмотря на относительно позднее обращение в христианство самой Палестины) способствовала притоку средств, на которые здесь в расчете на паломников создавались крупные архитектурные памятники.

Характерным ранним памятником является соборная базилика в Брад, построенная в 395-402 гг. зодчим Маркианом Кирис (рис. 11.8).

Раннехристианские бази­лики, особенно в Сирии и Палестине, часто свя­заны со множеством подсобных и бытовых по­мещений. Так, соборный комплекс в Герасе (рис. 11.9) состоит из двух базилик, конца IV и V вв. н.э., из часовен, бап­тистерия, атрия, бань, жилых по­мещений. Боковые нефы базилик как бы продолжали колонные улицы города.

В храме Брада и в соборе Герасы следует отметить апсиду, которая зажата двумя прямо­угольными помещениями, как в Тихейоне Фе­ны. Такое устройство без выступающей апсиды преобладало в раннехристианской архитектуре Сирии. Но уже в V веке вновь встречаются ча­стично выступающие апсиды (храм в Герасе). Интерьеру придавалось особое значение, так как в отличие от языческих храмов молящиеся собирались не перед церковью и не вокруг нее, а внутри здания. Интерьер городских церквей часто облицовывался мрамором и золотом, в 6oлее скромных сельских – мозаиками, совер­шенно скрывавшими каменную кладку (рис. 11.10).

На полу размещались орнаментальные узоры, а в апсиде и на стенах – фигурные изо­бражения. Фасады церквей часто были совсем лишены украшений. Особенно лаконичными были снаружи большие пятинефные базилики Рима, сходные в этом отношении с термами и с гражданскими базиликами поздней античности. Однако христианские базилики резко отличают­ся от гражданских по своему идейно-образному содержанию. Обильно льющийся через высоко расположенные окна свет озаряет сплошные мозаики или росписи главного нефа и «триум­фальной арки». Затененность и затесненность боковых нефов подчеркивает значение главного нефа. Все средства объемно-пространственной композиции – свет, цвет, осевая симметрия, обрамление апсиды высоко поднятой «триумфальной аркой», особенности размещения мозаики и рельефных изображений – нацелены на подчеркивание доминирующей роли церковного алтаря.

Рис. 11.8. Базилика в Брад (Сирия, 305-402 гг. – зодчий Маркиан Кирис). План

Рис. 11.9. Соборный комплекс в Герасе (Сирия), кон. III – нач. IV вв.

Рис. 11.10. Интерьер сирийской базилики, IV-V вв. Реконструкция. Фреска «Богоматерь с младенцем», III век, Рим

В центриче­ских баптистериях, мавзолеях и в сходных с мавзолеями памятных храмах видна более прямая преемственность от позднеантичных мавзолеев. В них иногда применялись каменные или кирпичные своды. Но в центрических зда­ниях Сирии и Малой Азии преобладал шатер или легкий купол из дерева.

В отличие от католицизма, православие отразило изначальную идею христианства, которая проповедовала верховенство Бога-отца над Богом-сыном и Святым Духом. Невидимый, «неземной» Бог требовал совершенно иного композиционного решения храма – «Вселенского Сфероса» или купола, собирающего под своею сенью всех «истинно верующих». От православных священников не требовалось безбрачия, хотя православие не поощряло также разводы и повторные браки. Идея «Вселенского Сфероса» берет начало от римских катакомб, освещаемых с помощью люминариев, от античных монументальных мавзолеев, купольных «пантеонов» и восточных центрических шатров (скиний).

В отличие от мавзолеев республики и ран­ней империи для христианских памятников поздней империи ха­рактерно свободное, обильно освещенное вну­треннее пространство. Так, мавзолей хри­стианки Елены, матери Константина, весьма сходен с языческими мавзолеями (рис. 11.11). Это сходство могло быть связано с преемствен­ностью самой веры в загробную жизнь.

Мавзолей Санта Констанца в Риме (первая половина IV в. н.э.) занимает особое место среди центрических зданий по своеобразию и богатству интерьера. Ротонда внутренним диа­метром 22,3 м уступает многим купольным за­лам античности. Тем не менее, диаметр купола уменьшен еще вдвое, до 11,15 м. Его барабан покоится не на наружных стенах, а на вну­треннем кольце из 24 сдвоенных колонн, т.е. на от­дельных опорах, что является важным ново­введением. Купол состоит из мощных, сходя­щихся сверху ребер и из более легкого запол­нения, что представляет шаг вперед в области конструктивной. Распор высоко подня­того купола погашается кольцевым сводом обхода и толщиной наружной глухой стены (рис. 11.12).

Рис. 11.11. Мавзолей Святой Елены в Константинополе, IV в.

а б

Рис. 11.12. Мавзолей Санта Констанца в Риме: а – схема разреза; б – план

Центральное пространство мавзолея освещалось окнами, расположенными по периметру барабана. Кольцевой же обход тонет в полумраке. Средняя часть освещается окнами в бараба­не, а пониженный кольцевой обход тонет в по­лумраке; принцип освещения здесь тот же, что и в базиликах. Различие между колоннами по материалу, толщине и типу капителей все же не нарушает общего впечатления, обуслов­ленного освещением и мозаичным убором. В сохранившихся на сводах кольцевого обхода мозаиках мавзолея Санта Констанца преобла­дают позднеримские мотивы, исполненные на белом фоне (рис. 11.13).

Иногда, особенно в православных храмах Палестины, восьмигранник или ротон­да соединялся с обширной базиликой. Таков храм в Вифлееме (Иудея), построенный в первой трети IV веке. Многогранный купол здесь заменял апсиду (рис. 11.14).

Решающее значение в создании нового образа христианского храма имело признание в се­редине IV в. культового значения креста. Форма зал в виде трилистника встречался уже рань­ше (например, на вилле Адриана). Сходство с крестом побудило христиан к применению как схемы трилистника, так и сходной схемы четырехлистника.

а б

Рис. 11.13. Интерьеры мавзолея Санта Констанца в Риме, IV в.:

а – кольцевой обход; б – центральный зал

Рис. 11.14. Храм в Вифлееме, Иудея (IV век). План

Наиболее ранний и замечательный из извест­ных памятников второй схемы – церковь Сан Лоренцо в Милане (вторая поло­вина IV или V в.).

В годы, когда главная резиденция Западной римской империи находилась в Милане, здесь, в тради­ционной римской технике бетона, было по­строено множество замечательных культовых сооружений. Археологическое изучение этих многократно перестраивавшихся комплексов дает представление о том высоком уровне, на котором отдельные уникальные произведения еще могли создаваться при общем упадке За­падной империи. Многоугольные купольные апсиды в этой церкви помогали гасить распор центрального купола.

Церковь Сан Лоренцо лежит в глубине об­ширного колонного атрия, а одновременно с ней построена еще и часовня, лежащая на той же продольной оси и имеющая внутри кресто­видный план. Вскоре справа был добавлен боль­шой октогональный баптистерий Аквилина, в котором сохранился восьмилопастныи свод, вну­тренний обход по второму ярусу, а также мо­заики IV или начала V в., дающие приблизи­тельное представление о несохранившемся декope главной церкви (рис. 11.15).

а б

Рис. 11.15. Церковь Сан Лоренцо в Милане (IV-V вв.): а – план; б – фрагмент интерьера

Центральный ее квадрат с размерами сторон 23 м был перекрыт, скорее всего, крестовым сводом. Этот свод не уступал в отношении пролета крестовым сводам фригидария в тер­мах Каракаллы и также парил на значительной высоте, выше обходов, которые были двухэтаж­ными, как и боковые нефы многих базилик. Четыре экседры из двухъярусных колоннад, отделявшие центральную часть от обходов, еще значительно расширяли среднее пространство, не увеличивая пролет свода. Его нагрузка при­ходилась только на угловые группы пилонов, а распор погашался в угловых квадратах арками и стенами с мощными наружными пилястрами. Вся эта конструкция не была видна из главно­го пространства, обширного и заливавшегося светом через проемы в щековых плоскостях центрального квадрата, выше обходов.

План здания с внутренним четырехлистником полу­чил распространение во всем раннехристиан­ском мире, причем наружный контур и его вза­имоотношение с внутренним приобретали раз­личное начертание. Таков баптистерий ариан в Равенне (рис. 11.16).

Баптистерий – место, специально предназначенное для крещения. Ранние баптистерии возводились в качестве отдельных зданий, но позднее их стали делать в виде помещений, пристроенных непосредственно к нефу. Обычно они имеют восьмиугольную форму, указывающую на воскресение Христа на «восьмой день» (воскресенье следует за субботой – седьмым днем библейской недели). Таким образом, число восемь представляет новый рассвет для христианской души. В некоторые века было принято помещать крещальную купель непосредственно в нефе. Тогда она сама приобретала очертания восьмиугольника.

Не менее часто встречаются варианты плана с прямоугольным начертанием ветвей креста. Памятная церковь в Антиохии (IV в.) имеет план в виде открытого креста {рис. 11.18-а). Церковь Пророков, мучеников и апостолов в Герасе (V в.) представляет здание с очень простым наружным объемом в виде параллеле­пипеда. Внутренний, закрытый крест образован колоннадами (рис. 11.18-б). Здесь получила даль­нейшее развитие схема Тихейона в Фене (см. лекцию № 9).

Рис. 11.16. Баптистерий ариан в Равенне, V в.

Рис. 11.17 Интерьеры баптистерия ариан в Равенне, латеранского баптистерия в Риме (V в.).

Крестовидные планы сыграли важную роль при применении сводчатых покрытий, так как их центральный свод оказывался в особо вы­годных условиях равновесия. Однако при по­крытии квадратного в плане помещения купо­лом, особенно куполом каменным, вставал еще и вопрос о переходе от квадрата к кругу в основании купола. Прими­тивные паруса встречались в странах Двуречья, в этрусских гробницах (Популония). В римских гробницах изредка также применя­лись паруса, плавная кривая которых состав­ляет продолжение кривой купола. Такой купол, называемый полным парусным сводом (или куполом), получил распространение в малень­ких христианских сооружениях IV-V веках.

а б

Рис. 11.18. Крестовидные планы центрических раннехристианских храмов:

а – церковь около Антиохии, IV в.; б – церковь Пророков, мучеников и апостолов в Герасе, V в.

В отличие от обычного в древнем Риме сфери­ческого купола, парусный свод, как и свод кре­стовый, передает нагрузку только на четыре угловые опоры. Из перекрытых парусным сво­дом крестовидных сооружений наиболее заме­чателен мавзолей Галлы Плацидии в Равенне. На рубеже IV и V вв., когда империя окончательно разделилась на Восточную и Запад­ную, резиденция правителей была перенесена из Милана в Равенну на берегу Адриатиче­ского моря. Из ее ранних построек сохранились в перестроенном виде два баптистерия, а пол­ностью только так называемый мавзолей Гал­лы Плацидии, ок. 440 г. (рис. 11.19-а).

Первоначально это была часовня у нартекса базилики, вскоре превратившаяся в отдельно стоящий мавзолей. В плане он имеет вид удлиненного (латинского) креста, ветви которого перекрыты цилиндрическими сводами, а центральная квадратная часть со сторонами всего около 4 м – высоко поднятым кирпичным куполом, опирающимся на четыре паруса. Эта конструктивная схема послужила толчком к развитию парусного свода (рис. 11.19-б).

Кирпичные своды и купол снаружи скрыты крышами. Нижняя часть стен расчленена арка­ми в отличие от гладкой верхней. Четкий показ объемов, отвечающих внутренней структуре, превращает маленькую часовню в монумен­тальный памятник. При входе в столь простое снаружи здание поражает его богатый интерь­ер. Стены покрыты желтым мрамором, а сво­ды – мозаикой, изображающей ночное небо. Насыщенные цветом мозаичные гирлянды, ор­наменты и фигурные сцены мерцают в полу­свете, пробивающемся через алебастровые пла­стины окон.

а г

б в

Рис. 11.19. а – мавзолей Галлы Плацидии (на переднем плане справа) и базилика Креста в Равенне, ок. 440 г. (реконструкция); б – современное состояние комплекса; в – интерьер мавзолея Галлы Плацидии; г – реконструкция парусного свода (по О. Шуази).

а б

Рис. 11.20. а – собор Святой Софии в Константинополе, VI в.;

б – Десятинная церковь в Киеве, X в. (реконструкция)

Комплекс Равенны создавался во время на­раставшего внутреннего кризиса и набегов вар­варов, когда на Западе власть фактически уже перешла к их вождям. Не стало обильного раб­ского труда, который был важнейшей предпо­сылкой тяжелых бетонных конструкций. Этим объясняется несколько более бережное отно­шение к рабочей силе. Облегченная кирпичная конструкция не требовала массив­ных кружал, но зато не могла оставаться от­крытой. Поэтому вместо римских открытых куполов времени расцвета стали преобладать многоскатные крыши, придающие позднеантичным памятникам средневековый характер.

Центрические здания получили широкое распространение в Восточной Римской империи. Здесь утвердилась греко-кафолическая (от греч. «многоглавие») ветвь христианства – православие. Центры его были в Александрии Египетской, Константинополе, Антиохии, Иерусалиме, на Руси (всего 14 церквей). Вначале эти церкви были самостоятельными. Они не имели главы, подобного римскому папе у католиков. Впоследствии им стал патриарх, обосновавшийся в Константинополе (рис. 11.20).

Отличительной особенностью раннехристианских центрических храмов стала маскировка криволинейной конструкции сводов и куполов скатными кровлями. Этот прием получил дальнейшее развитие в средневековом культовом зодчестве.

Римская архитектура прошла длинный путь развития вместе с общественным развитием Италии и покоренных Римом стран. Здесь создавались сооружения, которые отобразили последова­тельно становление государства-города, его превращение в развитое рабовладельческое государство, затем переход к высшей стадии рабовладения – Римской империи и, наконец, разложение рабовладельческого общества, за­рождение в его недрах нового, феодального, и его идеологии – христианства.

К концу I в. и к первой половине II в. относится наибольшее из возможных в условиях рабовладельческого строя равновесие общества на огромной территории от Британии до Передней Азии. В этот краткий период были созданы лучшие памятники римской архитек­туры: гигантский зал под открытым небом – Колизей и Пантеон – величайшие купольное сооружение древности.

Купол Пантеона и крестовые своды базилики Максенция – только частные случаи многове­кового развития приемов организации внутрен­него пространства, которое протекало преиму­щественно в создании комплексов терм – са­мых сложных из римских сооружений по зада­нию и по пространственной композиции. В тер­мах равновесие здания зависит от мастерской его планировки и от тщательного исполнения вознесенных на громадную высоту тяжелых, монолитных бетонных сводов.

Значительные достижения римской архитек­туры сопровождались развитием строительной техники. Развитие внутреннего пространства связано с появлением техники бетона и бетонного сводостроения, которое яв­ляется следствием целого ряда общественных факторов, в том числе и наличия дешевого раб­ского труда. Техника бетона вырастает с раз­витием рабовладения, которое обеспечивает в неограниченном количестве малоквалифицированную рабочую силу. Рабский труд как бы откристаллизован в тяжелых, часто избыточных массах римских сооружений. Поэтому конструк­ции из монолитного бетона начинают облегчать­ся не только с развитием инженерной мысли и изменением эстетических требований общества, но и в связи с уменьшением количества рабов, т.е. изменениями экономического порядка. Тех­ника бетона умирает с агонией рабовладения; тяжелые бетонные купола постепенно вытесня­ются легкими куполами из кирпича и террако­товых трубок.

В то время как на Древнем Востоке и в Гре­ции инженерные сооружения оставались чисто функциональными, в понятии римлян дороги, мосты, акведуки, водоспуски, гавани были па­мятниками их господства и проводниками «римского мира» во всех покоренных силой оружия странах. К дорогам Гая Гракха, к акведукам Клавдия и мостам Траяна равно прилагались понятия красоты и монументаль­ности. Римские инженерные сооружения – такие же полноценные памятники архитекту­ры, как мемориальные арки, термы, зрелищные сооружения и виллы.

Мосты и акведуки из каменных блоков единообразны по всей империи. Особен­ности, отражающие творчество покоренных народов и наследие предшествующих культур, наиболее сильны в храмах, посвященных мест­ным культам, и отчасти в общественных зда­ниях. Когда после короткого периода равнове­сия I в. – первой половины II в. экономи­ческое преобладание перешло к провинциям, особенно к восточным, они начали оказывать решающее влияние на развитие архитектуры; архитектура последних веков рабовладельческо­го общества подчиняется традициям Передней Азии и в значительной мере процветает на ее территории.

Римские варианты ордеров – коринфский и сложный (композитный) ордера, наиболее от­вечающие идеям пышности, богатства, подавле­ния, достигают в римских постройках колос­сальных размеров: при таких масштабах высо­та коринфской колонны почти вдвое превосхо­дит обычную в Греции классического периода высоту дорической колонны.

Отсутствие органического единства между сводчатой конструкцией и ордерным декором – одно из характерных противоречий римской архитектуры, особенно при Римской империи. Это противоречие ярко выражено в Пантеоне, где мраморный колонный портик несколько ме­ханически приставлен к бетонной ротонде. В комплексе Траяна, где сводчатый, ничем не украшенный зал рынка противостоит колонной базилике форума. В термах Каракаллы и Дио­клетиана, где предельное развитие сводостроения и искусное сочетание в единое целое раз­нообразных интерьеров соединяется с ложными конструкциям и упадочными архитектурными формами.

Замена ордерной аркады аркадой по колон­нам означает попытку создать новый синтез между ордером и арочно-сводчатой конструк­цией; известное уже давно, это более органиче­ское сочетание колонн и опирающихся на них арок получило широкое распространение в ар­хитектуре последних веков Римской империи. Оно перешло в раннехристианские памятники, а затем в византийскую, грузинскую, армян­скую и романскую архитектуру.

Немногие памятники императорского Рима сохранили свой драгоценный декор. Однако раз­валины виллы Адриана, терм Каракаллы или базилики Максенция способствуют выявлению величия римской архитектуры не в меньшей мере, чем хорошо сохранившийся Пантеон или зал терм Диоклетиана, который Микел­анджело включил в состав церкви.

Одновременное создание столь противополож­ных, резко контрастирующих сооружений отра­жает внутренние противоречия рабовладельче­ского общества перед его гибелью. В много­гранности, многообразности поздней римской архитектуры выявляется, таким образом, раз­витие внутри рабовладельческого общества идеологии нового, феодального строя.

Римская архитектура оказала значительное влияние на последующее развитие мирового зодчества. Ее наследие неисчерпаемо богато. В римской архитектуре можно увидеть поучительную борьбу те­чений и положительные черты: грандиозность и монументальность в соединении с рациональ­ностью конструкций и планировки, соответствие образа многих сооружений их назначению. Поэтому эпоха римского зодчества, несмотря на несоответствие декора кон­струкциям может считаться одной из величай­ших реалистических архитектурных эпох про­шлого.