Дмитрий ГУБИН

Интерактивная программа на радио: свободный серфинг и подводные камни

1. Британский рулет и русская рулетка. Игра на выживание. Определение жанра

Каждый день в Москве, в девятнадцать «с копейками» после новостей, я начинаю программу «Телефонное право» на «Маяке-24»¹. Это безумно простая по своей идее программа. Всех дел – ведущий, гость, три эксперта, тема типа «Ну зачем мы даем гаишникам взятки?» и телефонный номер, по которому любой желающий, включая гаишника толстопятого, может дозвониться и потрясти мир своим красноречием. Программа «Телефонное право» была запушена весной 92-го, прожила большую и бурную жизнь, но на сегодня по-прежнему остается одной из всего лишь трех или из четырех программ подобного типа, которые идут в российском эфире. Который – на минуточку! – в Москве или Петербурге забит радиостанциями, как консервная банка шпротами. В каждом городе их около тридцати.

Очень условно я называю эту программу «интерактивной». По одной простой причине – в России не существует жанра, который в Великобритании называется «phone-in programme» или «line-in programтe». Это «великий туманный сосед» с утра до вечера, во всех радиоэфирах, от LBC до Radio 5 Live, обсуждает со своими радиослушателями ту или иную тему, начиная с роста беременностей среди британских школьниц и заканчивая тем, знал ли Тони Блэр, что у Хуссейна атомной бомбы нет, а если знал, то следовало ли вводить войска? «Что вы думаете по этому поводу?» Звучит точка зрения – «Спасибо» - тут же второй звонок типа: «А я вот с сэром категорически не согласен» - «Спасибо и вам».

Но хочу подчеркнуть разницу. В стране Великобритании все замечательно. Там изобрел радио Маркони. Там мягкий климат с переменчивой влажной погодой, поэтому всегда есть повод поговорить хотя бы об этом. Там умение изъясняться публично - непременное требование к политику, и ни один политик без этого не имеет ни малейшего шанса быть действительно политиком, а не сотрудником аппарата. Это Британия.

У нас немножко другая ситуация. У нас дикий холод, у нас вечная уязвленность за изобретателя Попова, который изобрел либо не то, либо не тогда. У нас вякнуть на уроке - значит получить по балде от учителя, и эта привычка остается на всю жизнь. У нас изо всех чиновников и министров умеет говорить один Починок, а остальные несут на хорошо ухоженных лицах молчаливую ленинградскую грусть – и на устах их всех печать.

Но, несмотря на эти принципиальные различия, интерактивная программа в России вполне может родиться. Хотя я свою изначально полностью, стопроцентно украл в Великобритании. К сожалению, полный формат в российский дверной проем целиком не пролез, но все равно это имело смысл. Потому что интерактивная программа имеет фантастические преимущества, которые не дает ни одна другая программа, где роль радиослушателя можно описать тремя действиями. Первое – позвонить на радиостанцию и передать привет; второе – позвонить и заказать песню; и третье (это, конечно, верх либерализма и практикуется на «Эхе Москвы») - позвонить и задать вопрос гостю в студии. На этом - все, больше не звоните, слушайте Ваню. А интерактив – это возможность для слушателя высказаться. Это не программа «вопрос-ответ». Это не обращение к небожителям, дающим советы. Это свободное обсуждение, работа ума, это сеанс одновременной игры без правил.

Что дает интерактив?

Правильно спозиционированный интерактив дает возможность привлечь суперплатежеспособную часть аудитории. И здесь мы явно опережаем Британию. Там нация выросла на радио, как наша – на манной каше. Поэтому средний звонящий в английский интерактив – это домохозяйка. А у меня, в силу того, что FM-приемники слушают почти исключительно в машинах - это мужчина в возрасте от тридцати до пятидесяти лет. И звонит он по сотовому телефону, как правило, из иномарки и имеет доход от тысячи долларов в месяц. И грамотный программинг позволяет привлечь именно этих людей, которых достало, что их на радио считают недоумками. Они не хотят передавать привет, они не хотят задавать вопрос гостю. Они считают, что им есть что сказать. Они хотят открыть истину, пусть даже сводящуюся к тому, что все предыдущие звонившие – дураки. Так дайте им эту возможность! Это первое большое преимущество интерактива.

Второе: радиостанция, которая заводит себе головную боль в виде интерактива, невольно позиционируется на рынке как станция, которая добилась успеха, ее улов из обычной эфирной сетки не устраивает, она желает чего-то большего. Радиостанция, которая ставит в сетку интерактивное шоу, как минимум заявляет о том, что она в состоянии купить звезду. Так себя позиционирует «Европа плюс», которая купила Романа Трахтенберга и поставила в сетку «Роман без конца». Трахтенберг - один из самых дорогих шоуменов: каждое его частное выступление стоит пока еще дешевле, чем выступление Пугачевой, но уже дороже, чем выступление Киркорова. А Трахтенбург на «Европе» - каждый будний день. Так себя позиционирует «Серебряный дождь, который позволяет себе содержать Александра Володарского, голос которого вы не раз слышали, если смотрели американские фильмы, с его гнусавым переводом: «Я ннндеру тебе зааадницу, мммать твою!» Он ведет два раза в неделю программу на «Серебряном дожде». И на той же станции идет знаменитое интерактивное шоу «Соловьиные трели» с Владимиром Соловьевым, крайне недешевым ведущим, блистательно остроумным, который обсуждает исключительно жизнь богатых – там, часы за три тысячи долларов, костюмы за две тысячи, ну, и так далее, всякие вкусные и приятные вещи. Ему, по-моему, богатые люди звонят с одной целью – понять, Соловьев их пошлет сразу или даст «квакнуть» что-нибудь за десять секунд. Но эта программа, в силу личности ведущего, пользуется совершенно колоссальным успехом. А «Серебряный дождь» воспринимается как радиостанция успешных продвинутых горожан.

Третий, очень интересный момент. Интерактивное шоу, прямое общение со слушателями, дает возможность понять особенности аудитории. Мы свою программу довольно долгое время оттачивали, и она заметно отличается от того, что было вначале.