Национализм – это Необходимость! Социализм – это Справедливость! Революция – это Свобода! Нет Европы без Фаланги!

«Левое» крыло в Восточной Фаланге сложилось в виде небезынтересной альтернативы Conservative-Left и Social-Conservative National Anarchism и на идеях погибшего от рук красных палачей Рамиро Ледесмы Рамоса. Как правило, сторонники этого крыла апеллируют к творчеству идеолога «Русского Действия» Александра Елисеева, который как в свой ранний, «монархо-фашистский», так и нынешний, «социал-монархический» периоды предлагал массу чрезвычайно интересных и вполне адекватных идей (в этом ракурсе левое крыло себя определяет как «елисеевцы»). Среди них — концепция русского национал-синдикализма и своеобразный лефт-монархический социализм. 

«Левое» крыло Восточной Фаланги могло стать разящим Мечом Теологии Свободы, который будет верой и правдой служить не властьимущим и клерикалам, но народу. То есть речь шла о «народническом фалангизме», который так и не был реально воплощён в жизнь (хотя тот же Рамиро Ледесма Рамос говорил о чём-то подобном, но так и не был услышан).

«Правое» крыло в Восточной Фаланге ориентировано на традиции революционно-реставрационного бонапартизма, движений Скоропадского, Колчака, Хорти, Франко, Пиночета, Чан Кайши, Перона, Салазара, рыцарского тамплиерства и фёлькиш-народничества. «Правое» крыло Восточной Фаланги – это именно нео-белогвардейское движение, которое должно учесть опыт эволюции белогвардейства в «новое поколение» НТС русских солидаристов, но выйти на более новейший качественный уровень (поскольку НТС «загрязнено коллаборантством» и «шпионско-диссидентско-правозащитной» славой, успешно навязанной обывателю советской пропагандой), с добавлением именно традиционалистской, революционно-реставрационной составляющей («синархеократическая перезагрузка»).

Для «правого» крыла Восточной Фаланги пиночетизм является синтезом всего лучшего, что было в фалангизме Франко, национал-революционных движениях и классическом католическом консерватизме. Во-первых, следует понять причины, внутренние мотивы репрессий в отношении движения Альенде. Это было уничтожение террористов и агентов влияния СССР и Кубы, стремившихся разрушить основы общества. Во-вторых, следует видеть большой  гуманистический потенциал пиночетизма и его идей нации-отечества, культа семьи, возвеличивания материнства, правителя-патриарха, защищающего нацию и семью, взгляды на человека и государство, на религию, на закон, на национализм, на титульную нацию и национальные меньшинства, на права и обязанности власти. Вместе с тем вызывает симпатию жесткое централизованное правление, милитарность как гарантия поддержания законности, беспощадный антикоммунизм. В-третьих, пиночетизм приручил либеральную экономику и использовал транснациональные корпорации, обуздав их и показав, что страшен не глобализм как сам по себе, а именно его либералистические и советские варианты.

Несмотря на эволюционный сдвиг Восточной Фаланги в направлении движения «гуманитарных правых» и революционно-реставрационной ориентации, тем не менее,  не хотелось всё самое лучшее, что было в Союзе Фалангистов Восточной Европы, разом сводить на нет. За нами оставался «долг чести»: полное признание того влияния, которое оказали на правое дело фашизм и национал-социализм в большей мере, чем какое-нибудь другое национал-революционное движение после французов. В политике и философии новые истины не появляются внезапно, из ничего. Они всегда – итог развития воззрений и идей: о нации и государстве, экономике и ценности, социализме и демократии, мире и войне, прошлом и будущем, желаемом и настоящем, фантазии и реальности.

8.  Союз Фалангистов Восточной Европы стремился стать площадкой плодотворного русско-украинского диалога. Именно в его рамках вполне можно было бы развивать чаемый соборный проект «МезоЕвразийского Содружества – Киммерийской Оси – Византийского Меридиана», который был бы смелым поиском альтернативы криптосоветскому Евразийскому Союзу и демо-либеральному Европейскому Союзу.

Это было бы более чем примечательно, так как к руководству в национальных секциях и в местные колонны пришли представители как украинских «Братства православных бригад» и «Братства св. Луки», с одной стороны, так и российских национал-патриотических движений (НТС, ННП, ЕСМ), с другой. Получили общественный резонанс акции Киевской колонны Украинской Фаланги «Братство Св. Луки», направленные против сатанинского культа советской оккупационной военщины и антиукраинских тенденций в образовании, и Полтавской колонны Украинской Фаланги «Братство Св. Аверкия Гончаренко», выступившей против пропаганды либерализма, леворадикализма, содомии и антиукраинского шовинизма в Национальном университете «Киево-Могилянская академия».

Весьма самостоятельно начали развиваться национальные секции Восточной Фаланги в Беларуси, Латвии, Армении и Казахстане, выходя часто из собственно «виртуального» бытования в активную политическую и экспертную деятельность. 

Осуществляемый с 2011 г. Восточной Фалангой вместе с евразийско-народническим Движением в защиту прав народов (лидер – Павел Зарифуллин) метаполитический проект Центр Востока и Запада «МезоЕвразия» http://www.mesoeurasia.org мог бы стать важным проектом традиционалистской интеграции на территориях Северной Евразии и Восточной Европы.

9. 

Но, как верно подметил один из активистов межцивилизационного диалога в рамках проекта «Мезоевразия» Александр Волынский (Израиль, «Движение по защите ашкеназийской идентичности»),  карпецовско-дугинский дискурс вынуждает все выискивать и выискивать врагов. 

Поэтому не удивительно, что часть российских неофалангистов (в основном представленная Воронежской колонной, близкой к дугинской ЕСМ) попыталась уйти от принципа диалога и навязывала своё одностороннее не только ультралеваческое, но и импер-шовинистическое видение. 

Не получив успеха в осуществлении т.н. «окончательной евразийской перезагрузки фалангизма», они в мае-июне 2012 г. образовали свою собственную «Евразийскую Христианскую Фалангу» (триумвират:  Алексей Ильинов-Лещёв, член КПРФ; Михаил Мошкин, член ЕСМ; оба были редакторами-авторами сайта Восточной Фаланги и других проектов; а также активист ЕСМ-ИАЕД «конспиролог» Лев Каждан). Помимо общих неоевразийских идей, проповедовались также черносотенные взгляды на существование украинского и беларусского народов, закарпатский искусственный сепаратизм, декларировалось восхищение союзной ЕСМ и враждебной ВФ и ВБК шовинистической ксенофобской организацией «Неономадов» (Казахстан; лидер – пропагандист этнических чисток и террора Арман Нурмуханбетов).

Одновременно  ренегаты из ЕХФ попытались присвоить себе право говорить от имени всего «левого» крыла Восточной Фаланги, ссылаясь на более ранний фалангизм и авангардизм (Хосе Антонио Примо де Ривера, Рамиро Ледесма Рамос, Онесимо Редондо, Эрнесто Хименес Кабальеро, Хосе Ортега-и-Гассет и анархист Буэнавентура Дурутти), социал-христианство и красно-коричневые движения (младороссы, национал-большевизм и евразийство, революционный национальный социализм Отто Штрассера и Эрнста Никиша), и отказывая в праве на это национал- и социал-революционным традициям в Украине, Беларуси, Латвии и Армении (ОУН, БКВ, БВА, БНСП, «Перконкрустс», Дашнакцутюн). За их «воззрениями» на фалангизм и национал-социализм отнюдь не стояло никакой глубокой интеллектуальной работы по осмыслению истории испанского или немецкого правого движения – все они были заимствованы из трудов того же Дугина, тщательно объяснявшего в духе советской пропаганды как именно истинный неоевразиец должен понимать и воспринимать то или иное явление, кому из политических деятелей обязан отдавать предпочтение.

10.

Евразийские псевдофалангисты не осознают, что классический фалангизм прошел в своём развитии два этапа: 1) революционно-консервативный  (Хосе Антонио Примо де Ривера, Корнелиу Зеля Кодряну, Чан Кайши) и  2) революционно-реставрационный (Франко, Маннергейм, Хорти, Салазар, Перон, Пиночет). Первый этап выражался в неприятии либеральной, масонской и марксистской моделей государства, а второй – делал упор на возвращение к традиционным ценностям и их приспособление к изменившимся условиям. 

Ультралевые ренегаты из «Евразийской Фаланги» в революционно-обличительном раже обвиняют сторонников «второго этапа» в оппортунизме и соглашательстве (якобы и с атлантистами, и с собственными «консерваторами» – буржуазией, латифундистами, клерикальной верхушкой и проч.).  По их вовсе не самостоятельно возникшему мнению, истинным фалангистом может являться только Хосе Антонио Примо де Ривера, а Франсиско Франко — типичный правый реакционер и этатист, НАТОвский угодник, более чем чуждый подлинного фалангистского духа, при котором Фаланга была якобы упразднена, а вместо неё была создана типичная казённая организация. На самом деле, источником всех представлений о том, что фалангистские теории экономической и социальной справедливости носили левый, чуть ли не коммунистический характер, а сам фалангизм был антифашистским, но после гибели маркиза Примо де Риверы приобрел чисто декоративный характер, что каудильо Франко репрессировал истинных фалангистов и создавал препятствия для консервативной революции и социальных реформ, являются опять же тексты главного неоевразийца Александра Дугина.

Но мы далеки от того, чтобы разграничивать Фалангу Хосе Антонио Примо де Риверы, и Фалангу Франсиско Франко Баамонде. Последний действительно очистил организацию, но не от сторонников Хосе Антонио, а от примкнувшей после восстания криптокоммунистической агентуры, поддержал стихийно начавшийся в низах процесс объединения её сторонников с карлистами, а также дал ей недостающие элементы идеологии, в том числе традиционализм. Фаланга всегда оставалась и остается единой. Изменялся только её Враг, в соответствии с чем менялось и направление наступления и действия: сначала врагом был старый дискредитированный строй Модерна и его порабощающие практики (демо-либерализм и коммунизм), сейчас, после падения первого врага, перед нами более лукавый и протееподобный Враг – постмодерный нигилизм, внедряющий своих «агентов влияния и объективного вменения» во все и вся. Именно этот нигилизм, вселенское Инферно, лживый и всепожирающий Молох-Ариман выступает ныне единственным противником современного человечества.

Инвективы евразийских фалангистов о том, что Восточная Фаланга является исключительно «ультраправой» структурой, лживы, поскольку для Восточной Фаланги ориентирами являются также и идеалы национал-синдикализма, аргентинского «хустиализма», «третьего пути» Испанской Фаланги, латиноамериканско-иберийских синархистов и даже «теологии освобождения». Да, коммунисты и их приспешники используют для определения большинства этих позиций термин «социал-фашизм», но ведь абсолютно ясно, как это далеко от истины! А использование этого ярлыка ренегатами из Евразийской Фаланги выказывает их подлинную сущность и просоветскую ориентированность. Ренегаты из пост-франкистских т.н. «независимых» и «аутентических» испанских фаланг, к которым апеллируют ренегаты-евразийцы, являются проектами компрадорско-либералистической Системы, они Восточной Фаланге не только не интересны, но и враждебны принципиально и основоположно. 

11.

Также ренегатами-евразийцами было заявлено, что с геополитической и метаполитической точки Евразийская Христианская Фаланга должна активно отстаивать идею создающегося компрадорско-мародерским режимом Путина-Медведева т.н. «Евразийского Союза», а в Европе не менее решительно ратовать за создание нового т.н. «Священного Союза», основанного на «европейском федерализме, солидаризме и социализме», что особое внимание нужно уделить созданию «нового формата безопасности в Серединной Европе», опирающегося на российско-германский стратегический союз.

Это более чем противоположно тем принципам, на которых строились изначально метаполитические европоцентрические проекты Восточной Фаланги – создание равноправного сотрудничества свободных наций, диалога культур и цивилизаций, содействие пробуждению национального сознания порабощенных народов мира, превращение их в субъектов всемирного исторического процесса. Украинцы, грузины, армяне, поляки, литовцы, латыши, беларусы, эстонцы, финны и татары этот этап пробуждения национального сознания прошли еще начиная с середины XIX века. Так почему бы по-дружески нам, внукам Геракла, не помочь прикованным рабскими цепями внукам Прометея?

Геополитика «нового прометеизма» в этом аспекте становиться одним из руководящих направлений деятельности Восточной Фаланги.

Само словосочетание «Евразийская Фаланга» во многом противоестественно, поскольку фалангизм и режим Франко как раз и противостояли и большевистской мертвечине, и косной азиатчине. В данном случае со стороны сторонников и поклонников евразийства наблюдается попытка заимствовать красивый, притягательный для молодежи, свежий, пусть и чужой, термин, выхолостив, лишив его подлинного значения и содержания, но направив интерес к фалангизму в свое русло.

12.

Оценка происходящих событий в Восточной Фаланге как инспирированного извне раскола, попытки подмены понятий, наполнения движения решительно иным содержанием и узурпации названия является официальным мнением не какого-то одного лица или группы лиц, но всей Восточной Фаланги.  

Сам корень конфликта с расколом Восточной Фаланги как раз и заключается в неумении части русских националистов видеть в своих соседях «иных», в неумении воспринимать идеи и события вне своей реваншистской имперско-советской идеологии. И пренебрежение, и враждебность проявляются не только к личностям, не к идеям, не к политическим силам, но к нашим нациям, государственности, религии и культуре. 

Для нас всегда будут примером великие борцы за Свободу и Справедливость: Джордж Вашингтон и Авраам Линкольн, Джефферсон Девис и Роберт Ли, Жак Кателино, Морис д’Эльбе, Жильбер Лафайет и Наполеон Бонапарт, Патрик Пирс, Сабино Арана и Иван Франко, Роман фон Унгерн и Петр Болбочан, Борис Краснов и Тарас Бульба-Боровец, Александр Колчак и Павел Скоропадский, Петр Врангель и Андрей Шкуро, Хосе Антонио Примо де Ривера, Корнелиу Зеля Кодряну и Евген Коновалец, Симон Петлюра, Степан Бандера, Лев Ребет и Роман Шухевич, Андрей Мельник, Олег Ольжич и Олена Телига, Болеслав Пясецкий, Генрик Россман, Йенджей Гертых, Фабиан Акинчиц и Всеволод Родзька, Миклош Хорти и Чан Кайши, Плиниу Сальгаду, Освальд Мосли, Шарль Моррас, Антониу Салазар, Франсиско Франко, Хуан Доминго Перон, Аугусто Пиночет и Альфредо Стресснер, Георгиос Пападопулос и Димитрис Иоаннидис, Франьо Туджман, Ибрагим Ругова, Карл Маннергейм, Видкун Квислинг, Кнут Гамсун, Эзра Паунд, Гилберт Кийт Честертон, Юлиус Эвола, Мигель Серрано, Савитри Деви и тысячи и тысячи других. 

Мы с восхищением изучаем исторический опыт Национальных Революций – бонапартизма (Франция, Италия, Бельгия, Польша, ЦАИ), фалангизма (Испания, Ливан), хустисиализма (Аргентина), «новых государств» (Португалия, Чили, Греция, Южная Корея, Тайвань, Южный Вьетнам), сионизма (Израиль), «белого дела» и НТС (Россия), «железной гвардии» (Румыния), Шин Фейн-ИРА (Ирландия), УПА-УНРА (Украина), УНИТА (Ангола), «контрас» (Никарагуа), ОАК (Косово) и др., учитывая их как успехи, так и ошибки. 

Анализируем и берем, по нашему мнению, лучшее, из опытов и проектов Социальных Движений  – национал-анархизма, национал-коммунизма, «черного интернационала», ранних движений фёлькиш и неоромантического крыла национал-социалистов, синархистов, «теологии освобождения» и Opus Dei, национально-освободительных и антиглобалистских движений (никарагуанских сандинистов, иранских федаинов, алжирских моджахединов, партизанской герильи и американских «чёрных пантер») и пр., оставляя за собой право их критики.

Но мы – Орден, и мы едины. Для нас святы имена Бонапарта, Гарибальди, Франко, Чан Кайши, Салазара, Пиночета и наших национальных идеологов и деятелей национал-революционного движения. У нас плюрализм мнений и подходов, и у нас многорядный строй, но у нас единый фронт против «князя мира сего», его клевретов и приспешников.