14. Творчество а. Матисса, к. Малевича, в. Кандинского, с. Дали.

Анри Эмиль Бенуа Матисс (фр. Henri Émile Benoît Matisse) родился в Ле-Като-Камбрези на севере Франции. Он был старшим сыном в семье Эмиля Матисса и Анны Жерар. Его детские годы прошли в соседнем городке Боэн-ан-Вермандуа, где отец, торговец зерном, держал лавку. Мать увлекалась росписью керамики.

В 1882–1887 годах Анри учился в средней школе и, после неё, обучался в лицее Henri-Martin^[1]. В 1887 году он уехал в Парижизучать юриспруденцию в Школе юридических наук. В августе 1888 года, после окончания учёбы, 18-летний Анри получил право работать по этой специальности. Он возвратился в маленький городок Сен-Кантен и стал работать помощником адвоката.

В 1889 году у него случился приступ аппендицита. Когда он поправлялся после операции, мать купила ему принадлежности для рисования. Тогда юный Анри впервые начал рисовать — во время двухмесячного пребывания в больнице он копировал цветные открытки. Это его так увлекло, что он, к огорчению своего отца, решил стать художником. Анри записался в школу рисунка Кантин де ля Тур (фр. Ecole Quentin de la Tour), предназначенную для чертёжников текстильной промышленности.

В 1891 году Анри снова приехал в Париж. Он поступил в Академию Жюлиана, где учился у Бугро — мастера салонного искусства.

В 1893 году он перешёл в Школу изящных искусств, где занимался в мастерской у Гюстава Моро. Анри копировал произведения старых французских и голландских мастеров. Там он познакомился с юным Альбером Марке и Жоржем Руо, а также с Камуэном, Мангеном и бельгийским художником Эвенепулом. После смерти своего учителя (Моро умер в 1898 году) Матисс ушёл из академии.

В 1894 году модель Матисса Каролина Жобло (фр. Caroline Joblau) родила ему дочь Маргариту († 1982). Этим же годом датирована работа Читающая (Государственный музей современного искусства, Париж).

Лето 1896 года он проводил на острове Бель-Иле, вместе с Эмилем Бери, своим соседом по лестничной площадке. Здесь же он познакомился с австралийцем Джоном Питером Расселом. Друг Родена, коллекционер произведений Эмиля Бернара и Ван Гога, с которым он работал на протяжении десяти лет, Рассел подарил Матиссу два рисунка Ван Гога.^[2]

В 1896 году Матисс выставляет четыре картины в Салоне Национального общества изящных искусств и вскоре избирается членом-корреспондентом этого общества. Картина «Читающая» была приобретена государством для резиденции президента Франции в Рамбуйе.

В те годы французская публика уже смирилась с импрессионизмом. Даже самые консервативные критики приняли это течение как данность. Начинающие художники стремились подражать недавним «бунтарям» Моне, Сислею, Писарро, Эдуару Мане, Берте Моризо, Ренуару. Матисс также копировал их манеру письма. С 1890 по 1902 года он ежегодно создавал несколько картин, близких по духу импрессионистам. Таковы натюрморты «Бутылка шидама» (1896), «Десерт» (1897), «Фрукты и кофейник» (1898), «Посуда и фрукты» (1901).

В 1898 году 28-летний Анри женился на Амели Пареир (фр. Amélie Noellie Parayre). У них родилось два сына: Жан в 1899, и Пьер в 1900.

Под влиянием позднего импрессиониста Поля Синьяка, который в 1904 году посетил Матисса в Сен-Тропезе, из-под кисти Матисса появился первый шедевр — «Роскошь, покой и наслаждение» (1904/1905). Довольно скоро Матисс отказался от использования техники пуантилизма (техника, при которой изображение наносится небольшими точками из чистых несмешанных красок) в пользу широких, энергичных штрихов.

Основная статья: Фовизм

Когда в 1905 он выставил свои работы в парижском «Осеннем салоне» вместе с другими художниками, среди которых были, в частности, Андре Дерен и Морис де Вламинк, их резкие, энергичные краски буквально потрясли публику, и Луи Воксель, один из критиков, дал художникам ироничное прозвище «Fauves» («дикие»).

Под впечатлением поездки в Алжир в 1906 году Матисс увлекся линейными орнаментами мусульманского Востока в стиле арабесок (например, «Накрытый стол — красная гармония», 1908). Его представление о монументальном, декоративном искусстве нашло высшую форму отражения в двух больших настенных картинах, написанных в доме русского коллекционера Сергея Щукина: «Танец» (1909/1910) и «Музыка» (1910) — на обеих изображены красные тела.

Результатом двух путешествий в Марокко (1911—1913), последнее из которых он осуществил совместно с художником Шарлем Камуаном, стало появление ярких, излучающих свет ландшафтов и фигурных композиций, краски которых резко контрастируют друг с другом (например, «Бербер», 1913).

В 1913 году Матисс вернулся из Марокко. В начале первой мировой войны 44-летний Матисс хотел уйти в армию добровольцем, но его не взяли по состоянию здоровья. Мать осталась на оккупированных немцами территориях, брат попал в плен, сыновей призвали в армию, все друзья, в том числе Дерен и Брак, ушли на фронт.

В 1917 году Матисс окончательно перебрался на юг Франции, поселившись поначалу в пригороде Ниццы. Это было время невероятно интенсивного внутреннего развития: новой угловатой геометрии, сложившейся не без влияния ранее не замеченного кубизма, и нового колорита с преобладанием жемчужно-серого и чёрного.

После войны Матисс провёл зиму в Ницце, а в 1921 году переселился туда окончательно. Расслабляющая атмосфера Южной Франции вдохновила его на создание чувственной серии «Одалиски» — в ней он изобразил облачённых в экзотические наряды женщин на декоративном фоне. В Ницце он написал множество интерьеров, в которых внутреннее и внешнее пространства неизменно разделены между собой — балконом, перилами и т. п. При этом художник прибегал к синтезу природных и орнаментальных узоров и красок.

В 1930 году американец Элберт Барнз, известный коллекционер работ Матисса, заказал настенную декорацию для своего частного музея. При создании «Танца» (1933/1934) Матисс впервые применил цветную бумагу, из которой вырезал нужные формы. В середине 30-х в своих многочисленных работах маслом и книжных иллюстрациях Матисс раздвигал границы картин — формы уходили в пространство за рамкой. Примером могут служить «Музыка» (1939) и «Румынская блуза» (1940).

В 1941 году Матисс перенёс тяжелую операцию на кишечнике. Ухудшение здоровья вынудило его упростить свой стиль. Чтобы сберечь силы, он разработал технику составления изображения из обрезков бумаги (так называемые Papiers decoupes), которая давала ему возможность добиться долгожданного синтеза рисунка и цвета. В 1943 году он начал серию иллюстраций к книге «Джаз» из раскрашенных гуашью обрезков (закончена в 1947). В 1944 году его жена и дочь были арестованы гестапо за участие в деятельности Сопротивления.

В период 1946—1948 годов краски написанных Матиссом интерьеров снова стали крайне насыщенными: такие его работы, как «Красный интерьер, натюрморт на синем столе» (1947) и «Египетский занавес» (1948), построены на контрасте между светом и темнотой, а также между внутренним и внешним пространствами. В конце 40-х Матисс создавал витражи длячасовни Розового Венца в Вансе, которая была спроектирована и построена на его деньги.

3 ноября 1954 года художник скончался в Симиезе под Ниццей в возрасте 84 лет.

Казимир Малевич родился 11 (23) февраля 1879 года в Киеве^[1]. По распространённому мнению дата рождения Казимира Малевича — 1878 год^[2][3], однако, имеется запись в приходской книге за 1879 год костёла св. Александра в Киеве о том, что Казимир Малевич родился 11 февраля, а крещен 1 марта (по старому стилю) 1879 года^[1][4][5]. Семья будущего художника жила в Киеве на Бульонской улице, в Киеве похоронен его отец^[6].

Родители Малевича и сам он были поляками по происхождению^{[2][7][8][9][10]}. Отец Казимира Малевича Северин Малевич (шляхтичВолынской губернии Житомирского уезда) и мать Людвика (Людвига Александровна, в девичестве Галиновская) обвенчались в Киеве 26 февраля 1878 года (по старому стилю)^[4]. Отец работал управляющим на сахарном заводе известного промышленника Терещенко в селе Пархомовка (Харьковской губернии). По данным одной белорусской газеты, существует легенда о том, что отцом Малевича якобы был белорусский этнограф и фольклорист Северин Антонович Малевич (1845—1902)^{[11][неавторитетный источник?]}. Мать Людвига Александровна (1858—1942) была домохозяйкой. У четы Малевичей родилось четырнадцать детей, но только девять из них дожили до зрелого возраста. Казимир был первенцем. Рисовать начал учиться после того, как в возрасте 15 лет мать подарила ему набор красок.

В 1895 году в возрасте 17 лет поступил в Киевскую рисовальную школу Н. И. Мурашко.

В 1896 году семья Малевичей переехала в Курск. Здесь Казимир работал чертежником в Управлении Курско-Московской железной дороги, параллельно занимаясь живописью. Вместе с соратниками по духу Малевич сумел организовать в Курске художественный кружок. Малевич вынужден был вести как бы двойную жизнь — с одной стороны повседневные заботы провинциала, нелюбимая и тоскливая служба чертежником на железной дороге и с другой — жажда творчества.

В 1899 году женился на Казимире Ивановне Зглейц (1881—1942). Венчание произошло 27 января 1902 года в Курске в католическом Храме Успения Богородицы^[12][13].

В Курске семья Малевичей снимала дом (пять комнат) по ул. Почтовая, 17, принадлежавший Анне Клейн, за 260 рублей в год. Здание сохранилось до наших дней, но находится под угрозой разрушения.^[14]

В 1905 году решился круто изменить свою жизнь и переехать в Москву, несмотря даже на то, что супруга была против. Ведь Малевич оставлял её с детьми в Курске. Это наметило раскол в его семейной жизни.

5 августа 1905 года он впервые подал прошение о приеме в Московское училище живописи, ваяния и зодчества. Однако в училище его не приняли. Возвращаться в Курск к жене и детям Малевич не захотел. Тогда он поселился в художественной коммуне в Лефортово. Здесь, в большом доме художника Курдюмова, жили около тридцати «коммунаров». Платить за комнату приходилось по семь рублей в месяц — по московским меркам, очень дешево. Но через полгода, весной 1906-ого, когда деньги на жизнь закончились, Малевич был вынужден все же вернуться назад, в Курск, к семье и службе в Управлении Курско-Москвской железной дороги. Летом 1906 года он снова подал документы в Московское училище, однако его не приняли и во второй раз.

В 1907-м году в Москву поехала мать Казимира Малевича Людвига Александровна, найдя работу заведующей столовой. Через несколько месяцев, сняв квартиру из пяти комнат, она отправила невестке распоряжение переезжать со всей семьёй в Москву. Впоследствии Людвига Александровна арендовала столовую на Тверской улице. Эту столовую в рождественские праздники 1908 года ограбили. Имущество семьи было описано и продано, и Малевичи переехали в меблированные комнаты в Брюсовом переулке, а Людвига Александровна вновь открыла столовую в Напрудном переулке. Три из пяти комнат занимал Казимир Малевич с семьёй (женой и двумя детьми). Там усилились размолвки и Казимира Зглейц взяв обоих детей, уехала в село Мещерское и нашла работу фельдшерицей в психиатрической лечебнице. Уехав оттуда с врачом, она оставила детей у одной из сотрудниц больницы.

С 1906 до 1910 года Казимир посещал занятия в студии Ф. И. Рерберга в Москве

В 1907 году принимал участие в XIV выставке Московского товарищества художников. Познакомился с М. Ф. Ларионовым.

Когда Казимир Малевич приехал за детьми, они были у заведующего хозяйством Михаила Фердинандовича Рафаловича. Дочь Рафаловича, Софья Михайловна Рафалович, вскоре стала гражданской женой Казимира Малевича (несколько лет Малевич не мог получить развода с первой женой).

В 1909 году развёлся с первой женой и вступил в брак с Софьей Михайловной Рафалович (18? — 1925), отцу которой принадлежал дом в Немчиновке, куда отныне Малевич постоянно приезжал жить и работать.

В 1910 году принял участие в первой выставке «Бубнового валета».

В феврале 1911 года экспонировал свои работы на первой выставке общества «Московский салон». В апреле — мае участвовал в выставке петербургского «Союза молодёжи».

1912 год. Малевич участвовал в выставках «Союза молодёжи» и «Синего всадника» в Мюнхене. Экспонировал более двадцати неопримитивистских работ на выставке «Ослиный хвост» в Москве (художник входил в группу молодых художников «Ослиный хвост»). Познакомился с М. В. Матюшиным.

В 1913 году Малевич принял участие в «Диспуте о современной живописи» в Петербурге, а также в «Первом в России вечере речетворцев» в Москве. Участвовал в выставке «Мишень». Оформил ряд футуристических изданий. На последней выставке «Союза молодежи» экспонировал, наряду с неопримитивистскими произведениями, картины, названные им самим «заумным реализмом» и «кубо-футуристическим реализмом».

В декабре 1913 года в Петербургском «Луна-парке» состоялись два представления оперы «Победа над Солнцем» (музыка М. Матюшина, текст А. Кручёных, пролог В. Хлебникова, декорации и эскизы костюмов М. Малевича). Согласно воспоминаниям самого художника, именно во время работы над постановкой оперы к нему пришла идея «Чёрного квадрата» — задник декорации одной из сцен представлял собой квадрат, наполовину закрашенный чёрным.

В 1914 году, вместе с Моргуновым, устроил эпатажную акцию на Кузнецком мосту в Москве, разгуливая по улице с деревянными ложками в петлицах. Участвовал в выставках общества «Бубновый валет», Салона независимых в Париже. С начала Первой мировой войны сотрудничал с издательством «Сегодняшний лубок». Иллюстрировал книги А. Кручёных и В. Хлебникова.

В 1915 году участвовал в первой футуристической выставке «Трамвай В» в Петрограде. Работал над первыми супрематическими полотнами. Написал манифест «От кубизма к супрематизму. Новый живописный реализм», изданный Матюшиным. На «Последней футуристической выставке картин „0,10“» экспонировал 39 работ под общим названием «Супрематизм живописи».

Самое знаменитое живописное произведение Малевича Чёрный квадрат (1915), которое явилось своеобразным живописным манифестом супрематизма. Был впервые выставлен вПетрограде 1 января 1916 года (19 декабря 1915 г. по старому стилю) и имел значительный успех. Мистическим дополнением к картине служат «Чёрный круг» и «Чёрный крест».

1916 год. Малевич участвовал с докладом «Кубизм — футуризм — супрематизм» в организованной совместно с И. А. Пуни «Публичной научно-популярной лекции супрематистов». Принял участие в выставке «Магазин». Экспонировал 60 супрематических полотен на выставке «Бубновый валет». Организовал общество «Супремус» (в него входят О. В. Розанова,Л. С. Попова, А. А. Экстер, И. В. Клюн, В. Е. Пестель и др.), готовил к изданию одноимённый журнал. Летом Малевич был призван на военную службу (демобилизован в 1917 году).

В мае 1917 Малевич был избран в совет профессионального Союза художников-живописцев в Москве представителем от левой федерации (молодой фракции). В августе становится председателем Художественной секции Московского совета солдатских депутатов, занимается просветительской работой, разрабатывает проект Народной академии искусств. В октябре был избран председателем общества «Бубновый валет». В ноябре 1917 московский Военно-революционный комитет назначил Малевича комиссаром по охране памятников старины и членом Комиссии по охране художественных ценностей, в чью обязанность входила охрана ценностей Кремля. В этом же году выступает с докладом на диспуте «Заборная живопись и литература».

В 1918 году он опубликовал статьи в журнале «Анархия». Избран членом Художественной коллегии Отдела ИЗО Наркомпроса. Пишет «Декларацию прав художника». Переезжает в Петроград. Создаёт декорации и костюмы к спектаклю В. В. Маяковского «Мистерия-Буфф». Участвовал в заседании комиссии по организации Музея художественной культуры (МХК).

В 1919 году он вернулся в Москву. Руководил «Мастерской по изучению нового искусства Супрематизма» в Свободных государственных художественных мастерских. Экспонировал супрематические работы на X Государственной выставке («Беспредметное творчество и супрематизм»).

В ноябре 1919 года художник переехал в Витебск, где начал руководить мастерской в Народном художественном училище «нового революционного образца», которую возглавлялМарк Шагал.

В том же 1919 году Малевич издал теоретическую работу «О новых системах в искусстве». В декабре в Москве открылась первая ретроспективная выставка художника «Казимир Малевич. Его путь от импрессионизма к супрематизму».

К 1920 году вокруг художника сложилась группа преданных учеников — УНОВИС (Утвердители Нового Искусства). Её членами стали Л. Лисицкий, Л. Хидекель, И. Чашник, Н. Коган. Сам Малевич в этот период практически не создавал картин, сосредоточившись на написании теоретических и философских работ. Также, под влиянием Эль Лисицкого, начались первые опыты в области архитектуры.

В 1920 г. Малевич выступил с лекцией «О новом искусстве» на конференции УНОВИС’а в Смоленске, руководил работами по декоративному оформлению Витебска к 3-й годовщине Октября. В этом же году у художника родилась дочь, которую он, в честь УНОВИС’а, назвал Уной.

1921 год. Участвовал в выставке, приуроченной к Третьему конгрессу Коминтерна в Москве.

В 1922 году Малевич закончил работу над своим главным теоретико-философским трудом — «Супрематизм. Мир как беспредметность или вечный покой». В Витебске была издана его брошюра «Бог не скинут. Искусство, церковь, фабрика».

В начале июня 1922 года художник переехал в Петроград с несколькими учениками — членами УНОВИС’а. Участвовал в деятельности петроградского Музея художественной культуры. Работы Малевича экспонировались на Первой русской художественной выставке в Берлине.

В 1923 году в Москве состоялась вторая персональная выставка художника, посвящённая 25-летию творческой деятельности. В этом же году он прочитал доклад в государственной Академии художественных наук (ГАНХ) в Москве; создал эскизы новых форм и декоративных супрематических росписей для Петроградского государственного фарфорового завода.

С 1924 по 1926 год Малевич работал директором Ленинградского государственного института художественной культуры^[15] (ГИНХУК), возглавлял в нём формально-теоретический отдел.

В 1925 году художник прочитал доклад «О прибавочном элементе в живописи» в ГАНХ; участвовал в выставке «Левые течения в русской живописи за 15 лет»; работал над объёмными архитектурными супрематическими моделями — архитектонами.

Был членом «Объединения современных архитекторов» (ОСА).

В 1926 году экспонировал архитектоны на ежегодной отчётной выставке ГИНХУКа. 10 июня в «Ленинградской правде» была опубликована статья Г.Серого «Монастырь на госснабжении», послужившая поводом для закрытия ГИНХУК. Был аннулирован подготовленный к печати сборник трудов Института с работой Малевича «Введение в теорию прибавочного элемента в живописи». В конце года ГИНХУК был ликвидирован.

В 1927 Казимир Северинович вступил в третий брак — с Наталией Андреевной Манченко (1902—1990).

В 1927 Малевич уехал в заграничную командировку в Варшаву (8-29 марта), где была организована его персональная выставка, затем — в Берлин (29 марта — 5 июня), где ему был предоставлен зал на ежегодной Большой берлинской художественной выставке (7 мая — 30 сентября). 7 апреля 1927 посетил Баухаус в Дессау, где познакомился с Вальтером Гропиусом и Ласло Мохой-Надем. 5 июня срочно вернулся в Ленинград, оставив картины, экспонировавшиеся на выставке, пояснительные таблицы к лекциям и теоретические записи на попечение архитектора Гуго Херинга (часть их в настоящее время принадлежит Городскому музею Амстердама и МоМА). В Мюнхене в свет вышла книга «Мир как беспредметность». В этом же году работы Малевича экспонировались на организованной Н. Н. Пуниным в Русском музее выставке Отдела новейших течений в искусстве.

В 1928 год. Малевич работал в Государственном институте истории искусств; публиковал статьи в харьковском журнале «Новая генерация». Готовясь к персональной выставке в Государственной Третьяковской галерее, художник вновь обратился к станковой живописи: так как многие его работы 1900—1910-х годов к тому времени были за границей, он создал цикл работ «периода импрессионизма» и датировал их 1903—1906 годами; таким же образом он восстановил работы крестьянского цикла и датировал их 1908—1912 годами. Предположительно, для этой же выставки Малевич создал третий вариант «Чёрного квадрата», по своим пропорциям соответствующий картине 1915 года. Сделано это было по просьбе дирекции галереи, так как работа 1915 года, хранившаяся к тому моменту в Третьяковской галереи, была в довольно плохом состоянии.

С 1928 до 1930 года Малевич преподавал в киевском художественном институте.

1 ноября 1929 года в ГТГ открылась «Выставка произведений живописи и графики К. С. Малевича». В этом же году работы Малевича экспонировались на выставке «Абстрактная и сюрреалистическая живопись и пластика» в Цюрихе. В Государственном институте истории искусств был закрыт отдел, которым руководил Малевич.

В 1929 году Малевич был назначен Луначарским «народным комиссаром ИЗО НАРКОМПРОСА»^[16].

В 1930 году произведения художника экспонировались на выставках в Берлине и Вене, сокращённый вариант выставки ГТГ открылся в Киеве (февраль — май).

Осенью 1930 года Малевич был арестован НКВД как «германский шпион». В тюрьме он пробыл до декабря 1930 года.

В 1931 году работал над эскизами росписи Красного театра в Ленинграде.

В 1932 получил должность руководителя Экспериментальной лаборатории в Русском музее. Произведения художника были включены в экспозицию «Искусство эпохи империализма» в Русском музее.

В 1932 году художник участвовал в юбилейной выставке «Художники РСФСР за XV лет». По мнению некоторых специалистов, для этой выставки художником был написан четвёртый, последний из известных на сегодняшний день, вариант «Чёрного квадрата» (ныне хранится в Эрмитаже).

В 1932 году Малевич работал над неосуществлённым проектом — картиной «Соцгород». Начался последний период в творчестве художника: в это время он писал в основном портреты реалистического характера.

1933 год — началась тяжелая болезнь (рак предстательной железы).

1934 — участвовал в выставке «Женщина в социалистическом строительстве».

В 1935 году поздние портреты Малевича экспонировались на Первой выставке ленинградских художников (последний показ работ Малевича на родине — вплоть до 1962 года).

Скончался Малевич в Ленинграде 15 мая 1935 года.

По завещанию, после смерти тело Малевича было кремировано в супрематическом гробу, а затем урна была захоронена под любимым дубом художника близ деревни Немчиновки. Над могилой был установлен кубический монумент с изображённым чёрным квадратом. В годы войны могила была утрачена.

Творчество Василия Васильевича Кандинского — уникальное явление русского и европейского искусства. Именно этому художнику, наделённому могучим дарованием, блестящим интеллектом и тонкой духовной интуицией, суждено было совершить подлинный переворот в живописи и создать первые абстрактные композиции.

Судьба Кандинского складывалась не совсем обычно. До тридцати лет он и не помышлял об искусстве. Закончив в 1893 г. юридический факультет Московского университета, он начал работать над диссертацией, участвовал в этнографической экспедиции на север России, а в 1896 г. получил приглашение из университета в Дерпте (ныне Тарту, Эстония) занять должность приват-доцента. Но в том же году Кандинский внезапно изменил свою жизнь. Поводом для этого послужило впечатление от картины «Стог сена» Клода Моне на Французской индустриальной и художественной выставке в Москве. Отказавшись от кафедры, он уехал в Германию учиться живописи. Кандинский обосновался в Мюнхене, который на рубеже веков был признанным центром немецкого модерна. Он занимался сначала в частной школе живописи, а позднее в Мюнхенской академии художеств у Франца фон Штука.

Живя в Германии, Кандинский почти каждый год приезжал в Россию и представлял свои работы на выставках Московского товарищества художников, Нового общества художников и др. В журналах «Мир искусства» и «Аполлон» появлялись его статьи об искусстве Германии, сыгравшем столь важную роль в формировании творческой личности живописца. В то же время Кандинского волновала и вдохновляла русская художественная традиция: иконы, древние храмы, сказочные персонажи. Все они часто присутствуют в его работах, что говорит о влиянии на него мастеров «Мира искусства».

Кандинский был прирождённым лидером. Уже с 1901 г., едва закончив обучение, он возглавил художественное общество «Фаланга», участвовал в его выставках и работал в созданной при нём школе. В 1909 г, мастер организовал «Новое мюнхенское художественное объединение», а в 1912 г. — группу «Синий всадник».

В работах Кандинского 1900— 1910 гг. чувствуются разнообразные влияния: от немецкого экспрессионизма и французского фовизма («Вид Мурнау», 1908 г.; «Дома в Мурнау на Обермаркте», 1908 г.) до российского «Мира искусства» («Дамы в кринолинах», 1909 г.). Не без воздействия символизма Кандинский обратился к графике, создав цикл гравюр на дереве «Стихи без слов» (1903 г.).

В начале 10-х гг. ясно определилось главное направление творческих поисков Кандинского: он хотел сосредоточить все средства живописи на передаче сложной системы чувств и ощущений, которые живут в потаённых глубинах души художника и не зависят от материального мира. Теоретически мастер сформулировал эту проблему в книге «6 духовном в искусстве» (1911 г.), но практическое решение пришло к нему внезапно и необычно. Художник сам описал происшедший в его сознании переворот в работе «Ступени» (1918 г.): «Я... вдруг увидел перед собой неописуемо-прекрасную, пропитанную внутренним горением картину. Сначала я поразился, но сейчас же скорым шагом приблизился к этой загадочной картине, совершенно непонятной по внешнему содержанию и состоявшей исключительно из красочных пятен. И ключ к загадке был найден: это была моя собственная картина, прислонённая к стене и стоявшая на боку... В общем, мне стало в этот день бесспорно ясно, что предметность вредна моим картинам».

Наверное, в ту минуту потрясённый мастер вряд ли осознавал, что случайно поставленная на бок картина станет истоком нового направления в искусстве — абстракционизма. По Кандинскому, именно линия и цветовое пятно, а не сюжет являются носителями духовного начала, их сочетания рождают «внутренний звук», вызывающий отклик в душе зрителя.

Все абстрактные произведения Кандинского, по его собственным словам, разделяются на три группы (по степени отдаления от предмета): импрессии, импровизации и композиции. Если импрессия рождается как прямое впечатление от внешнего мира, то импровизация бессознательно выражает внутренние впечатления. Наконец, композиция — это высшая и самая последовательная форма абстрактной живописи. В ней нет прямых связей с реальностью. Цветовые пятна и линии образуют захватывающую дух стихию движения. Композиции Кандинского не имели индивидуальных названий — только номера (из десяти таких работ сохранилось семь).

Создавая абстрактные композиции, Кандинский фактически изменил природу живописи — искусства, тесно связанного с повествованием, — и приблизил её к музыке, которая призвана не изображать, а выражать наиболее сложные душевные состояния.

В 1914 г., после начала Первой мировой войны, Кандинский вернулся в Москву. Вторая половина 10-х и 20-е гг. были для него периодом активной общественной и педагогической деятельности: он работал в организации по охране памятников, руководил Институтом художественной культуры (ИНХУК), преподавал в Государственных художественных свободных мастерских, не прекращая при этом работать как живописец. Абстрактные полотна Кандинского тех лет стали мягче и светлее по колориту, усилилась роль линии, большее внимание уделялось свободному пространству.

Пребывание Кандинского в России было недолгим, в конце 1921 г. он навсегда покинул страну. Известный немецкий архитектор Вальтер Гропиус пригласил его преподавать в «Баухаузе» — высшей архитектурной и художественной школе, которая находилась в Веймаре, а в 1925 г. переехала в Дессау. Здесь он написал книгу «Линия и точка на плоскости». Тогда же к Кандинскому пришло настоящее мировое признание. Он участвовал в многочисленных выставках в городах Германии, публиковал теоретические труды, в 1923 г. устроил первую персональную выставку в Нью-Йорке.

В отличие от «романтического» мюнхенского этот период в творчестве Кандинского обычно называют «холодным» или «классическим». В его работах пятно всё более уступало место линии, живописность — сухому геометризму, динамика — равновесию. Наряду с треугольниками и квадратами композиции включали в себя круг как символ совершенства и полноты мироздания.

В 1933 г., после прихода к власти нацистов и закрытия «Баухауза», художник эмигрировал во Францию. Он напряжённо работал в 30-х гг., но его творчество оказалось в стороне от главной линии развития современного искусства. Другие мастера шли по пути освоения новых форм абстрактной живописи, который когда-то проложил Кандинский.

Трудно назвать другого художника, о котором слагалось бы такое количество мифов, как о Дали. Пожалуй, сам он считал существование на публике ещё одной гранью творчества и потому постоянно провоцировал скандальный интерес к своей особе. Но сегодня ясно, что этот универсальный мастер — живописец, график, скульптор, писатель, поэт, сценарист — действительно занимает уникальное место в художественной культуре XX в.

Сальвадор Фелипе Хасинто Дали родился в городе Фигерас, на северо-востоке Испании, в семье нотариуса. Он рано начал рисовать и мечтал иметь собственную мастерскую. В его распоряжение отдали бывшую прачечную на чердаке, где юный художник устроил рабочий стол прямо в ванне. «Многое из того, что я сделал после, я задумал и даже испробовал в той первой мастерской», — утверждал Дали. И действительно, на протяжении всей жизни он черпал образы в ярких воспоминаниях детства. Так, почти лишённый растительности пейзаж Кадакеса — небольшого средиземноморского посёлка, где мальчиком проводил школьные каникулы и куда потом приезжал постоянно, — стал фоном многих живописных произведений (зрителям этот ландшафт казался фантастическим).

Уже в 1918 г. Дали представил две работы на выставке художников в Фигерасе. Он страстно увлекался импрессионизмом, затем кубизмом, футуризмом, лихорадочно выхватывая сведения о новостях в искусстве из парижских журналов. Но при этом в отличие от многих представителей авангарда всегда почитал классиков и не стремился никого ниспровергать.

Поступив в 1922 г. в мадридскую Королевскую академию изящных искусств Сан-Фернандо, Дали сблизился с поэтом Федерико Гарсия Лоркой и Луисом Буньюэлем — в будущем знаменитым кинорежиссёром. Эта юношеская дружба трёх выдающихся художников Испании значительно повлияла на их творчество. Воздействие Лорки определило дальнейший выбор Дали. Шаг за шагом «приверженец точности» Дали, уверенный во всемогуществе Разума, погружался в «поэтическую Вселенную» Лорки, провозглашавшего присутствие в мире неподвластной определению Тайны.

Из академии Дали был исключён в 1926 г. за дерзкое поведение. Но к тому времени уже состоялась его первая персональная выставка в Барселоне, короткая поездка в Париж, знакомство с Пикассо. Имя и работы Дали привлекли к себе пристальное внимание в художественных кругах.

В 1928 г. Дали вместе с Буньюэлем написали сценарий, а затем поставили фильм «Андалузский пёс».

Картина стала сюрреалистическим манифестом в кино и вызвала скандальную реакцию у критики и публики (как, впрочем, и следующий их совместный фильм — «Золотой век», 1930 г.). На экране появлялись мёртвый осел на рояле, разрезаемый бритвой глаз, морские ежи под мышками у девушки и т. д., и зрителям приходилось ломать голову над немыслимой логикой совмещения.

Когда в 1928 г. в Париже художник познакомился с Андре Бретоном и Полем Элюаром, сюрреализм переживал первый кризис. Тем не менее Дали присоединился к группе, и очень скоро его имя в сознании публики стало олицетворением сюрреализма.

В 1929 г. Дали соединил свою судьбу с Элен Элюар (урождённой Еленой Дьяконовой, бывшей женой Поля Элюара). У неё было прозвище Гала {франц. «праздник»). Она стала постоянной моделью художника, его праздником, его музой. Этим же годом помечены первые сюрреалистические полотна Дали. Обычно в них на фоне пустынного ландшафта возникали фантастические видения, растекающиеся или разрушающиеся формы которых выписаны художником не как туманные миражи, а абсолютно чётко. Его творческий почерк определился окончательно.

Каждая картина становилась своеобразным интеллектуальным ребусом. На одном из самых известных полотен XX в. — «Постоянство памяти» (1931 г.) — мягкие, словно расплавленные циферблаты часов свисают с голой ветки оливы, с непонятного происхождения кубической плиты, с некоего существа, похожего и на лицо, и на улитку без раковины. Каждую деталь можно рассматривать самостоятельно, а все вместе они создают магически загадочную картину.

И в этой и в других работах, таких, как «Частичная галлюцинация: шесть портретов Ленина на фортепьяно» (1931 г.), «Мягкая конструкция с варёными бобами: предчувствие гражданской войны в Испании» (1936 г.), «Пылающий жираф» (1936 г.), «Сон, вызванный полётом пчелы вокруг граната, за секунду до пробуждения» (1944 г.), прочитывается чёткость и абсолютная продуманность композиционного и колористического строя. Совмещение реальности и бредовой фантазии как бы конструировалось, а не рождалось вдруг, по воле случая.

В 30-х гг. Дали много путешествовал — ездил в Лондон, Париж, Вену, Италию, США. С его прибытием в Америку страну охватила «сюрреалистическая лихорадка». В честь Дали устраивались сюрреалистические балы с маскарадами, на которых гости появлялись в костюмах, словно бы вдохновлённых фантазией художника, — экстравагантных, провоцирующих, забавных.

Балы и выставки с успехом проходили и в Европе. Дали предлагал потрясённым зрителям не только картины, но и сюрреалистические предметы: ножи с зеркальцами, калейдоскопические очки для автомобилистов, следующих скучными и однообразными маршрутами, туфли на пружинках и т. д. Успех принёс богатство. Avida dollars («жажду долларов») — такую анаграмму имени Salvador Dali составил Андре Бретон, рассорившись с художником. На самом деле Дали не лукавил, когда однажды обмолвился: «Я понятия не имею, богат я или беден. Всем распоряжается жена. А для меня деньги — мистика». Причину же исключения его из группы сюрреалистов (это произошло в 1938 г.) следует искать в другом. Культ индивидуализма, который всегда проповедовал Дали, заставлял его разрушать любые групповые устои, действовать вразрез с любой идеологией — художественной или политической.

В 1940 г. Дали на целых восемь лет обосновался в Америке. Он, как всегда, очень много работал: сотрудничал с кинорежиссёром Альфредом Хичкоком, делал иллюстрации к книгам, декорации к балетам, спектаклям, писал, рисовал и выставлял свои работы.

В американский период художник приступил к циклу картин на религиозную тематику. «Искушение Святого Антония» (1946 г.), «Мадонна порта Льигат» (1949 г.), «Открытие Америки Христофором Колумбом» (1959 г.) и другие полотна создали ему славу «католического живописца». Сам он говорил, что в католической религии его пленило «редкое совершенство замысла». В 1949 г. Дали даже удостоился аудиенции у Папы Римского Пия XII (позже его приглашал в Ватикан и Папа Иоанн XXIII). Но при этом художник внимательно следил и за достижениями научной мысли. Он написал «Атомную Леду» (1949 г.) и «Атомистический крест» (1952 г.), как бы объявляя о множественности своих интересов, о возможности разных путей в попытках проникнуть в тайны Вселенной.

После войны, в 1948 г., вернувшись в Испанию и поселившись в родном Фигерасе, Дали ездил в Америку с выставками и лекциями. Европа также с неубывающим интересом следила за его творчеством (он часто приезжал в Париж). Дали всерьёз увлёкся экспериментами с фотографией, голографией, сочинил оперу (для этого на седьмом десятке ему пришлось осваивать нотную грамоту), написал трагедию на французском языке.

В Фигерасе в здании муниципального театра, большая часть которого стояла в руинах со времён гражданской войны, Дали сотворил свой Театр-музей. Здесь выставлены не только картины, но и «Дождливое такси» (старый «кадиллак», в котором «идёт дождь», если опустить монету), и розовая софа в форме губ американской актрисы Мей Уэст, и другие экспонаты.

В 1979 г. Дали избрали во Французскую академию. Высшим испанским орденом — Большим крестом Карлоса III — Дали был награждён в трагический для него год: в 1982 г. умерла Гала. Роль гениального безумца сделалась не под силу осиротевшему художнику, и с тех пор до конца дней он жил затворником.