martynovich_s_f_red_temy_filosofii_sotsial_nykh_i_gumanitarn
.pdf
81
нормы мыслятся как неизменные в истории новоевропейской науки. Научное познание есть деятельность ученых, соответствующая ценностям и нормам научного этоса.
Этос продуцирует все многообразие должного в практике научного исследования. Нормативы этоса конкретизируются в операциональном многообразии предписаний и запретов, поощрений и наказаний. Парадигма социологии науки Мертона исследует науку как социальный институт, определяемый функционированием научного этоса. Институт предписывает ученому выполнение определенных социальных ролей – производство нового знания и передачу его научному сообществу.
Эмпирический анализ поведения ученых в профессиональной сфере показал, что концепция научного этоса Мертона есть жесткая идеализация социальной реальности науки. Действительность в значительной мере не совпадает с аксиологической схемой. По этой причине социология науки должна была включить в свой предмет исследование реального профессионального поведения ученых.
Предмет социологии науки был очерчен категориальной системой – системой понятий мотивации, вклада, оценки, признания, карьеры, социальной роли ученого. Ученый реализует роли исследователя, педагога, менеджера, эксперта. Эти социальные роли ученого исследуются эмпирическими методами.
Мертонианская парадигма предполагала исследование отношений сотрудничества и конкуренции, отношений формальной и неформальной коммуникации в научном сообществе. Мертонианская парадигма или, боле широко, стандартная концепция социологии науки не исследовала эмпирическими социологическими методами содержание естественнонаучного и математического знания. Это было обусловлено принятием концепции научного знания философии логического позитивизма. Установки логического позитивизма как философии науки и мертонианской концепции социологии науки оказались коррелятивно связанными. Критическое преодоление философии логического позитивизма неизбежно вело к переосмыслению мертонианской парадигмы.
Очевидно влияние философии логического позитивизма на мертоновскую парадигму социологии науки119. С другой стороны, концепция парадигм научного исследования Т. Куна освобождалась от влияния логического позитивизма благодаря обращению к истории и социологии конкретной науки, посредством восприятия и интерпретации социологических идей.
Посткритическая, постпозитивистская философия науки, пересматривая программу логического позитивизма, открывала
119 Мертон Р. Социальная теория и социальная структура. – М.: АСТ МОСКВА: ХРАНИТЕЛЬ, 2006. С. 743-781.
82
теоретические перспективы и для концептуальных инноваций в социологии науки. М. Малкей показал, что мертонианская парадигма не демонстрировала социальную определенность естествознания в силу своих программных установок. Эта парадигма, ориентируясь на логический позитивизм, приняла тезис о существовании теоретически нейтрального языка наблюдения, высказывания которого якобы выражают твердый эмпирический базис науки. Критика этого тезиса в постпозитивистской философии науки и обоснование альтернативного положения о теоретической нагруженности языка наблюдения, фактов науки требовала пересмотра мертонианской парадигмы социологии знания. Критикуя нормативную социологию науки Мертона, Малкей утверждал, что не научный этос, его нормы, а когнитивные структуры обусловливают когнитивное поведение учёных. С позиций когнитивной социологии науки он анализировал соотношения научных открытий с их социальным контекстом.
Малкей предложил концепцию социального конструирования научного знания, в рамках которой показывается лингвистическая и концептуально-теоретическая обусловленность эмпирического материала науки. Зависимость фактов от процессов интерпретаций вводит принцип плюральности в процедуры научного объяснения. Научное знание осмысливается как социально и культурно определяемое. Отныне оно не обладает эпистемологическим доминированием в культуре120.
Малкей допустил применение социологических методов для анализа содержания научного знания. Наука оказывалась в безраздельном поле субъектной детерминации и социальных условий её развития, которые определяют принципы методологии, научные наблюдения, их интерпретацию.
Социология знания исследует социальную обусловленность различных видов знания как мнения, его социальную трансляцию и функционирование. Применение категорий мышления социологии, как в социологии науки, так и в философии науки задает смысловые предпосылки для взаимодействия этих специальных областей науковедения. Сообщество – одна из категорий социологии. Применение ее к познанию науки формирует понятие научного сообщества.
Научное сообщество есть некоторая неопределенная определенность. Членами этого множества являются ученые, целью профессиональной деятельности которых является познание мира. Историческая эпоха Возрождения – возрождения наук и искусств – явилась социальной и культурной предпосылкой становления науки как социального института, становления научных сообществ. В 15 – 17 столетиях в Европе формируются академии, которые можно рассматривать
120 Малкей М. Наука и социология знания. М.,1983; Малкей М., Гилберт Дж. Н. Отрывая ящик Пандоры: Социологический анализ высказываний учёных. М., 1987.
83
как специфическое возрождение Академии Платона, Ликея Аристотеля, Сада Эпикура.
В первой половине 15 столетия во Флоренции основана Платоновская академия. В середине 16 столетия организуется римская Витрувианская академия. В 17 столетии этот процесс становится более интенсивным. В 1660 году возникает Лондонское королевское общество, а в 1666 году открыта Парижская академия наук. Возникают и развиваются социальные формы трансляции научной информации – научные конференции и научные журналы. На основе этих социальных процессов обмена информацией формируется феномен новоевропейской опытной науки. Опыт осознается как универсальный метод научного познания мира. Научное сообщество возникает благодаря осознанному методологическому единству науки.
Категориально феномен существования научного сообщества осмысливает Л. Флек, польский микробиолог и социальный методолог науки. Он ввел понятия стиля мышления и интеллектуального коллектива. Этим шагом его идеи опередили эволюцию западной философии науки на четверть века. В то время, когда он писал свой труд по проблеме возникновения и развития факта науки121, в европейской философии науки становятся все более влиятельными идеи Венского кружка, объединенного программой логического позитивизма. М. Шлик, один из представителей этого влиятельного интеллектуального движения, развивал представление о научном знании, в котором акцентировалась логическая и семантическая составляющая познания. Каждая теория, писал Шлик, состоит из совокупности понятий и суждений, и правильна она или истинна, если система суждений выражает однозначно мир фактов122. Логический позитивизм не эксплицировал культурно-исторические, социологические и психологические факторы научного познания.
Философские идеи Флека, напротив, были направлены на осмысление роли культурно-исторического и социально-психологического контекстов научного открытия. Предложенные Флеком понятия стиля мышления и мыслительного коллектива создавали исследовательскую программу в философии науки, которая отличалась как от логического позитивизма, так и от критического рационализма спецификой ориентации на контекст открытия.
121Fleck, L. Enstehung und Entwicklung einer wissenschaftlichen Tatsache. Einfuhrung in die Lehre vom Denkstil und Denkkollektiv. Basel: Benno Schwabe und Co. Verlagbuchhandlung, 1935; Fleck, L. Genesis and development of a scientific fact. Chicago & London: The university of Chicago press, 1979; Fleck, L. Enstehung und Entwicklung einer wissenschaftlichen Tatsache, Franfurt am Mein: Suhrkamp Verlag, 1980; Fleck, L. Powstanie I rozwoj factu naukowego. Wprowadzenie do stylu mislowym I kolektuwie mislowym / Tulmaczenie z jezyka niemieckiego Maria Tuszkiewicz. Wstep do wydania polskiego Zdzislaw Cackowski. Lublin: Wydawnictwo Lubelskie, 1986. – 222 s.
122Шлик М. Время и пространство в современной физике // Теория относительности и ее философское значение. М.: Мир, 1923. С. 65.
84
Предметной областью философской и социокультурной рефлексии Флека становится история медицины, то есть история той науки, которая составляла сферу профессиональной деятельности ученого. Флек глубоко и интересно рассматривает феномен медицинского факта. Медицинский факт, как и научный факт вообще, имеет, как правило, богатую историю и многомерное содержание, которые вовлечены в контекст культуры. Рассматривая сложную историю медицинского факта, польский микробиолог выявляет мифо-этические, эмпирико-терапевтические, патогенетические и этиологические его моменты.
Тропами восприятия социологического и исторического контекстов философией науки становятся социологические и культурно-исторические связи. Научные факты выражаются определенными высказываниями, в содержании которых связаны определенные понятия. Последние рассматриваются как результат социального и исторического развития донаучной и научной мысли.
В контексте сложного интеллектуального движения истории науки Флек выявляет праидеи как направляющие линии развития познания, а также системы убеждений, иллюзии и мнения как элементы стиля мышления. Опираясь на идеи М. Шелера, Леви-Брюля, Флек осмысливает феномен социологической детерминации познания вообще, научного познания в особенности. Он показывает, как научный факт конструируется интеллектуальным коллективом, который синтезирован в когнитивную целостность определенным стилем мышления. Факт конструируется в контексте структуры стиля мышления, который включает в себя факторы исторического, индивидуально-личностного, социологического и психологического порядков123.
Понятия интеллектуального коллектива и стиля мышления, развитые Флеком, явились схемами понятий научного сообщества и парадигм научного исследования Т. Куна. Социологическое понятие научного сообщества представляет социальную систему, синтезированную в целостность когнитивным содержанием, именуемым парадигмой научного исследования. Научное сообщество есть социологически данная реальность. Членами определенного научного сообщества являются те ученые, которые принимают данную парадигму в качестве рабочей программы научного исследования.
Парадигма задает образцы постановки и решения задач на основании принимаемых определенных метафизических верований относительно характера предметного мира научной дисциплины, когнитивных ценностей и символических обобщений (математических формулировок законов фундаментальной теории). Так, парадигма физики XVIII столетия
123 Fleck, L. Powstanie I rozwoj factu naukowego. Wprowadzenie do stylu mislowym I kolektuwie mislowym / Tulmaczenie z jezyka niemieckiego Maria Tuszkiewicz. Wstep do wydania polskiego Zdzislaw Cackowski. Lublin: Wydawnictwo Lubelskie, 1986. S. 114.
85
задавалась механикой материальной точки, механикой Галилея и Ньютона. Парадигмой биологии XX века являлась эволюционная теория Ч. Дарвина, генетика.
Отношение ученых к парадигме может быть различным: догматическим и скептическим, критическим и аналитическим. Философу же науки это отношение может представляться в зависимости от принимаемых им, явно или неявно, осознанно или неосознанно, презумпций философствования.
С. Фуллер полагает, что последствия работы Т. Куна «Структура научных революций», выглядящие как антипозитивистские, на самом деле являются обманчивыми. Влияние работы Куна перешло из философии науки в социальные науки и политику. В то время как президент Гарварда Дж. Конант (James Conant) подчеркивал отличие науки от других социальных практик, в модели Куна намечается восстановление (reconstituting) любой практики в качестве науки124. По мнению Фуллера, социолог Р. Мертон пытался прояснить ауру гениальности, окружающую Куна, показывая, что успех «Структуры научных революций» может быть легко объяснен мертоновым принципом кумулятивности (principle of cumulative advantage)125.
Идеи философских концепций Витгенштейна, Флека, Куна, Фейерабенда способствовали осмыслению концепций социологии науки, преодолению некоторых внутренних противоречий, выработке новых программ. Опыт показывает, что взаимоотношения философии и социологии, философии науки, социологии знания и социологии науки проблемно ориентированы и весьма продуктивны для их взаимного развития.
С. Ф. Мартынович. Философия науки и историография науки: Специфика объекта и предмета
Философия науки в качестве сферы философии является процессом и результатом применением всего интеллектуального потенциала философии к освоению феномена науки. Она возникает там и тогда, где и когда философия относится к науке систематически как к уникальному ареалу опыта бытия человека-в-мире. В контексте философского мышления произошла демаркация метафизики, антиметафизики и онтологии, аксиологии и гносеологии, методологии и праксиологии. Сформировавшиеся в историческом бытии философии и ставшие относительно самостоятельными подсистемы теоретической философии
124Fuller S. Being There with Thomas Kuhn: A Parable for Postmodern Times // History and Theory. Volume 31, Issue 3, October 1992, pp. 241-275.
125Merton, R. The Sociology of Science: An Episodic Memoir, Carbondale, I11., 1977, pp. 71-108.
86
оказались теми концептуальными системами философии, которые формировали предметный мир и проблематику философии науки. В современной развитой культуре философского освоения науки соответственно исторически структурировавшемуся философствованию можно выделить такие относительно самостоятельные области философии науки, как метафизику научного знания, сопоставленную с антиметафизической установкой, онтологию и методологию науки, гносеологию, аксиологию и праксиологию научного познания и знания. Сформировались как относительно самостоятельные методологический и философско-аксиологический анализ науки. Принимая во внимание феномен историчности, эмпирической незавершенности эволюции философского мышления, можно предположить, что формирование концептуальных подсистем системы философского вопрошания есть открытый процесс творчества.
Любая целостная концепция философии науки предполагает ответы на вопросы о целях и ценностях научного познания, о его предметных мирах и способах их существования, о методах овладения этими мирами, о структуре и генезисе научного знания. Это определяет сопряженность философии науки не только с культурой философствования в целом, но и с конкретными подсистемами теоретической философии. Философия науки взаимосвязана не только со всеми концептуальными подсистемами наличной культуры философствования. Она также соотнесена с направлениями науковедения, с историей науки и социологией науки, с психологией научного творчества и логикой науки.
Разрабатывая методологию как теорию метода эмпирических наук, философы науки опираются на многосторонний опыт бытия науки, на возможности науковедения. Проблемы методологии науки осмысливаются в их отношении к логике науки и историографии науки. Характер взаимоотношения этих областей науковедения не является раз навсегда данным. Он зависит от истолкования методологии. Если, например, методы науки понимаются априористски, то это минимизирует интерес методологии по отношению к историографии науки. Ели, напротив, методология понимается натуралистически, то возникает неустранимая заинтересованность методологии в эмпирических дескрипциях историографии научного метода.
Если научное познание рассматривается как отношение между высказываниями, которые выражаются в предложениях языка науки, то методологические проблемы приобретают логическое содержание. Логика науки изучает отношения между высказываниями научного дискурса. Индуктивный и дедуктивный виды логического следования применяются в процедурах научного исследования. Методология науки проясняет и определяет познавательное значение индукции и дедукции в ситуациях роста знания.
87
Осмысление познавательного значения индукции в росте знания привело к осознанию проблематичности применения индукции в процедурах научного вывода, имеющих целью перенос феномена истинности с сингулярных посылок на универсальные выводы науки. Может ли индуктивный вывод гарантировать истинность универсальных высказываний, основанных на опыте? Исследование этого вопроса привело к осознанию проблемы индукции как проблемы теории научного метода.
В каком смысле индуктивные выводы целесообразны в науке, каковы условия оправданности их применения? Может ли индуктивный вывод обосновать истинность универсального высказывания, выражающего закон природы? Эти вопросы обозначают содержание проблемы индукции. Для оправдания индуктивного вывода нужно принять принцип индукции, который, как и законы науки, выражается в форме высказывания.
История науки есть объект историографии науки, которая понимается как описание, объяснение и предсказание явлений истории науки. Историографии науки опирается на определённое понятие науки, которое является предпосылкой историографии науки, предлагаемой философией науки. Социально, культурно и исторически ориентированная философия науки рассматривает науку как свой эмпирический (исторический) объект. Это обстоятельство определяет их когнитивную взаимосвязь, спецификация которой определяется структурой философского вопрошания о науке.
Взаимоотношения философия науки и историография науки конкретизируется посредством выявления эпистемологических, аксиологических и онтологических аспектов их связи. Философии науки и историографии науки соотнесены в контекстах понимания их предмета и метода, в характере формулировки проблем и концепций. Эпистемологический анализ показывает, что философии науки и историографии науки есть специфические виды знания, характеризующиеся отношениями сходства и различия. Выявление статуса оценок и ценностей, идеалов и норм в этих областях науковедения позволяет понять характер их аксиологической определенности. Прояснение онтологических аспектов соотношения философии науки и историографии науки предполагает сравнительный анализ объектов языка философии науки и объектов языка историографии науки, а также обсуждение проблемы их существования.
Выбор единицы методологического анализа науки – теории, исследовательской программы, парадигмы, научной дисциплины – соотносится с различными способами концептуализации фактов и тенденций реальной истории науки.
88
И. Лакатос полагал, что историография науки могла бы учиться у философии науки и наоборот. Основанием этого взаимообогащения является положение: «Философия науки без истории науки пуста; история науки без философии науки слепа»126. Оно конкретизирует изречение И. Канта о том, что разум без опыта пуст, а опыт без разума слеп.
Введение к монографии Т. Куна «Структура научных революций» названо автором «Роль истории». Целью этой книгу Кун считает формирование концепции науки, которая вытекает из «исторического подхода к исследованию самой научной деятельности»127. Это может вести к преодолению антиисторического стереотипа, сформировавшегося на основе классических трудов и учебников. Суть этого стереотипа состоит в догматическом принятии кумулятивной модели развития научного знания.
Висториографии науки зафиксирована принципиальная когнитивная граница, отделяющая науку от так называемой преднауки. Преднаука и наука в собственном смысле слова. Эта когнитивная граница состоит в том, что наука и преднаука понимаются как две качественно различные стратегии порождения знаний. Для преднауки характерно порождение знаний посредством обобщения практически-жизненного опыта. Для науки существенно конструирование теоретических моделей, которые обеспечивают когнитивный выход за рамки наличных исторически сложившихся форм производства и обыденного опыта. Преднаука понимается как феномен традиционных культур. Становление же науки связано с генезисом техногенной цивилизации.
Вконцепции синтеза знания И. Канта обосновывается взаимосвязь разума и опыта Разум без опыта пуст, опыт без разума слеп. Конкретизируя эту мысль применительно к соотношению философии
науки и истории науки, И. Лакатос подчеркнул, что философия науки без истории науки пуста, а история науки без философии науки слепа. Историография науки осуществляет фактологическое описание исторического бытия науки, философия науки предлагает теоретические объяснения феноменов истории науки. Между этими областями науковедения не может быть полного соответствия. Напротив, они представляют разные способы идеализации исторического феномена науки, которым скорее свойственно отношение иррелевантности128.
Историцистский поворот в философии науки в ХХ столетии был связан с интеллектуальным протестом против философии науки логического позитивизма. Т. Кун, Д. Шэпир, Ст. Тулмин внесли свои вклады в это движение129.
126Лакатос И. История науки и ее рациональные реконструкции // Кун Т. Структура научных революций. М.: ООО «Издательство АСТ», 2002. С. 457.
127Кун Т. Структура научных революций. М.: ООО «Издательство АСТ», 2002. С. 23.
128См.: Hanson N. R. The irrelevance of history of science to philosophy of science // What I do not believe and other essays / S. Toulmin; H. Woolf (eds.). Dordrecht, 1971, pp. 274-287.
129См.: Suppe F. (ed.). The structure of scientific theories, 2nd ed. Urbana, 1977.
89
Вфилософии науки предпринимаются философские реконструкции истории науки. Поскольку философия науки представлена определенным множеством концепций, постольку существует соответствующее множество философских реконструкций истории науки. Они выступают в виде моделей историографии науки, кумулятивизма и антикумулятивизма, например. Неопозитивистской философии науки свойственна кумулятивная модель развития науки. В концепции роста научного знания К. Поппера история науки выступает как история познавательного перехода от одной (старой) проблемной ситуации к другой (новой).
Антикумулятивизм – естественное следствие концепции смены парадигм научного исследования Т. Куна. Методология научных исследовательских программ И. Лакатоса выступает как рациональная реконструкция истории науки, для которой существенны как ситуации соперничества исследовательских программ, так и ситуации движения научного познания в контексте определенных программ. В плюралистической эпистемологии П. Фейерабенда акцентируется внимание историков науки на действительности или возможности пролифераций теоретических альтернатив в рамках определенных научных дисциплин, на специфике реализации принципа упорства в истории науки.
Вконцепции оснований научного исследования В. С. Степина выявляются исторические типы рациональности науки, для каждого из
которых характерно определенное содержание оснований научного исследования – научных картин мира, идеалов и норм научного исследования, философских идей и принципов. Предлагаемая трехуровневая модель научного знания экстраполируется на историческое бытие науки.
Если философия науки предлагает теоретические модели рациональной реконструкции истории науки, то ценность и полезность истории науки определяется фактологической конкретностью ее содержания. Фактологическая конкретность истории науки определяет не только её общекультурное значение, но и ее особую роль в понимании сущности науки.
Вопрос о «начале» науки является предметом как философскотеоретических130, так и эмпирических, исторических исследований. Для объективного понимания истории науки потребуется критика европоцентризма и антиисторизма в понимании сущности и происхождения науки.
В истории науки особое место принадлежит научным школам, которые являются формами зарождения и воспроизведения научных традиций. История науки есть подвижная связь традиций и новаций в
130 Койре А. Очерки истории философской мысли. О влиянии философских концепций в развитии теорий. М., 1985; Кун Т. Структура научных революций. М., 1975.
90
сфере научного познания. Взаимодействие научных традиций и научных новаций при определенной тенденции развития научного исследования может породить феномен научных революций.
Научные революции могут быть поняты лишь в контексте определенной концепции философии науки. Так, в концепции оснований научного исследования В. С. Степина научные революции понимаются как качественные преобразования оснований науки. В концепции парадигм научного исследования Т. Куна научные революции есть способ когнитивного перехода научного сообщества от одной парадигмы научного исследования к другой парадигме. История науки дает эмпирические основания для утверждений о многообразии научных революций. Поскольку научные знания имеют естественные технологические реализации, постольку научные революции оказываются естественным образом соотнесенными с революциями технологическими. Это порождает процессы дифференциации и интеграции научных знаний.
В XX веке темы функционирования и роста научного знания становятся центральными темами философии и методологии науки, что определяет гармоничность взаимосвязи философии науки и историографии науки. Эволюционная концепция роста научного знания К. Поппера, концепции методологии научных исследовательских программ И. Лакатоса и парадигм научного исследования Т. Куна, методологический плюрализм П. Фейерабенда, тематический анализ науки Дж. Холтона, теория оснований научного исследования В. С. Степина выстраиваются на основании осмысления опыта исторического бытия науки.
Исследование взаимосвязи философии науки и историографии науки актуально как для данных науковедческих дисциплин, так и для науковедения в целом. Осознание существенности этой взаимосвязи происходило в основном в XIX-XX столетиях.
Французский историк науки и эпистемолог польского происхождения, Э. Мейерсон исходил из понимания существенности связи теории научного познания и истории науки131. Он проводил мысль о том, что отождествление нетождественного выражает природу научного разума132. История науки показывает, что в синхронном и диахронном многообразии научных теорий обнаруживается тенденция познавательного отождествления нетождественного разнообразия данных, свойственная научному объяснению. Говоря о науке в целом, Мейерсон отмечал, что “наука, стараясь стать “рациональной”, стремится все более уничтожить изменение во времени”133.
131См.: Зотов А. Ф., Мельвиль Ю. К. Западная философия ХХ века. М.: Проспект, 1998, глава 3 “Новый рационализм” Э. Мейерсона”.
132См.: Мейерсон Э. Тождественность и действительность. Опыт теории естествознания как введение в метафизику. СПб., 1912.
133Там же. С. 244.