martynovich_s_f_red_temy_filosofii_sotsial_nykh_i_gumanitarn
.pdf61
стратегии научной рациональности, которые, пересекаясь на перекрестках междисциплинарности, все же сохраняют свою специфику.
С. Ф. Мартынович. Философия социальных и гуманитарных наук, социология знания и социология науки: Специфика объекта и предмета
Философия социальных и гуманитарных наук сложными тропами концептуализаций подошла к своему современному состоянию. Одной из исторических троп является концепция наук о духе В. Дильтея. Философ исследует теоретическую и гносеологическую природу наук о духе. Что является их основанием – описание переживаний психической жизни или герменевтика понимания объективированных проявлений жизни? Критика исторического разума осуществляется для поиска программного ответа на этот вопрос. Описательная и расчленяющая структурная психология конститутивно (предметно) и регулятивно (методологически) отличается в его программе от объясняющих методов естественных наук.
Герменевтика как метод понимания и истолкования текстов, а также, более того, как метод понимания проявлений жизни вообще претендует на статус основания наук о духе. Проблемным центром герменевтического освоения универсума наук о духе является круг понимания как взаимоотношения целого и части жизнепроявлений. Понимание структурной взаимосвязи жизни как задача герменевтики включает понимание психической взаимосвязи жизни, взаимосвязи истории. Герменевтика оценивается Дильтеем как метод, соответствующий природе наук о духе, жизни как их универсуму. Науки о духе осмысляются как самопостижение жизни: жизнь постигает жизнь. Категории жизни (жизнь; переживание; длительность, схватываемая в понимании; значение; структура; значительность; ценность; целое и его части; развитие; сущность и др.) выясняются посредством анализа психической жизни во всех трёх её аспектах. Когнитивный (познающий), эмоциональный (чувствующий) и волевой (практический) аспекты психической жизни выражаются посредством категорий жизни. Категории как высшие точки постижения действительности характеризуют свой особый мир предикаций.
«Течение жизни состоит из частей, из переживаний, которые внутренне взаимосвязаны друг с другом. Каждое отдельное переживание сопряжено с самостью, частью которой оно является; переживание структурно взаимосвязано с другими частями. Во всём духовном мире мы находим взаимосвязь: следовательно, взаимосвязь – категория, возникающая из жизни. Мы можем постичь эту взаимосвязь благодаря
62
единству сознания»82. В этом условие любого постижения. Но констатация взаимосвязи не вытекает из того, что единству сознания дано многообразие переживаний. «Взаимосвязь жизни дана нам лишь потому, что сама жизнь есть структурная взаимосвязь, в которой переживания сопряжены друг с другом так, что эти связи могут переживаться. Эта взаимосвязь постигается с помощью всеобщей категории, которая позволяет высказываться обо всей действительности, - категории отношения целого к частям…»83.
Знание о духовном мире возникает из взаимодействия переживаний, понимания других людей, исторического постижения человеческих сообществ как субъектов исторического воздействия, объективного духа. Переживание – фундаментальная предпосылка познания духовного мира. Поэтому Дильтей выясняет, какую работу оно выполняет. Переживание включает элементарные мыслительные операции, которые обнаруживаются с ростом осознанности. При осознании различия постигается определённый факт. Суждения опредмечивают пережитое.
Для формирования наук о духе важно то, что, исходя из переживания, мы наделяем субъект, для которого возможность переживаний ограничена его телом, всеобщими предикатами и атрибутами, которые есть основа для категорий наук о духе. Формальные категории как понятия репрезентируют то, что может быть постигнуто посредством мыслительных операций. Это – единство, многообразие, равенство, различие, степень, отношение. Они – атрибуты всей действительности.
По отношению к жизни мы действуем понимающим образом посредством собственных категорий, которые чужды познанию природы. Формальные категории суть формальные условия, как понимания, так и познания, как наук о духе, так и наук о природе. Но реальные категории в науках о духе особые. «Ни одна реальная категория не может притязать на ту же значимость в естествознании, которой она обладает в науках о духе»84. В истории нет естественнонаучной причинности, считает философ. Истории свойственны отношения действия и претерпевания, акции и реакции.
В категориях значения, ценности, смысла, цели мы овладеваем целостностью составных частей жизни человечества с помощью понимания. Это Дильтей поясняет анализом автобиографий, являющихся непосредственным выражением осмысления жизни.
Философия социальных и гуманитарных наук взаимосвязана не только со всеми концептуальными подсистемами наличной культуры
82Дильтей В. Построение исторического мира в науках о духе // Дильтей В. Собр. Соч. в 6 т. Т.
3.– М.: Три квадрата, 2004. С. 243.
83Там же. С. 244.
84Там же. С. 245.
63
философствования. Она также соотнесена с направлениями науковедения. Соотношение философии социальных и гуманитарных наук и науковедения можно исследовать по таким основаниям, как проблемность, методологичность, концептуальность и предметность. Это относится к науковедению в целом, а также ко всем разделам науковедения в их отношении к философии социальных и гуманитарных наук.
Науковедение является многообразием исследовательских дисциплин, имеющим свою предметную определенность. Наука, опыт бытия науки есть тот предметный универсум, который предопределяет единство всех областей науковедения. Их методологическое единство является проблемой. Методы науковедческих дисциплин обусловлены методами общих наук, частью которых они являются.
Науковедение как предметное единство логики науки и историографии науки, социологии науки и психологии науки, а также экономики науки, культурологи науки и информатики науки, наукометрии находится в стадии становления. Науковедение формируется как наука о становлении и развитии науки как определенной целостности. Этот подход ставит задачу выявления законов функционирования и развития науки вообще, социальных и гуманитарных наук в особенности.
Изучение социальных и гуманитарных наук представляет познавательный и практический интерес. Познание этого феномена происходит под знаками анализа и синтеза. Аналитическое исследование социальных и гуманитарных наук завершается формулировкой закономерностей их движения, что выступает продуктом познавательного синтеза. При аналитическом подходе выявляются существующие и возможные связи и отношения, имеющие как внутринаучный, так и контекстуальный в рамках всего общества статус. Внутринаучные и контекстуальные связи социальных и гуманитарных наук в бытии человека и общества, культуры и цивилизации составляют предмет их аналитического изучения. Особое значение принадлежит наукометрии, статистическому исследованию динамики процессов научной информации.
Аналитическое, синтетическое, герменевтическое исследование социальных и гуманитарных наук при определенных условиях может быть подчинено задачам практического управления их динамикой. Практическое отношение к социальным и гуманитарным наукам опирается на познавательное отношение, но имеет свою существенную специфику. Познанные законы динамики наук применяются для оценки и организации научной деятельности, для управления наукой и для планирования научных исследований.
Соотношение философии социальных и гуманитарных наук, социологии знания и социологии науки многомерно, нелинейно, может быть достаточно неопределенным. С большей вероятностью можно утверждать об их взаимовлияниях.
64
Исследование природы субъекта научной деятельности обусловливает взаимодействие философии социальных и гуманитарных наук и социологии науки. Под влиянием языка и методов социологии происходит становление социологии науки как раздела социологии, а также осуществляется социологизация собственно философии науки. Применение языка и методов социологии к эмпирическому познанию науки определяет рассмотрение науки как социального института. Эмпирическое исследование социального института науки составляет собственный предмет определенной версии социологии науки.
М. Шелер отмечает, что «Человек способен к трём видам знания: к знанию ради господства или ради достижений, к сущностному, или образовательному знанию, и к метафизическому знанию, или знанию ради спасения»85. Каждый вид служит преобразованию сущего (вещей, образовательной формы человека, абсолютного). Каждому виду знания соответствует его особое бытие.
Знание ради господства или ради достижений есть знание специальных позитивных наук как основы западной цивилизации. Его высшая цель – поиск законов пространственно-временной связи явлений, законов их случайного «здесь-и-теперь-так-бытия» для господства над миром и над самими собой.
«Второй вид возможного для нас знания – это знание той фундаментальной науки, которую Аристотель назвал “первой философией”; т.е. науки о способах бытия и сущностной структуре всего, что есть»86. Сущностное знание строго методически игнорирует случайное «здесь-и-теперь-так-бытие». Оно отвечает на типизирующие мышление вопросы «Что есть сущее?» «Что есть мышление?» независимо от случайного временного потока сознания определённого человека. Оно выключает страстное поведение, руководимое влечением, которое является условием воздействия реальности. В результате появляется любящее поведение, нацеленное на поиск первофеноменов и идей мира. Установка на сущностное познание игнорирует реальное наличное бытие вещей, случайное «здесь-и-сейчас-так-бытие» в виде, в котором его даёт нам чувственное восприятие. «Поэтому мы в принципе можем осуществлять сущностное познание также и на примере вымышленных вещей»87. Сущностное познание “первой философии” предшествует опыту, индукции. Оно значимо a priori для всех случайных наблюдаемых фактов, относящихся к соответствующей сущности в бесконечной всеобщности и необходимости подобно постулатам чистой математики. Оно значимо «для сущего как оно есть само по себе и в самом себе»88. Сущностное познание
85 Шелер М. Философское мировоззрение // Шелер М. Избранные произведения. – М.: Гнозис, 1994. С. 5.
86Там же. С. 7.
87Там же. С. 8.
88Там же. С. 9.
65
как трансцендентное является трамплином для критической метафизики. Только постижение интеллектом высшего порядка ценностей делает его специфически человеческим. Сущностные познания применимы двояко:
(1) в позитивных науках (математика, физика, биология, психология и т.д.) они охватывают высшие предпосылки соответствующей исследовательской области, образуя её «сущностную аксиоматику»; (2) для метафизики они являются «окнами в абсолютное», так как всякая сущность в мире, в операциях проектирования и понимания мира есть прафеномен и идея, константа для объяснений позитивных наук. Последние исключают сущностные вопросы («Что есть жизнь») из своей сферы.
Третий вид возможного для человека знания – это знание метафизическое и священное, основанное на “первой философии” как сущностной онтологии мира и человеческой самости, но не сама метафизика. Только соединение знания позитивных наук о реальности со знаниями “первой философией” о сущности с результатами аксиологических дисциплин (общего учения о ценностях, эстетики, этики, философии культуры) ведёт к метафизике.
Шелер выделяет метафизику первого порядка как метафизику пограничных проблем позитивных наук (что такое жизнь, что такое материя) и метафизику второго порядка как метафизику абсолютного. Но между метафизикой пограничных проблем математики, физики, биологии, психологии, правоведения, истории и т.д. и метафизикой абсолютного стоит философская антропология. Следуя Канту, Шелер утверждает: «Все формы бытия зависят от бытия человека. Весь предметный мир и способы его бытия не есть «бытие в себе», но есть встречный набросок, срез этого
бытия в себе, соразмерный общей духовной и телесной организации человека»89.
Шелер истолковывал социологию знания в качестве части социологии культуры. Социология знания исследует связи знаний с социальными структурами. Предметная и содержательная определенность знания не относятся к сфере социологического исследования. Объяснить феномен знания социологически значит показать его обусловленность социальной структурой. Социологическому объяснению в этом смысле подлежит то, что обусловлено структурой общества. При этом полагается, что структурой общества обусловлен выбор предметов знания, а также выбор форм познавательных действий, которые продуцируют знание.
В социологический анализ включаются такие формы знаний, как науки, повседневное знание, мифология, религия, метафизика. Эти формы знания различно связаны с социальным бытием. Это определяет как характер их объективности, так и их социальную динамику. Генезис науки
89 Там же. С.11.
66
связан, по Шелеру, со специфической структурой влечений городского бюргерства, которая выражается в их воле к власти, как над природой, так и над душой. Научное знание истолковывается как техникоинструментальное знание. Сама наука редуцируется к инженерной деятельности, предметным миром которой становится природа и человек.
К. Манхейм в работе «Идеология и утопия»90 развивает концепцию социологии знания, в которой исследуется социальная определенность знания и мышления. В процессе разработки концепции социологии знания автор исследует социологическое понятие мышления, осмысливает статус понятия идеологии, свободного от оценки. Обосновывает тезис о том, что познание детерминировано политически и социально, исследует пути социологии знания. Показывает ограниченность гносеологического подхода к исследованию знания. В этой программе он разрабатывает методику историко-социологического исследования в социологии знания.
Мышление, применяемое в логике и философии, в математике и физике, ориентировано на определенные условия. Для преобразования реального мира используется другой тип мышления. Это – донаучный, неточный тип мышления. Он обусловлен определенными психологически переживаемыми, жизненными ситуациями. На основании донаучного мышления принимаются практические решения, имеющие жизненные последствия.
Социология знания мыслится как метод описания и анализа донаучного мышления. Ее исходным тезисом является утверждение: “Существуют типы мышления, которые не могут быть адекватно поняты без выявления их социальных корней”91.
Мыслит только индивид, но его язык и формы мышления принадлежат социальной группе. Его личное творчество здесь ограничено. Используемые слова показывают, как и где предметы были воспринимаемы и применяемы в деятельности. Поэтому социология знания понимает мышление в конкретной связи с социально-исторической ситуацией, которая определяет индивидуально-дифференцированное мышление.
Формы мышления рассматриваются в контексте определенного коллективного действия, посредством которого люди в духовном смысле открывают мир. Социальная группа действует волютивно. Направленность ее воли на изменение или сохранение мира предопределяет возникновение проблем, понятий и форм коллективного мышления.
Это показывает, что программа социологии знания Манхейма строится в рамках деятельностного подхода к пониманию природы мышления и познания. Специфика коллективной деятельности
90 Манхейм К. Идеология и утопия // Манхейм К. Диагноз нашего времени. М.: Юрист, 1994А. С.
7-276.
91 Там же. С. 8.
67
предопределяет способы видения мира, мировоззрение. Социологический анализ мышления необходим, потому что логический анализ изолировал мышление индивида от мышления группы, а также отделил мышление от деятельности. Эта жесткая идеализация мышления скрывает его природу, предрасполагает к произвольным интерпретациям.
Социология знания формулирует положение: «Процесс, в ходе которого коллективно-бессознательные мотивы становятся осознанными, может происходить не в любую эпоху, а лишь в определенной специфической ситуации»92.
Один и тот же мир (конкретный опыт бытия человека в мире) при определенных условия представляется различным разным наблюдателям. Это заставляет мыслить не только о мире вещей, но и о самом мышлении: почему возможны разные интерпретации опыта? Такой вопрос возникает, когда согласие (консенсус) уступает место несогласию (дисенсусу) в контекстах социальной практики.
Вкачестве исторически существовавших наблюдателей выступали, например, софисты греческого просвещения. Они выразили состояние сомнения, которое было обусловлено двойственностью объяснений различных (моральных, социальных, космологических) явлений. Оппозицию составляли мифологическое мышление исторически уходящей аристократии и аналитическое мышление прогрессирующего слоя ремесленников. Двойственность нормативных стандартов объяснения явлений приводила к скептической оценке ценности мышления.
Необходимая для объяснения явлений картина мира предлагается для общества соответствующей социальной группой интерпретаторов. Исторически ими могли быть шаманы, брахманы, духовенство. Общества отличаются друг от друга тем, предоставляют ли они интерпретаторам монополию или нет. Монополия на интерпретацию мира коррелятивно связана с догматизацией мышления, с консервацией социальных институтов.
Мышление, осуществляемое в формах языка группы, имплицитно содержит в себе соответствующую онтологию и гносеологию. Догматизация мышления догматизирует также онтологию и гносеологию, вносит в них дух систематизаторства. Преодоление интеллектуальной монополии интерпретаторов ведет к возможностям переоценки ценности стилей мышления и картин мира, что создало условия для становления гносеологии. Она специфична тем, что исходит из анализа познающего субъекта.
Вгносеологической программе полагается, что субъект более доступен пониманию, чем объект. Поэтому онтология не может предшествовать гносеологии. Познавательное значение имеет только то,
92 Там же. С. 11.
68
что я могу контролировать в своем я, что я могу теоретически мыслить как выполнимое. Однако гносеологическое исследование моего я становится схоластическим, если философия не осмысливает реальный опыт, не связана с гуманитарными и социальными науками.
Филология, историография, психология осмысливают фактуальную информацию о влиянии структуры субъекта на формирование картины мира. Философия поэтому не может замкнуться в себе, даже являясь философией субъективности. С другой стороны, поворот философии от объективности к субъективности создал предпосылки для развития эмпирических методов гуманитарных наук, психологии. В этих новых познавательных условиях формируются возможности эмпирического исследования мышления, возможности психологии мышления.
Эмпирическая психология проясняет возможности метода эмпирического наблюдения и показывает, что субъект не обеспечивает абсолютно надежной основы для формирования научной картины мира. Это означало, что онтологические презумпции мышления и познания неустранимы и в философии субъективности, так как психика есть часть космоса, часть реальности. Знание об этой части реальности предполагает теорию и связанную с ней онтологию. Онтология психической реальности так же предпосылочна, как и онтология остального мира.
Религиозная онтология влияет на переживания человека: грех и спасение есть феномены этого порядка. Ослабление роли религии есть онтологический процесс в психике человека, состоящий в ослаблении религиозного переживания. Эмпирическая методология психологии (интроспективное наблюдение, например), приводит к тому, что религиозно-онтологическая интерпретация замещается «формализованными данностями» – чувством страха, либидо93. Механицизм картины внешнего мира был перенесен в картину мира, выстраиваемую эмпирической психологией. Ее категориями мышления стали категории положения и движения, причины и следствия, функции. Бихевиористская программа в психологии исследовала влияние внешних факторов-причин на внутренние реакции-следствия. Эта программа не могла объяснить смыслополагающую деятельность человека в свете его идеалов и норм.
Механистическое мышление элиминирует целеполагание и оценивание, поэтому оно не может быть решающим в процессах принятия решения, то есть в повседневной социальной практике. Для преодоления механицизма необходима социология знания как учение об экзистенциальной обусловленности знания, которое опирается на историко-социологическое исследование этой обусловленности в прошлом опыте человечества. Социология знания «вводит данные о социальной
93 Там же. С. 21.
69
обусловленности знания в рамки науки»94, чем способствует преодолению релятивизма. Социология знания изучает, где в структуру высказывания проникли социально-исторические структуры.
Осмысливая феномены социальной обусловленности знания, социология знания изучает их гносеологическую значимость. Она конституируется как теория, метод и гносеологическая концепция социальной обусловленности знания. К феноменам этой области Мангейм отнес жизненный опыт, волевые акты познания субъекта, его жизненные силы. Они обусловливают теоретические положения. Волютивный тип общества определяет тип мышления. Высказывания возникают в истории в определенном месте и времени. Исследуя типы мышления, их категориальные структуры, социология знания объясняет их возникновение.
Тезис социальной обусловленности мышления и познания не отнесен Мангеймом к естественнонаучному и математическому познанию. Оно представляется объективным благодаря точным методам исследования. Этот тезис создает проблемную ситуацию в содержании концепции Мангейма. Предложенная немецким социологом концепция социологии знания воспринимает позитивистскую концепцию естественнонаучного и математического знания. Логический позитивизм строит знание на том, что представляется ему прочным фундаментом теоретически нейтральных фактов науки. Нейтральность фактов не предполагает их социальной определенности. Естественнонаучное знание исследуется вне социального контекста.
Определенные возможности социологического осмысления науки представлены феноменологической социологией знания. А. Шюц развил концепцию социальной феноменологии как социологии знания95. Программа философского обоснования социальных и гуманитарных наук в контексте описательной феноменологии Э. Гуссерля предполагает, согласно Шюцу, осмысление связей между абстрактными понятиями науки, с одной стороны, и жизненным миром как универсумом очевидностей повседневной жизнедеятельности. Формирование социального феномена понимается им как результат практической объективации знания.
Анализ предполагает оценку наивно-реалистического сознания человека, для которого природный и социальный мир есть нечто данное. Такое состояние сознания получило название естественной установки. Мир, воспринимаемый в этой установке сознания, есть естественный мир как обыденного и донаучного, так и позитивно-научного мышления. В феноменологии Э. Гуссерля анализ естественной установки применяется для подготовки к осуществлению ее феноменологической редукции, то
94Там же. С. 220.
95Шюц А. Избранное: Мир, светящийся смыслом. – М.: РОССПЕН, 2004. – 1056 с.
70
есть к воздержанию от нее к преодолению ее, к «заключению ее в скобки». Преодоление естественной установки сознания есть путь, ведущий к осмыслению трансцендентальной сферы так называемого «чистого» сознания.
Шюц не продвигается так далеко в исследовании сознания, как это предполагается сделать в трансцендентальной феноменологии Гуссерля. Мир естественной установки сознания не преодолевается Шюцем, не заключается им в скобки, а делается универсальным предметным миром феноменологического социологического анализа. Это предмет феноменологической социологии знания.
В сознании связаны момент знания и момент негативной по отношению к знанию предметности. Предметность естественной установки сознания есть предметность повседневной жизни, деятельности. Реальность этой предметности оценивается как самоочевидная, доминирующая. Предметные миры других сознаний даны лишь в контексте и на основе этой самоочевидной реальности. Они истолковываются как конечные, специализированные области значений. К ним, например, отнесены области значений теоретического мышления, искусства. Мир естественной установки сознания есть своего рода горизонт, по отношению к которому специализированные области сознания приобретают свою значимость.
Интерсубъективность есть нередуцируемое качество предметного мира естественной установки сознания, реальности повседневной жизни. Этот мир становится предметом исследования в феноменологической социологии знания. От анализа теоретических форм сознания она переходит к анализу мира повседневности, мира до- и вне-теоретической жизни индивида, группы, общества.
Продолжая в духе Шюца развитие феноменологической социологии знания, Т. Лукман полагает, что феноменология жизненного мира должна стать матрицей социальных наук. Ее язык истолковывается как метаязык по отношению ко всем социальным наукам. Он может описать универсальные структуры жизненного мира для того, чтобы человек восстановил свои позиции в научной космологии посредством преодоления жестких идеализаций мира, осуществленных в классической физике.
Инновации в социологии знания осуществлены Бергером и Лукманом посредством переоценки ее предмета и метода. Прежняя социология знания полагала своим предметом теоретическое знание. Они же в качестве предмета избрали знание дотеоретическое, которое ориентирует человека в его повседневном жизненном мире96. Предметом их теории социального конструирования реальности является движение
96Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания.
-М.: Медиум, 1995. - 323 с.