Глава 2. Государство
В диалоге «Государство» Платон освещает многие вопросы, и достаточно подробно. В том числе это касается и вопроса о воспитании – более того, этому вопросу уделяется серьезное и пристальное внимание. Дело в том, что для того, чтобы такое государство, какое там описывается, построить, необходима тщательно разработанная система воспитания и образования, без этого оно не удержится, и не будет самовоспроизводиться. Кроме того, Благо не будет достигнуто.
Если в ранних диалогах, которые мы рассмотрели выше, исследуется направление, сущность, цель образования, то в «Государстве» дано также описание методов, и предложена конкретная система воспитания, которая должна стать, в общем-то, определяющим фактором существования идеального государства.
Рассмотрим, как строится система воспитания в идеальном государстве, которая одновременно и позволяет этому государству существовать и является его детищем. Первое, о чем говорит Платон в «Государстве», в книге второй, это то, что воспитание стражей – очень важная задача для строителей государства, и там же определяет, в каком порядке и как воспитывать этих стражей. Изначальная основа воспитания стражей – двоякое воспитание, мусическое и гимнастическое. Первым идет мусическое, в которое включается словесность, а уж за ним гимнастическое. «Каким же будет воспитание? .. - Трудно найти лучше того, которое найдено с самых давнишних времен. Для тела – это гимнастическое воспитание, а для души – мусическое. – И воспитание мусическое будет у нас предшествовать гимнастическому».15
Далее речь идет о том, как именно строится мусическое воспитание. Выделяются два типа словесности, истинная и ложная. Детей сначала учат ложной, рассказывая им мифы и сказки. Однако, как пишет Платон, нельзя, чтобы дети слушали непроверенные, не служащие воспитательным целям мифы. Каждый миф должен быть тщательно проанализирован учителем, прежде чем он попадет в детские умы. В «правильных» мифах боги должны изображаться благими, и только благими. К слову, многие философы кроме Платона критикуют поэзию. Как пишет В. Йегер: «Платон считает недостойным приписывать богам чисто человеческие слабости, как это делают Гомер и Гесиод. Именно эта сторона их творчества была предметом нападок на эпическую поэзию в стихах Ксенофана. К этим взглядам присоединился и Гераклит. Современная Платону поэзия Еврипида тоже связана с этой философской позицией. Хотя Эсхил и Пиндар не представляли себе Олимпа иным, чем он изображен у Гомера, но и они, руководствуясь своими нравственными убеждениями, личной верой, и рисуя более достойную картину мира богов, не смогли удержаться от критики».16 Необходимо ещё отметить, что в античной Греции поэзии действительно отводилось огромное место во всей системе культуры. Йегер пишет, что наряду с писаными государственными законами в суде могли использоваться и неписаные законы – строки из эпической поэзии, которые признавались всеми гражданами. Поэзия рассматривается как непреложная истина, и поэтому вполне понятны требования Платона на этот счет.
Далее Платон посвящает значительную часть Третьей Книги «Государства» роли поэзии в воспитании, и приходит к тому, что рассуждения о мусическом образовании заканчиваются «любовью к прекрасному».
Теперь речь должна пойти о гимнастическом воспитании. Здесь рассматривает зависимость тела и духа, чему отводится главная роль в человеке. Сократ утверждает тут, что не душевное состояние зависит от телесных качеств, а наоборот, телесные качества зависят от душевного состояния. Поэтому должно поддерживать правильное состояние, ввести запрет на спиртное, на слишком большое количество наслаждений и так далее. Тело должно содержаться в порядке, пища не должна быть слишком разнообразной, а условия жизни не должны быть слишком богатыми и удобными. Стражи должны быть во всем воздержанными и даже, по нашим меркам, суровыми. Они не должны получать излишней заботы даже от врачей – таким образом у них будет развиваться выносливость. Кроме того, излишняя забота о здоровье не будет отвлекать стражей от работы. Здоровый духом человек, по мнению Платона, сам себя излечит. Подтверждение этому, что характерно, мы находим в эпической поэзии.
В идеальном государстве у Платона жизнь и воспитание людей настолько строго определены, что даже детские игры должны служить воспитанию из этих детей послушных граждан.
Особое воспитание получают в идеальном государстве правители, (то есть философы). Ведь их роль – самая ответственная и важная. Именно им и придется воспитывать всех остальных. Примечательно, что воспитание и обучение таким вещам, как математика, астрономия и прочие науки Платон не считает нужным вводить принудительно. «Свободнорожденному человеку ни одну науку не следует изучать рабски. Правда, если тело насильно наставляют преодолевать трудности, оно от этого не делается хуже, но насильственно внедренное в душу знание непрочно. Поэтому, друг мой, питай своих детей науками не насильно, а играючи, чтобы ты лучше мог наблюдать природные наклонности каждого».17
За детьми нужно наблюдать, чтобы понять, кто из них обладает природными склонностями, которые позволили бы ему развить те качества, которые требуются для того, чтобы ребенок мог вырасти в хорошего стража. А правитель – это такой страж, который обладает самыми лучшими качествами, то есть за детьми стражей надо наблюдать с особой тщательностью. Кроме того, у Платона немалая роль отведена отбору лучших людей, так как господствует мнение, что, хотя случаются и исключения, которые нужно отслеживать и «исправлять», арете все же передается от родителей к детям по рождению. «Господство лучших основано на их воспитании, а для достойного воспитания требуются природные способности. Во времена Платона эта идея была известна прежде всего из теории воспитания софистов. Софисты отыскивали природные дарования, где только могли, но ничего не делали для их сознательного развития. Этот принцип скорее всего был заимствован из этики древнегреческого знатного сословия. Чем глубже в знати коренилось убеждение в прирожденном характере (φυά) всех истинных добродетелей, тем в большей степени она должна была стремиться к сохранению драгоценных наследственных качеств. Еще Феогнид в стихах, обращенных к обедневшей знати своего родного города, которая стремилась улучшить свои финансовые дела женитьбой на дочерях богатых простолюдинов, пророчил пагубные последствия такого смешения рас для сохранения древней арете»18 - пишет В. Йегер.
Поэтому можно сказать, что воспитание правителя в идеальном государстве начинается даже не с рождения, а с самого «проекта» ребенка, жизнь которого должно отслеживать от самого начала и до мельчайших подробностей.
Дети, согласно Платону, не должны воспитываться матерями. Все дети находятся в яслях, матери их приходят только для того, чтобы их покормить, причем никто не знает, где чей ребенок. Это делается, как пишет В. Йегер, для того, чтобы распространить любовь к семье на все общество, которое таким образом станет единым и монолитным. «Естественное чувство любви к своей семье сильно развито у греков. Платон хорошо знает это и старается использовать его для укрепления общества. Он хочет лишь предотвратить вызываемое им самим обособление людей и перенести чувство солидарности, существующее в семье, на все общество. Он хочет из государства создать единую семью, в которой все родители должны быть родителями и воспитателями всех детей, а дети должны с одинаковым пиететом относиться ко всем взрослым».19
После того, как все дети подросли, начинается отбор детей по многим параметрам. Все, кто пройдет этот многоступенчатый отбор, который состоит из множества испытаний (и телесных, и духовных, каждые несколько лет), должны будут пройти также и испытание на пригодность к диалектике. Платон, говоря об обобщенном изучении наук, пишет так: «Это самая главная проверка, имеются ли у человека природные данные для занятий диалектикой или нет. Кто способен все обозреть, тот – диалектик, кому же это не под силу, тот – нет. Вот тебе и придется подмечать, кто наиболее отличится в этом, кто будет стойким в науках, на войне, и во всем том, что предписано законом. Из этих юношей, когда им исполнится тридцать лет, надо будет опять-таки произвести отбор, окружить их еще большим почетом и подвергнуть испытанию их способность к диалектике, наблюдая, кто из них умеет, не обращая внимания на зрительные и остальные ощущения, подняться до истинного бытия»20.
Пройдя такие испытания, стражи смогут через некоторое время претендовать на должность правителя. Не будем подробно останавливаться здесь на том, что такое «правитель» в «Государстве» Платона и чем он отличается от правителя в нашем представлении, скажем только, что отличается, и сильно. Платон излагает свои взгляды на общую программу воспитания и формулирует их так, что довольно сильно критикует свою родную афинскую демократию. Йегер пишет: «Платон высмеивает законодательство, уделяющее внимание мелочам. Такое законодательство, с его точки зрения, наивно преувеличивает значение произнесенного и написанного слова. Лишь благодаря воспитанию можно добиться цели, к которой стремится законодатель. Если воспитание эффективно, то законы не нужны. Сам Платон в своем «Государстве», правда, иногда называет законами те предписания, которые он дает при построении его основ. Однако эти законы касаются лишь принципов воспитания. Ведь именно воспитание избавляет государство от непрерывного стряпанья законов и их изменений, что было актуально для Афин в то время. Воспитание делает излишними специальные постановления о полиции, рынках, гаванях, деловом общении, оскорблениях и насильственных действиях. Оно делает излишним гражданские процессы и судоустройство, Политики ведут бессмысленную войну с многоглавой гидрой. Они лечат симптомы, а нужно устранить причину недуга при помощи естественного лечебного средства — воспитания»21.
Платон здесь покушается на то, чтобы вообще перестать уделять такое большое внимание законам и их отношениям, потому что «В государстве, плохо ли, хорошо ли устроенном, подлинному законодателю нечего хлопотать о таком виде законов, потому что в первом случае они бесполезны и совершенно ни к чему, а во втором кое-что из них установит всякий, кто бы он ни был, в остальном же они сами собой, вытекают из уже ранее имевшихся навыков»22. Под «таким видом законов» имеются в виду как раз мелкие законы, регулирующие повседневное поведение. Это ещё больше усиливает позиции самой идеи воспитания в платоновском государстве. В завершение нужно немного сказать о воспитании женщин в таком государстве. В целом, женщина из сословия стражей должна воспитываться так же, как и мужчина, потому что и выполнять ей придется те же обязанности. Это, конечно, противоречило всей сложившейся в ту эпоху системе преставлений о роли женщины и мужчины в жизни общества. Платон ожидает насмешек, например, над женщинами, которые будут, как и мужчины, заниматься гимнастикой обнаженными. Однако он говорит: «следует выступить против суровости современного обычая, а насмешников попросить воздержаться от их острот и вспомнить, что не так уж далеки от нас те времена, когда у эллинов, как и посейчас у большинства варваров, считалось постыдным и смешным для мужчин показываться голыми»23.
Таким образом, Платон, несмотря на возможное неодобрение сограждан, которое может быть связано практически с любой частью его учения о воспитании, все же заявляет свою собственную Пайдейю, которую позже не раз пытается реализовать.
Заключение
Итак, если кратко подвести итоги, получается:
Платон достаточно четко разделяет обучение и воспитание.
Обучение должно быть направлено на овладение какой-либо «техне», а воспитание – на развитие арете.
Цель воспитания – развитие главной добродетели – политической. То есть задача воспитателя – сделать из воспитанника хорошего гражданина.
Воспитание играет наиважнейшую роль в построении совершенного государства, оно определяет его состояние на каждом конкретном этапе.
Провозглашается «воспитание ради совершенства» взамен «воспитания ради приспособления к обществу». Таким образом вся тогдашняя педагогика провозглашается недействительной.
Список используемой литературы
«Платон. Диалоги». М.: Мысль; 1986. - 1487 с. (электронное издание)
Лосев, А. Ф. «История античной философии» М.: ЧеРо, 1998. – 192 с.
Корецкая, М. А. «Интеллектуалы и власть. Эпизод I: кризис античной Пайдейи»//Вестник Самарской Гуманитарной Академии, 2007
Марру, А. И. «История воспитания в античности (Греция)» - М.: Греко-латинский кабинет» Ю. А. Шичалина. 1998.
Йегер, В. «ПАЙДЕЙЯ. Воспитание античного грека» Т. 2. «Греко-латинский кабинет» Ю. А. Шичалина, Москва, 1997.
1 «Платон. Диалоги»: Мысль; 1986, с. 272
2 «Платон. Диалоги»: Мысль; 1986, с. 274
3 Йегер В. Пайдейя. Воспитание античного грека. Т. 2. /Пер. с нем. М.Н. Ботвинника. - М.: «Греко-латинский кабинет Ю. А. Шичалина.» 1997., с. 128
4 «Платон. Диалоги»: Мысль; 1986, с. 275
5 «Платон. Диалоги»: Мысль; 1986, с. 283
6 Йегер В. Пайдейя. Воспитание античного грека. Т. 2. /Пер. с нем. М.Н. Ботвинника. - М.: «Греко-латинский кабинет Ю. А. Шичалина.» 1997., с. 137
7 Йегер В. Пайдейя. Воспитание античного грека. Т. 2. /Пер. с нем. М.Н. Ботвинника. - М.: «Греко-латинский кабинет Ю. А. Шичалина.» 1997., с. 138
8 «Платон. Диалоги»: Мысль; 1986, с. 319
9 «Платон. Диалоги»: Мысль; 1986, с. 327
10 «Платон. Диалоги»: Мысль; 1986, с. 342
11 «Платон. Диалоги»: Мысль; 1986, с. 361
12 Йегер В. Пайдейя. Воспитание античного грека. Т. 2. /Пер. с нем. М.Н. Ботвинника. - М.: «Греко-латинский кабинет Ю. А. Шичалина.» 1997., с. 158
13 «Платон. Диалоги»: Мысль; 1986, с. 372
14 «Платон. Диалоги»: Мысль; 1986, с. 374
15 «Платон. Диалоги»: Мысль; 1986, с. 849
16 Йегер В. Пайдейя. Воспитание античного грека. Т. 2. /Пер. с нем. М.Н. Ботвинника. - М.: «Греко-латинский кабинет Ю. А. Шичалина.» 1997., с. 209
17 «Платон. Диалоги»: Мысль; 1986, с. 980
18 Йегер В. Пайдейя. Воспитание античного грека. Т. 2. /Пер. с нем. М.Н. Ботвинника. - М.: «Греко-латинский кабинет Ю. А. Шичалина.» 1997., с. 235
19 Йегер В. Пайдейя. Воспитание античного грека. Т. 2. /Пер. с нем. М.Н. Ботвинника. - М.: «Греко-латинский кабинет Ю. А. Шичалина.» 1997., с. 237
20 «Платон. Диалоги»: Мысль; 1986, с. 980
21 Йегер В. Пайдейя. Воспитание античного грека. Т. 2. /Пер. с нем. М.Н. Ботвинника. - М.: «Греко-латинский кабинет Ю. А. Шичалина.» 1997., с. 227
22 «Платон. Диалоги»: Мысль; 1986, с. 893
23 «Платон. Диалоги»: Мысль; 1986, с. 913