3. Философия и обыденное сознание.

Современная концепция высшего образования в Российской Федерации предусматривает, чтобы выпускник ВУЗа обладал высокой философской культурой и сознанием. Данный курс лекций содержит изложение основных проблем предмета «Философия» как одной из приоритетных дисциплин в структуре гуманитарного образования студентов. Целью курса является формирование у студентов системы знаний о философии как одной из ключевых наук о природе, обществе и человеке, ознакомление студентов с различными философскими концепциями и учениями. Изучение терминологии и понятийного аппарата философии помогут студентам осознать закономерности мирового развития, общее и особенное этих процессов, а также уметь применять философские знания и навыки в своей повседневной профессиональной и общественной деятельности.

Философия изучает феномены (греч. phenomenon – явление) и процессы окружающего мира, а также является одной из гуманитарных дисциплин, преподаваемых в ВУЗах. Целью данной лекции является изучение особенностей философии как научной дисциплины, выявляющей и объясняющей закономерности развития природы и общества.

Для выявления специфики философии как науки и как учебной дисциплины в данной лекции анализируются следующие вопросы: во-первых, изучаются центральные вопросы философии; во-вторых, анализируется роль философии в повседневной жизни; в третьих, проясняется доступность философских учений для обыденного сознания, учитывая специфику национального сознания; а также, в четвертых, выявляются состояние, проблемы и перспективы философии в современной жизни.

В основе философствования заложен вопрос о человеке и его месте в мире, его значимости в обществе, о смысле его жизни. Таким образом, многочисленные сложные интересующие людей проблемы всегда связаны с мировоззрением человека. В этой связи возникает вопрос о взаимосвязи философии и обыденного сознания: насколько простым людям доступны понятия и категории философских учений, в какой мере философы могут популяризировать своё учение, не подрывая научно-теоретические основы их учений, в какой мере необходимо для обыденного сознания овладение философскими системами – всё это стало предметом рассмотрения в последующих разделах данной лекции.

Философия с самого зарождения выступает как критика традиционных устоев культуры, воззрений, ценностей и норм в обществе. Первые философы слыли людьми «не от мира сего» и проявляли равнодушие к деятельности, направленной на материальные приобретения. Так, древнегреческие философы Анаксагор (ок.500-428 гг. до н.э.) и Демокрит (460-370 гг. до н. э.) допустили свои поля стать пастбищами для овец. Однако, несмотря на их пренебрежение к «мирской суете», философы часто почитались как маги, так как часто давали «мудрые» практические советы.

Относительная замкнутость в сфере «чистой умственной деятельности», относительная свобода от грязной и запутанной мирской суеты породила горделивое высокомерие, которое заставляло Гераклита (ок. 540-480 гг. до н.э.) оплакивать, а Демокрита – осмеивать этот испорченный мир, где свиньи радуются грязи, а призыв «мудреца» позаботиться об общем благе остаётся криком в пустыне. Борьба философов против низменных страстей и суеверий велась с позиции созерцательности. Основное обвинение в адрес страстей заключалось в том, что практическая мысль, как последствие страстей, не приносила желанного удовлетворения и клеймилась как «неистинная». Уже древние философы, вроде Сократа (469-399 гг. до н.э.), искали корень всех зол в «неистинности» целей, к которым стремится человек, в «эгоистичности», которая основывается на институте частной собственности. Суеверие осуждалось философами, как и прочие мирские «страсти». Порождённое страхом, оно не приносит человеку душевного покоя и заставляет его искать сверхъестественные средства для достижения практических, конкретных целей. Однако к прежним страхам прибавляются новые, так как суеверие удваивает зависимость человека от случайных обстоятельств, а не предоставляет ему свободу.

Единственным досадным препятствием было поразительное непонимание этих очевидных истин со стороны толпы, ослеплённой своими эгоистическими страстями. Люди совершали опрометчивые поступки, делали что-либо себе во вред даже там, где этого можно было бы избежать. Философы не могли понять, почему люди не следуют их разумным доводам и не встают на путь укрощения «аффектов» (лат. affectus – страсть, душевное волнение; относительно кратковременное, сильно и бурно протекающее эмоциональное переживание). Причиной этого была определяющая сила общественных отношений. Перед философом стояла задача которая была под силу лишь Богу: нужно было совершенно заново пересоздать этот мир. Однако сделать этого не удавалось даже в воображении, так как философ сам был частью этого мира и все свои возвышенные идеи черпал из этого мира. Поэтому философу оставалось лишь обратиться к созерцательной философии. Созерцательный философский «разум» противопоставлялся обыденным страстям как способ упорядочивания жизни в соответствии с подлинной «природой» человека, которой «чужды эгоистические устремления». Поэтому, как отмечает профессор, заведующая отделом историко-философских исследований Института философии РАН Н.В. Мотрошилова, «мудрец» чувствовал себя «свободным», не связанным с теми «благами», которые люди пытались получить с помощью религии» (Мотрошилова, 1991, С. 45).

Философ желал лишь растворения в царстве вечных законов, в котором цель и осуществление неразделимы, как начало и конец в шаре. Его ум, как ему казалось, был частицей всеобщего логоса (греч. logos – закон мироздания). «Абсолютная истина» была фундаментом и гарантией всемогущества философского «метода», отличительная черта которого заключалась в том, что он направлял не к практике, не к «случайным» и «переходящим», а к «безусловным» и «вечным» целям. Самомнение философов поддерживалось иллюзией обладания «абсолютной истиной», абсолютность и вечность которой основывались на её мнимой «безусловности». На это скептики возражали, что такая заманчивая вещь для слабого человеческого ума недостижима, так как любой новый факт может превратить «истину» в сомнительную гипотезу. Эту данность сознавали и сами апологеты (греч. apologist – любой человек, кто убеждённо защищает то или иное действие или мнение, последовательно отстаивая и пропагандируя его) «абсолютных философских истин» и принимали меры безопасности, оговаривая, что их «истина» касается не «случайных» и «преходящих», а «необходимых» и «вечных» вещей. «Вечными истинами» оказывались абстрактные категории «бытия», «сущности», истинности которых не могли поколебать никакие факты. Однако такие значения лишены позитивного содержания и обладают лишь негативными свойствами. Немецкому философу Г.В.Ф. Гегелю (1770-1830 гг.), правда, удавалось из двух отрицаний получать, по крайней мере, одно утверждение. Так, из тезиса о партикулярном альтруизме, свойственном поведению индивида в отношении семьи и своих близких (как правило, человек готов пожертвовать многим ради своих родственников); антитезиса об универсальном эгоизме, свойственном индивиду как субъекту гражданского общества, которое является сообществом собственников, взаимно обменивающихся вещами, которыми они владеют, и, тем самым, предлагающих друг другу «признание»; Гегель выводил синтез об универсальном альтруизме государства как политического института и бюрократического аппарата, чиновники и служащие которого, якобы, служат интересам всех граждан и воплощают принцип законности на земле (Гегель, 1970).

Философская концепция (идея) рано или поздно подвергается испытанию: способна ли она стать практическим руководством. Как правило, философские идеи нельзя проверить практикой, как это порой утверждают, однако суть идеи иногда можно понять и по её «плодам», если обратить внимание на то, как идея реализуется в обществе, в индивидуальной судьбе, в истории. История посмеялась над всеми домыслами, которые выдавались за «абсолютное» знание. Конкретное содержание, присущее абстрактным философским системам, оказывалось самыми что ни на есть относительными и обусловленными истинами. Неуязвимой в своей абстрактности оставалась только софистика типа рассуждений, обладает ли небытие бытием.

Тем не менее дорога исторического прогресса пролегала именно через этот невообразимый хаос, через блуждание вслепую, через однообразный и утомительный труд. Так, в Китае во время «культурной революции» Мао Цзэдуна философия снизводилась до лозунгов «огонь по штабам», когда были репрессированы тысячи китайских интеллектуалов. Вина многих философов заключалась не в том, что они предлагали ошибочные пути, а в поисках путей «безошибочных», независимых от переходящих, конкретно-исторических условий, путей заведомо нереальных и фантастических. Единственным результатом их благородной озабоченности «благом человечества» оставались заманчивые утопии, которые с помощью гипертрофированного воображения и целого арсенала абстракций легко преодолевали любые затруднения и дисгармонии. Венцом и наградой философского «созерцания» было чистое духовное удовлетворение, подобное древней атараксии (греч. ataraxia – невозмутимость; спокойствие духа), покупавшееся ценой ухода от общественно-практических дел.

Подводя итоги данной лекции следует отметить, что без устремления к философии все достижения людей обесцениваются и теряют смысл.

Определяющее значение в жизни каждого человека имеет решение им смысложизненных вопросов: «что значит быть, существовать человечеству в целом и мне, конкретному человеку, в частности?»; «что значит для человека его жизнь и как ему относиться к неизбежности смерти?»; «в чём может состоять счастье человека и как относиться к страданию?»; «что есть свобода и какова её ценность?» Поиски философии способствуют нахождению правильных ответов и на эти вопросы. Однако при выделении философии из обыденного сознания необходимо учитывать тот факт, что не из всякой философии вырастает популярная философия. При этом следует заметить, что форм философствования больше, что названы не все, что этот перечень не полон и не завершён. Однако этот перечень и не претендует на завершённость.