Федеральное агентство по образованию Российской Федерации
ГОУ ВПО «Кемеровский государственный университет»
Кафедра русской литературы и фольклора
Тема:
«Способы интерпретации повести Л. Н. Толстого «Крейцерова соната».
Научный руководитель:
Пичугина О. В.
Выполнила: студентка
группы Л – 092, Пичугина Я. С
Кемерово
2012
Введение
Повесть начата в 1887 году. Позднее Толстой писал в дневнике: «Основная мысль, скорее сказать чувство, «Крейцеровой сонаты» принадлежит одной женщине, славянке, написавшей мне комическое по своему языку письмо, но замечательное по содержанию, об угнетении женщин половыми требованиями». Тем же летом блестящая пианистка Н. Д. Гельбиг и скрипач Ю. И. Лусотта исполнили «Крейцерову сонату» Бетховена; приезжал художник И. Е. Репин. Возник план: Толстой напишет рассказ, артист его будет читать, а на эстраде стоять картина. Артист умер и исполнил свою часть только писатель. Завершена повесть в 1889 году, но запрещена к печати, и лишь в 1891 С. А. толстой после аудиенции у йаря Александра III удалось добиться ее публикации в 13-й части «Сочинений гр. Л. Н. Толстого». Автор получил многочисленные письма с недоуменными вопросами и вынужден был разъяснять свои мысли в особом «Послесловии к Крейцеровой сонате».
Вопросы семьи, всегда занимавшие Толстого, в «Крейцеровой сонате» соединились с открытой критикой брачных отношений, основанных лишь на чувственном влечении…и с другой стороны – со страстным желанием найти выход. Драматизм сюжета достигает исповедальной повести высокой остроты. Толстой убежден, что брак, основанный на чувственности, обречен, преступен. В качестве эпиграфов к повести выступают евангельские изречения [1; 251-252].
Бурная полемика, которая возникла более ста лет назад по поводу этого произведения, не прекращается и по сей день. Одним из популярных вопросов, который задавали Толстому, был вопрос о продолжении человеческого рода, на что писатель отвечал так, что должен быть идеал священного брака. Люди будут его нарушать, но стремится к идеалу надо.
Для современников писателя эта повесть стала чем-то невероятным. Открыто о половом вопросе не писал и не говорил еще никто. Повесть, ставшая запрещенной, мгновенно расходилась во всевозможых вариантах. По словам А.А. Толстой, экземпляры «переходили из рук в руки, переводились на все языки и читались везде с неимоверной страстностью; казалось подчас, что публика, забыв все свои личные заботы, жила только литературой графа Толстого… Самые важные политические события редко завладевали всеми с такой силой и полнотой» [2].
Н.Н. Страхов писал, что «Крейцерова соната» «всех задела», даже «самых бестолковых» и «что целую зиму только об ней и говорили и что вместо «как ваше здоровье?» обыкновенно спрашивали: «читали ли вы «Крейцерову сонату» [3].
В 1890 году автор пишет послесловие, чтобы разъяснить свои взгляды на брак. Однако после выхода послесловия у читателей создалось впечатление, что писатель согласен с рассуждениями героев в своем произведении. Полемика вокруг произведения стала разрастаться еще больше.
Как оценили «Крейцерову сонату»...
Как известно, произведения Толстого проходили две цензуры, одна из которых была связана с государством, а другая – с Церковью. «Крейцерова соната» не проходит ни одну из них. Толстого даже обвиняют в уродовании семейных отношений в то время, как критики хвалят его за его литературный талант.
Во всем мире стали создаваться аналоги, подражания «Крейцеровой сонате» Л. Н. Толстого. Главной героиней таких пародий обязательно должна была быть женщина, отстаивающая свои права в браке. Самым ярким таким произведением стал литературный ответ Толстому от его жены. Это было произведение Софьи Андреевны Толстой «Чья вина?». Она не стала его публиковать. Однако было ясно, что жена писателя восприняла «Крейцерову сонату» как предательство со стороны мужа. В свою очередь, сын Толстого, Лев Львович, ответил на отцовскую повесть «Прелюдией Шопена». В этом произведении он опровергал идеи отца.
Татьяна Касаткина, размышляя о философии пола в «Крейцеровой сонате», отмечает, что Толстой «захвачен полом», «и он ощущает это именно как захваченность» [4], порабощенность». По мнению исследовательницы Толстой дает свою точку зрения на то, что такое человек через призму его отношения к свободе. Вот что она пишет: «Свободный человек … – это человек целомудренный. Человек в браке – полчеловека, пол: мужской или женский. Мужчина и женщина в браке могут составить одного целомудренного человека, если до этого оба были целомудренны. Человек, павший вне брака, автономный человек – калека, половинка, которой нет восполнения. Он становится блудником (блудницей), чувствуя потребность в дополнении себя, но, прикладывая другую половину уже не к ране, а к заросшему шраму, не способен к воссоединению. Он способен только создавать вокруг себя других калек – блудников и блудниц. Трагедия Позднышева, как он и сам ее осознает, именно в том, что он не восстанавливает утраченное им прежде брака целомудрие, заключив брак, но лишает целомудрия свою невинную жену, превращая ее в блудницу» [4].
Есть близкие к этой концепции и точки зрения. Так, например, американский профессор психологии и специалист в области славянской литературы Даниэл Ранкур-Лаферьер считает, что «Крейцерова соната» Л. Н. Толстого основана построена на принципах,
исследованиями которых занимался известный психоаналитик Зигмунд Фрейд. Исследователь это аргументирует присутствием в произведении большого количества негативных характеристик по отношению к сексу. Следовательно, по мнению американского ученого в данном произведении слишком много личного от самого писателя, поэтому для него «Крейцерова соната» вполне может стать объектом психоанализа.
Рольф Фигут выдвигает утверждение «о страхе перед телом у Толстого» [5]. Исследователь пишет о том, что «несомненно в романах Толстого можно найти» много телесного [5]. По мнению Фигута, Толстой принадлежит к одной из давних традиций христианской культуры – традиции телесного скепсиса, обратной стороной которого является представление о том, что может быть не существует никакого Бога и никакой души, а существует только тело. Поэтому возникает страх перед своим телом, что и стало, по мнению исследователя, стимулом для исканий Толстого.
Натан Давидович Тамарченко рассуждает «Об авторской позиции в повестях «позднего Л. Толстого»: « «Крейцерова соната» в основном представляет собой рассказ-исповдь главного ее персонажа, Позднашева, случайному дорожному попутчику (основному рассказчику); но поводом для самораскрытия служит спор в вагоне о любви и браке» [6]…с помощью последовательной двуплановости произведения мы понимаем, что исповедь героя «оказывается развернутой репликой, продолжающей дискуссию, а также аргументом в пользу одной из точек зрения на обсуждаемую проблему. Аргумент – это вся история героя, которая дана целиком в его слове и его кругозоре. Главная задача интерпретации…состоит в том, чтобы указать границы кругозора героя и осмыслить соотнесенность его точки зрения рассказчика» [6].
Вопрос о «Гендерном дискурсе и конструкте женственности у Л. Н. Толстого и С. А. Толстой» рассматривает Э. Шоре. Исследователь обращает внимание на взаимиотношения мужчины и женщины, на брак как общественный институт. Исследователь пишет о том, что женщину как «своего рода контейнер» [7], проникновение в который ведет в неизбежному умерщвлению женщины, уничтожению ее красоты и чувственности. Возможно, именно поэтому Софья Андреевна Толстая в свое время пишет:
«Не знаю, как и почему связали «Крейцерову сонату» с нашей замужней жизнью, но факт, … Да что искать в других – я сама в своем сердце почувствовала, что эта повесть направлена в меня, что она сразу нанесла мне рану, унизила меня в глазах всего мира и разрушила последнюю любовь между нами» [8].