Вопрос 1.

В начале XXI в. оформился качественно новый набор приоритет­ных угроз международной безопасности. «Старые» угрозы[1], проистекав­шие из прямого соперничества, в первую очередь между наиболее мощ­ными в военном плане государствами и их союзами, начали отодвигаться на второй план. Можно утверждать, что большинство «старых» угроз сегодня находится в «дремлющем» состоянии.

К «новым» угрозам сегодня относят триаду, включающую междуна­родный терроризм, распространение оружия массового уничтожения и средств его доставки, а также внутренние вооруженные конфликты. Близко к ним примыкает феномен «международных вооруженных вме­шательств», который в определенных случаях может играть роль нейт­рализатора возникающих угроз, но и сам становится угрозой — в других случаях. Эти угрозы существовали и раньше. Но в то время они были в тени «старых» угроз. Существенное повышение их приоритетности в последние годы объясняется развитием внутреннего потенциала и опас­ности каждой из этих угроз и их совокупности.

Международный терроризм выдвинулся во главу угла триады «но­вых» угроз. В последние годы наблюдается формирование нового каче­ства терроризма. Из локального явления, известного и ранее в отдель­ных странах, он превратился в не признающее государственных границ глобальное транснациональное движение, как по составу участников, так и по географии проведения операций. В качестве идеологической базы он использует крайнее течение исламистского радикализма. Новое ка­чество международного терроризма дополняется сращиванием корне­вых систем глобального движения и его национальных проявлений. Получила развитие и организационная структура этого движения, ос­новывающаяся на сетевом принципе взаимодействия часто автономных и инициативных ячеек, имеющих способность к «клонированию». По­лучив первоначальный стимул от «Аль-Каиды» во главе с Бен Ладеном, движение международного терроризма приобрело динамику самораз­вития и приспособления к местным условиям в различных уголках зем­ного шара.

Глобальный характер угрозы международного терроризма поставил задачу международного объединения усилий по борьбе с ней. Можно констатировать, что в целом мировому сообществу удалось создать ши­рокую антитеррористическую коалицию вокруг идеи крайней опаснос­ти, абсолютной неприемлемости международного терроризма и необ­ходимости совместной борьбы с ним. Однако наблюдаются и процессы, ослабляющие и раскалывающие это единство.

Другой угрозой, выдвинувшейся на передний план и приобретаю­щей новое качество, стал комплекс реального и потенциального рас­пространения оружия массового уничтожения.В большой степени рез­ко возросшая актуальность этой угрозы объясняется потенциальной возможностью ее смыкания с угрозой международного терроризма, ко­торый получил название ОМУ-терроризма. В связи с этим расшири­лось и изменилось предметное поле этой угрозы и борьбы с ней.

Если раньше источниками таких угроз были государства, то теперь они исходят главным образом от негосударственных действующих лиц. Функционировавший ранее между государствами набор поощрений и наказаний в сфере нераспространения ОМУ не способен воздействовать на негосударственных действующих лиц. У источника угрозы нет обратного адреса, по которому может быть направлено наказание. С тер­рористами нельзя договориться об отказе от такого оружия, предостав­ляя им какие-либо преимущества. Они заинтересованы не просто в об­ладании таким оружием для целей сдерживания, а именно в применении его для достижения политических целей. Одним словом, в этой сфере перестает работать рациональная логика сдерживания распространения, действовавшая ранее в межгосударственном формате.

Резко возросла ранее незначительная угроза похищения негосудар­ственными действующими лицами оружия массового уничтожения, следовательно, возникла принципиально новая задача физической за­щиты такого оружия или его компонентов. Если раньше речь шла в ос­новном об обладании таким оружием, то сегодня она дополнилась угро­зой намеренного разрушения в мирное время ядерных, химических и других объектов с последствиями, близкими к результатам применения ОМУ.

Одновременно произошел прорыв рамок традиционной системы ядерного нераспространения и обзаведение ядерным оружием новыми государствами. Это дает толчок региональным гонкам ядерных воору­жений, ставит вопрос о производстве ядерного оружия теми государ­ствами, которые прежде не имели таких планов. Вместе с тем особую обеспокоенность вызывает судьба ядерного оружия у ряда ее новых об­ладателей. Например, политическая нестабильность Пакистана вызы­вает законные вопросы о том, в чьих руках окажется ядерное оружие в случае, если власть в стране перейдет к радикальной исламистской оп­позиции, близкой к международным террористам. Некоторые государ­ства известны своим граничащим с иррациональностью поведением, в том числе и в области нераспространения, симпатиями к международ­ному терроризму или даже сотрудничеству с ним. В последнее время появилась угроза формирования полугосударственных, полуобществен­ных подпольных транснациональных сетей распространения ОМУ.

Новое измерение приобретает угроза внутренних вооруженных конфликтов. Переход от холодной войны к современному состоянию меж­дународной безопасности сопровождался затуханием ряда конфликтов, которые ранее подпитывались центральным противостоянием между Вашингтоном и Москвой. Другие конфликты, освободившиеся от вне­шних стимулов, тем не менее сохранили свою внутреннюю локальную динамику. Начал формироваться широкий международный консенсус относительно недопустимости самого явления внутренних вооружен­ных конфликтов в принципе. Это объясняется рядом причин. При всей опасности других угроз внутренние вооруженные конфликты являют­ся причинами самых крупных человеческих жертв в глобальном масштабе. В последнее время они все в большей степени сращиваются с дру­гими ведущими угрозами, в первую очередь с международным терро­ризмом, а также с незаконным оборотом наркотиков, нелегальной тор­говлей оружием, международной организованной преступностью. Зоны внутренних вооруженных конфликтов, как правило, являются самыми обездоленными в экономическом плане районами земного шара. Бое­вые действия в них служат главным, а в большинстве случаев единствен­ным препятствием для оказания гуманитарной помощи. Нарушения прав гражданского населения, в частности этнические чистки, становятся массовым явлением. Почти повсеместно внутренние вооруженные конфликты прямо или косвенно втягивают в свою орбиту соседние го­сударства, разного рода иностранных добровольцев.

Международное вооруженное вмешательство

Сегодня феномен международного вооруженного вмешательства становится одной из центральных проблем, определяющих противоре­чивость и сложность формирования новой системымеждународной бе­зопасности. Речь идет об угрозе применения или о применении воору­женной силы одним государством или коалицией государств против других государств илинегосударственных действующих лиц на их территории для достижения определенных военных и политических целей.

Такое вмешательство может осуществляться с санкции Совета Безопасности ООН или в обход этого органа. Международное вооружен­ное вмешательство имеет две стороны — оно может быть средством про­тиводействия угрозам международной безопасности и одной из таких угроз. За последние полтора десятилетия международное вооруженное вмешательство превратилось в самый оперативный способ применения вооруженного насилия в международных отношениях. Диапазон его очень широк — от весьма ограниченного применения элементов воору­женного принуждения международными миротворческими силами до крупномасштабных военных операций, почти не отличающихся от клас­сических войн прошлого.