Вопрос 32. Музыка и поэзия.

Ода (от греч. ōdē — песня), жанр лирической поэзии и музыки. В античности слово "О." сначала не имело терминелогического значения, затем стало обозначатьпреимущественно написанную строфами лирическую хоровую песню торжественного, приподнятого, морализирующего характера (особенно песни Пиндара). В эпоху Возрождения и барокко (16—17 вв.) термин "О." вошёл в употребление для обозначения патетически высокой лирики, ориентирующейся на античные образцы, прежде всего на Пиндара, отчасти на Горация (П. Ронсар во Франции, Г. Кьябрера в Италии, А. Коули и Дж. Драйден в Англии, Г. Р. Векерлин в Германии). В эпоху классицизма (17—18 вв.) О. была канонизована как ведущий жанр высокой лирики (Ф. Малерб, Вольтер, Ж. Б. Руссо, Э. Лебрен — Франция). Метрика и строфика её упростились, композиционные приёмы регламентировались ("тихий" или "стремительный" приступ, наличие отступлений, дозволенный "лирический беспорядок"), выделились О. духовные, торжественные ("пиндарические"), нравоучительные ("горацианские"), любовные ("анакреонтические"). В русскую поэзию О. входит впервые у В. К. Тредиаковского (1734). Здесь борются две тенденции, одна — более близкая традиции барокко (требование "восторга") М. В. Ломоносов, В. П. Петров), другая — рационалистическая — близкая просветительству (требование "естественности" — А. П. Сумароков, М. М. Херасков). В эпоху предромантизма (конец 18 в.) жанровые признаки О. "расшатываются" (поэзия Г. Р. Державина), учащаются попытки имитации античных форм (Ф. Клопшток, Ф. Гёльдерлин — Германия). В эпоху романтизма слово "О." уже применяется по отношению к стихотворению без канонических жанровых примет ("оды" П. Б. Шелли, Дж. Китса, А. Ламартина, В. Гюго, А. Мандзони и др.); в России оно тесно связано с традицией гражданской поэзии ("Вольность" А. Н. Радищева, "Гражданское мужество" К. Ф. Рылеева). В 19—20 вв. жанровая система в лирике размывается и понятие О. выходит из употребления, появляясь в поэзии лишь эпизодически ("Ода революции" В. В. Маяковского).

С 17 в. в западно-европейских странах термин "О." стал обозначать и вокально-инструментальное музыкальное произведение, написанное для придворных праздников, в честь какого-либо события или знатного лица. В Англии такие произведения были близки кантате (Г. Пёрселл, Г. Ф. Гендель и др.), в Германии наряду с кантатоподобными О. (И. С. Бах. "Траурная ода"; Л. Бетховен, финал 9-й симфонии) создавались и О. в виде песен с сопровождением. В последующее время возникали О. для самых различных составов, в том числе и чисто инструментальные; среди их авторов — Л. Керубини, Ф. Давид, Ф. Лист, Ж. Бизе, И. Ф. Стравинский, С. С. Прокофьев ("Ода на окончание войны" для 8 арф, 4 флейт, контрабасов, духовых и ударных инструментов, 1945).

Лирика серебряного века многообразна и очень музыкальна. Сам эпитет "серебряный" звучит как колокольчик. Серебряный век подарил нам целое созвездие поэтов. Поэтов-музыкантов. Стихи серебряного века -- это музыка слов. В этих стихах не было ни одного лишнего звука, ни одной ненужной запятой, не к месту поставленной точки. В начале XX в. существовало множество литературных направлений. Это и символизм, и футуризм, и даже эгофутуризм Игоря Северянина. Все эти направления очень разные, имеют разные идеалы, преследуют разные цели, но сходятся в одном: необходимо исступленно работать над ритмом, словом, чтобы довести игру, манипулирование звуками до совершенства. Особенно, на мой взгляд, в этом преуспели футуристы. Футуризм напрочь отказался от старых литературных традиций, "старого языка", "старых слов", провозгласив основой стихосложения поиск новой формы слов, независимой от содержания, т. е., иначе говоря, изобретение нового языка. Работа над словом, над "приручением" звуков становилась самоцелью, иногда даже в ущерб смыслу. Взять, например, стихотворение В. Хлебникова "Перевертень", каждая строчка которого – палиндром. Появлялись, изобретались, сочинялись новые слова.     Культ формы долго не просуществовал, футуризм быстро изжил себя. Но работа футуристов не пропала даром. В их стихах к почти совершенному владению словом добавился смысл, и они зазвучали, как прекрасная музыка. Вспомним стихотворение Бориса Пастернака "Метель". Песня метели слышна уже в первых строках. Всего одно предложение, а тебя закружила, понесла метель... Борис Пастернак начинал как футурист. Талант Б. Пастернака и футуристическое владение формой дали потрясающий результат. В отличие от футуризма, символизм провозглашал не только культ формы стиха, но и культ символов: отвлеченность и конкретность необходимо легко и естественно слить в поэтическом символе, как "в летнее утро реки воды гармонично слиты солнечным светом". Это и происходит в стихах К. Бальмонта, похожих на шелест листвы. Например, его таинственное, загадочное стихотворение "Камыши". В каждом слове этого стихотворения употребляется шипящий звук. Из-за этого все стихотворение как будто шелестит, шуршит. Разговор камышей, мигание, мелькание огоньков, трясина, сырость, запах тины - все создает ощущение таинственности, загадки. Так рождается таинственная, жутковато-притягательная музыка стихотворения... Я перехожу к акмеизму и к моим любимым поэтам: Николаю Гумилеву и Анне Ахматовой. Акмеизм -- стиль, придуманный и созданный Н. С. Гумилевым, подразумевал отражение реальности легкими и емкими словами. Сам Н. С. Гумилев относился к своим стихам критически, работал над формой и над содержанием. Николай Гумилев, как известно, много путешествовал по Африке, Турции, странам Востока. Впечатления от путешествий отразились в его стихах, диких экзотических ритмах. В его стихах звучит и музыка заморских стран, и песни России, и смех и слезы любви, и трубы войны. Одни из самых прекрасных стихотворений об Африке - это "Жираф" и "Озеро Чад". "Жираф" -- это изысканная музыка "таинственных стран". И начинается особенно таинственная и грустная сказка "про черную деву, про страсть молодого вождя, <...> про тропический сад, про стройные пальмы и запах немыслимых трав...". Это стихотворение настолько мелодично, что в наше время на него написана музыка и оно стало песней. И вот еще одна таинственная сказка: "Озеро Чад". Она похожа на любовный роман в стихах. Сюжет его банален и грустен, но язык стихотворения придает ему красоту и необычайность. Таинственное озеро, величавые арабы, странные боги, девы-жрицы - все это создает загадочную и величественную атмосферу, в которую погружается читатель. Вот он видит прекрасную пару: дочь властителя Чада и ее мужа -- могучего вождя, и красивого, но лицемерного европейца. Он видит красивый, простой мир Чада и "цивилизованный" грустный мир Европы, где кабаки, пьяные матросы и грязная жизнь. "Озеро Чад" написано столь ярким и выразительным языком, что кажется, перед нами проходит целая жизнь... Н. С. Гумилев пережил первую мировую войну. В своих стихах он показал бессмысленность этой войны, которая принесла только горе, траур в города и села, печальную песню заупокойных. О музыке гумилевских стихов можно говорить бесконечно долго и много. Поэзия Николая Гумилева -- это вся его жизнь, занятая поисками красоты. Стихи его отразили "не только искание красоты, но и красоту исканий".