Политическая борьба в доминионе накануне «великого экономического кризиса». Спор Бинга, Кинга и Мейгена.

Между тем в доминионе не затихала партийно-политическая борьба.

Либералы при Кинге умудрились извлечь выгоду даже из круп­ной неудачи на выборах 1925 года и из последовавшего за этим конфликта между генерал-губернатором и премьер-министром. Кон­фликт вошел в историю под названием конституционного кризиса Бинга—Кинга. Когда подвергшийся в парламенте ожесточенным нападкам Кинг решил прервать сессию, лорд Бинг — герой сраже­ния у Вими, но «наихудший генерал-губернатор» — вмешался и от­казал премьер-министру в его просьбе. Прецедентов такого рода в политической истории доминиона не было. Заявив публичный протест, Кинг вышел в отставку, а генерал-губернатор немедленно поручил создание нового кабинета Артуру Мейгену.

Правящую партию таким образом поменяли без участия избирателей.

Впрочем, второе премьерство Мейгена длилось всего несколько дней — палата общин усилиями либералов и прогрессистов большинством в один голос выразила ему недоверие. Правительство пало. Генерал-губернатор был вынужден принять отставку Мейге­на и назначить внеочередные выборы 1926 г., в результате которых либеральная партия вернулась к власти.

Закономерным итогом выборов стало отозвание Лондоном Бинга.

В дальнейшем Лондон стал назначать генерал-губернаторов толь­ко после предварительно испрошенного согласия Оттавы. А генерал-губернаторы Канады уже не проявляли собственной политической воли. Их действия отныне были политически нейтральными — они стали санкционировать все начинания премьер-министров (назначе­ние министров, сенаторов, судей, роспуск парламента и др.)- Генерал-губернаторское вето ушло в прошлое. Оно превратилось в «спящую прерогативу».

Кризис Бинга—Кинга таким образом вскрыл несомненное ослабление власти метрополии над доминионом. (С тех пор генерал-губернаторы исполняют лишь церемониальные полномочия. К ним на подпись поступают все принятые парламентом законопроекты. Они оглашают ежегодную тронную речь кабинета. Утверждают на­значения и перемещения офицеров и чиновников. Генерал-губерна­торы участвуют в приеме официальных иностранных делегаций, открывают ежегодные общеканадские спортивные состязания — Национальные игры. Иначе говоря, они освобождают премьер-ми­нистров от ряда второстепенных обязанностей.)

Что же до провинциального лейтенант-губернаторства, то оно стало откровенной синекурой. Канада все более превращалась в са­мостоятельное государство. Либеральная партия утвердила свою ре­путацию патриотической силы. Кинг обрел реноме маститого госу­дарственного деятеля. Авторитету же пробритански настроенной консервативной партии и Британской империи был нанесен боль­шой урон. Через год Мейген сложил полномочия партийного лидера.

Характерно, что в том же 1926 г. правительство Кинга добилось принятия британским парламентом Вестминстерского статута — закона, признавшего за доминионами полную политическую независимость. По настоянию метрополии статут вступил в силу с пя­тилетней отсрочкой — в 1931 г.

Кинг стал первым премьером доминиона, осознавшим необходимость конституционной реформы. Полуколониальный статус доми­ниона и разграничение полномочий центра и провинций успели к первой четверти XX столетия устареть. Премьер-министр с целью обновления основного закона в 1927 г. созвал первую федерально-провинциальную конференцию. Однако почти все премьеры выска­зались против реформы: провинциальная власть была заинтересо­вана в сохранении устаревшего к этому времени и изобиловавшего пробелами АБСА.

Позже Кинг не предпринимал никаких инициатив в конституционной сфере. Не торопил он и с окончанием дебатов о канадском флаге и гимне, развернувшихся в парламенте с середины 20-х го­дов. О Кинге недаром говорили, что его негласный девиз — «Не ос­тавлять дела на полдороге, если его можно оставить на четверти до­роги». С государственными эмблемами не было ясности. На одних официальных церемониях развевалось британское знамя, на дру­гих — флаг канадской армии. Некоторые квебекские пароходы и парусники плавали под трехцветным флагом Французской Респуб­лики. Исполнялся британский гимн, но куранты на федеральном парламенте с 1927 г. стали вызванивать мелодию патриотической песни «О Канада».

К 30-м годам федеральные либералы «поглотили» большую часть Национальной прогрессивной партии. Некоторые ее деятели получили министерские портфели в кабинетах Кинга. Крерар стал сенатором-либералом. Угрозу двухпартийной системе либеральная партия умело устранила. (Кинг предлагал министерский пост и Вудсворту, но принципиальный социалист отказался.) Канада и «великий экономический кризис».

«Великий кризис» 1929 г. застал либералов (как, впрочем, и прочие правящие партии западного мира) врасплох. Страна оказалась в тисках безработицы и массового разорения фермеров. Мировые цены на зерно упали. Канадские прерии постигла под­линная экономическая катастрофа. Особенно трагическим было положение Саскачевана. Тысячи его разорившихся жителей искало спасения в других провинциях.

Либеральная партия проиграла всеобщие выборы 1930 г., что было вполне закономерно. Кресло премьер-министра перешло к новому предводителю консерваторов — Ричарду Беннету. Уроженец Нью-Брансуика, Беннет был сыном бедняков, «самодельным» миллионером. Он был прочно связан с крупным капиталом Центральной Канады, баллотировался же в парламент в Альберте.

Премьерство Беннета оставило по себе «черную» память. Прав­да, в знак солидарности с нуждающимимся он сократил свой оклад на 20%, а оклад генерал-губернатора — на 10%, но в остальном его политика не нашла в обществе положительного отклика. Подобно современнику — президенту США Герберту Гуверу, Беннет раздавал щедрые обещания покончить с кризисом в три месяца, а пока что требовал потерпеть.

Если Кинг назначил в сенат популярного у фермеров и предпринимателей Крерара, то Беннет — совсем непопулярного Мейгена. Пустыми обещаниями оказался и широковещательный лозунг Беннета «Пробьем канадским товарам дорогу на мировые рынки». Премьер-министр заверял общество, что таким образом он даст ка­надцам работу и доходы. Но в условиях кризиса перепроизводства все основные державы Запада отгородились друг от друга высокими таможенными пошлинами.

Заключенные же Канадой при Беннете Оттавские торговые соглашения с другими доминионами — Южной Африкой, Новой Зеландией и Ирландией (1932—1934) — мало что могли изме­нить в экономике страны. Эти страны не способны были заку­пить много канадских товаров.

Правительство Беннета заботилось главным образом об оздоровлении финансов и потому повышало налоги, что еще более ра­зоряло население. До 1932 года правительство выделяло мизерные суммы на помощь безработным, а затем перешло по образцу Гувера к отправке лиц без источников дохода в «рабочие лагеря» с военно-каторжной дисциплиной. Порядки там были такими, что многие безработные предпочитали просить милостыню или становиться на пути преступлений, но не идти в лагерь.

Беннета недаром прозвали «железной пятой». Под стать главе правительства были его министры и тогдашние федеральные судьи. За пять лет было арестовано около 600 профсоюзных активистов, многие из них пошли под суд. Часть обвиняемых была при­говорена к заключению в Кингстонской каторжной тюрьме.

Поход безработных из Британской Колумбии на Оттаву, не нарушавший законодательство страны, в 1935 г. был пресечен феде­ральными силами безопасности в Реджайне. Федеральная полиция неожиданно атаковала и разгромила палаточный городок безработ­ных: 140 человек было ранено, один убит, свыше ста арестовано. Силы правопорядка потерь не понесли. Приказ об атаке отдал гене­ральный прокурор Канады. Дальнейшее кровопролитие было пре­дотвращено либеральным правительством Саскачевана, фактичес­ки взявшим рабочих под защиту — но при условии их возвращения в Британскую Колумбию. Репутации федеральных консерваторов был нанесен жестокий удар.

Против бастовавших рабочих Онтарио федеральные министерства труда и обороны не постеснялись использовать танки (кото­рых на весь доминион было полтора десятка). Премьер-министр не отмежевался от действий своих подчиненных. В знак протеста про­тив политики репрессий и экономического бессилия кабинета единственный реалистически мысливший член правительства ми­нистр Гарри Стивенс ушел в отставку. (Какими бы ни были страда­ния канадских трудящихся, еще худшей была участь ньюфаундлендцев. Ньюфаундленд в 1933 г. обанкротился и отказался от парламентского правительства. Остров снова перешел под прямое управление метрополии.)

Ответом канадского общества стала волна забастовок, в том числе стачек протеста и солидарности. Профсоюзы, церковь, бла­готворительные организации собирали средства на нужды обездо­ленных. Одна за другой появлялись новые политические партии, отражавшие возмущение канадцев неспособностью правящих кру­гов помочь народу.

Особенно пострадавшие от кризиса перепроизводства прерии в 1932—1935 годах стали местом рождения двух партий. Сначала в результате объединения прогрессистов с социалистическими клубами канадского Запада в Саскачеване образовалась Федерация кооперативного содружества (ФКС) — единственная в Се­верной Америке массовая социал-демократическая организация, объединившая почти 100 тыс. рабочих, фермеров и интеллектуа­лов. К Федерации вскоре присоединился шурин Беннета — дип­ломат Уильям Херридж. Лидером партии избрали Вудсворта — героя Виннипегской забастовки и вдохновителя закона о пенсиях. Девизом ФКС стало осуждение капиталистической системы и ус­тановление планирования и социального страхования.

Затем в Альберте появилась мелкобуржуазная партия социального кредита. Ее возглавил проповедник Уильям Аберхарт, осуж­давший «безбожный социализм» и планирование. Он планировал выпустить собственную провинциальную валюту, ввести контроль над банками и обещал каждому нуждающемуся ежемесячную 25-долларовую субсидию.

В Квебеке бывший консерватор Морис Дюплесси основал Национальный союз, заявивший о враждебности ко всему английско­му, англоканадскому и социалистическому. Он предлагал искать спасения в католической этике, церковной благотворительности и сохранении квебекской самобытности.

В Оттаве бывший консерватор Стивенс основал в 1935 г. Пар­тию реконструкции, обещая выплачивать достойные пособия всем обездоленным и ввести экономическое планирование.

В ходе провинциальных выборов первой половины 30-х годов почти все консервативные правительства (Онтарио, Британской Колумбии, Новой Шотландии, Нью-Брансуика) потерпели поражения. Пришедшие к власти в Альберте и Квебеке и обретавшие общенациональную популярность Аберхарт и Дюплесси тоже ста­ли соперниками Беннета. Федеральные консерваторы лишились союзников.

В активе Беннета к концу его правления было только прошед­шее малозамеченным создание государственно-частного Канадско­го банка и государственной Радиокорпорации (1932).

Однако Беннет не был консерватором-догматиком обычного типа вроде Гувера в США или Гинденбурга в Германии. Он извлек уроки из опыта британских консерваторов братьев Чемберленов и особенно из «нового курса» Франклина Рузвельта.

В 1935 г. Беннет без обсуждения в кабинете и в партийных органах предпринял неожиданный и радикальный политический маневр — обратился к стране по радио с планом основательных соци­альных реформ. По его настоянию парламент спешно принял зако­ны о 8-часовом рабочем дне, еженедельном дне отдыха, пособиях безработным.

«Старый порядок ушел, — объяснял Беннет в радиообращени­ях. — Он не вернется. Я за реформы». Но скоропалительные планы премьер-министра не были поддержаны большей частью его партии. Они никак не вязались с предыдущей репутацией канадских консерваторов и их лидера. Интеллигенция, рабочие и большинст­во фермеров остались к ним равнодушными или враждебными. Большая часть предпринимателей впервые в канадской истории отшатнулась от федеральной консервативной партии, предвыбор­ную платформу которой стало трудно отличить от платформы «опасных радикалов» из компартии и ФКС.

На всеобщих выборах 1935 года правительство потерпело жестокое поражение. Все министры Беннета были забаллотированы. Консерваторы получили вдвое меньше голосов и вчетверо меньше депутатских мест, чем либералы. Некогда могучая консервативная партия неотвратимо превращалась в партию меньшинства.

Либералы Кинга почти без усилий добились абсолютного большинства в нижней палате. Впрочем, палата стала многопартийной — в общей сложности несколько десятков мест завоевали социал-кредитисты, Федерация кооперативного содружества и Партия рекон­струкции. Афоризм профессора-политолога из Торонто Фрэнка Андерхилла: «Каждый канадец появляется на свет либералом или консерватором» — перестал соответствовать действительности. Кинг снова у власти (1935-1948).

Кинг вернулся к власти в благоприятной обстановке. «Великий кризис» понемногу сходил на нет. Безработица медленно шла на спад. Провинциальные правительства (в том числе либеральные в Британской Колумбии, Саскачеване и Новой Шотландии) пошли на частичные уступки трудящимся — легализовали профсоюзы, ограничили детский труд, упрочили охрану труда, повысили минимальную зарплату.

Поэтому федеральные либералы ограничились отменой 98-й статьи уголовного кодекса, упразднением министерства внутренних дел (его функции разделили между министерством юстиции и ве­домством генпрокурора), закрытием рабочих лагерей и образова­нием «королевских комиссий» для выработки новой социальной и экономической политики. Был несколько расширен государствен ный сектор — национализирован Канадский банк, образована госу­дарственная авиационная фирма. В этом отношении Кинг пошел дальше Рузвельта.

Рекомендации не спешивших с принятием решений комиссий были готовы лишь к концу 30-х годов. К их реализации приступи­ли уже в условиях Второй мировой войны.

Реформаторские законы 1935 г. либералы передали на рассмотрение Верховного суда, который нашел их антиконституционны­ми — они глубоко вторгались в сферу провинциальной ответст­венности.

Часть исследователей позже подвергла жестокой критике медлительность Кинга, обвиняя его в консерватизме. Но медлитель­ность федеральных либералов была обоснованной. Во-первых, чрезвычайные социальные реформы уже не были остро необхо­димы — экономика Северной Америки постепенно выходила из кризиса. Канадская экономика так сплелась с американской, что «Новый курс» Рузвельта косвенно помогал и Канаде. Во-вторых, натерпевшиеся от длительной массовой безработицы трудящиеся стремились работать (и зарабатывать) как можно больше, не забо­тясь более ни о чем, даже о собственном здоровье. Большая их часть поэтому не выказала одобрения сокращению рабочего дня, обязательному воскресному отдыху или улучшению условий тру­да. В-третьих, продолжение реформ 1935 г. безусловно ли­шило бы либералов поддержки предпринимательских кругов, как консерваторов при Беннете. В-четвертых, реформаторству Оттавы решительно противились образовавшие неофициальный, но проч­ный блок правительства Митчелла Хепберна в Онтарио и Мориса Дюплесси в Квебеке. Идти против оси «Онтарио—Квебека», т. е. против воли правящих кругов двух крупнейших и сильнейших провинций, было бы крайне неосмотрительно.

Все эти факторы были приняты во внимание рассудительным и аналитически мыслившим Кингом.

В отличие от Беннета Кинг санкционировал развертывание общественных работ. Правда, их масштаб ограничивался в основном границами Оттавы. Федеральные власти занялись наконец благо­устройством столицы. В правительстве была образована комиссия федеральной столицы, составлен перспективный план развития Оттавы. Премьер-министр в 1938 г. пригласил из Франции архи­тектора-планировщика Жака Гребера, проектировавшего Парижскую Всемирную выставку. Под его руководством были благоуст­роены берега реки Оттавы. Столица доминиона украсилась не­сколькими парками.

Выход доминиона из кризиса сопровождался ростом американского экономического влияния на Канаду. Американские корпора­ции на волне более быстрого экономического восстановления США десятками скупали мелкие, обессиленные кризисом канад­ские фирмы. Вместе с тем, наплыв капитала и технологии из США способствовал сокращению безработицы и обновлению канадской промышленности и потому не вызывал беспокойства и тем более противодействия провинциальных властей, в сфере юрисдикции которых в мирное время находились почти все вопросы экономиче­ского развития.

Штаты превратились в главного поставщика капиталов и технологий в доминион. Доля английского капитала в его хозяйстве снизилась к 1939 г. до 25%. Нью-Йорк, Бостон, Чикаго и Клив­ленд одержали окончательную победу над Лондоном, Бирминге­мом и Глазго. Вместе с капиталом и технологией через неохраня­емую 49-ю параллель в доминион беспрепятственно проникали и другие черты американского образа жизни — назойливая ком­мерческая реклама, голливудские киноленты, бейсбол, американ­ский футбол.

Правительство Кинга в связи с неуклонно возраставшим североамериканским влиянием не проявляло ни малейшей тревоги. Ведь Кинг завершал образование в Гарвардском университете и несколько лет работал на корпоративную империю Рокфелле­ров. Во многом он был настроен проамерикански. Несколько его министров было урожденными американцами. Среди них выде­лялся решительный и предприимчивый янки из Массачусетса Кларенс Хау, который так и не отказался от американского граж­данства.

По инициативе Кинга президент Франклин Рузвельт в 1938 г. нанес в доминион официальный визит, принял участие в откры­тии моста Канада—США в провинции Онтарио и получил почет­ную степень доктора наук. Это был первый в североамерикан­ской истории визит главы США в Канаду. Атмосфера визита была подчеркнуто дружеской. Содержанием же визита стало про­возглашение сторонами «особых соседских отношений» между доминионом и Штатами. Вскоре военные круги Канады и США негласно приступили к составлению планов совместной обороны континента.