Раздел 2

Декларация прав человека и гражданина от 26 августа 1789 г.

I. Ее конституционное значение

1. «Действительно ли следует полагать, что нормы, изданные в 1789 г., сохранили свое нормативное качество и в XX веке и что они соответствуют структуре современного общества?»

Так прозвучал вопрос правительственного комиссара РЖано пе­ред членами Консультативного конституционного комитета, и он же ответил на него отрицательно.

Однако Конституционный совет начал применять Декларацию с момента принятия своего решения от 27 ноября 1973 г., сослав­шись на то, что она подтверждена преамбулой Конституции; затем практика развивалась без указания на конституционное подтверж­дение (решения от 27 июля 1978 г. и от 9 января 1980 г.). Наконец, Совет установил в своем решении от 16 января 1982 г., что «фран­цузский народ на референдумах 13 октября 1946 г. и 28 сентября 1958 г. одобрил документы, придающие конституционное значение принципам и правам, провозглашенным в 1789 т.». Государствен­ный совет со своей стороны обращался к применению Декларации только в части ясно выраженных правил, которые можно было при­менить непосредственно (таково постановление от 7 июня 1957 г.), но зато в отношении выработки общих принципов административ­ного судопроизводства она использовалась широко.

2. Итак, вся ли Декларация имеет конституционное значение или только некоторые из ее статей? Одни из авторов отвечают на этот вопрос отрицательно. В подкрепление этого мнения обычно ссылаются на два аргумента, ни один из которых не может стеснять каким бы то ни было образом прерогативы Конституционного совета.

а) Строгое толкование преамбулы Конституции 1958 г. может навести на мысль, что Декларация 1789 г. имеет конституционное значение только в той мере, в какой она подтверждена в преамбуле 1946 г., и тогда это значение следует признавать только за правами и принципами, зафиксированными в обоих этих документах. Но как справедливо отметил Л.Филип, начисто отвергающий этот аргу­мент, при таких оговорках нельзя объяснить, почему же преамбула Конституции 1958 г. заявляет в торжественной форме свою привер­женность Декларации; очевидно, не ради того, чтобы только повто­рить то, что подтверждает преамбула 1946 г.

б) При расширенном толковании Декларация включала бы нор­мы, не относящиеся только к национальному суверенитету и пра­вам человека. На этом основании Л.Филип не признает конституци­онного значения за статьей 13 (равенство перед налогообложени­ем)', за статьей 14 (согласие на налогообложение), за статьей 15 (от­ветственность государственных должностных лиц) и за статьей 17 (лишение владения) Конституции 1946 г., которые представляются ему отжившими нормами.

в) Конституционный совет в формулировке своего решения от 16 января 1982 г. признал конституционное значение за всеми положениями Декларации; впрочем, в предшествующей практике использовалось и такое выражение, как «положения конституци­онного значения, вытекающие из преамбулы 1946 г.». Всякий раз, когда Совет применял Декларацию 1789 г., из его решений никак нельзя сделать вывод о каких-либо изменениях в основной фор­мулировке.

Наконец, вопреки тому, что мог предвидеть Л.Филип, Совет при­менял также и статьи 13 и 14 в своих решениях от 30 декабря 1981 г., 29 декабря 1983 г. и 16 января 1986 г. Что же касается статьи 17, то она использовалась впервые в решении от 16 января 1982 г. по воп­росу о национализации и с тех пор неоднократно цитировалась в ре­шениях от 11 февраля 1982 г., 17 июля 1985 г., 24 июля 1985 г. и 12 декабря 1985 г., от 25 и 26 июня 1986 г.

В общем, 11 из 17 статей Декларации 1789 г. послужили пря­мым отсылочным основанием, а статья 16 (о разделении властей) определила концепцию других решений, например от 23 мая 1979 21 июля 1980 г., 1 и 2 июля 1986 г.

Следует прийти к выводу, что все статьи Декларации имеют кон­ституционное значение, но из этого проистекают существенные трудности в их применении.