3. Образование Федерации индийских торгово-промышленных палат и обострение противоречий между колониальной властью и национальным бизнесом в 1927-31 гг.

Деятельность представительских организаций национального капитала показывала стремление к консолидации на уровне страны. Наиболее активными сторонниками этой идеи в 1920-е годы были марвари. Их не удовлетворяла пассивная деятельность ежегодно созываемых Коммерческих конгрессов. Со стороны бизнесменов движение в поддержку организованной деятельности зародилось как результат определенной исторической потребности, а формы, которые оно приняло, были продиктованы конкретными условиями того времени. В целом же индийская национальная буржуазия находилась в ситуации нерешительности. С одной стороны, явные противоречия с интересами британского капитала и ухудшающиеся условия функционирования национальных отраслей коммерции делали необходимыми и насущными меры по организации собственных ассоциаций бизнеса. С другой – вызывали опасения кампании гражданского неповиновения под руководством ИНК и рост радикализма в рядах правящих кругов партии.

Среди тех, кто осознал необходимость преобразований в представительных структурах бизнеса, был Г.Д. Бирла. Он начал кампанию по образованию ассоциаций национального капитала в 1925 году, когда по его инициативе и непосредственном участии были образованы Индийские торговые палаты Калькутты. В состав Палат входили такие организации регионального предпринимательства, как Ассоциация рисовых купцов Калькутты, Джутовая ассоциация Восточной Индии и ряд других. Они выполняли обычно функции арбитража в спорных вопросах, касавшихся торговли⁹⁸. Индийские торговые палаты Калькутты посылали своих представителей в различные официальные, общественные и коммерческие организации с целью проконтролировать качество услуг и соблюдение договоров о сделках. Среди “охваченных” ее вниманием был “Рэйлвэй Рэйтс Эдвайзэри Комити”, экспертный орган, влиявший на формирование политики правительства в области железнодорожных перевозок и строительства.

Позиция марварийского капитала, возглавляемого группой Г.Д. Бирлы и его союзников, была достаточно активной и устойчивой в отношении экономической экспансии национального бизнеса на внутреннем рынке. Можно предположить, что такая политика предпринимателей шла несколько дальше “ответной реакции” на действия британских бизнесменов и предполагала достижение политических целей, что соответствовало и устремлениям свараджистов Национального конгресса.

До 1926 года Индийский коммерческий конгресс не был популярной массовой организацией делового мира Индии. Требовалось изменение принципов его работы. Требовалось скорейшее разрешение обострившихся в конце 20-х гг. англо-индийских противоречий в вопросах, связанных с неблагоприятной для индийской рупии валютной политикой колониального правительства. В 1927 г. в Мадрасе под председательством И. Рахимтулы прошел последний съезд Конгресса. Его заседание завершилось созданием новой общеиндийской организации – Федерации индийских торговых палат (ФИТП). В число ее руководителей вошли Г.Д. Бирла, Д.М. Петит, П. Тхакурдас, Л. Шри Рам, Б.Ф. Мадон, К. Лалбхаи и ряд других крупнейших предпринимателей⁹⁹.

Первый съезд организации, произошедший несколько дней спустя, символизировал акт объединения национального предпринимательства перед лицом угрозы корпоративным интересов. В ходе его работы был назначен исполнительный комитет ФИТП. В его функции входило решение организационных вопросов до созыва второго съезда. На первом съезде также был принят устав Федерации, в котором отражались цели, которые преследовало создание ФИТП. Они виделись более радикальными по сравнению с требованиями бизнеса в предшествующие годы. Так, организация получала право отстаивать интересы национального бизнеса в вопросах внутренней и зарубежной торговли, транспорта, промышленности, финансов и других экономических вопросах. Кроме того, предприниматели делегировали ФИТП право вступать в любые соглашения с местным или центральным правительством с целью получения прав, концессий и привилегий, которые будут признаны желательными общим собранием членов ФИТП¹⁰⁰.

Устав Палат предусматривал членские взносы. Для крупных торговых организаций взнос составлял 300 рупий, для небольших ассоциаций бизнеса – в два раза меньше¹⁰¹. В целом на первом году своего существования ФИТП объединила 24 национальных коммерческих организации. Однако с каждым годом число желающих вступить в этот крупнейший торгово-промышленный форум увеличивалось.

Второй съезд, который состоялся 28-29 декабря 1928 г. в Калькутте, более четко сформулировал принципы работы ФИТП (с 1929г. - Федерация индийских торгово-промышленных палат, ФИТПП) Председателем, или президентом организации, был избран П. Тхакурдас. Он пользовался большим влиянием в предпринимательской среде колониальной Индии. Список участников и гостей второго форума ФИТП¹⁰² свидетельствует о повышенном внимании со стороны предпринимательства к деятельности организации. Среди единомышленников и помощников П. Тхакурдаса были Г.Д. Бирла, представлявший Индийский торговые палаты Калькутты, Д. Петит, председатель Индийской купеческой палаты Бомбея, М. Четтиар, делегированный на форум Торговыми палатами Южной Индии, В. Хирачанд, прибывший на съезд от имени Торговых палат Махараштры¹⁰³. Все они представляли интересы крупнейших национальных торговых и промышленных организаций Индии. В качестве залога лояльности ФИТП по отношению к колониальному правительству и для демонстрации готовности национального бизнеса к взаимовыгодному сотрудничеству на открытие съезда был приглашен вице-король лорд Ирвин. О том, что именно второй съезд стал поворотным моментом в работе организации, свидетельствовали слова П. Тхакурдаса о том, что хотя это уже вторая сессия ФИТП, “...в первый раз мы имеем честь видеть среди нас такого высокого гостя, как Его Превосходительство вице-король, и это ... открывает новую эру в анналах этой Федерации”¹⁰⁴.

В то же время в своей речи председатель ФИТП подчеркнул, что организация продолжает сложившуюся традицию сотрудничества деловых кругов с Индийским национальным конгрессом, так как “невозможно отделить экономику от политики при всем желании, так же, как невозможно остановить Солнце и Луну”¹⁰⁵. Развивая свою мысль, П. Тхакурдас пояснил, что, по мнению участников съезда, индийская коммерция и промышленность, лишенные вдохновения национализма, могут быть сведены к элементарной эксплуатации¹⁰⁶.

Фактически, в речи председателя ФИТП содержались основные положения политической платформы национальной индийской буржуазии. В частности, в ней формулировались принципы взаимоотношений с колониальным правительством. П. Тхакурдас отмечал, что представители деловых кругов не поддерживали и оставляют за собой право не поддерживать некоторые меры правительства, так как, в представлении бизнесменов, “желаемая ими безопасность не могла быть осуществлена силами правительства”¹⁰⁷. О том, что предприниматели были заинтересованы в конституционном сотрудничестве с правительством, свидетельствую слова П. Тхакурдаса о том, что деловой мир чувствовал недостаточное влияние законодательной власти на исполнительную. Высказывание одновременно было предложением дальнейшего расширения представительства индийской коммерции в провинциальных ассамблеях.

В целом председатель ФИТП дал понять, что “индийская национальная буржуазия является частью индийского национализма””, и поддерживает борьбу за самоуправление¹⁰⁸. Он заверил, что британские коммерческие интересы останутся неприкосновенны, что, с точки зрения автора настоящего исследования, не могло соответствовать действительности при безоговорочной поддержке национально-освободительного движения деловыми кругами Индии. В то же время не вызывает сомнения скептическое отношение индийских предпринимателей к английскому тезису о том, что благосостояние Индии измеряется английскими капиталовложениями. П. Тхакурдас заметил, что вложения индийского капитала в Индию в тысячу раз больше, чем английского¹⁰⁹. Подчеркивая готовность не акцентировать внимание на критике колониальной политики, председатель ФИТП призвал “не измерять отношения между двумя странами в рупиях и аннах”¹¹⁰.

Резолюции, принятые на съезде, свидетельствовали о твердом намерении деловых кругов отстаивать свои экономические интересы на уровне правительственных комиссий и комитетов. Так, одной из первых была принята резолюция, которая предлагала правительству пересмотреть таможенную политику и учредить совет экспертов при колониальной администрации, включающий представителей делового мира¹¹¹. Другая резолюция съезда показывала заинтересованность националистически настроенных предпринимателей в работе международных форумов. В ней, в частности, говорилось: “Правительство должно снабжать Исполнительный комитет ФИТП полной информацией о заседаниях всех международных конференций и комитетов под эгидой Лиги Наций ..., на которых затрагиваются экономические и финансовые вопросы ”¹¹². Далее резолюция содержала более радикальные требования, касающиеся участия индийского представительства в международных мероприятиях. Предприниматели требовали, чтобы правительство “консультировалось с Комитетом ФИТП” перед тем, как сформировать делегацию участников на такие конференции. Более того, полноценная делегация, по их мнению, должна состоять только из индийцев¹¹³.

Очевидно, что данная резолюция демонстрировала достаточно радикальный в отношении политики метрополии характер организации деловых кругов. Не меньшим радикализмом отличались и дискуссии по принятым резолюциям. Например, выступление Д.П.Хаитана, представлявшего Торговые палаты Калькутты, можно охарактеризовать как агрессивное. Он заявил: “Что касается отправки полностью индийской делегации, то могут быть возражения, что даже доминионы не имеют полной квоты. Мне безразлично, что имеют доминионы. Мы хотим принимать полноценное и активное участие в делах, которые обсуждаются на международных конференциях. Мы хотим использовать это право, и я не вижу причин, почему правительство Индии должно нам в этом отказывать”¹¹⁴. В дальнейшем из отчетов о работе Исполнительного комитета ФИТП следует, что Д.П.Хаитан получил такую возможность и в том же году, в составе индийской делегации, принимал участие в Международной конференции по труду¹¹⁵.

Работа Исполнительного комитета ФИТП в 1928 г. показала отношение национального предпринимательства к таким документам, как Постановление правительства Индии о финансах и Меморандум Объединенных торгово-промышленных палат Индии, приветствовавший английскую правительственную комиссию Саймона, которая должна была выработать новую конституцию для Индии. По поводу первого Комитет однозначно признавал Постановление “неудовлетворительным и разочаровывающим”, так как оно не предполагало снижение налогов. Что касается Меморандума ОТП, то ФИТП отказалась принять в нем участие. Считая, что в данной комиссии должны принимать участие и индийцы, Комитет подчеркнул незначительность интересов, представленных ОТПИ в Индии, по сравнению с огромной суммой собственно индийских капиталовложений¹¹⁶.

Деятельность ФИТП подтверждала тезис о неразрывности бизнеса и политики для националистически настроенных предпринимателей, что демонстрировали заявления Исполнительного комитета по вопросу о письме Объединенных торговых палат Индии и Цейлона. Письмо было разослано 27 июля 1929 г. и адресовано английскому парламенту и коммерческим структурам Великобритании, в котором ОТПИ от имени индийских деловых кругов высказывалась против предоставления Индии самоуправления и за его замену расширением представительства в уже существовавших законодательных органах. Комитет признал письмо провоцирующим “дискриминационное законодательство” и резко отмежевался от него, в очередной раз подчеркнув, что ОТПИ не являются организацией, уполномоченной говорить от имени индийского бизнеса на том основании, что там представлены интересы прежде всего европейцев.

С момента своего образования ФИТП привлекала внимание не только индийских деловых кругов. Она стала членом сразу двух организаций за рубежом: Международной торговой палаты и Международной организации промышленных предпринимателей¹¹⁷.

Таким образом, индийский национальный капитал принимал активное участие в организации и работе ФИТПП. На ее заседаниях обсуждались в основном экономические вопросы. В 1929 году разразился мировой экономический кризис, который сопровождался усилением социальной нестабильности в обществе. Для промышленников негативными последствиями кризиса был не только спад производства, но и активизация рабочего и стачечного движения, которое поддерживал ИНК. В декабре 1929 года Лахорский съезд Конгресса принял решение о начале новой кампании гражданского несотрудничества, или неповиновения. Оно было намечено на 26 января 1930 года. День провозглашался Днем независимости.

Представители различных предпринимательских кругов по-разному представляли себе выгоду и последствия своего участия или неучастия в кампании. Существовала группа бизнесменов, традиционно поддерживавшая близкие отношения с М.К. Ганди. Она в основном была представлена промышленниками Калькутты и Ахмедабада. Что касается бомбейских фабрикантов, то им более близки были воззрения и тактика свараджистов.

Кампания гражданского неповиновения 1930, развернувшаяся под руководством ИНК, в целом негативно оценивалась бомбейскими промышленниками. П. Тхакурдас считал, что движение могло не быть неконституционным, но тем не менее оставалось опасным оружием в руках населения, большинство которого было безграмотным. Он считал движение оружием, подходящим на данном этапе. Но, по его мнению, оно могло дать людям опасный урок, способный доставить большие неудобства даже свараджистскому правительству.¹¹⁸

Ф.И. Диншоу, один из крупнейших финансовых магнатов Бомбея, считал, что город уже истощил все свои ресурсы. Проведение кампании сулило голод и нищету населению, что, в свою очередь грозило упадком торговли. Ф.И. Диншоу давал понять, что в таких условиях он отказывается поддерживать действия ИНК.

В целом влияние кампании гражданского неповиновения деловой мир Бомбея оценивал следующим образом. Во-первых, массовая безработица все же вносила элемент насилия в движение, несмотря на заверения его лидеров. Во-вторых, бойкот иностранных товаров имел следствием отсутствие инвестиций, что влекло за собой углубление экономической депрессии.¹¹⁹

Было бы преувеличением говорить, что все предприниматели придерживались единого мнения по поводу кампании гражданского неповиновения. Напротив, каждая группировка искала в нем выгоды с точки зрения своих корпоративных интересов. Так, “рыночники” и мелкие предприниматели шли “в одной упряжке” с ИНК, что означало, что они придерживались единого мнения по поводу причин ухудшения экономического положения города. Виновным в данном случае выступало колониальное правительство. Однако “рыночники” не исключали и других методов борьбы, а действия Конгресса в данном случае играли им на руку.

Крупные промышленники, как и колониальное правительство, винили ИНК и движение гражданского неповиновения в спаде промышленности и торговли. Ситуация складывалась таким образом, что промышленники сочли положение критическим, что побудило их выступить в роли посредников между колониальным правительством и Конгрессом. Предприниматели решали двойную задачу: склонить правительство к изменению фискальной политики и избежать развития деструктивных элементов в кампании гражданского неповиновения, которое сулило стать еще более угрожающим в связи с надвигавшейся экономической депрессией.

В целом промышленники разделились по критерию отношения к предстоявшей кампании Конгресса. Г.Д. Бирла, Л. Наранджи, А. Сарабхаи, желали ее продолжения. Причем Л. Наранджи сделал заявление, в котором говорилось, что политика и экономика переплетены между собой так тесно, что невозможно обрести экономическую независимость без завоевания политической¹²⁰. П. Тхакурдас, М.А. Джинна, М.Р. Джайакар, Ч. Сеталвад подписали манифест в поддержку предложения лорда Ирвина об урегулировании вопроса о статусе Индии путем переговоров. Таким образом, эта часть предпринимателей и политиков была готова сотрудничать с правительством. Поэтому в 1930 году, перед началом кампании гражданского неповиновения, ее сторонники в среде промышленников оставались в меньшинстве. А события, связанные с экономической депрессией заставили даже их отказаться от поддержки движения.

Одним из таких событий стал “Чрезвычайный бюджет”, предложенный колониальной администрацией. Его опубликование вызвало бурный протест как индийских, так и английских предпринимателей. Меры, предлагаемые данным документом, по их мнению, “покалечили” бы торговлю и промышленность¹²¹. Бойкот иностранных товаров также вызывал ряд вопросов, на которые было трудно найти четкий ответ. Например, никак не удавалось выработать четкий критерий для определения: иностранная фирма или нет, т.е. какой процент капитала и управления позволяет считать предприятие иностранным. Также отсутствовало единое мнение по поводу того, кого следует считать иностранцем, не было ясно, возможно ли импортировать отдельные компоненты при производстве того или иного продукта, и, наконец, могли ли индийские фирмы вывозить капитал.

Конгресс не давал четких ответов на подобные вопросы, что оставляло возможность обвинить его в том, что такая форма протекции отечественному бизнесу создавала высокие цены и лишала бизнесменов и рабочих их заработка. В результате, хотя для города в целом бойкот иностранных товаров и движение свадеши могли принести пользу, на имидже ИНК в глазах промышленников подготовка этих акций сказалась отрицательно.

ИНК, в свою очередь, предпринимал меры для того, чтобы выработать четкий механизм действия во время бойкота. В частности, в 1927 году был назначен Подкомитет по бойкоту. Однако за два года работы он не смог представить списка тех фирм, которые следовало считать иностранными. Только в 1930 году список был представлен при участии таких конгрессистов и предпринимателей, как Дж. Даулатрам и Дж. Баджадж, был также предложен механизм бойкотирования предприятий. В списке было 56 фабрик, 24 из которых находились в Бомбее. Для того, чтобы называться “фабриками свадеши”, предприятия должны были выполнить ряд условий. Одним из них было запрещение использования на фабриках иностранной пряжи или сырья. Допустимая доля иностранного управления или капитала не должна была превышать 25%. Страховка оформлялась только в индийских компаниях. Кроме того, производительность предприятий не должна была ставить под угрозу ручной труд мелких производителей и создавать им конкуренцию¹²².

Однако бойкотирование 56 предприятий оставляло без работы 51 тыс. рабочих, т.е. более 1/3 всей фабричной рабочей силы, а ущерб совокупным инвестициям индийцев составил 18035,5тыс. рупий, что вызвало беспокойство среди акционеров обозначенных иностранными фабрик. Поэтому в дальнейшем ИНК был вынужден сократить список бойкотируемых фирм до 15, что составляло 15 тысяч рабочих, из которых всего 22 были не индийцами. Кроме того, бойкотируемые предприятия выплачивали дивиденды 16 876 индийским держателям акций и производили 25% совокупного продукта Бомбея¹²³.

В марте 1931 года произошла встреча Дж. Неру, С. Банкера, видного свараджиста и предпринимателя, М.К. Ганди и владельцев бойкотируемых фабрик. В результате было решено создать синдикат индийских фабрикантов под руководством Н. Вадиа, одного из крупнейших промышленников Бомбея. Синдикат скупал иностранные ткани внутри города и отправлял их на экспорт, в результате чего появлялись деньги на закупку тканей индийского производства. Данное мероприятие касалось лишь тех фабрикантов, которые в дальнейшем были согласны сократить использование иностранных тканей в производстве.

Несмотря на то, что фабриканты в целом одобрили бойкот иностранных товаров, кампания гражданского неповиновения приносила им ущерб. Так, во время харталов и пикетов закрывались целые рынки, причем не проводилось различия между лавками и фирмами свадеши и несвадеши.

“Индийский текстильный журнал” являлся отражением меняющейся позиции крупного промышленного предпринимательства к движению свадеши. В начале 1930 года на его страницах с восторгом обсуждались преимущества движения. Говорилось о том, что оно могло быть возможным решением проблем бомбейской промышленности¹²⁴. В августе того же года журнал уже спорил, что нездоровый эффект бойкота превышал выгоду от свадеши¹²⁵. В сентябре 1930 года Ассоциация бомбейских фабрикантов выпустила заявление, которое не оставляло сомнений в отношении промышленников к акции ИНК по бойкоту фабрик. Она признавалась разрушительной, как для служащих и держателей акций, так и для города в целом¹²⁶. Многие обвиняли Конгресс в неспособности вести четкую политику в отношении бойкота.

Таким образом, депрессия, харталы, бойкот и неспособность Конгресса контролировать нарастание социальной напряженности убеждали промышленников в том, что их интерес – в скорейшем свертывании кампании гражданского неповиновения и примирении ИНК и правительства. Поскольку подобное примирение могло произойти только после переговоров с лидерами Конгресса на высшем уровне, Ассоциация бомбейских фабрикантов выпустила заявление, что пришло время для того, чтобы правительство однозначно провозгласило конференцию “круглого стола” призванной дать Индии независимость в статусе доминиона¹²⁷. С такой точкой зрения соглашались такие преданные сторонники М.К. Ганди из числа предпринимателей, как А. Сарабхаи и Г.Д. Бирла. Они также считали, что кампанию гражданского неповиновения пора прекратить. Колониальная администрация, в свою очередь, выразила готовность идти на переговоры и обвинила Конгресс во всех экономических трудностях.

В подотчетной промышленникам прессе была развернута агитация за прекращение движения. В середине 1930 года была образована Ассоциация индийской промышленности. Ассоциация печатала памфлеты о том, что виновниками безработицы были бойкоты. Организация под названием Ассоциация безработных рабочих заявляла, что политика ИНК по бойкоту фабрик может вполне привести к отчуждению рабочих от националистических идей¹²⁸.

Промышленники продолжали выполнять функцию посредников между Конгрессом и правительством. Ведущую роль играл П. Тхакурдас, который находился в контакте с В. Пателем и М.К. Ганди. Правительству промышленники грозили углублением депрессии и требовали изменения финансовой политики. ИНК предлагалось выступить инициатором всепартийной конференции с целью согласования позиций по вопросам дальнейшей политической деятельности. П. Тхакурдас вел переговоры и с колониальным правительством, и с Конгрессом, в чем ему помогали члены Либеральной федерации М.Р. Джайакар и Т.Б. Сапру. Промышленники дали понять представителям ИНК, что дальнейшая пропаганда движения гражданского неповиновения приведет к экономическому и политическому хаосу и что лучше было бы проконсультироваться с умеренными и отозвать движение¹²⁹, тем более что результаты кампании гражданского неповиновения были далеко неоднозначными. Она породила проблемы безработицы, а рыночная структура оказалась неспособной обслуживать промышленность, от которой зависело благосостояние города. Фоном служила продолжавшаяся экономическая депрессия.

Таким образом, в период 20-х гг. ХХ в., тактика деловых кругов в отношении национально-освободительного движения характеризуется большим, чем в предшествующее время, радикализмом. Была создана Федерация индийских торгово-промышленных палат, первая общенациональная представительская организация бизнеса Индии. Она претендовала на активную роль в формировании направлений экономической политики правительства, и в то же время солидаризировалась с ИНК. Серьезным испытанием прочности связей между Конгрессом и деловой элитой стала вторая кампания гражданского неповиновения. Если на начальном этапе большинство промышленников ее поддерживали, то вскоре они воочию убедились в том, что это действенное, но опасное оружие в борьбе с колониализмом. Поэтому интересы национальной деловой элиты страны, самоорганизовавшейся в собственные ассоциации и палаты разного уровня, вновь совпали с интересами умеренных конгрессистов. И те, и другие были готовы к конституционным методам противостояния британским интересам в колонии, что проявилось на конференции “круглого стола” в Лондоне.