Добавил:
Upload Опубликованный материал нарушает ваши авторские права? Сообщите нам.
Вуз: Предмет: Файл:
NEPOMNYaShIJ_A_A_MUZEJNOE_DELO_V_KR_MU_I_EGO_ST...docx
Скачиваний:
38
Добавлен:
31.08.2019
Размер:
8.52 Mб
Скачать

ТАВРИЧЕСКИЙ НАЦИОНАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ им. В. И. ВЕРНАДСКОГО

А. А. Непомнящий

Музейное дело в Крыму- и его старатели (XIX - начало XX века). Библиографическое исследование

Симферополь

2000

ББК 79.13 (4 УК-бКрм) Н53

Н53 Непомнящий А. А. Музейна справа в Криму та и дбайливці (XIX - початок XX століття). Бібліографічне досліждення.- Симферополь, 2000.- 360 е.- Російською мовою.- ISBN 266-02-1456-1.

У монографії на піідставі корпусу ранніше невідомих джерел відтворено історію становления та діяльності музеів Криму. Біграфічшні нариси діячів музейної справи доповнюються списком їх надрукованих та рукописних праць.

Для наукових працівників, бібліографів, краезнавців, студентів історичних факультетів університетів.

Н53 Непомнящий А. А. Музейное дело в Крыму и его старатели (XIX - начало XX века). Биобиблиографическое исследование.- Симферополь, 2000.- 360 е.- I5ВN 266-02-1456-1.

В монографии на основе корпуса ранее неизвестных источников воссоздана история становления и деятельности музеев Крыма. Биографические очерки деятелей музейного дела дополняются списком их опубликованных и рукописных трудов.

Для научных работников, библиографов, краеведов, студентов исторических факультетов университетов

Утверждено к печати Ученым советом Таврического национального университета им. В. И. Вернадского. Протокол № 1 от 26 января 2000 г.

Ответственный редактор, заведующий кафедрой истории Украины и вспомогательных исторических дисциплин ТНУ им. В. И. Вернадского, профессор В. Ф. Шарапа

Рецензенты: Буравченков А. А., доктор исторических наук Урсу Д. /7., доктор исторических наук

ББК 79.13 (4 Ук -6 Крм)

I5ВN 266-02-1456-1

© А. А. Непомнящий, 2000

О П. Т. Тронько, Вступительное слово. 2000

Вступительное слово

В процессе формирования национального самосознания украинского народа определяющую роль играет историческое краеведение. Это специальная историческая дисциплина выполняет ответственные научно-познавательные функции. Историческое краеведение как отрасль знаний и учебная дисциплина изучает историю, теоретические основы, содержание и методику комплексного исследования прошлого определенной местности. Среди его задач - выявление путей, закономерностей, форм и методов комплексного познания исторического развития края, использование результатов историке-краеведческих исследований в различных сферах жизни общества.

Как известно, высокие понятия "Родина", "национальная гордость" начинаются именно с познания родного края, истории села или города, улицы, где человек родился и вырос, где прошло его детство. Эти знания передаются из поколения в поколение с молоком матери, мелодией народной песни, многоголосием родного языка. Глубокое уважение к вековым народным традициям - неисчерпаемый источник духовности, моральности и культуры современного человека. Знание им истории родного края духовно обогащает его, воспитывает преданность Родине, уважение к своему народу и другим народам, которые совместно живут и работают в Украине.

Краеведение является бесценной сокровищницей сохранения исторического опыта многих поколений, всего того лучшего, что выдержало испытание временем в сфере материальной и духовной культуры. Историко-краеведческое наследие является тем своеобразным мостиком, который связывает поколения ушедшие с поколениями современными и будущими.

Значение провинции в общественной и культурной жизни страны в последнее время заметно возрастает. Поэтому все более привлекают внимание региональные особенности исто-рического развития Украины. Вполне объясним усиленный интерес современной науки к истории краеведческого движения в стране. Только в последнее десятилетие изучению развития истори-ческого краеведения в различных регионах Украины посвятили диссертационные исследования А. В. Баженов (Правобережная Украина), Т. С. Бульба, В. С. Прокопчу к (Подолье), Б. М. Гаврилов (Прикарпатье), А. А. Гапиенко (Левобережная Украина), Т. Ф. Григорьева (Северное Причерноморье), В. Ю. Корецман (Закарпатье), И. В. Козюра (Полтавщина), Г. М. Курас, В. М. Малиновская (Черниговщина), А. А. Непомнящий (Крым), В. Ф. Павлухина (Донбасс), И. И. Ярмошик (Волынь).

Краеведческая мысль в Украине несет отпечаток древних традиций от легендарных летописцев часов Киевской Руси и героической эпохи казачества. В XIX - начале XX вв. проходило становление украинского краеведения как науки, вырабатывались его теоретические и методологические принципы. Неоценимый вклад в развитие исторических исследований внесли, научные общества, ученые архивные комиссии, статистические комитеты, археологические съезды, с деятельностью которых связано скрупулезное изучение и организация охраны историко- культурного наследия. В XIX в. в Российской империи главенствующую роль в становлении региональных исследований играла С.-Петербургская Академия наук. Тесная взаимосвязь академической науки в ее лице с научными обществами и музеями на местах - характерная черта истории развития краеведных знаний в это время. Эти процессы до сих пор остаются малоизученными. Предлагаемое биобиблиографическое исследова¬ние А. А. Непомнящего является определенным шагом для воссоздания комплексной картины взаимодействия центральных научных учреждений (Академии наук, Археологической комиссии) с краеведческим движением на местах, в частности, в Крыму. Эти научные контакты были вполне закономерными. Иначе в огромной стране было бы крайне проблематично вести наблюдения над природой, изучать историю и этнографию многочисленных народов, получать данные о социально- экономическом положении различных областей государства.

Основные проблемы, поставленные автором данной монографии, - проследить роль ученых из ведущих университетских центров страны (Санкт-Петербург, Киев, Москва, Одесса) в становлении и развитии научных центров в Крыму, а также рассмотреть историю развития музейного дела в

Таврической губернии через изучение биографий и опубликованного рукописного наследия старателей музейного дела Крыма - представляются нам. оригинальными и актуальными в связи их неисследованностью. Развитие исторических (на первом этапе - археологических) исследований в Крыму в XIX - первых двух десятилетиях XX века связаны с рядом выдающихся имен украинской и российской исторической науки: Алексея Андриевского, Петра Кёппена, Юлиана Кулаковского, Василия Латышева, Ивана Линниченко, Алексея Маркевича, Николая Мурзакевича, Натальи Полонской, Михаила Ростовцева, Апполона Скальковского, Василия Смирнова, Дмитрия Струкова, Владимира Юргевича, Хрисанфа Ящуржинского и многих других. Их вклад в развитие крымоведческих исследований до сих пор остается малоизвестным. В связи с этим предпринимаемые А. А. Непомнящим разработки являются интересными в контексте создания общей картины истории исторической науки в Украине, изучения истории и этнографии ее отдельных областей. Вместе с тем, проводимые автором скрупулезные архивные и библиографические поиски выявляют и вводят в научный оборот сотни новых, большей частью неизвестных, а, иногда, и просто забытых фамилий краеведов, чьи продуктивные исследования в прошлом веке значительно способствовали развитию науки. Например, в данной монографии представлены исторические портреты, с характеристикой вклада в развитие крымоведения А. Б. Ашика, И. С. Безкровного, С. И. Веребрюсова, И. И. Грапперона, Ф. И. Гросса, П. Дюбрюкса, К. К. Косцюшко- Валюжинича, И. А. Стемпковского, В. В. Шкорпила и многих других подвижников местного краеведения.

Изучение форм и методов музейной работы тем более актуально на переломе веков и тысячелетий. Основным стержнем работы, музеев и сегодня остается деятельность по сохранению раритетов национальной культуры. К сожалению, музейные учреждения в последнее время несколько теряют динамизм в работе. Отрицательно отражаются на их деятельности и экономические проблемы. Для преодоления этих препятствий необходимо введение новейших, отвечающих мировым стандартам, форм и методов работы музеев, разработка специальной программы "Музеи III тысячелетия". А это невозможно без учета огромного опыта краеведческой работы, накопленного старейшими музеями страны, в частности, представленными в монографии Феодосийским и Керченским музеями древностей.

Основанное на обширной архивной базе историко- библиографическое исследование А. А. Непомнящего оригинально и плодотворно с точки зрения комплексного подхода к решению задач анализа источниковой базы историографии Крыма. Данные биобиблиографические разработки органично вписываются в общий контекст изучения истории исторической науки Украины, в развитие методологических и методических аспектов национальной ретроспективной библиографии Украины, в работу по составлению многотомного "Украинского биографического словаря", что способствует воссозданию истории Украины в биографиях ее деятелей науки и культуры. Монография А. А Непомнящего, несомненно, станет важным вкладом в развитие современного книговедения и библиографоведения. Издание является очередной ступенью в подготовке капитальной сводной крымоведческой библиографии дореволюционного периода и, безусловно, вызовет широкий интерес в кругах ученых и краеведов.

П. Т. Тронъко,

академик Национальной Академии наук Украины, председатель Всеукраинского союза краеведов, заведующий отделом региональных проблем Института истории Украины НАНУ.

Предисловие

Крымский полуостров справедливо можно называть историческим музеем под открытым небом. Уникальные природные условия способствовали притяжению сюда народов, оставивших наслоения различных культур в виде сохранившихся древностей, архитектурных сооружений, этнографических, а позже, и литературных памятников.

Присоединение Крыма к Российской империи в 1783 г. еще более усилило интерес к полуострову в Европе. Только теперь открывались реальные возможности его всестороннего изучения в связи с перестройкой общественной жизни на полуострове на европейский лад. В конце XVIII - начале XIX века существенно меняется этнографический состав населения Крыма. В связи с массовым выездом крымских татар в Турцию российское правительство организовало заселение края жителями из внутренних губерний страны [1, с. 87-97]. В это же время значительное развитие получило градостроительство (особенно, в губернском центре Симферополе и портовых городах Керчь- Еникольске, Севастополе, Феодосии). При этом строители на первых порах повсеместно использовали дармовой камень из древних и средневековых сооружений, в большом количестве сохранившийся на территории края, а при подготовке ям для фундаментов постоянно натыкались на остатки древних зданий, могильники, богатые скифские захоронения. Первыми "археологами" зачастую становились матросы Черноморского флота, которые были задействованы на строительных работах [2, с. 107-108].

Обилие уникальных археологических памятников на крымской земле и варварское их уничтожение не осталось вне внимания участников первых экспедиций Петербургской Академии наук, направленных в Крым в конце XVIII - начале XIX века [3, с. 9-37]. Особенно принципиально к данной проблеме подошел академик Е. Е. Кёлер (1765-1838), обратившийся с официальным письмом в Академию наук и непосредственно к императору Александру I, где описал жалкое состояние памятников на полуострове. Он обратил внимание ученого мира и властей на многочисленные факты начавшихся в Крыму несанкционированных раскопок с целью находок золотых вещей и их продажи за границу, привел примеры разборок некоторых архитектурных памятников на новостройки.

Представитель первой волны российских путешественников в Крым писатель и общественный деятель Василий Васильевич Капнист (1758-1823), объехав полуостров осенью 1819 г., был изумлен отсутствием мер по охране исторических памятников Тавриды и безнаказанным их разрушением. В связи с этим показательно письмо, с которым он обратился к министру духовных дел и народного просвещения князю А. Н. Голицыну от 20 декабря 1819 г., где отметил: "Таврида со всеми знаменитыми древностями своими принадлежит давно уже нам; но ни один из ученых людей в Отечестве нашем не посвятил до сих пор трудов своих на точное исследование достопамятностей, погребенных в оной. Даже стародавние, весьма важные по истории урочища доказательно не означенной развалины славного города Херсона одни отыскивают близ Севастополя, другие в Козлове, а некоторые даже на Тарханском мысе; о менее значительных никакого почти сведения не имеем. Иностранные ученые и путешествующие из любопытства в Крым почитают себя в полном праве упрекать нас непростительным побрежением и холодностию к важным изысканиям, к которым только нам одним легчайшие и почти исключительные способы открыты. Нынешнею осенью был я в Тавриде и по поверхностному некоторых мест обозрению могу чистосердечно удостоверить Ваше сиятельство, что малейшее упущение времени и коснение в принятии нужных мер осторожности лишит и самых усердных изыскателей последнего средства к открытию древностей. В доказательство истины сей приведу весьма разительный пример: близ Севастополя в недавнем еще времени были видны довольно пространные развалины стен древнего Херсона, могущие удостоверить об обширности города сего. Теперь уцелел один двадцатисаженный обломок, и то уже в середине подрытый... Не угодно ли будет принять надлежащие меры о недопущении впредь для казенных и частных строений истреблять в Тавриде остатки древних зданий и твердынь. Сверх того не бесполезно было бы, кажется, отправить несколько ученых

людей для исследования как там, в особенности на Таманском острове, древностей и для точного определения урочищ, достопамятными преданиями в истории прежних веков толико знаменитых. Ученая Европа ожидает подвига сего от просвещения нашего, которого успехами посвящаете, Ваше сиятельство, неусыпные труды свои" [4, с. 526-527].

Итогом этих и ряда других обращений к верхам российского государства стали правительственные постановления о сохранении крымских древностей. Новороссийский губернатор А.-Э. Ришелье обратил внимание крымских властей на необходимость "... иметь наблюдение, чтобы частными людьми, по Крыму путе¬шествующими, не было собираемо древних редкостей" [5, с. 154- 155]. 4 июля 1822 г. последовало высочайшее повеление "О средствах к сохранению древних достопамятностей Тавриды" [6],.

Вопрос о сохранении историко-культурных памятников также остро поднимался и в Крыму, прежде всего в Феодосии и Керчи, подвижниками краеведения С. М. Броневским, П. Дюбрюксом, И. А. Стемпковским, при поддержке одесского ученого И. П. Бламберга. Результатом их деятельности стало открытие первого в южной Украине древлехранилища в Феодосии (1811 г.) и Керченского музея древностей (начало 1820-х гг.). С большим временным отрывом были основаны археологические музеи (частично, с этнографическими отделами) в Симферополе (1889 г.), Севастополе (1892 г.), Ялте (1892 г.), Бахчисарае (1897 г.), Евпатории (1916 г.). Это было связано с тем, что местные центры историко- краеведческих исследований - Таврическая ученая архивная комиссия и Крымский горный клуб оформились только к 1887 и 1890 гг. соответственно. Специфической чертой развития музейного дела в Крыму стало то, что в результате широкого патриотического подъема в стране после окончания Восточной (Крымской) войны 1853-1856 гг. здесь были открыты Музей Севастопольской обороны (1869 г.; с 1895 г. - Военно-исторический музей Черноморского флота) и Панорама "Штурм 6 июня 1855 года" (1905 г.), которая демонстрировалась посетителям вместе с остатками укреплений и также представляла собой своеобразный музей.

История развития музейного дела в Крыму - одна из интереснейших страниц изучения края. Несмотря на это до си пор не было предпринято комплексного изучения этого вопроса. Его актуальность тем более очерчивается тем, что в

становлении и развитии крымских музеев принимали участие не только лучшие представители местной интеллигенции, но и крупные ученые из отечественных университетских центров (прежде всего, из Одессы и С.-Петербурга). Их участие в создании и деятельности музеев Крыма, как и в крымоведчесих исследованиях, в целом, не получило освещения в научных публикациях. До сих пор дискуссионным остается вопрос о дате рождения некоторых музеев (например, Керченского и Евпаторийского); исследователи не всегда уверены, имеют они дело с одним изучаемым объектом или разными, между которыми существует определенная преемственность (например, музей Таврической ученой архивной комиссии и Историко-археологический отдел при Симферо¬польской гимназии). Музееведческое исследование тем более актуально, что ряд музеев, перестав существовать в реальном пространстве и времени, перешли в историческое время, стали историческим фактом, а ядро их коллекции сохраняется в собраниях других музеев (музей Ялтинского отделения Крымского горного клуба, Восточный музей в Ялте, музей ТУАК). Исполь¬зование категорий социального времени и пространства для анализа развития музейного дела позволяет выявить новые научные и методические задачи для определения дальнейших направлений исследований [7, с. 160-161].

Различные этапы деятельности музеев в Крыму нашли фрагментарное отражение в литературе. Первые публикации, посвященные этой проблеме, относятся к "Золотому десятилетию" советского краеведения - 1920-м годам. В это время появился ряд интересных статей, где краеведы остановились на отдельных сюжетах истории создания музеев [8; 9; 10; 11; 12; 13; 14; 15; 16]. В данный период были подготовлены и изданы интересные варианты путеводителей по музеям с историческими экскурсами в историю их создания [17; 18; 19; 20; 21].

Значительно более блекло выглядит картина изучения истории развития музейного дела в Крыму в 1930-1960-е гг. Большая часть опубликованных в это время работ, касающихся данной тематики, представляет собой популярные переработки в сокращенном виде

опубликованного ранее. При этом в более выгодном свете находятся Керченский музей древностей и Херсонесский музей [22; 23; 24; 25; 26; 27; 28; 29; 30; 31; 32; 33; 34]. В публикациях К. Врочинской и Т. Ф. Гелах были предприняты и первые попытки обобщить опыт краеведческой работы крымских музеев [35]. В появившихся в этом время в общих работах по музееведению, Крыму было уделено лишь несколько строк [36; 37; 38].

В 1970-х - 1980-х годах научными коллективами практически всех крымских музеев была подготовлена новая серия указателей- • справочников, где в самом сжатом виде были отражены основные моменты становления и деятельности музеев. При этом, к сожа¬лению, опускалась не только характеристика деятельности многих старателей музейного дела, но даже и их имена [39]. В это время появились публикации, связанные с отдельными страницам истории музеев в Керчи [40], Феодосии [41]. При этом основное внимание уделялось работе музеев в советский период [42].

В последнее десятилетие наблюдается возрождение интереса , к формам и методам музейной работы в XIX - начале XX столетия. Обстоятельные исследования, посвященные различным аспектам работы музеев, посвятили Э. Б. Петрова [43], И. В. Тункина [44] (Феодосийский музей древностей); В. Н. Боровкова [45], И. В. Тункина [46], Э. В. Яковенко [47] (Керченский музей древностей); Т. И. Костромичева, А. В. Шевченко [48] (музей в Херсонесе); 3. П. Богоявленская [49] (Военно-исторический музей Черноморского флота); И. И. Вдовиченко [50], Л. Дубилей [51] (Симферопольский краеведческий музей). Увидел свет и сборник популярных статей, посвященцых 75-летию основания музея в Евпатории [52]. Была продолжена разработка общих теоретических вопросов истории провинциальных музеев в стране [53; 54]. В диссертационных исследованиях, посвященных изучению развития исторического краеведения на юге Украины [55] и в Крыму [56] рассмотрена деятельность музеев Крыма, связанная с охраной археологических памятников.

Вместе с тем, комплексного обстоятельного научного исследования совместной деятельности местных и столичных ученых по организации в Крыму музейных научных центров предпринято не было. Вне поля зрения ученых все еще остается основной массив архивных документов, связанных с историей развития музеев в Таврической губернии. Прежде всего, речь идет » об отчетах о деятельности музеев за разные годы, выявленных в фондах музеев и в центральных архивах [57], документах о передаче дел при принятии музеев новыми директорами [58], переписке о штатах музеев, которая сохранилась в фонде Первого департамента Сената в Российском государственном историческом архиве [59]. Важное значение для восстановления биографии и краеведческой деятельности старателей музейного дела Крыма имеют их формулярные списки, выявленные в фонде "Импера¬торская Археологическая комиссия (1859-1918)" в ИИМК РАН РА.

В контексте восстановления картины хода изучения истории и этнографии народов Крыма в период с конца XVIII века по 1920 год назрела необходимость проследить роль представителей ведущих университетских центров страны, крупМых ученых в становлении местных краеведческих центров, в том числе и музеев. По отношению к Крыму данная проблема ставится впервые. В связи с этим в научный оборот вводится целый корпус важных для изучения истории Крыма дореволюционного периода источников — переписка местных старателей музейного дела с учеными из Киева, Одессы, С.-Петербурга и Москвы. Данные документы, ранее не исследованные, содержат подробную информацию о ходе археологического изучения Крыма, пополнении музейных коллекций, характеристики состояния местных краеведческих сил, рецензии на текущие крымоведческие труды, массу биографических сведений, способствующих воссозданию объективной картины развития крымоведческих центров и их исследований, а также изучению биографий исследователей Крыма.

До настоящего времени предпринимались лишь единичные попытки раскрыть деятельность краеведов, создававших местные музеи и радевших об их процветании. В связи с этим показательна работа, проведенная профессором С.-Петербургского университета Николаем Ивановичем Веселовским (1848-1918) во время подготовки им тематической энциклопедии "Крымский альбом", который не был издан. В личном фонде исследователя сохранились рукописи очерков о деятельности некоторых старателей музейного дела

[60]. В современной историографии лишь отдельные фигуры исторической науки той эпохи вызвали внимание специалистов [61; 62; 63]. При этом незаслуженно забытыми оставались десятки деятелей отечественной историографии, чьей энергией и энтузиазмом формировались редкие музейные коллекции на местах и пополнялись сокровищницы столичных собраний древностей. Не следует забывать, что именно подвижничество отдельных краеведов способствовало тому, что по уровню развития историко- краеведческих исследований Таврида уже к концу XIX - началу XX века стала ведущим регионом страны [64]. В связи с этим объективным является подход к воссозданию истории развития музейного дела в Крыму через историко-биографическое исследование деятельности его старателей. Их научное наследие, задачи, которые ставили перед собой краеведы, методы их исследований, достигнутые результаты должны рассматриваться с учетом современного им состояния науки. Вместе с тем, несомненный интерес представляет сводный список библиографий научного наследия старателей музейного дела Крыма, опыт которого предлагается впервые.

Сохранившиеся источники по разному освещают нам деятельность радетелей музейного дела, историю создания различных древлехранилищ- По поводу одних имен имеются материалы для обстоятельного обзора, по поводу других - только упоминаются фамилии. Введение их в научный оборот позволяет значительно дополнить наше представление о развитии изучения Крыма, очерчивает новые горизонты для продолжения исследований.

Примечания

1. Секиринский С. А. Из этнической истории Крыма и Северной Таврии (вторая половина XVIII- начало XX в.) // Советская тюркология- Баку, 1988,- № 4.- С. 87-97.

2. Крючков Ю. С. Роль Черноморского флота в создании музеев и охране памятников в Северном Причерноморье // Матер1али 11-1 Миколагвсько! обласно1 конференци "1стор1я. ЕтнографЫ. Культура. Нов1 дослщження". Т. 1. Археология I етнограф1я.- МиколаТв, 1997 - С. 107-108.

3. Непомнящий А. А. Записки путешественников и путеводители к развитии исторического краеведения Крыма (последняя треть XVIII - начало XX века).- Киев, 1999.— 212 е.- (Научно-справочные издания по истории Украины. Вып. 46).

4. Капнист В. В. Собрание сочинений. В. 2-х т. Т. 2. Переводы, статьи, письма - М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1960.- 631 с.

5. Новосадский Н. И. Греческая эпиграфика. 2. Изд.- М.: Изд. Московского Археологич. института, 1915.- Ч. 1,- III, 254, IV с.

6. О средствах к сохранению древних достопамятностей Тавриды // Журнал Департамента народного просвещения.— СПб., 1822.— Ч. 6.- С. 246-261.

7. Сундиева А. А. Провинциальные музеи России в социальном пространстве и времени // Российская провинция ХУШ-ХХ веков: реалии культурной жизни. Материалы III Всероссийской научной конференции.- Пенза, 1996,- Кн. 2.- С. 157-162.

8. Барсамов Н. С. Феодосийский археологический музей и галерея Айвазовского // Крым.- М., 1928.- № 1 (6).- Вып. 2.- С. 101-104.

9. М. Г. Найстаршшй кримський музей // Схщний св1Т.- 1928- N 5.- С. 252-253.

10. Марти Ю. Ю. К столетию Керченского музея- М., 1926,- № 2.- С. 126-131; Его же. Керченский музей. К столетию. Первая Всесоюзная археологическая конференция // Красная панорама - 1926,- № 39,- С. 6- 7; Его же. Сто лет Керченского музея. (Исторический очерк).- Керчь, 1926.- IV, 94 е.; Его же. Проблема раскопок древнего Пантикапея // Труды секции археологии Института археологии и искусствоведения РАНИОН.- 1929.- Т. 4.- С. 306-315.

11. Эрнст Н. Л. Значение Керчи в мировой археологической науке // Красный Крым.- 1926.- 15 июня.

12. Маркевич Арc. И. Два юбилея. Керчь и Херсонес. (К археологической конференции в Керчи)// Известия Центрального бюро краеведения - 1926,- № 6- С. 173-174; Его же. Керченская конференция археологов // Сборник статей по археологии и византиноведению, издаваемый семинарием им. Н. П. Кондакова.- Прага, 1927 - Т. 1.- С. 319-321.

13. Гриневич К. Вместо монастыря - музей // Крым- М., 1925.- № 1- С. 80-81; Его же. Возобновление раскопок в Херсонесе Таврическом (Корсуни наших древних летописей) // Гам же.- 1926.- № 2 - С. 195-196; Его же. Сто лет херсонесских раскопок (1827-1927). (Исторический очерк с экскурсионным планом).- Севастополь: изд. Херсонесского музея, 1927.- 55 е.; Его же. Очередные задачи музейного строительства в Крыму // Крым.- М.-Л., 1928.- № 2 (7).- С. 60.64.

14. Моисеев Л. А. Севастопольский военно-исторический музей и памятники обороны 1854-1855 гг. (по поводу реорганизации) // Краеведение - М., 1926.- № 1- С. 126-129.

15. Моисеев А. С. Научная деятельность Ялтинского ест.-ист. музея за 1918-1921 гг. (Археология и геология)// Записки Ялтинского естественно- исторического музея.- Ялта, 1922.- № 1- С. 2-3.

16. Чепурина П. Я. Евпаторийский музей // Крым.- М., 1926.- № 2- С. 200.

17. Барсамов Н., Заболоцкий П. Путеводитель по Феодосийскому музею. Археологическое отделение - Феодосия, 1927- 22 с.

18. Марти Ю. Ю. Керченский археологический музей и древности Керчи. Краткий очерк - [Симферополь], 1925.- 10 с.

19. Гриневич К. Иллюстрированный путеводитель по Херсонесу Таврическому. История. Руины. Музей,- Севастополь: изд. Херсонесского музея, 1926.- 160 е.; Его же. Херсонес-Таврический. История-Руины-Музей. (Иллюстрированный путеводитель).- Севастополь: изд. Херсонесского музея, 1928- 112 с.

20. Бабенчиков В. П. Панорама штурма 6-го июня 1855 года. Путеводитель по картине. 7. Изд.- Севастополь, 1928.

21. Гриневич К. Панорама обороны Севастополя. Социально- экономическое введение к событиям 1854-55 г. Календарь событий. Описание картины проф. Рубо "Штурм Малахова кургана 6 июня 1855 г.",— Симферополь, 1926.- 17 е.; Его же. Панорама обороны Севастополя. 2. Изд- Севастополь: изд. гос. военно-историч. музея, 1926.- 15 с.

22. Марти Ю. Ю. В Керченском историко-архео логическом музее // Сообщения государственной Академии истории материальной культуры.- Л., 1932.- № 3-4- С. 78-79; Его же. Путеводитель по Керченскому нсторико-археологическому музею им. А. С. Пушкина.— Симферополь: Госиздат Крым. АССР, 1937- 63 е.; Его же. Научно- исследовательская работа Керченского историко-археологического музея им. А. С. Пушкина в 1837/38 гг. // Вестник древней истории.- 1939 - № 2.- С. 129-134.

23. Гусаров Ф. Т. Керченскому музею - 125 лет // Археология и история Боспора. Сборник статей - Симферополь: Крымиздат, 1952.- Т. 1- С. 5-17.

24 Белов Г. Д. Музей и раскопки Херсонеса: Путеводитель.- Симферополь: Госиздат Крым. АССР, 1936.- 96 е.; Его же. Херсонес Таврический. Историко-археологическнй очерк — Л.: изд-во гос. Эрмитажа, 1948,- 147 с.

25. Гилевич А. М. Нумизматическое собрание музея // Сообщения Херсонесского музея,- Симферополь: Крымиздат, 1960,- Вып. 1.- С. 57-62.

26. Колесникова Л. Г. Негатека музея // Сообщения Херсонесского музея.- Симферополь: Крымиздат, 1963.- Вып. 3.- С. 86-88.

27. Лисин В. Краткий путеводитель по античному отделу и раскопкам Херсонеса,— Симферополь: Госиздат Крым. АССР, 1939.— 44 с.

28. Тахтай А. Краткий путеводитель по феодальному отделу Херсонесского музея- Симферополь: Госиздат Крым. АССР, 1939.- 32 с.

29. Рогаче» П. Н. Музей героической обороны и освобождения Севастополя // Сборник сообщений [Музея героической обороны и освобождения Севастополя].— Симферополь. Крым, 1969.— С. 3-9.

30. Бабенчиков В. П. Панорама обороны Севастополя. Штурм 6 июня 1855 года: Путеводитель по картине. 13. Изд.- Симферополь: Госиздат Крым. АССР, 1939,- 32 е.; То же - М.-Л.: Искусство, 1939.- 32 с.

31. Россейкин Б. М. Панорама "Оборона Севастополя 1854-1855 гг." Краткий путеводитель.— Симферополь: Крымиздат, 1956.- 64 е.; То же. 2. Изд.- Там же, 1957- 92 е.; То же. 3. Изд.- Там же, 1960,- 96 е.; Его же. Панорама "Оборона Севастополя": Путеводитель. 4. Изд.- Симферополь: Крым, 1964.- 116 с.

32. Шебек Н. Панорама Оборона Севастополя 1854-1855 гг. Очерк- путеводитель.— Симферополь: Крым, 1968.- 96 с.

33. Корниенко В. Ялтинский музей// Советский музей - 1937 - № 1 — С. 13-16.

34. Крымский областной краеведческий музей: Путеводитель- Симферополь: Крымиздат, 1963.- 128 е.; Крымский краеведческий: Путеводитель по музею.- Симферополь: Крым, 1969.- 118 с.

35. Гелах Т. Ф. Музеи в Крыму // Советский музей.- 1936.- № 4.- С. 85-86; Врочинская К. Музеи Крыма // Советский музей.- 1938- № 2.- С. 36-40.

36. Мезенцева Г. Г. Музеи Украины- Киев: изд-во Киевск. ун-та, 1959.

37. Очерки истории музейного дела в России. Вып. 3.- М.: Советская Россия, 1961.- 366 с.

38. Равикович Д. А. Музеи местного края во второй половине XIX - начале XX века (1861-1917 гг.) // Очерки истории музейного дела в России.- М., 1960,- Вып. 2 - С. 145-223.

39. Феодосийский краеведческий музей: Путеводитель.- Симферополь: Крым, 1970 - 79 е.; Херсонес: Путеводитель / И.А.Антонова, А. А. Зедегенидзе, Л. Г. Колесникова и др.- Симферополь: Таврия, 1985.- 112 е.; Макаров И. К., Парамонова Г. В., Зарубин С. Ф. Музей Краснознаменного Черноморского флота: Путеводитель. 2. Изд.- Симферополь: Таврия, 1977; Макаров И. К., Парамонова Г. В. Музей Краснознаменного Черноморского флота: Путеводитель. 3. Изд.- Симферополь: Таврия, 1982 - 96 е.; То же. 4. Изд.- Там же, 1988, Шебек Н. Панорама Оборона Севастополя 1854-1855: Путеводитель.- Симферополь: Крым, 1970.— 112 е.; Музей героической обороны и освобождения Севастополя: Путеводитель. 2. Изд.- Симферополь: Таврия, 1978,- 129 е.;

Музей героической обороны и освобождения Севастополя: Путеводитель / Н. В. Шебек, В. В- Егоренко, Т. И. Яковлева и др.- Симферополь: Таврия, 1982.- 175 е.; Крымский краеведческий: Путеводитель- Симферополь: Таврия, 1984,- 112 с.

40. Кирилш Д. С. 3 ктортТ археолопчних дослщжень Керченського музею старожитностей // Украшський кторичний журнал - 1971.- № 12.- С. 98-99.

41. Воробьев В. В. Феодосийский краеведческий // Военно- исторический журнал,- М., 1972 - № 1- С. 94-97.

42. Музеи Крыма- Симферополь: Таврия, 1988,- 144 с.

43. Петрова Э. Б. Из истории археологического изучения феодосийских древностей. (К 175-летию со дня рождения И. К. Айвазовского) // Античная история и современная историография: Материалы межвузовской научной конференции.- Казань, 1991; Ее же. Феодосийский музей древностей: античные памятники и их собиратели // Античные коллекции из раскопок Северного Причерноморья.— М.: Институт этнологии и антропологии, 1994— С. 20-34.- (Б-ка российского этнографа); Ее же. Культура как объединяющий фактор в многонациональном Крыму. (Феодосийский музей древностей: XIX — качало XX в.) // Исторический опыт межнационального и межконфессионального согласия в Крыму - Симферополь, 1999.- С. 120- 126; Ее же. Археологические исследования памятников античной Феодосии II Пилигримы Крыма. Осень-98. Путешествия по Крыму, путешественники о Крыме. Международная научная конференция. Материалы.— Симферополь: Крымский архив, 1999- С. 233-241.

44. Тункина И. В. Создание Феодосийского музея древностей // Древнее Причерноморье: 1У-е чтения памяти профессора П. О. Карышковского.- Одесса: ОГУ, 1998.- С. 138-143.

45. Боровкова В. Н. История комплектования коллекции краснофигурной керамики Керченского заповедника // Проблемы археологии и истории Боспора. К 165-летию основания Керченского музея древностей. Тез. докл. юбилейной конференции,— Керчь, 1991.- С. 11-13; Ее же. Керченское собрание краснофигурных пелик IV в. до Р. X. // Античные коллекции из раскопок Северного Причерноморья,- М.: Институт этнологии и антропологии, 1994,- С. 73-82,- (Б-ка российского этнографа).

46. Тункина И. В. Первые годы деятельности Керченского музея древностей // Археология и история Боспора.- Керчь, 1999.- Вып. 3-— С. 39-59.

47. Яковенко Э. В., Симонова Н. Н. Керченскому музею древностей 165 лет // Проблемы археологии и истории Боспора. К 165-летию основания

Керченского музея древностей. Тез. докл. юбилейной конференции,— Керчь, 1991.- С. 5-7.

48. Костромичева Т. И., Шевченко А. В. Коллекция античной краснофигурной керамики из раскопок Херсонеса. (К истории комплектования) // Античные коллекции из раскопок Северного Причерноморья.- М.: Институт этнологии и антропологии, 1994 - С. 35- 39.- (Б-ка российского этнографа).

49. Богоявленская 3. П. История создания музея Севастопольской обороны // Материалы международной научной конференции "Восточная (Крымская) война 1853-1856 гг. и оборона Севастополя".- Севастополь, 1994.- С. 78-81.

50. Вдовиченко И. И. Коллекция краснофигурной керамики Крымского краеведческого музея // Античные коллекции из раскопок Северного Причерноморья,- М.; Институт этнологии и антропологии, 1994 - С. 83-91.— (Б-ка российского этнографа).

51. Дубилей Л. Центральный музей Тавриды 1921-1940 гг.// Известия Крымского республиканского краеведческого музея,- Симферополь, 1996- № 14,- С. 95-98.

52. Вестник музея. Тематический выпуск к 75-летию Евпаторийского городского краеведческого музея - Евпатория, 1996.- 100 с.

53. Гавикович Д. А. Музейные деятели и коллекционеры в России (XVIII - нач. XX в.) // Музееведение: концептуальные проблемы музейной энциклопедии.- М.: НИИ культуры, 1990.- С. 13-29.

54. Федорова Л. Д. Становления 1 розвиток музей» кпори мкт Укра'ши (Х1Х-ХХ стол1ття). Автореферат дне... канд. 1ст. наук - Кшв, 1994.- 21 с.

55. Григорьева Т. Ф. Становление и развитие краеведения на юге Украины (80-е г. XVIII в. - 60-е г. XIX в.) Автореферат дисс... канд. ист. наук.- Киев, 1991.- 15 с.

56. Непомнящий А. А. Розвиток хсторичного краезнавства в Криму в 2-й половиш XIX - початку XX стол1ть. Автореферат дис... канд. 1ст. наук.- Дшпропетровськ, 1994.- 21 с.

57. АГЭ, ф. 1, оп. 1 (1838 г,), д. 9, ч. 2, л. 1-30; он. 1 (1848 г.), д. 35, л. 217-219; ИИМК РАН РА, ф. 1 (1861 г.), д. 9; (1880 г.), д. 9; (1881 г.), д. 4; (1882 г.), д. 2; (1883 г.), д. 9; ИРНБУВ, ф. 5, д. 1587. л. 1-42; ФКМ, кп 30252, в. 3419; кп 24443, д. 634.

58. ГАРК, ф. 26, оп. 1, д. 17513; ГАОО, ф. 93, оп. 1, д. 40, л. 1-164; ИИМК РАН РА, ф. 1 (1891 г.), д. 37, л. 288; (1884 г.), д. 11.

59. РГИА, ф. 1341, оп. 90, д. 1448; оп. 109, д. 1753.

60. РГАЛИ, ф. 118, оп. 1, д. 270, л. 1-7; д. 588, л. 1-2; д. 594, л. 1-11; д. 595, л. 1-7; д. 615, л. 1-9.

61. Непомнящий А. А. Л. П. Колли и развитие исторического краеведения в Крыму в начале XX века // VIII ВсеукраХнська наукова конференция "1сторичне краезнавство в Украшг: традици I сучасшсть". (Матер^алн пленарного на секцшних засщань).- Ки1в, Р^дний край, 1995.- С. 49-51; Его же. Из истории создания музеев в Крыму в конце XIX — начале XX вв. // Культура Крыма на рубеже веков (Х1Х-ХХ вв.). Материалы республиканской научной конференции.- Симферополь, 1993.- С. 95-96; Его же. Развитие исторического краеведения в Крым)' в XIX - начале XX века. (Учебное пособие).- Симферополь: Таврия, 1995.- 105 с.

62. Никифоров А. Р. Л. П. Колли - исследователь генуэзских городов-колоний в Крыму // История и культура Херсонеса и Западного Крыма в античную и средневековую эпохи. Тез. докл.- Севастополь, 1987,- С. 1-2; Никифоров А. Р., Петрова Э. Б. Феодосийский швейцарец Людвик Колли // Клио.- Симферополь, 1998.- № 1-4 (4).- С. 7-10; Петрова Э. Б. Л. П. Колли в истории Феодосийского музея древностей // Культура Крыма на рубеже веков (Х1Х-ХХ вв.). Материалы республиканской научной конференции - Симферополь, 1993 - С. 57-59.

63. Антонова И. А. Основа к Херсонесского музея // Крымский архив.- Симферополь, 1997.- № ' - С. 57-67.

64. См. об этом: Непомнящий А. А. Очерки развития исторического краеведения Крыма в XIX - начале XX века- Симферополь: Таврида, 1998.- 208 с.

Феодосийский музей древностей

У истоков создания музея в Феодосии стоял Семен Михайлович Броневский (1763-1830).

С. М. Броневский родился в 1763 г. в родовом поместье Маньково Смоленской губернии. Его семья принадлежала к старинному дворянскому роду, ведущему своё начало от шляхтича Станислава Броневского, еще в 1665 г. получившего поместья в Смоленской губернии [1, с. 57]. В 1778 г. в пятнадцатилетнем возрасте юноша стал "Первым кадетом" Шкловского благородного училища. Проявив незаурядные способности в области истории, литературы и иностранных языков, кадет обратил на себя внимание и снискал покровительство основателя училища С. Г. Зорича. Благодаря его протекции после окончания училища С. М. Броневский был оставлен при этом учебном заведении инспектором. Он неоднократно сопровождал С. Г. Зорича в его поездках по Кавказу. При этом Семен Михайлович проявил живой интерес к истории и этнографии этого края. Хорошее знание иностранных языков помогло ему дополнить свои наблюдения научными сведениями.

В начале 90-х гг. XVIII в. С. М. Броневский сумел добиться официального перевода на Кавказ, где он получил должность при графе В. П. Зубове. В 1796-1797 гг. он — в гуще военных действий во время персидского похода русской армии. Постоянно сталкиваясь с отсутствием литературы о Кавказе, пленившего молодого офицера своей природой и колоритными обычаями населения, Семен Михайлович принял решение составить сочинение по истории и этнографии Кавказа. Он вспоминал: "... в праздные от военных занятий минуты рылся я бесполезно в книгах, не находя в них ничего нужного для познания. В то же время по знакомству моему с господином квартеймейстером я собрал несколько замечаний о западном береге Каспийского моря для любопытства, не знаю, к чему оне пригодятся" [2, с. 1Х-Х].

После окончания военных действий Семен Михайлович в чине подполковника в 1880 г. перешел на службу по гражданскому ведомству. Он получил назначение в Тифлис, на должность правителя при главнокомандующем русскими войсками на Кавказе генерале от инфантерии Павле Дмитриевиче Цицианове. После гибели П. Д. Цицианова 8 февраля 1806 г. С. М. Броневский был назначен директором Азиатского департамента Министерства иностранных дел, возглавляемого тогда канцлером графом Н. П. Румянцевым [3, с. 31, 241, 346-462, 422, 456, 969]. Благодаря работе в Министерстве открытым для С. М. Броневского стал архив МИД, где он скрупулезно проверял собранные им сведения [2, с. XI]. Накануне русско-персидской войны 1804-1813 г. С. М. Броневский получил задание составить справочник по истории продвижения России на Кавказ.

Независимый характер (неуживчивый, по высказываниям современников), самостоятельная позиция в ряде вопросов привели к переводу С. М. Броневского из Санкт-Петербурга в захолустный городок Феодосию, имевшую тогда население около четырех тысяч человек [4], на должность градоначальника. Семен Михайлович занимал этот пост с 21 сентября 1810 г. по 26 декабря 1816 г.

Новый градоначальник энергично начал благоустраивать город, разработал способы привлечения в Феодосию купцов и новых поселенцев. В переписке с Министерством юстиции в связи с этническим разнообразием населения города, его неграмотностью, незнанием простыми людьми российского законодательства, он просил учредить в Феодосии должность прокурора, не предусмотренную для уездных городов; предлагал создать ремесленную управу, разделив население на цехи. С первых дней работы он повел решительную борьбу со злоупотреблениями в магистрате и городской думе, столкнувшись при этом со значительным противодействием верхушки городского купечества, возглавлявшей общину крымских греков - основного населения Феодосии [5, с. 26-27]. В 1811 г. по инициативе С. М. Броневского в Феодосии было открыто приходское училище, преобразованное через год в уездное [6].

Уже в 1810 году градоначальник в специальном представлении в Министерство полиции сообща л, что "нашел в городских стенах, в ломку назначенных, надписи и барельефы в камне и мраморных досках иссеченные, многие таковые же камни из стен выломанные, иные между развалинами лежащие, другие уже вошедшие в новые строения... Желая сохранить сии памятники, сделал запрещение употреблять их в строения, а для хранения их назначил одну из пустых мечетей, приказав их складывать в оную, по мере как будут отыскиваемы между развалинами" [7, л.1-2]. С. М. Броневский предлагал разрешить ему "находящиеся в Керчи и Еникале подобные камни с греческими надписями присовокупить к собираемым в Феодосии, дабы составить здесь по времени музей" [8, л.82-83]. Так начался сбор коллекции.

Благодаря собранным в начале XX века феодосийским краеведом В. Д. Гейманом (1887 - после 1970) материалам, мы имеем возможность ознакомиться с перепиской С. М. Броневского с феодосийской городской думой по поводу открытия музея. В письме к градоначальнику члены думы признавали полезным организацию музеума, но замечали, что "необходимо употребить старания для умножения музейной коллекции за счет вещей из других мест" [9, с. 102-103].

Официальное решение об открытии древлехранилища было принято Феодосийской городской думой 31 мая 1811 г. Первым приобретением музея стало собрание древностей местного купца Дживарджи, купленное городом за 1250 рублей: мраморная женская головка, женская терракотовая статуэтка, глиняные предметы (13 головок и 4 бюста, барельефы, светильник, амфоры, ваза), 34 серебряные греческие и римские "медали", 100 медных римских монет [10, с. 139].

Серьезным испытанием для С. М. Броневского стала эпидемия чумы, разразившаяся в городе в 1812-1813 гг. Вместе с Таврическим губернатором А. М. Бороздиным С. М. Броневский принял строжайшие карантинные меры. Из 758 заболевших в городе умерло 541 человек, в уезде пало много скота. В письмах к Новороссийскому губернатору А.-Э. Ришелье С. М. Броневский сообщал о проблемах с продовольствием, отсутствием угля в условиях свирепой зимы 1812-1813 года [11, л. 27]. Только благодаря энергии Семена Михайловича удалось быстро погасить очаг инфекции. Не смотря на то, что вскоре оживилась торговля, открылись городские учреждения, Феодосия еще долго производила жалкое впечатление [5, с. 28].

В конце 1816 г., совершенно для него неожиданно, Семен Михайлович был снят с поста градоначальника Феодосии. Главная причина его смещения крылась в принципиальной борьбе, которую он вел со злоупотреблениями местных таможенных чиновников. Как вспоминал его племянник Семен Богданович Броневский "он делал сильное помешательство по этому поводу, и купечествующия лица, особенно греки, восстали на него в надежде чаемой подпоры в столице. В чем и не ошиблись" [Цит. по: 1, с. 60]. Эту же версию подтвердил известный путешественник, мемуарист Филипп Филиппович Вигель, который писал: "... завершили же его падение происки греческой партии, которая тут находится и которая клеветами своими умела очернить его в глазах всех министров" [12, с. 166]. Поводом для снятия послужила эпидемия чумы. В "Обвинительном акте против феодосийского градоначальника Броневского" ему вменялись в вину "слабый надзор за действиями подчиненных карантинных чиновников, допустивших занесение чумы из Трапезунда", другие мелкие нарушения [13, л. 54-55]. В Санкт-Петербурге его действия по предотвращению распростра¬нения болезни сочли недостаточными. Семен Михайлович был отставлен и против него возбудили дело о злоупотреблениях, которое было прекращено только в 1824 году, за неимением достаточных улик. Семен Михайлович переехал в усадьбу в двух верстах от Феодосии, купленную после переезда в Крым. Испытывая материальные трудности С. М. Броневский в течение нескольких лет пытался продать это имение. Окруженный в Феодосии со всех сторон врагами, которые продолжали вредить ему, он обратился за помощью в поисках покупателей к Михаилу Михайловичу Сперанскому в Петербурге, с которым вел многолетнюю переписку на философско-теологические темы [14, с. 487-489]. Однако усадьба так и не была продана: Материальную помощь Семену Михайловичу оказывали его племянники Семен Богданович и Дмитрий Богданович Броиевские. Благодаря славе о добрых делах бывшего градоначальника, краеведа Крыма, в его дом непременно заезжали немногочисленные в те годы и поэтому известные путешественники Филипп Филиппович Вигель (1786-1856), Гавриил Васильевич Гераков (1775-1838), Павел Петрович Свиньии (1788- 1839). Ф. Ф. Вигель в своих мемуарах отзывался о С. М. Броневском как о человеке "честнейшем и просвещеннейшем" [12, с. 166]. употреблять их в строения, а для хранения их назначил одну из пустых мечетей, приказав их складывать в оную, по мере как будут отыскиваемы между развалинами" [7, л.1-2]. С. М. Броневский предлагал разрешить ему "находящиеся в Керчи и Еникале подобные камни с греческими надписями присовокупить к собираемым в Феодосии, дабы составить здесь по времени музей" [8, л.82-83]. Так начался сбор коллекции.

Благодаря собранным в начале XX века феодосийским краеведом В. Д. Гейманом (1887 - после 1970) материалам, мы имеем возможность ознакомиться с перепиской С. М. Броневского с феодосийской городской думой по поводу открытия музея. В письме к градоначальнику члены думы признавали полезным организацию музеума, но замечали, что "необходимо употребить старания для умножения музейной коллекции за счет вещей из других мест" [9, с. 102-103].

Официальное решение об открытии древлехранилища было принято Феодосийской городской думой 31 мая 1811 г. Первым приобретением музея стало собрание древностей местного купца Дживарджи, купленное городом за 1250 рублей: мраморная женская головка, женская терракотовая статуэтка, глиняные предметы (13 головок и 4 бюста, барельефы, светильник, амфоры, ваза), 34 серебряные греческие и римские "медали", 100 медных римских монет [10, с. 139].

Серьезным испытанием для С. М. Броневского стала эпидемия чумы, разразившаяся в городе в 1812-1813 гг. Вместе с Таврическим губернатором А. М. Бороздиным С. М. Броневский принял строжайшие карантинные меры. Из 758 заболевших в городе умерло 541 человек, в уезде пало много скота. В письмах к Новороссийскому губернатору А.-Э. Ришелье С. М. Броневский сообщал о проблемах с продовольствием, отсутствием угля в условиях свирепой зимы 1812-1813 года [11, л. 27]. Только благодаря энергии Семена Михайловича удалось быстро погасить очаг инфекции. Не смотря на то, что вскоре оживилась торговля, открылись городские учреждения, Феодосия еще долго производила жалкое впечатление [5, с. 28].

В конце 1816 г., совершенно для него неожиданно, Семен Михайлович был снят с поста градоначальника Феодосии. Главная причина его смещения крылась в принципиальной борьбе, которую он вел со злоупотреблениями местных таможенных чиновников. Как вспоминал его племянник Семен Богданович Броневский "он делал сильное помешательство по этому поводу, и купечествующия лица, особенно греки, восстали на него в надежде чаемой подпоры в столице. В чем и не ошиблись" [Цит. по: 1, с. 60]. Эту же версию подтвердил известный путешественник, мемуарист Филипп Филиппович Вигель, который писал: "... завершили же его падение происки греческой партии, которая тут находится и которая клеветами своими умела очернить его в глазах всех министров" [12, с. 166]. Поводом для снятия послужила эпидемия чумы. В "Обвинительном акте против феодосийского градоначальника Броневского" ему вменялись в вину "слабый надзор за действиями подчиненных карантинных чиновников, допустивших занесение чумы из Трапезунда", другие мелкие нарушения [13, л. 54-55]. В Санкт-Петербурге его действия по предотвращению распространения болезни сочли недостаточными. Семен Михайлович был отставлен и против него возбудили дело о злоупотреблениях, которое было прекращено только в 1824 году, за неимением достаточных улик.

Семен Михайлович переехал в усадьбу в двух верстах от Феодосии, купленную после переезда в Крым. Испытывая материальные трудности С. М. Броневский в течение нескольких лет пытался продать это имение. Окруженный в Феодосии со всех сторон врагами, которые продолжали вредить ему, он обратился за помощью в поисках покупателей к Михаилу Михайловичу Сперанскому в Петербурге, с которым вел многолетнюю переписку на философско-теологические темы [14, с. 487-489]. Однако усадьба так и не была продана: Материальную помощь Семену Михайловичу оказывали его племянники Семен Богданович и Дмитрий Богданович Броневские. Благодаря славе о добрых делах бывшего градоначальника, краеведа Крыма, в его дом непременно заезжали немногочисленные в те годы и поэтому известные путешественники Филипп Филиппович Вигель (1786-1856), Гавриил Васильевич Гераков (1775-1838), Павел Петрович Свиньин (1788- 1839). Ф. Ф. Вигель в своих мемуарах отзывался о С. М. Броневском как о человеке "честнейшем и просвещеннейшем" [12, с. 166]. Г. В. Гераков с грустью отмечал, что С. М. Броневский "живет как пустынник и руками своими возделывает свой сад, чем кормится... Преисполненный познаний и великий знаток на многих языках писать; ныне он в огорчении, не ведаю почему, жаль его, с дарованиями, а ни у дел" [15, с. 122]. Интересные данные о Семене Михайловиче сообщает П. П. Свиньин. Оказывается, что С. М. Броневский в течение 15 лет собирал уникальную коллекцию растений Крыма, которую П. П. Свиньин у него видел. Издатель "Отечественных записок" говорит об опальном краеведе: "никто лучше его не знает Крым" и дает ему совет: "написать труд о Крыме" [16, с. 121].

17 И 18 августа 1820 г. У Семена Михайловича остановились а. С. Пушкин и генерал, герой Отечественной войны 1812 года н. Н. Раевский, следовавшие по пути из Керчи в Феодосию [17, с. 48].

Именно в это время увидели свет две книги, географическая часть, труда С. М. Броневского о Кавказе [2]. Издание было осуществлено благодаря поддержке графа Н. П. Румянцева, покровительствовавшего Обществу истории и древностей российских при Московском университете и лично знавшего С. М. Броневского, который был действительным членом этой организации. Долгие годы неизвестным было продолжение этого труда, до недавнего времени остававшегося в рукописи: "Исторические выписки о сношениях России с Персиею, Грузиею и вообще с горскими народами, в Кавказе обитающими, со времен царя Ивана Васильевича и доныне" [18]. Работа написана на архивных документах коллегии иностранных дел и является оригинальным исследованием по истории российско-турецко- кавказских отношений.

До последних дней жизни С. М. Броневский занимался усовершенствованием своего детища — музея в Феодосии. В одном из писем к председателю Общества истории и древностей российских при Московском университете Александру Александровичу Писареву (1780-1848), изъявляя готовность содействовать целям этой организации, Семен Михайлович предложил свои услуги в составлении каталога - описания музея. Эта систематизация была предпринята при содействии известного одесского краеведа Я. В. Э. Тетбу де Мариньи. С. М. Броневский составил описание, а его коллега — приложил к нему рисунки "очень верные и точные" [19, л. 33, 364-365].

Семен Михайлович умер 27 декабря 1830 г. В сообщении о его смерти говорилось, что после него осталось "много любопытных записок, которые, вероятно, будут напечатаны" [20]. К сожалению, семейный архив Броневских не сохранился.

Первым директором созданного С. М. Броневским музея древностей стал городской голова Бартоломео Галлера (Галлер; Галера). Родом из дворянской семьи из Савони, он вел торговлю в Генуе. В 1790 г. Б. Галлера купил в Феодосии обширный участок земли (1000 десятин), в 1794 г. принял российское подданство и окончательно перебрался в Крым. Он получил известность своим обращением к императору Павлу I с предложением об организации в Крыму крупного зернового хозяйства, в чем ему бы то отказано [21, с. 163]. Широкую известность имела нумизматическая коллекция городского головы. Первый директор достаточно энергично взялся за пополнение фондов музея. Для поездок в Керчь и Еникале для собирания предметов древности для музея Б. Галлере было отпущено 100 рублей. Одновременно и С. М. Броневский ездил собирать древние предметы в Херсонес, откуда привез "для музея обломки древних греческих статуй" [22, с. 559], и в крепость Анапу (древняя Горгиппия), откуда он доставил мраморные доски с фрагментами надписей и мраморный пьедестал статуи с посвятительной надписью [23].

В "Описи Феодосийского музеума" (1816 г.) упоминаются 6 греческих надписей, 16 генуэзских надписей, 8 древнегреческих барельефов, 20 "глиняных отлепков в малом размере", вазы разных размеров, 1 светильник, более 200 античных монет из Феодосии, Пантикапея, Херсонеса, Синола и Анатолии [24, с. 110-115].

Б. Галлера известен также тем, что оказал определенную помощь академику Е. Е. Кёлеру в Л821 г. во время его посещения Феодосии по заданию Петербургской Академии наук. Вместе с сопровождавшим академика архитектором Э. Паскалем Б. Галлера, уже оставивший к тому времени директорский пост в музее, посетил раскопки двух курганов. Е. Е. Кёлер купил у Б. Галлеры некоторые предметы из его коллекции. Впоследствии Б. Галлера продал все своё нумизматическое собрание Королевскому Парижскому кабинету [10, с. 140]. Коммерческая деятельность не позволяла Б. Галлере полностью посвятить себя музею. 30 июня 1818 г. он передал дела новому директору - Ивану Ивановичу Грапперону (Граперон) (1774- 1848). В Институте рукописей Национальной библиотеки Украины им. В. И. Вернадского сохранилась составленная при передаче дел "Опись вещам, составляющим Феодосийский музеум" [25, л. 27].

Подробную информацию о жизненном пути этого подвижника местного краеведения предоставляет нам "Формулярный список о службе и достоинстве главного медицинского чиновника Центрального карантина, коллежского советника и кавалера Грапперона", выявленный в Российском государственном историческом архиве в фонде "Формулярные списки чиновников гражданского ведомства" [26].

Жанн Грапперон родился в 1774 г. в Орлеане в семье родовитого французского дворянина. Получив домашнее классическое образование, он в 1791 г. стал студентом медицинского факультета Парижской академии. После получения диплома доктора медицины молодой врач был причислен к отделению инфекционных болезней в Главном парижском госпитале [27, с. 39]. Способный доктор быстро приобрел популярность в Париже среди верхов общества. По рекомендации Наполеона I русский посланник во Франции князь Куракин в 1809 году пригласил Грапперона на российскую службу. 15 июня 1809 года был подписан контракт о его работе в России сроком на 10 лет. 11 сентября 1809 г. И. И. Грапперон выдержал экзамен в Совете императорской медико-хирургической академии и получил диплом на звание доктора медицины I класса [26, л. 29].

После непродолжительной работы в госпитале Санкт- Петербурга 20 мая 1810 г. И. И. Грапперон по собственному прошению был переведен в Крым, где в 1810-1811 гг. разгорелась эпидемия чумы. Местом его службы стал Центральный карантин в Феодосии. Образованный француз, попав в Феодосию, принял активное участие в исследовании древностей, разрываемых при строительстве новых кварталов. Он выписывал большое количество европейских изданий по древней истории. Энтузиазм И. И. Грапперона не остался незамеченным в небольшом городке. В течение 30 лет он руководил музеем, занимался при этом изучением Боспорского царства, древней географией Северного Причерноморья, сбором и обработкой нумизматических коллекций [28, с. 27-31].

И. И. Грапперон не мог находиться в Феодосии постоянно. Власти Новороссии использовали его высокую квалификацию для борьбы с постоянными для того времени вспышками инфекционных заболеваний. В 1824 г. генерал-губернатор Новороссийского края М. С. Воронцов, хорошо зная опытного доктора из Феодосии по его научным медицинским публикациям, неоднократно командировал его для борьбы с эпидемиями в Измаил, Одессу (1829 г.), Евпаторию (1832 г.) [27, с. 43-44]. И. И. Грапперон получил известность как автор обстоятельного аналитического доклада о причинах эпидемий чумы в Южной России и методах борьбы с этой инфекцией.

В августе 1847 г. по распоряжению министра внутренних дел Иван Иванович был вызван в Санкт-Петербург для работы в комиссии по выработке нового закона о чуме. После полугодичного пребывания в столице по пути домой 20 марта 1848 г. в с. Дмитриевка Обоянского уезда Курской губернии 74-летний медик был убить грабителями [27, с. 47].

Научные исследования И. И. Грапперона по истории Крыма не были опубликованы. Его личный архив после гибели был увезен Я. В. Э. Тетбу де Мариньи в Одессу по указанию масонов. И. И. Грапперон был главой крымской масонской ложи "Иордан", ответвления масонской организации с центром в Одессе [29]. Вполне возможно, что именно поэтому же до нас не дошли и бумаги С. М. Броневского, который также был масоном. Сохранились лишь упоминания о составленном И. И. Граппероном и безусловно интересном плане генуэзских поселений в районах Феодосии и Судака.

Однако часть научного архива И. И. Грапперона сохранилась до наших дней благодаря заботам краеведов из Керчи. В письме в Одесское общество истории и древностей от 1. июня 1849 г. Керчь- Еникольский градоначальник генерал-майор Захар Семенович Херхеулидзе сообщал, что "ординатор Керчь-Еникольского госпиталя Дубицкий приобрел часть библиотеки, принадлежавшей I рапперону", в том числе и несколько чертежей, рукописей по истории и статике Крыма, и желает передать их Обществу [30, л. 13]. Одесские ученые сразу же предприняли шаги для передачи ценных исторических рукописей и библиотеки в свой музей [30, л. 14]. В 1874 г. секретарь ООИД Николай Никифорович Мурзакевич (1806-1883), разбирая архив Общества, отобрал все документы, написанные рукой Ивана Ивановича Грапперона, видимо, собираясь их опубликовать. Издание так и не было осуществлено. Предпринятая Н. Н. Мурзакевичем работа позволяет составить представление о научных интересах директора Феодосийского музея древностей в 1818-1848 гг. Эти документы (56 единиц хранения) находятся в Институте рукописей Национальной библиотеки Украины им. В. И. Вернадского в архиве Одесского общества истории и древностей [31]. Они включают работы, написанные в 1818-1840 годах: черновые записи, чертежи, планы, рисунки, копии надписей, исторические этюды на французском языке. Интерес представляют описания личной нумизматической коллекции директора [32], составленные им в 1820-х гг. планы Феодосии [33], заметки по геральдике.

На всем протяжении тридцатилетней работы в музее И. И. Грапперона коллекция размещалась в небольшой турецкой мечети на Карантине. Фонды пополнялись предметами, найденными при строительстве новых домов или дарами. Это было скорее хранилище, чем музей. Иван Матвеевич Муравьев-Апостол, путешествовавший по Крыму в 1820 г. заметил, что "имя музеум слишком громкое" для феодосийского хранилища [34, с. 251-252]. Филипп Филиппович Вигель, проезжавший через Феодосию в 1827 г. отметил, что музей находится в крайне жалком состоянии и является таковым "только по одному названию" [35, с. 53].

Средства, выделяемые городской думой для пополнения музея, были незначительными. С 1811 по 1826 гг. субсидии насчитывали 776 рублей 43 копейки (не считая 1250 рублей, выделенных на покупку коллекции Дживарджи в 1811 г.) В ноябре 1827 г. Феодосийский музей древностей посетил Петр Иванович Кёппен (1793-1864), который составил опись музея. Она мало чем отличается от описи 1818 года [10, с. 141]. Коллекция музея росла, в основном, благодаря пожертвованиям барона Льва Карловича Боде, С. М. Броневского, графа Л. Кочубея, министра внутренних дел, страстного археолога, члена ООИД Льва Алексеевича Перовского, лично производившего археологические раскопки в Крыму; преподавателя Ришельевского лицея, писателя Антония- Франциска Спады.

В 1826 г. было прекращено ежегодное финансирование музея из средств городской думы (171 рубль серебром) [36, л. 9], что также негативно сказалось на возможности пополнения фондов новыми экспонатами. Характерным является описание музея и положения дел по охране древних памятников в Феодосии, представленное посетившими город сотрудниками экспедиции Анатолия Николаевича Демидова (1812-1870). За непродолжительное время (час), гуляя по городу, путешественники собрали (подобрали) большое число фрагментов расписной античной керамики, видели массу древних памятников, находящихся вне стен музея. Они были возмущены, порой, варварским отношением к древним памятникам: в здания в качестве украшений вделывались генуэзские гербы [37, с. 463-465]. Такое положение дел было возможным, в связи с тем, что у истоков создания музея стояли любители, у каждого из которых была основная работа, далекая от проблем истории или археологии.

После убийства И. И. Грапнерона, в 1848 — начале 1949 г., Феодосийский музей древностей временно находился в заведывании сотрудника карантина И. М. Коцанли.

В середине XIX века в среде наиболее просвещенной городской элиты зреет мысль о необходимости придания музею более строгой научной организации. В конце 1849 г. директором музея назначают члена карантина Е. Ф. де Вильнёва, который сохранил за собой этот поет до 1864 года. В отличие от И. М. Коцанли, новый директор увлекался изучением древностей. Он был действительным членом Одесского общества истории и древностей и сам "выразил желание заведывать музеумом непосредственно" [38, л. 1]. При назначении Е. Ф. де Вильнёва на этот пост Таврический губернатор Владимир Иванович Пестель писал ему 5 августа 1849 г.: "музеум наш, правда, небогат по сохранению древностей и содержанию, но содержание его требует забот и знания" [38, л. 3]. Исходя из этого же положения и учитывая все возрастающую роль археологических исследований в изучении края, Новороссийский и Бессарабский генерал-губернатор М. С. Воронцов принял решение о передаче Феодосийского музея древностей под патронат старейшей и авторитетнейшей на Юге Украины организации - Одесскому обществу истории и древностей. Изменилось отношение и к финансированию музея. В 1851 г. было принято решение о назначении из сумм татарского сбора по 100 рублей серебром ежегодно для приобретения экспонатов для музея и для содержания сторожа [39, л. 1-3]. ООИД приняло решение о перечислении музею 100 рублей ежегодно.

Уже в первое десятилетие со времени передачи музея Обществу его коллекция заметно выросла за счет приобретения 32 надписей и около 600 монет, мелких вещей. Часть древностей поступала в Феодосийский музей из Одессы. Общество способствовало формированию при музее научной библиотеки. Благодаря ходатайству ООИД Таврический губернатор выдал предписание феодосийской полиции наблюдать за сохранностью древних предметов в курганах, предотвращать их раскопки частными лицами. В 1858 г. губернские власти распорядились о передаче в музей всех памятников, находимых при строительных работах в городе и уезде [36, л. 58, 96, 99; 40, л. 23-24, 37-42]. В 1850 г. Е. Ф. де Вильнёв подготовил опись-указатель фондов музея, который не был опубликован. Спустя 8 лет потребовалось внести туда значительные дополнения [36, л. 43-51]. Коллекция особенно пополнилась благодаря вскрытию де Вильнёвым в 1852 г. нескольких феодосийских курганов. Следующий этап значительного пополнения музея связан с деятельностью директора Керченского музея древностей Александра Ефимовича Люценко, приступившего с 1856 г. к исследованию более 20 курганов на Керченском полуострове. Часть вещей влилась в коллекцию музея в Феодосии.

Кроме археологических исследований Е. Ф. де Вильнёв, увлекавшийся рисованием, подготовил и издал в Париже в 1851- 1853 гг. альбом исторических и природных видов Тавриды. В 1851 г. в "Одесском вестнике" появилась заметка, где говорилось о предпринимаемом де Вильнёвым издании. Сообщалось, что альбом будет состоять из 25 выпусков, по 4 рисунка в каждом, которые будут выходить с интервалом в 2 месяца [41]. Альбом включал виды Южного берега, Восточного Крыма и некоторых наиболее ценных экспонатов Феодосийского музея древностей. В 1853 г. издание было завершено [42], а в 1858 г. альбом был переиздан в связи с его огромной популярностью [43]. 25 выпусков этого издания содержат 100 рисунков с объяснительным текстом. Книга была посвящена прусскому принцу Карлу [44], который во время своего путешествия по Крыму познакомился с Е. Ф. де Вильнёвым и субсидировал выход альбома.

В целом, в период пятнадцатилетнего руководства Е. Ф. де Вильнёвым музеем (1849-1864), его фонды значительно выросли, начались планомерные археологические исследования курганов. Конечно, эти первые, порой, довольно робкие шаги по изучению края не были лишены недостатков. Дорогие и красивые вещи затмевали собой остальные находки. Лишь часть находок фиксировалась и только немногие из них зарисовывались, а тем более издавались. Однако часть редких древностей дошла до нас благодаря изданию, предпринятому Е. Ф. де Вильнёвым. Вместе с тем, именно археологические исследования 1850-х гг. принесли вещественные доказательства того, что на месте Феодосии раньше располагалась известная но сочинениям античных писателей древняя Феодосия, которую до этого искали в разных местах [45, с. 25].

Активные археологические исследования древней Феодосии и значительное пополнение фондов Феодосийского музея древностей в 1852-1853 годах связаны с раскопками, которые проводил здесь князь Александр Александрович Сибирский (1824-1879).

А. А. Сибирский, потомок сибирского Магмет-Кула, получил образование в Первом кадетском корпусе, где окончил курс с наименованием "отличнейший". 8 августа 1842 г. он был произведен и прапорщики лейб-гвардии Семеновского полка, а уже 6 декабря 1842 г. получил чин поручика [46, с. 34]. Военной карьере помешала болезнь и в декабре 1848 г. Александр Александрович был уволен » отставку с чином штабс-капитана [47, с. 394]. В довольно молодом возрасте А. А. Сибирский уже имел в научных кругах авторитет серьёзного нумизмата. Имея достаточные средства, он собирал боспорские монеты, составив превосходную коллекцию. Не 1 мучайно он стал одним из организаторов оформившегося в 1846 г. (Санкт-Петербургского археолого-нумизматического общества. В 1852 г. Александр Александрович поступил на службу в Министерство внутренних дел. Тогда же он сопровождал в поездке по югу страны (в т.ч. и по Крыму) министра Льва Алексеевича Перовского. Вместе с ним А. А. Сибирский пытался остановить хищнические раскопки, проводимые в это время в Керчи. Оставшись на два года в Крыму князь активно занялся археологическими исследованиями, увлекся историей Боспора, общий очерк истории которого он пытался воссоздать на основе нумизматических памятников. В 1852-1853 гг. на страницах изданий Общества (переименованного в Русское археологическое), он поместил ряд статей, посвященных исследованию нумизматических памятников Боспора Киммерийского и описанию найденных древностей. (См. перечень его работ в разделе 'Библиографический указатель..." данной монографии).

Анализ собранных в Феодосии и на Керченском полуострове материалов А. А. Сибирский обобщил в специальном исследовании, которое решил издать одновременно на русском и французском языках. Издание начало уже печататься, когда началась Восточная (Крымская) война, заставившая князя-археолога оставить перо и вернуться к военной службе. В 1855 г. он был зачислен в стрелковый полк, участвовал в боевых действиях в Крыму. Уволившись в 1857 г. из армии [46, с. 34] А. А. Сибирский довел до конца издание первой части своего труда. В 1859 г. было закончено издание французского текста [48], а в следующем году вышел русский вариант [49]. К работе была приложена карта северного побережья Черного моря (для русского варианта — цветная, для французского - черно-белая). Книга была посвящена памяти "любителя воспорских древностей" графа Л. А. Перовского.

Изданная часть труда А. А. Сибирского содержала сведения об эпохе греческого господства и независимого существования Боспорского царства (от VI в. до н. э. по I в. н. э.). В первой части историк дал характеристику нумизматическим памятникам боспорских городов, а во второй — остановился на нумизматике Спартокидов и Ахеменидов. Книга была тепло встречена учеными Санкт-Петербурга. В частности, о значении данного исследования высоко отозвался ведущий специалист Санкт-Петербургской Академии наук по причерноморским древностям, историк,

археолог, ординарный академик Лудольф Эдуард Стефани (1816- 1887), который рекомендовал работу А. А. Сибирского к награждению Демидовской премией [50]. К сожалению, издание постигла печальная участь. В связи с финансовыми трудностями князь не смог вовремя рассчитаться за типографские работы с экспедицией заготовления государственных бумаг. Тираж был задержан в подвалах экспедиции и почти весь погиб во время наводнения [47, с. 394]. Сохранилось лишь несколько экземпляров этого труда. Во 2-ом томе А. А. Сибирский планировал представить нумизматический очерк Боспора Киммерийского под римским владычеством и вплоть до падения царства в VI в. н. э. Однако этим планам не суждено было сбыться.

Ряд научных публикаций, посвященных истории Пантпкапея А. А. Сибирский опубликовал на страницах "Записок Одесского общества истории и древностей" в 1867-1877 годах.

К сожалению, дилетантские труды историка, хотя и являлись для середины XIX века шагом вперед в исследовании древнего Боспора, не выдержали проверки временем. Так, известный антиковед Алексей Васильевич Орешников (1855-1933) в письме к археологу, краеведу Крыма Александру Львовичу Бертье-Делагарду (1842-1918) от 18 июля 1900 г. так охарактеризовал крымоведческое наследие Александра Александровича Сибирского: "... конечно, научного чего-то почерпнуть из него нельзя: оно совершенно устарело, да и все приемы автора, особенно, в отношении мифологии не выдерживают никакой критики" [51].

А. А. Сибирский скончался 6 апреля 1879 г. в родовом имении Орловской губернии (деревня Рыбицы). Его уникальная нумизматическая коллекция, заложенная еще при жизни, была куплена по частям известным торговцем Кравцовым, графом С. Г. Строгановым и исследователем Боспора X. X. Гилем, а затем сконцентрировалась в личном собрании великого князя Александра Михайловича [46, с. 36]. г~ Во 2-ой половине 1850-х гг. и в последующие десятилетия в истории развития Феодосийского музея древностей, его становлении как научного центра исторических и археологических исследований края определяющую роль сыграл ученый из Одессы Николай Никифорович Мурзакевич (1806-1883), секретарь (до 1875 г.), вице- президент (1875-1883) ООИД, редактор записок Общества, директор его музея, директор Одесской публичной библиотеки (1843-1852), руководитель Ришельевского лицея (1852-1857 гг.).

Биография Н. Н. Мурзакевича дошла до пас достаточно подробно благодаря сохранившимся дневниковым записям историка за разные годы [52; 53], опубликованным посмертно его автобиографическим запискам [54; 55], а также многочисленным формулярным спискам, аттестатам и анкетам, заполненным им при жизни [56; 57]. После окончания Смоленской семинарии в 1825 г. будущий ученый поступил на этикоиолитические отделение философского факультета Московского университета, курс которого он окончил в 1828 г. [58, л. 9-10]. Некоторое время Николай Никифорович занимался частным преподаванием в родном Смоленске, а в 1830 г. по протекции своего университетского товарища М. М. Кирякова он переехал в Одессу, где поступил на службу по таможенному ведомству [59, л. 7-9]. Нетворческая работа вскоре надоела, и молодой человек перешел на службу в Ришельевский лицей на должность учительского помощника [60]. С 1832 г. Н. Н. Мурзакевич получил место надзирателя лицея. В неделю он давал в это время 22 урока "дежурил но 18 часов через день" [61, л. 4 об.-5]; преподавал русскую и всеобщую историю и географию [62, с. 62-63]. Несмотря на довольно большую учебную нагрузку, молодой преподаватель находил время для занятий наукой.

Классическая почва берегов Понта Эвксинского, творческий коллектив, в который он попал в лицее, способствовали развитию у Николая Никифоровича интереса к изучению монументальных остатков старины. Не случайно первой его серьезной научной публикацией стало описание древностей Одесского архео-логического музея, где большая часть экспонатов была крымского происхождения [63]. Летом 1835 г. Н. Н. Мурзакевич совершил пе рвое ученое путешествие в Крым. Он проехал по Южному берегу, познакомился с местными древностями. Итогом вояжа стала публикация в "Одесском вестнике" "Краткая история древнего Херсона" [64], которая была отпечатана также и отдельным (>I [иском. Это раннее исследование краеведа было еще достаточно примитивным. Оно основывалось на легендарном эпосе и являлось скорее описательным. В Крыму Н. Н. Мурзакевич познакомился с М. С. Воронцовым от которого он получил несколько иностранных сочинений для составления статьи для журнала но истории итальянских поселений в Крыму [65, с. 160]. Статья разрослась в обширное исследование. Таким образом, Николай Никифорович одним из первых среди российских ученых занялся историей средневековых генуэзских факторий на Черном море. В 1837 г. вышла его монография "История генуэзских поселений в Крыму", которую он защитил затем в Москве как магистерскую диссертацию. На основании сочинений итальянских исследователей Одерико, Серры, Саули, Форналеона, а также немногочисленных отечественных работ (П. С. Паллас, Н. М. Карамзин, П. И. Сумароков, П. И. Кёппен, И. М. Муравьев-Апостол, С. Сестренцевич- Богуш) исследователь представил обстоятельную историю итальянских поселений на полуострове: ход борьбы Генуи и Венеции за преобладание на Черном море, историю дипломатических союзов генуэзцев, подробное описание генуэзских торговых связей, причины упадка Кафы. Книгу украшает "Карта Черноморья" XIII века. Современники справедливо отмечали, что данное пособие является "первым полным исследованием данного вопроса" [66, с. 615] и "составляет приятный подарок любителям древностей..., отличается добросовестностью исследований, ясностью и простотой изложения" [67, с. 425]. В то же время отмечалась занимательность изложения [68], то, что у Мурзакевича Н. Н. "предмет черноморской торговли оказывается, не так сух, как это могло бы показаться" [69, с. 88]. Издание книги Н. Н. Мурзакевич осуществил на собственные средства. Он писал П. И. Кёппену 4 сентября 1849 г., что "когда печатал "Историю генуэзских поселений" издержал 500 рублей ассигнациями, а выручил 150 рублей ассигнациями. Теперь извольте сказать, стоит ли трудиться и издерживать нажитое потом и честным трудом..." [70, л. 16].

После защиты магистерской диссертации Николай Никифорович был назначен адъюнктом Ришельевского лицея (1837 г.), а спустя два года - профессором по кафедре российской истории и статистики [71, с. 6]. Исследователь продолжал разрабатывать различные аспекты истории генуэзских поселений в Крыму. На страницах "ЗООИД" он предпринял попытку систематизировать хронологию консулов города Кафы [72] на основе собранных им архивных материалов. Хотя представленный им перечень не учитывал всех правителей города, для своего времени подобная обобщающая работа представляла определенный интерес. Ряд публикаций ученый посвятил вопросам анализа нумизматических [73] и письменных источников эпохи пребывания итальянцев на полуострове [74], организации охраны исторических памятников средневекового Крыма (Феодосия, Судак, Керчь) [75]. Безусловно, что в ряде публикаций Н. Н. Мурзакевич, как и все историки той эпохи, шедшие непроторенными путями изучения Крыма, допустил ряд фактологических погрешностей. Так, исследователь итальянских колоний в Крыму Михаил Волков в письме к Ф. К. Бруну в 1872 г. язвительно заметил, что "наш почтенный секретарь срамит Общество... ошибками" [76, л. 1]. Как нам представляется, здесь скорее говорят субъективные факторы: ученые амбиции человека, который занимался разработкой тех же сюжетов.

В жанре записок путешественника написан отчет краеведа о его поездке из Одессы в Крым в 1836 г. [77]. В статье предложено не только описание городов и окрестностей, через которые проехал краевед (Евпатория, Бахчисарай, Ак-Мечеть, Балаклава, Севастополь, Южный берег, Судак, Феодосия, Керчь), но и, главное, исторические и статистические справки, описание памятников древности и их схематические рисунки. Автору удалось колоритно изобразить этнографическое разнообразие населения Крыма. Свои мысли и выводы он постоянно подкреплял вставками из сочинений И. М. Муравьева-Апостола, С. Сестренцевича-Богуша.

В 1837 г. Николай Никифорович посетил Крым по предписанию министра народного просвещения С. Уварова. Ему поручалось составление описания древностей полуострова [78, л. 2]. И государственном архиве Одесской области нами выявлена неизвестная ранее рукопись Н. Н. Мурзакевича, оконченная 24 мая 1838 г., посвященная каталогизации и краткому описанию археологических памятников Крыма [78, л. 4-5 об]. Анализируя общее состояние памягникоохранительной работы и изучения древностей Крыма, автор отмечал, что "в настоящее время в мл гериалах для истории Крымского полуострова чувствуется крайний недостаток" [78, л. 4 об.]. В качестве первоочередных мер по восполнению этого пробела он предложил организовать покупку старых рукописей у крымских татар, сбор монет, копирование всех известных надписей. "Время не щадит памятников и потому должно спешить их спасать", - заключил он [78, л. 5 об.].

В последующие годы ученые поездки Н. Н. Мурзакевича в Крым стали постоянными. При этом основное внимание им уделялось изучению эпиграфических памятников. Итогом этой работы стал ряд статей, помещенных им в "Записках" Общества [79]. В 1845 г. историк сопровождал в поездке по полуострову великого князя Константина Николаевича, а уже в следующем году, как секретарь ООИД он специально поехал в Керчь к кладоискателям А. Б. Ашику и Д. В. Карейше в связи с неправильной организацией ими раскопок и разворовыванием находок. Воспитав в себе глубокое, почти религиозное, уважение к памятникам древности, он боролся с невежественным отношением к археологическим раскопкам известных керченских курганокопа- телей. Именно Н. Н. Мурзакевич в немалой степени способствовал смещению с поста директора Керченского музея древностей А. Б. Ашика и устройству на эту должность своего приятеля А. Е. Люценко, с именем которого связано начало правильной организации раскопок на Керченском полуострове. В 1852 г. Н. Н. Мурзакевич специально ездил в Керчь для того чтобы оказать методическую помощь в организации научного подхода к разрытию курганов и городищ [65, с. 161]. В письме к П. И. Кёппену он сокрушался о невосполнимых потерях, принесенных науке горе- археологами, сообщал о мерах, предпринятых по его рекомендации керченскими властями для организации ученого исследования городищ [70, л. 18 об.]. В дальнейшем Николай Никифорович поддерживал тесные научные контакты с директорами Керченского музея древностей, которые сообщали ему о ходе работ, советовались по спорным вопросам [80, л. 1-6].

Совместно с директором Феодосийского музея древностей, действительным членом ООИД Е. Ф. де Вильнёвым Н. Н. Мурзакевич начал работу по приведению музея в состояние, соответствующее элементарным научным нормам. Общество прежде всего приняло меры для пополнения коллекции музея. Некоторые памятники были переданы и из музея ООИД. В 1863 г. Н. Н. Мурзакевич получил прямое указание Общества самому заняться реорганизацией музея. В 1865 г. Николай Никифорович в рапорте Обществу сообщал о крайне медленном ходе улучшения и организации музея и даже предлагал просить власти в Симферополе о разрешении санкционировать сбор средств среди населения для оказания помощи музею.

Значительную меценатскую помощь Феодосийскому музею на разных этапах его развития оказывал Иван Константинович Айвазовский (1818-1900), который ревностно переживал за его успехи и не хотел, чтобы что-либо делалось в музее без его ведома и согласия. В связи с этим Н. Н. Мурзакевич и И К. Айвазовский обменивались письмами в которых обговаривали возможные варианты сотрудничества, проекты реформирования музея [81, л. 5, 7, 8-10]. И. К. Айвазовский настойчиво ставил вопрос о передаче музея из ведения ООИД - городу. Он писал Н. Н. Мурзакевичу 9 марта 1880 г.: "... когда Феодосийский музей будет передан в наше ведение — то мы охотнее сделаем все, что возможно, к его улучшению" [82, л. 1]. От Н. Н. Мурзакевича и нового директора музея О. Ф. Ретовского требовалось немало такта и выдержки, чтобы в этих непростых условиях продолжить продуктивную работу.

Благодаря энергичным действиям Николая Никифоровича в течение последующего десятилетия коллекция музея заметно возросла за счет приобретения тридцати двух надписей, более чем 600 монет, различных мелких вещей. Началась постепенная научная обработка фондов музея. Сам Н. Н. Мурзакевич передал в дар библиотеке музея несколько десятков европейских и отечественных научных изданий [83, л. 1]. После переезда в 1870 г. музея в новое помещение Н. Н. Мурзакевич лично занимался устройством экспозиции. Сохранившиеся письма к Н. Н. Мурзакевичу директора Феодосийского музея древностей Степана Ивановича Веребрюсова свидетельствуют о том, что одесский ученый вникал во все тонкости жизни музея, руководил подготовкой очередных выпусков "Указателей" [84, л. 1-30]. Совместно с О. Ф. Ретовским им была разработана программа мер по сохранению Константиновской башни в Феодосии. Из письма О. Ф. Ретовского к Н. Н. Мурзакевичу от 18 сентября 1882 г. явствует, что И. К. Айвазовский, который брался финансировать эти работы, не пошел дальше словесных обещаний [85, л. 1]. Разбирая архив музея, бумаги, оставшиеся от разных директоров, Н. Н. Мурзакевич подготовил в 1874 г. к печати "Сборник документов Грапперона Ивана Ивановича, карантинного доктора, заведовавшего Феодосийским музеем древностей", насчитывающий 56 документов, датированных 1818-1840 гг. К сожалению, интересные для изучения историографии Крыма рукописи И. И. Грапперона (95 листов), включающие исследования по нумизматике, истории Феодосии, археографии (на французском языке), так и остались неопубликованными [86].

Квалифицированная помощь, оказываемая постоянно Н. Н. Мурзакевичем Феодосийскому музею древностей была возможна благодаря огромному опыту, который он приобрел, занимаясь организацией музея Общества в Одессе. Благодаря постоянной заботе одесского ученого археологическая и нумизматическая коллекции из Феодосии, пополняемые из керченских, херсонесских и феодосийских раскопок, приобрели известность в Европе [87; 88, с. 1].

В конце 1870-х гг. краевед предпринимал попытки организовать работу музея на развалинах Херсонеса. Об этом нам сообщает его переписка с А. Л. Бергье-Делагардом [89, л. 3-5], с которым они обсуждали опыт работы древлехранилищ в Керчи и Феодосии и варианты организации археологического музея в Севастополе. На необходимости передачи херсонесских раскопок ООИД настаивали и другие члены Общества. Владимир Норбертович Юргевич, например, в письме к Н. Н. Мурзакевичу от 9 мая 1876 г. аргументировал необходимость передачи тем, что это поможет обогатить одесский музей [90, л. 1-2]. Те же мысли об обогащении музеев Петербурга удержали Археологическую комиссию от передачи Херсонеса одесским археологам.

Итогом ежегодных поездок секретаря ООИД по Крыму стал "Путеводитель Южного берега Крыма", напечатанный в Одессе в 1866 г. Издание сконцентрировало в себе скрупулезно собранные историком краеведческие данные о памятниках и народах этого региона. Небольшой по объему (51 страница 15x12 см) и недорогой по цене (30 коп.) путеводитель включал информацию не только о

Южном береге от Севастополя до Ялты, но и маршруты по Юго- Западному горному Крыму, в Бахчисарай. Отличительной особенностью книги от подобных справочных изданий, жанр которых юлько начинал свое бурное развитие в 1860-х гг., явилось наличие обстоятельных исторических очерков, алфавитного и других указателей, что являлось существенным подспорьем для приезжих.

Научные крымоведческие публикации краеведа охватывали весь спектр истории полуострова. Кроме истории генуэзских поселений, это прошлое культовых сооружений в Керчи и Херсонесе [91], обзоры археологических находок [92], исследования дипломатической истории Крымского ханства [93], в том числе и иыявленная нами рукопись Н. Н. Мурзакевича о ярлыках крымских ханов, которая впервые вводится в научный оборот [94], обзор археографических памятников [95]. Историк инициировал публикацию и подготовил комментарии к сочинению Мартина Броневского "Описание Крыма", которое было опубликовано в 6-м томе "ЗООИД" в 1867 г.

Важной составной научной деятельности краеведа была организация памятникоохранительной работы в Крыму. Вопрос сохранении и реставрации древних развалин Крыма буддировался историком почти во всех публикациях. В связи с ним знаменательна его рукопись, представляющая собой письмо Н Н. Мурзакевича в ООИД, которая содержит отчет о поездке но Восточному Крыму и в Севастополь в мае-июне 1875 г. [96, л. 76-77]. Рукопись заключает в себе описание археологических памятников, фондов Керченского музея древностей и представляет интерес для характеристики состояния археологических исследований в то время. По поручению ООИД Н. Н. Мурзакевич и 1869 г. долгое время пробыл в Судаке, где занимался принятием к ведение ООИД 16 десятин земли, на которых находились развалины Судакской крепости. На месте он организовывал охрану руин крепости от дальнейшего растаскивания камня для новостроек. Вопросы охраны исторических памятников Крыма постоянно поднимались и в личной переписке краеведа. (показательны прежде всего письма к Н. Н. Мурзаковичу киевского митрополита Евгения, датированные 1834-1837 гг. [97], где ставится вопрос о сохранении греческих христианских древностей на юге

России. Уже тогда Н. Н. Мурзакевич был известен как составитель "дельных" справок о населении и истории южного края, в том числе Херсонеса.

Особый интерес как источник представляют историко- статистические исследования Н. Н. Мурзакевича. Среди них выделяется "Очерк успехов Новороссийского края и Бессарабии в истекшее двадцати пятилетие, то есть с 1820-го но 1846-й год" [98, с. 1-88], где большая часть посвящена описанию городов и различных этнических групп Крыма, экономической жизни полуострова. Обширные статистические данные, приведенные в работе, сегодня являются уникальным источником о развитии края в то время (количество жителей по городам, перечень податей и повинностей, количество домов в городах и их архитектурные особенности, и др.). Хронологико-историко-статистическое исследование, посвященное существованию христианской церкви в Северном Причерноморье (в том числе и в Крыму) Н. Н. Мурзакевич поместил в "Новороссийском календаре" [99].

Являясь организатором исторической науки в Одессе Н. Н. Мурзакевич близко знал многих историков-краеведов Крыма, был хорошо знаком с их творчеством. Вот почему большое количество некрологов историков, принадлежащих перу Н. Н. Мурзакевича, также можно отнести к крымоведческим сочинениям. Он стал автором посмертных статей о следующих краеведах Крыма: В. Н. Кузьмине (1853 г.), Г. И. Соколове (1853 г.), А. Ф. Негри (1860 г.), А. Я. Фабре (1867 г.), II. И. Кёпнене (1867 г.), 3. А. Аркасе (1867 г.), А. А. Борзенко (1868 г.), Н. Б. Герсеванове (1872 г.), С. Сесгренцевиче-Богуше (1875 г.), А. А. Уманце (1879 г.), Ф. К. Бруне (1881 г.), П. В. Беккере (1881 г.). В них - не только обзор жизненного и творческого пути ученых, но и характеристики их деятельности и сочинений, связанных с изучением Крыма, первые попытки составления библиографических списков их работ. Хотя, как правило, они охватывали лишь основные произведения. Вместе с тем, библиография трудов И. А. Стемпковского, предложенная Н. Н. Мурзакевичем, значительно дополняет информацию о сочинениях археолога, известных но другим справочникам [100, с. 9101.

Важное значение для более полного представления о житии исторических исследований в Новороссийском крае имеет с описание Н Н. Мурзакевича, сделанное на одном их заседаний Общества, посвященное памяти Михаила Семеновича Воронцова (1782-1856). Оно опубликовано в "ЗООИД", а также вышло и о| дельной книгой [101]. В работе, кроме изложения основных вех *.и шейного пути главного реформатора юга Украины, основное внимание уделено деятельности князя, направленной на развитие норических исследований, популяризацию ученых путешествий но Крыму. Н. Н. Мурзакевич привел список изданий, осуществлен¬ных при финансовой поддержке М. С. Воронцова, большая часть которых стала базовыми для изучения Крыма ("Крымский сборник" II И. Кёппена и другие).

Разностороннюю научную работу краевед постоянно сочетал ( административной деятельностью, связанной с организацией плуки в Одессе. В течение десятилетия Н. Н. Мурзакевич заведовал Одесской городской публичной библиотекой, которая благодаря его работам приняла ученый характер. С его приходом в библиотеку начались разборы и каталогизация имевшихся книг. В результате кропотливой работы выяснили, что библиотека располагает 2789 ни пениями книг, на основании чего и был издан специальный К.11.1ЛОГ. Н. Н. Мурзакевич организовал закупку большого количества отечественных и иностранных сочинений по истории, географии и экономике [102, с. 81]. Благодаря заботам директора к 1852 г в библиотеке насчитывалось 12022 тома различных изданий 1104. ( 5]. Именно с этого времени Одесская публичная библиотека стала наиболее богатой по собранию фондов на юге Российской империи [104, с. 20-21].

Сохранившаяся переписка Н. Н. Мурзакевича с краеведами Крыма, работавшими как на полуострове, как и в столичных Научных центрах — важный источник, позволяющий детальнее представить вклад каждого подвижника науки в развитие Крымоведения. Выявлены письма к Н. Н. Мурзакевичу А. Б. Ашика |105|. П. И. Бартенева [106], И. С. Безкровного [107], А. Л. Бертье- Делагарда [108], П. О. Бурачкова [109], С. И. Веребрюсова [110], епископов Таврических Гермогена [111] и Гурия [112], Ф. А. Жиля [113], Д. И. Иловайского [114], Г. Э. Караулова [115], II. И. Кёппена А. А Куника [117], О. Ф. Ретовского [118], А. А. Уманца [119],В. Н. Юргевича [120], а также письма Н. Н. Мурзакевича к В. В. Григорьеву [121], архиепископу Иннокентию [122], П. И. Кёппену [123], Д. И. Струкову [124].

Николай Никифорович являлся признанным авторитетом среди отечественных ученых. Он состоял действительным членом Московского общества истории и древностей российских, Московского археологического общества, Общества сельского хозяйства Южной России, Курляндского общества литературы и искусства [71, с. 9-10; 125, л. 1-24]. За описание личной нумизматической коллекции 'Гиберийская и Аркадская Академии в Риме ввели его в число своих членов. Ученый был также действительным членом Афинского археологического общества, Бельгийской археологической академии, Копенгагенского общества северных антиквариев

. Не смотря на многочисленные научные заслуги, он неоднозначно воспринимался современниками, некоторые из которых видели в нем лишь "сановную фигуру с тройным подбородком..., добродушия ни малейшего: во всем, в лице, во взоре и в тяжелой походке — выражение недоступной важности" [126, с. 323-324]. Сразу же после смерти ученого в 1883 г. были предприняты попытки составления библиографии его трудов [127, с. 59-61; 128, с. 647], в которые были включены лишь основные •сочинения.

После Е. Ф. де Вильнева в течение нескольких лет сменилось три директора музея. С 1864 года директором был учитель истории Феодосийского уездного училища Д. И. Писаревский; в 1866 г. его сменил член ООИД Н. А. Чекалев [45, с. 26], занимавшийся изучением археологии Южного берега Крыма [129]. С 1868 г. музеем руководил корреспондент ООИД Илья Степанович Безкровный. Какая-либо информация о последнем в научной и краеведческой литературе отсутствует. Интересные биографические данные об этом старателе музейного дела содержит его переписка с Председателем императорской Археологической комиссии в Санкт- Петербурге Алексеем Александровичем Бобринским (1852-1927). И. С. Безкровный сообщает, что он уроженец г. Феодосии. После окончания юридического факультета Ришельевского лицея в Одессе он служил в течение пятнадцати последних лет участковым мировым судьей. Еще в лицее И. С. Безкровный близко сошелся с Н. Н. Мурзакевичем, который читал гам курс о русских древностях. ( "почти ежегодно летом вместе с ним осматривал древние окружения в окрестностях Керчи, Феодосии, Судака " [130, л. 14].Четвертого ноября 1864 г. Илья Стеианович стал корреспондентом ООИД, .1 I "1865 по 1869 г.- заведывал Феодосийским музеем древностей" | ПО, л. 14]. Данная информация существенно расходится с приведенными выше данными Э. Б. Петровой [45, с. 26]. Вполне по (можно, что Н. А. Чекалев мог лишь числиться руководителем мутя, занимаясь научными изысканиями в других местах, вся работа ложилась на И. С. Безкровного.

Не смотря на чехарду в руководстве музей все-таки перебрался в здание, выделенное ему городскими властями в центре города. Именно И. С. Безкровному принадлежит авторство первого «Указателя Феодосийского музея древностей [131], который был «напечатан в числе 300 экземпляров-' [130, л. 14].

В связи с переходом в 1869 г. на новую должность мирового судьи в Керчь, Илья Степанович покинул Феодосию. Однако 11 ноября 1880 г. он сообщал из Керчи Н. Н. Мурзакевичу, что "и следствие упразднения деревенского мирового участка я оставил службу... дали пенсию только на четыре года по 600 рублей в год, а дальше что? Покровителей у меня нет, я честно прослужил на службе по земству 34 года, теперь надо приискать службу на 3 юн.!, которая дала бы мне пенсию " [107, л. 2 об.]. Краевед обратился к II II Мурзакевичу с просьбой о предоставлении ему вновь занимаемой должности директора Феодосийского музея древностей. Однако в этом Н. Н. Мурзакевич ему помочь не смог. А 14 августа 1883 г. Безкровный уже сообщал ему, что "принял гробницу Мелек Чесменского кургана 12 августа 1883 г. с описью..., почти все лето исправлял должность мирового судьи" [107, л. 5-6]. Кстати, факт назначения нового заведующего Мелек-Чесменским курганом им вызвал непонимание со стороны Степана Ивановича Веребрюсова- директора Керченского музея древностей, который до этого, по совместительству, заведовал и курганом. Он, в свою очередь, писал Н. Н. Мурзакевчу 25 июля 1883 г., что "возвратясь с работ в Тамани я поражен, что заведование Мелек-Чесменским курганом передано И. С. Безкровному. Мотивом к тому приводится то, что мне трудно смотреть за курганом, находясь на Тамани Безкровный весьма

мною уважаем, но по занятиям своим весьма чужд делу сохранения древностей и археологии..." [110, л. 29-30]. Своё послание И. С. Веребрюсов закончил просьбой оставить курган в его заведовании. Важно отметить, что, если Керченский музей древностей подчинялся Археологической комиссии в Санкт- Петербурге, то Мелек-Чесменский курган состоял в ведении Одесского общества истории и древностей, что, очевидно, и послужило поводом к перераспределению заведования.

После смерти С. И. Веребрюсова (1884 г.) И. С. Безкровный, не смотря на 60-летний возраст, обратился в Археологическую комиссию и к Керчь-Еникольскому градоначальнику с просьбой предоставить ему должность директора Керченского музея древностей. Так, он писал А. А. Бобринскому: "Мне теперь около 60 лет, я пользуюсь еще прочным здоровьем и, любя страстно разные памятники старины, очень желал бы быть полезным и мне потрудиться на пользу Керченского музея " [130, л. 14 об.]. С подобной просьбой он обратился 8 марта 1884 г. и к Керчь- Еникольскому градоначальнику Николаю Карловичу Вейсу [130, | 13]. Эти прошения не были удовлетворены.

В 1869 - начале 1870-х годов губернскими властями решался вопрос о переводе Феодосийского музея древностей из центра ■ • нища в старое здание-мечеть на Карантине, в связи с заявленными правами на здание музея евангелическим приходом. Одесское общество истории и древностей обращалось с гневными письма к Таврическому губернатору Григорию Васильевичу Жуковскому с требованием не лишать музей его помещения. Мечеть на Карантинной Горке, по справедливому определению членов Общее гид, была слишком мала для размещения коллекции [36, 'I 128, 130-138]. Кроме того, музей, конечно, должен был располагаться в центре города, а не в его закоулках. В то нелегкое для музея время на выручку городу пришел горячий патриот Феодосии, художник Иван Константинович Айвазовский. Он добился разрешения на сооружение в городе архитектурного комплекса:надгробного памятника герою Кавказской кампании П. С. Котляревскому с часовней и нового здания музея [132]. Для выручки денег на этот проект И. К. Айвазовский устроил специальную выставку в Санкт-Петербурге. Это начинание вызвало множество теплых откликов в среде исследователей Крыма [75].

В 1871 г. по проекту архитектора Резанова было воздвигнуто специальное каменное здание для музея с часовней для помещения останков П. С. Котляревского. Расположение окон у потолка предоставляло достаточный простор для размещения экспонатов. Часовня так и не была освещена, и её помещение также использовалось для нужд музея. (Здание погибло в годы Великой Отечественной войны).

Все работы по переводу музея в новое здание осуществлял Степан Иванович Веребрюсов, директор Феодосийского музея древностей в 1869-1878 годах. Уроженец Крыма, С. И. Веребрюсов впервые заявил о себе очерком о своем путешествии на Чатыр- Даг, опубликованном в 1846 г. [133]. В Феодосии он работал преподавателем в местной прогимназии.

В середине 1850-х гг. по заданию директора прогимназии, члена Русского географического общества Я. Грахова С. И. Веребрюсов составил путеводитель для путешественников по Крыму "Указатель достопримечательностей Крыма" [134, л. 2]. Я. Грахов в письме в Русское географическое общество (Михаилу Николаевичу Муравьеву) охарактеризовал Степана Ивановича как чело-века "хорошо знакомого с примечательными местностями Крымского полуострова" [134, л. 1]. Дополненная Я. Граховым историческими сведениями рукопись С. И. Веребрюсова, названная ими совместно "Города и достонримечательнейшие места в Крыму" была выслана для публикации в "Известиях" Русского географического общества, но так и осталась в рукописи [134, л. 2-44]. Указатель был составлен в форме словаря: в него были включены расшифровки крымских топонимов, обстоятельные исторические справки, описания городов и памятников. В Русском географическом обществе, очевидно, провели основательную работу по редакции рукописи. Её намечали издать с дополнениями: материалами члена Общества В. Княжевича "Административные вопросы относительно Крыма", где рассматривались проекты экономического развития полуострова [135] и очерком "Краткие сведения о Крыме", подготовленном известным краеведом Андреем Яковлевичем Фабром (1790-1863), служившим тогда Екатеринослав ским губернатором [136].

После окончания переселения в новое здание и открытия ш<позиции директор занялся подготовкой нового издания "Указателя Феодосийского музея древностей", который увидел свет в 1874 г. [137]. Он состоял из краткой исторической справки, где перечислялись и все директора музея (кстати, там также не упоминаются Д. И. Писаревский и Н. А. Чекалёв) и обзора его фондов Все имевшиеся в музее памятники С. И. Веребрюсов разделил на группы по хронологии их происхождения либо этнографической принадлежности: эллинские, греко-византийские, генуэзские, армянские, восточные надписи, еврейские. Отдельную группу составили "разные предметы".

О разнообразной организационной деятельности С. И. Веребрюсова на посту директора музея сообщает секретарь ООИД Владимир Норбертович Юргевич (1818-1898), посетивший Феодосию инспекционной целью [138]. Подробную информацию о деятельности директора музея по организации охраны памятников предоставляет нам переписка С. И. Веребрюсова с вице-президентом ООИД Н. Н. Мурзакевичем. Так, в 1875 г. краевед занимался организацией работ но восстановлению капеллы в Судаке [110, | I •!), вел переговоры И.К.Айвазовским о передаче музею некоторых из его картин [110, л. 5-6].Тяжелое личное материальное положение заставило С. И. Веребрюсова просить Н. Н. Мурзакевича. о проекции для получения вакантной должности помощника агента Российского общества пароходства и торговли в Феодосии. «Облегчив несколько своё трудное положение, - писал он 20 июня 1876года, я тем с большим усердием постараюсь содействовать V чтению здешнего музея и вообще разысканиям по местным древностям" [110, л. 7]. Озабоченность у директора музея вызывала назревшая в 1876 г. военная конфронтация между Россией и Турцией Он сообщал в Одессу, что "все в большом смятении, ждут воины и опасаются высадки турок, укладывают вещи и при первом признаке разрыва готовы удалиться из города. И в самом доле, город наш наполовину населен татарами, турками и турецко-подданными, у которых в руках вся торговля хлебом, мясом и темп припасами... Разрешите и уведомьте куда, на чем и какими средствами вывезти мелкие вещи и монеты в безопасное место" [1110. л. 9-10].

Переписка содержит интересную информацию о краеведе Крыма армянском священнике Херувиме Кушнереве (1841-1891). С. И. Веребрюсов передавал в ООИД через Н. Н. Мурзакевича рукописи X. Кушнерева для помещения в "Записках" Общества. Из писем мы узнаем о поездках священника в Венецию и Париж для работы с первоисточниками [НО, л. 9-10].

21 ноября 1876 г. Степан Иванович просил Н. Н. Мурзакевича "приискать" ему в Одессе место библиотекаря или музейного хранителя. "Думаю переселиться в Одессу, - писал он. - Последние годы, по крайней мере, думаю провести среди порядочного, цивилизованного города и притом в Южном крае" [110, л. 11-12]. Однако идея о переезде осталась лишь в планах. В 1877 г. он работал над составлением нового издания "Указателя" музея. В этом возникла настоятельная потребность в связи с пополнением фондов древними надписями, чертежами старых мечетей, бань [110, л. 13-16].

В письме к Н. Н. Мурзакевичу от 2 декабря 1877 г. С. И. Веребрюсов рассказал о своей поездке в Керчь и встрече там с директором Керченского музея древностей Александром Ефимовичем Люценко. "Преклонные лета и расстройство здоровья понуждают его оставить свою должность, - сообщал С. И. Веребрюсов.- Без сомнения я сознаю вполне всю важность и все трудности, сопряженные с обязанностями директора столь богатого музея, не только как хранителя, но и особенно как исследователя и изыскателя древностей. Тем не менее, проведя десять лет в звании хранителя, а потом директора Феодосийского музея, пользуясь советами и указаниями Вашими и постоянно занимаясь литературой древностей, я усвоил в значительной степени наклонность к изучению памятников далеких времен и желал бы потрудиться меж развалин и могил Воспорского царства" [110, л. 19- 20]. С. И. Веребрюсов просил Н. Н. Мурзакевича обратиться с ходатайством о его кандидатуре к председателю Археологической комиссии в Санкт-Петербурге Сергею Григорьевичу Строганову (1794-1882), в чьем ведении находился Керченский музей древностей. Николай Никифорович сразу же откликнулся на эту просьбу.

Соседние файлы в предмете [НЕСОРТИРОВАННОЕ]