1 Buffon, Histoire naturelle. Vol. XV, p. 162.

Но находя ничего среди животного или растительного царства вновь открытых земель, что могло бы оправдывать изображение их в очень выгодном свете, Колумб обратил свое внимание на минералы; он утешал себя мыслью, что в богатстве этого третьего царства оп нашел полное возмещение скудости двух других. Маленькие кусочки золота, которыми жители украшали свою одежду и которые, как ему сообщили, они часто находили в ручьях и потоках, стекавших с гор, было достаточно, чтобы убедить его, что эти горы изобилуют богатейшими золотыми залежами. Поэтому Сан-Доминго был изображен страной, изобилующей золотом и ввиду этого (в соответствии с предрассудками не только настоящего вре­мени, но и той эпохи) являющейся неисчерпаемым источником действи­тельного богатства для королевства Испании. Когда после возвращения из своего первого путешествия Колумб был представлен с торжествен­ными почестями государям Кастилии и Арагонии, передним в торжествен­ной процессии несли главные продукты открытых им стран. Единственно ценная часть их состояла из нескольких маленьких золотых обручей, браслетов и других украшений и из нескольких тюков хлопка. Все осталь­ное представляло собою лишь предметы, рассчитанные на возбуждение любопытства и удивления толпы: тростник чрезвычайно больших разме­ров, несколько птиц с очень красивым оперением и несколько чучел громадных аллигаторов и ламантинов; во главе этой процессии шли шесть или семь несчастных туземцев, необычный цвет кожи и внешность которых усиливала оригинальность всего зрелища.

В результате представлений Колумба совет Кастилии решил принять в свое владение земли, жители которых были явно неспособны защи­щаться. Благочестивая цель обращения их в христианство освящала несправедливость этого проекта. Но надежда найти там золотые сокро­вища являлась единственным мотивом, побуждавшим предпринять зтот шаг; и чтобы придать этому мотиву больший вес, Колумбом было пред­ложено, чтобы короне уплачивалась половина всего золота и серебра, ко­торые будут найдены. Предложение зто было одобрено советом.

До тех пор пока все золото или значительная часть золота, привози­мого в Европу первыми искателями приключений, добывалась таким лег­ким способом, как ограбление беззащитных туземцев, было, пожалуй, не очень трудно платить даже эту тяжелую пошлину. Но после того как у туземцев отняли все, что они имели, — а это в Сан-Доминго и во всех других странах, открытых Колумбом, было полностью сделано за шесть или семь лет — и когда, чтобы добыть золото, стало необходимо искать его в рудниках, уже не представлялось ни малейшей возможности упла­чивать эту пошлину. Ввиду этого строгое взимание ее привело сперва, как передают, к тому, что рудники в Сан-Доминго были совсем забро­шены и разработка их потом уже никогда не возобновлялась. Поэтому пошлина скоро была понижена до одной трети, потом до пятой, затем до одной десятой и наконец до одной двадцатой валовой добычи. Пошлина с серебра еще долгое время оставалась в размере одной пятой валовой добычи; она была понижена до одной десятой только в текущем столетии. Но первые искатели приключений, как кажется, не очень интересовались серебром. Предметы менее драгоценные, чем золото, не казались им за­служивающими внимания.

Все остальные предприятия испанцев в Новом свете, последовавшие за путешествиями Колумба, были вызваны, по-видимому, тем же моти­вом. «Священная жажда золота» привела Ойеду, Никессу, Васко-Нунь-еса де Бальбоа к Дариенскому перешейку, Кортеца — в Мексику, а Алъ-магро и Пизарро — в Чили и Перу. Когда эти искатели приключений при­бывали к какому-нибудь неведомому берегу, они всегда первым делом осведомлялись, есть ли здесь золото, и в зависимости от полученного от­вета на этот счет они решали, покинуть ли эту местность или осесть в ней.

Между тем из всех тех дорогих и ненадежных проектов, которые при­носят банкротство большинству людей, увлекающихся ими, нет, пожалуй, более разорительного и гибельного, чем поиски новых серебряных и зо­лотых рудников. Это, вероятно, самая невыгодная на свете лотерея или во всяком случае такая, в которой выгода тех, на долю которых выпа­дают выигрыши, меньше всего соответствует потерям тех, кто получает пустые номера, ибо выигрышей немного, пустых билетов много, а самая цена билета обычно равняется целому состоянию очень богатого чело­века. Приисковые предприятия не только не возмещают затраченный на них капитал вместе с обычной на него прибылью, но и поглощают обычно как капитал, так и прибыль. Поэтому благоразумный законодатель, же­лающий увеличить капитал своей нации, меньше всего станет оказывать особое поощрение именно этому роду деятельности или направлять к нему большую долю капитала, чем это было бы при отсутствии поощре­ния. Действительно, нелепая вера всех людей в свою удачу столь сильна, что значительная часть их склонна по собственному почину заняться этим делом, если налицо имеется хотя бы малейшая вероятность успеха.

Но, хотя отношение здравого смысла и опыта к подобного рода про­ектам было всегда крайне неблагоприятно, человеческая жадность обычно шла наперекор этому. Та самая страсть, которая внушала столь многим людям нелепую мысль о философском камне, внушала другим столь же нелепое представление о неисчерпаемо богатых золотых и серебряных рудниках. Они не принимали во внимание тот факт, что стоимость этих металлов во все времена и у всех народов обусловливалась главным об­разом их редкостью, а эта последняя обусловливалась тем, что природа расположила их очень небольшими количествами во всех тех местах, где они встречаются, что почти повсюду она окружила эти небольшие коли­чества твердыми и прочными веществами и что поэтому повсюду необ­ходимы значительный труд и расходы, чтобы добраться до них и овла­деть ими. Эти люди льстили себя надеждой, что во многих местах можно найти жилы этих металлов столь же мощные и обильные, как и обычно обнаруживаемые жилы свинца, меди, олова или железа. Мечта сэра Валь­тера Ралея¹ о золотом городе и страье Эльдорадо свидетельствует нам, что даже мудрые люди не всегда свободны от подобных иллюзий. Больше ста лет после смерти этого великого человека иезуит Гумила² все еще был убежден в действительном существовании этой чудесной страны и с большой горячностью и, смею оказать, с большой искренностью говорил о том, как был бы он счастлив понести свет евангелия народу, который в состоянии так хорошо вознаграждать благочестивые усилия своего миссионера.

В странах, впервые открытых испанцами, в настоящее время неизве­стны золотые или серебряные рудники, которые считались бы стоящими разработки. Сведения о количествах этих металлов, найденных там пер­выми пришельцами, были, вероятно, очень сильно преувеличены, равно как и сведения о богатстве рудников, которые были подвергнуты разра­ботке непосредственно вслед за открытием этих стран. Тем не менее того, что нашли, по слухам, эти искатели приключений, было достаточно, чтобы воспламенить жадность всех их соотечественников. Каждый испанец, от­правлявшийся в Америку, ожидал найти Эльдорадо. Фортуна сделала в этом случае то, что делала очень редко^- она осуществила в некоторой степени чрезмерные надежды своих почитателей, и при открытии и завоевании Мексики и Перу (первое имело место спустя 30, а вто­рое — 40 лет после первой экспедиции Колумба) она преподнесла им нечто близкое к тому изобилию драгоценных металлов, которого они искали.

Таким образом, проект о торговле с Ост-Индией повел к открытию Вест-Индии. Стремление к завоеванию породило все колонии испанцев в этих вновь открытых землях. К такому завоеванию их побуждала мысль о золотых и серебряных рудниках; и ход событий, который не в состоя­нии предвидеть никакая человеческая мудрость, обеспечил этим стремле­ниям больший успех, чем это имели разумные основания ожидать сами инициаторы.