Женщины в политике

Женщины с их врожденной гибкостью словно нарочно созданы для политики, что бы обычно ни говорили на этот счет. И действительно, среди них часто встречались незаурядные политические умы. По своим чисто субъективным данным, женщины мало приспособлены для занятия так называемыми свободными искусствами. Было бы неправильно ссылаться тут на недостаток образования, ибо они не меньше нашего изучают живопись и музыку. Дочери всех наших консьержек учились в консерватории; в Салоне выставляют каждый год множество полотен, подписанных женскими именами, но если некоторые художники в юбках достигли замечательного исполнительского мастерства, ни одной женщине не удалось перейти до сих пор тот труднопреодолимый рубеж, который отделяет подлинное искусство от дилетантства.

А вот политика — искусство второразрядное, в котором природное чутье, врожденная изворотливость, обаяние, ловкость, плутни и ухищрения постоянно берут верх над самыми трезвыми выводами; поэтому она как нельзя лучше содействует расцвету всех свойств, присущих женщине. Слабая, но вооруженная хитростью, чтобы бороться против нашей силы, облеченная, как доспехами, очарованием и изяществом, чтобы побеждать нашу стойкость и брать верх над нашей логикой, чуткая, практичная и не слишком подверженная влиянию великих философских, гуманистических и выспренних теорий, женщина часто бывала тайной, незаменимой и надежной советчицей многих великих людей, которыми она руководила, сама оставаясь в тени.

Мне кажется, можно было бы доказать на исторических примерах, что лишь немногие политики избежали женского влияния. А у нас на родине, в этой стране салического закона, женщины больше чем где бы то ни было управляли вершителями судеб государства.

Та, чью историю я хочу рассказать, никого не называя по имени, долго жила до и после замужества в одном из крупных городов центральной Франции. Ее отец, чиновник судебного ведомства, человек пожилой и ученый, напичкал ее исторической, а главное, мемуарной литературой. Прочтя Сен-Симона и других заслуживающих доверия мемуаристов, она познакомилась почти ребенком с закулисными действиями правительств; и вот вместо того, чтобы грезить о влюбленных юношах, под маской при свете луны похищающих своих дам, она рисовала себе крупные европейские события, непреодолимые для министров трудности, и одна ухитрялась распутывать все нити, давая мудрые и прозорливые советы некоему государственному мужу, которого отличила и который с ее помощью становился добрым гением своей родины.

Она каждое утро читала газеты, думала о Пруссии, как думают о вероломном недруге, не доверяла Италии, наблюдала за Англией, не спускала глаз с Испании и учитывала мощь России.

Выйдя замуж против воли за чиновника, человека бесцветного и ограниченного, она чинно жила бок о бок с ним, а он так никогда и не заподозрил, что таится в душе жены.

Она была некрасива, незаметна и все же приобрела значительное влияние на окружающих, так как мастерски владела тайным даром интриги и тщательно скрывала свое упорство в достижении цели. После смерти отца она сумела добиться перевода мужа в Париж. Вскоре после переезда умер и он.

Она осталась одна с ребенком. Она не была богата, не отличалась привлекательностью, никто о ней не знал. Путь к власти был бы долог и труден, если бы она стала добиваться ее обычными средствами. И все же она чувствовала себя сильной! Но как ей было доказать эту силу? Она знала, что многое понимает, но как проявить эту проницательность?

Она достала пригласительные билеты на заседания палаты депутатов и принялась терпеливо изучать многообещающих политических деятелей — цвет и надежду Франции. Наконец она выбрала одного из «их. Это был человек уже известный, отличавшийся кипучей энергией и неукротимой волей, будущее которого казалось обеспеченным. Она написала ему одно из тех двусмысленных писем, которые так хорошо удаются женщинам. Она не скрыла своего пола, желая возбудить в нем интерес, затем высказала восхищение его талантом и наконец с поразительной ловкостью постаралась заинтриговать этого человека тем, что разгадала его мысли и стремления и с необычайной прозорливостью пролила свет на некоторые темные стороны его характера.

Всякий более или менее известный человек получал такие письма от незнакомок и был заинтригован скрытой в них тайной. Найдется ли женщина, достойная этого имени, гибкая и хитрая, которая не добилась бы желаемого при помощи этого испытанного средства? И разве нельзя назвать даже в Париже трех-четырех талантливых людей, пришедших к браку путем такой тайной переписки?

Он попался на удочку, как и другие, он ответил. И вот между ними начался обмен необычайными письмами, в которых мысли о политике переплетались с изысканным выражением чувств. Слова любви были заменены названиями народов; а порой она искусно набрасывала на свои советы и рассуждения легкое покрывало нежности.

У ее избранника был легковоспламеняющийся темперамент южанина, да и успех еще не слишком избаловал его, и вот мало-помалу он был тронут, пленен этой непрекращающейся перепиской с женщиной, причем, разумеется, считал ее красивой, видел, как она умна, и сознавал, что покорил ее издали лишь блеском своего таланта.

Он захотел встретится с ней, она отказалась. Сопротивление разожгло его желания. Она написала ему, что некрасива и уже немолода. Это признание огорчило его; однако он продолжал настаивать на своем и каждую неделю получал длинное, похожее на отчет дипломата письмо, в котором находил глубокие мысли и замечательные обзоры положения в Европе.

Произнося речь в палате депутатов, выступая в провинции или провозглашая тост на публичном банкете, он порою дословно повторял целые страницы из ее анонимных писем и сам удивлялся успеху, который имела эта изящная и ясная проза.

В эти дни газеты писали, что он превзошел самого себя.

Он почувствовал, что сердце его покорено, ум одурманен, голова кружится, и заявил наконец своей незнакомке, что порвет всякие отношения с ней, если она не согласится стать его видимым другом.

Она поняла, что плод созрел и пришла пора его сорвать. Она дала согласие и назначила свидание.

Уже давно она сняла, подготовила и обставила маленькую квартирку, предназначенную для этих встреч.

Он явился туда с сильно бьющимся сердцем; и когда он вошел, несколько запыхавшись, так как был довольно тучен, то увидел перед собой большеглазую женщину, с несколько резкими чертами лица, но приятную и одетую, как парижанка, которая хочет понравиться; она тоже была взволнована и, протягивая ему обе руки, говорила: «Входите же, друг мой, чтобы можно было узнать и полюбить вас вблизи».

И они сразу же заговорили о политике. По некоторым вопросам они не были согласны и стали спорить, оживляясь, чуть ли не ссорясь, но тысячи тончайших нитей духовного сродства все больше привязывали их друг к другу.

Они расстались, вновь увиделись, полюбили друг друга, и чувство это было основано на рассудке, на духовной гармонии и европейском равновесии, на географических соображениях и на взаимном понимании. Она стала его любовницей, но не это было для них главное!

И связь эта еще продолжается. Благодаря особой хитрости, свойственной женщинам, их необычайной скрытности, тайну двух любовников так до конца и не удалось разгадать.

Порой в газетах промелькнет сообщение, что этого крупного политического деятеля (ведь он не может выйти на улицу, не приковав к себе взоров всей толпы) видели во мраке театральной ложи вместе с какой-то женщиной. Но кто она? Люди допытываются, болтают, называют имена актрис, подозревают светских дам, указывают даже на танцовщиц! Вовсе нет: это была она, никому не известная женщина, зрелый политик, верный друг и неизменная советчица. Ведь теперь он каждое утро получает от нее письмо, в котором она рассматривает, взвешивает и разбирает все политические события, как настоящие, так и грядущие!

Желая доказать свою власть над ним, она даже совершила дерзкий поступок. Она его похитила, да, похитила, как некогда дворяне похищали из монастыря молоденьких девушек; и они исчезли вместе, скрылись где-то в той самой Европе, которая занимает все их помыслы и заменяет им любовь. Что они делали? Где были? Никто в точности этого не знает. Разбитые усталостью репортеры вернулись ни с чем в редакции своих газет. Государственные мужи напрасно ломали себе голову. Тайна так и не была раскрыта.

Куда отправляются спасающиеся бегством любовники? Конечно, на родину поэзии, на лучезарную родину Ромео и Джульетты!

Но куда могли отправиться они?

Да, куда? Без всякого сомнения, в туманную и грозную страну, в край политических тайн и вечных проблем, в край, где размышляет тот, кого прозвали железным канцлером!