Превращение законов собственности докапиталистической эпохи в законы капиталистического присвоения
Возникновение и развитие капитализма привело к такой метаморфозе в отношениях собственности, которая ошеломила и возмутила некоторых достопочтенных авторов. Раздражительное недоумение по этому поводу было выражено в следующих словах: «Капиталиста можно теперь назвать первым собственником всего общественного богатства, хотя нет такого закона, который предоставил бы ему право на эту собственность»1.
Завесу над этой тайной приоткрыл К. Маркс. Исследуя товарное производство, он заметил, что «…если экономическая форма, обмен, полагает всестороннее равенство субъектов, то содержание, субстанция…, которая побуждает к обмену, полагает свободу. Таким образом, в обмене, покоящемся на меновых стоимостях, свобода и равенство не только уважаются, но обмен меновыми стоимостями представляет собой производительный, реальный базис всякого равенства, всякой свободы». Следовательно, такие проявления частной собственности как свобода и равенство товаровладельцев являются лишь оболочкой, а «…в глубине… протекают совершенно иные процессы, в которых эти кажущиеся равенства и свобода исчезают»2. Однако почему свобода и равенство в капиталистическом обществе носят лишь формальный характер и почему законы собственности товарного производства превращаются в законы капиталистического присвоения? Эти вопросы явились камнем преткновения для западной экономической науки. У К. Маркса же ответы на поставленные вопросы были выведены из развития меновой стоимости.
Исследуя превращение стоимости в капитал, классик обнаружил, что «…те противоречия, которые проявляются при более глубоком анализе этой системы (меновых стоимостей), представляют собой имманентные ей противоречия, усложнение самой этой свободы, самой этой собственности и… равенства, которые при случае переходят в свою противоположность».
Трансформация указанных отношений в свою противоположность обусловлена превращением денег в капитал и воспроизводством капиталистических отношений, при которых обмен эквивалентов претерпел такие изменения, что в результате он оказывается лишь внешней видимостью, принадлежащей процессу обращения, пустой формой, которая чужда своему собственному содержанию и лишь затемняет его. Таким образом, если первоначально собственность являлась правом, основанным на собственном труде, то «теперь же оказывается, что собственность для капиталиста есть право присваивать чужой неоплаченный труд или его продукт…»1. Следовательно, капиталистическая собственность, как уже отмечалось выше, является необходимым следствием и результатом производственных отношений капитализма, прежде всего, отношений купли‑продажи рабочей силы. Этих сальто‑мортале отношений собственности не понять, исходя из них самих по себе.
Отсюда видно, что если юридическая форма собственности докапиталистических формаций (частная собственность) при капитализме не претерпела существенных изменений, то характер ее стал совершенно иным. Поэтому собственность можно оторвать от хозяйственных форм. Это известно всякому из практики капиталистического строя. Но нельзя декретом отменить все эти формы.