Организация власти. Отношения с подданными.

В начале XVI века сложились особые отношения между царской властью и подданными. Стремясь возвеличить себя, московская власть стесняла всю возможную местную альтернативу ей. «Московские князья уничтожали все местные уставы, все местные особенности. Вече исчезло, дружина обратилась в придворных слуг, во всем зависящих от личного распоряжения князя. Сам князь и его власть поднялись на недосягаемую высоту»⁶⁸. На пути к абсолютизму московские князья не давали возвыситься ни одному сословию.

Иван IV Грозный родился в 1530 году. Еще в малолетстве он остался без присмотра. «Грозному было несколько месяцев, когда умер его отец, и восемь лет, когда умерла его мать. Ребенок остался без надзора»⁶⁹. Сразу же власть захватили бояре. Аристократические роды сталкивались между собой в непрерываемых конфликтах, накаливая политическую обстановку в стране. На всю жизнь у Ивана остались воспоминания о своем детстве: «Бывало, мы играем в детские игры, а князь Иван Васильевич Шуйский сидит на лавке, опершись локтем на постель нашего отца и, положив ногу на стул, а на нас не смотрит»⁷⁰. В стране реальную власть захватили бояре. «Страной управляла Боярская Дума. Реальная власть переходила от одной боярской клики к другой»⁷¹. До 1540 года страной фактически управлял Василий Шуйский. Издавая законы, он безраздельно господствовал в Боярской Думе. «Правление Шуйских отличалось хищениями и беспорядками. Наместники временщика в городах и весях вели себя "как лютые звери". Посады пустели, кто мог - спасался бегством. Беглый народ сбивался в разбойничьи шайки по всем центральным уездам страны. Южным границам угрожали татары и турки, северо-западу - Литва и Швеция. Государство стояло на грани гибели»⁷². В 1540 году к власти пришли Бельские, укрепив государственную власть. «Тяжелая рука государства пришлась не по вкусу удельным князьям. Шуйские встали во главе заговора и в январе 1542 г. подняли мятеж одновременно в Москве и в Новгороде»⁷³. Иван Бельский был заключен, и «три злодея умертвили сего несчастного князя в темнице: вельможу благодушного, воина мужественного, христианина просвещенного»⁷⁴. Бразды правления взял Иван Шуйский.

Воспитание Ивана, приходящееся на время нахождения у власти Шуйского, заключалось в выработке в будущем царе жестокости и воли. «По словам Курбского, Иоанна воспитывали великие и гордые бояре на свою и на детей своих беду, стараясь друг перед другом угождать ему во всяком наслаждении и сладострастии»⁷⁵. «Окружив Иоанна толпою молодых людей, смеялись, когда он бесчинно резвился с ними или скакал по улицам, давил жен и старцев, веселился их криком. Тогда бояре хвалили в нем смелость, мужество, проворство!»⁷⁶. Никто не объяснил Ивану его ответственность перед народом. Бояре «не думали толковать ему святых обязанностей венценосца, ибо не исполняли своих; не пеклись о просвещении юного ума, ибо считала его невежество благоприятным для их властолюбия»⁷⁷. Всю жалость Ивана о Воронцове, о Телепневе, Бельском бояре старались раздавить минутными развлечениями и исполнением прихотей. В дальнейшем Иван будет писать о своем детстве, как об одном из факторов, повлиявших на его дальнейшую жизнь и его мировоззрение. Обвиняя бояр в невнимательности, в узурпации власти, царь ставит это одной из причин его дальнейших конфликтов с ними. Противоречие между царем и подданными берет свои истоки из раннего детства Ивана.

Непрекращающиеся политические распри привели к тому, что к 16 годам царь остался без советников. Тогда он решил упрочить власть Глинских, своих родственников. «Иоанн решил довериться родственникам и приблизил к себе членов семейства Глинских: бабку Анну и дядьев Михаила и Юрия»⁷⁸. С помощью Глинских Иван был поставлен на царство. Над первым русским царем было совершено таинство Миропомазания. «Чин венчания Иоанна IV на царство не сильно отличался от того, как венчались его предшественники. «И все же воцарение Грозного стало переломным моментом… Дело в том, что Грозный стал первым Помазанником Божиим на русском престоле»⁷⁹. Иван официально принял титул царя, «которого не решались принять ни отец, ни дед его»⁸⁰. «По завершении чина венчания великий князь стал «боговенчанным царем»⁸¹. С этого времени, с 16 января 1547 года на московский престол взошел первый истинный царь Иван Васильевич.

Титулованный царь теперь был выше своих соседних правителей. «Дополнение короткого слова «царь» и в без того уже пышном титуле великого князя — «Государь и великий князь Московский, Владимирский и прочих земель» — делало его носителя равным по чину императору «Священной Римской империи», ставило выше европейских королей — датского, английского, французского и многих иных, в том числе и ближайших соседей и соперников — польского и шведского, уравнивало с восточными соседями — казанским, астраханским ханами — наследниками Золотой Орды, недавними повелителями Руси»⁸². То, о чем мечтали дед и отец Ивана, свершилось.

Иван сформировал вокруг себя круг приверженных ему лиц, в который входили митрополит Макарий, Андрей Курбский, протопоп Сильвестр, Алексей Адашев. В то время авторитет царя еще только складывался, а уж об авторитете личности и речи быть не может. Царь нуждался в советниках и помощниках, поэтому влияние Адашева и Сильвестра было столь велико в юные годы Ивана. «Адашев «правил русскую землю» вместе со священником Сильвестром»⁸³, - упоминается в источниках. «Политическое положение Иоанна, особенно в первые годы правления дуумвирата, было весьма зависимым»⁸⁴. Царь выступал в роли олицетворения правосудия, но фактически имел малое влияние.

С возрастом Грозный часто менял свое окружение: изначальный круг единомышленников попал в опалу; царь окружал себя то безжалостными опричниками, то праведниками. Находясь в таком метании, он пытался определиться с социальной опорой и поддержкой.

Монархия, созданная Грозным, тяготела к единовластию, которого можно было добиться не только с помощью формального провозглашения себя царем или опорой на знатные слои общества. Она нуждалась «в организованной политической силе – в собственных вооруженных отрядах и в аппарате власти»⁸⁵. «Собор примирения» 1549 года изменил характер взаимоотношений власти и подданных. «Центральная власть начинала отныне строго контролировать деятельность наместников: без доклада государю наместники не имели права «татя и душегубца и всякаго лихого человека… не продати, ни казнити, ни отпустити»⁸⁶. Теория самодержавной власти «опиралась на создание народной массы, которая видела в царе… выразителя народного единства и символ национальной независимости»⁸⁷.

Царь не признает никаких мудрых советников, для него не существует никакого синклита, а есть только люди, служащие при его дворе, дворовые холопы. Он знает одно, что "земля правится божиим милосердием и родителей наших благословением, а потом нами, своими государями, а не судьями и воеводами, не ипатами и стратигами"⁸⁸. Все политические помыслы царя сводятся к одной идее, к мысли о самодержавной власти. Самодержавие для Ивана не только нормальный, свыше установленный государственный порядок, но и исконный факт нашей истории, идущий из глубины веков ". "Самодержавства нашего начало от святого Владимира; мы родились и выросли на царстве, своим обладаем, а не чужое похитили; русские самодержцы изначала сами владеют своими царствами, а не бояре и вельможи"⁸⁹.

Царь Иван был первый, кто высказал на Руси такой взгляд на самодержавие: Древняя Русь не знала такого взгляда, не соединяла с идеей самодержавия внутренних и политических отношений, считая самодержцем только властителя, независимого от внешней силы. «Царь Иван обратил первый внимание на эту внутреннюю сторону верховной власти и глубоко проникся своим новым взглядом: через все свое длинное-предлинное первое послание проводит он эту идею, оборачивая одно слово, по его собственному признанию, "семо-и овамо", то туда, то сюда»⁹⁰.

Ненависть к родовитым боярам, привитая с детства, прошла через всю его жизнь. «Конфликт царя и бояр заключен в личной драме, в проявлении психического расстройства царя»⁹¹. В своих посланиях к Курбскому он часто указывал на те беды, которые ему доставили бояре. Обличая их, он стремился оправдать свой абсолютизм, по которому он был ответственен перед всем народом. Являясь царем, Иван не должен был считаться с мнением бояр и окружения, но только исполнять волю Божью.

Введенная в 1565 году опричнина помогла царю справиться с оппозицией в боярстве. На плаху взошли многие русские военачальники и среди них – знаменитый воевода М. И. Воротынский. За время опричнины погибли от казней или бежали за рубеж все известные русские полководцы. Провинившегося подданного, по мнению царя, надо было наказывать. «Часть бывает, что подданный, желая выйти из подданства, противится своему государю – за это его и наказывают»⁹².

«По Божьему изволению с рождения был я предназначен к царству, и уже не вспомню, как меня отец благословил на государство, - на царском престоле и вырос. А князю Владимиру с какой стати следовало быть государем? Он – сын четвертого удельного князя. Какие у него достоинства, какие наследственные права быть государем, кроме вашей измены и его глупости?»⁹³, - пишет царь, отвергая любую оппозицию. Все, что могло поколебать власть, любые настроения бояр царь желал пресечь, искренне веря в свою божественность.

Он хотел стать «царем правды»⁹⁴, желал уподобиться великому Ивану III и поднять государство на высшую ступень. Благодаря ему страна обрела новые законы и расправила плечи от Балтики до Сибири. Великий царь был не только жестоким тираном, но и дальновидным политиком.

О прямом подчинении власти царь писал Курбскому: «Во всех божественных писаниях сказано, что дети не должны противиться родителям, а рабы – господам ни в чем, кроме веры»⁹⁵. «Часто бывает, что подданный, желая выйти из подданства, противится своему государю – за это его и наказывают»⁹⁶, - обращался Иван к Стефану Баторию. За любое непослушание власти должно было следовать наказание.

Царь не обязан прислушиваться к мнению подданных: « Мы же, слава Богу, дошли до возраста, отцом назначенного, и нам не подобает слушаться управителей и наставников»⁹⁷. Рассуждая о своих царских возможностях, Иван Васильевич определяет позицию, по которой он является единственным распорядителем жизней людей на земле, а всякое неповиновение считает ересью. «Неужели же это свет – когда поп и лукавые рабы правят, царь же только по имени и по чести – царь, а властью нисколько не лучше раба? И неужели это тьма – когда царь управляет и владеет царством, а рабы выполняют приказания?»⁹⁸ Грозный твердо стоит на позиции единоличного правления. «Но, видно, у тебя, помимо тебя, другие люди владеют, и не только люди, а мужики торговые, и не заботясь о наших государских головах и о чести и о выгодах для страны, а ищут своей торговой прибыли»⁹⁹, - осуждает он английскую королеву Елизавету. «А русские самодержцы изначала сами владеют своим государством, а не их бояре и вельможи»¹⁰⁰, - утверждал царь. Иван Грозный всегда и везде старался показать свое особое царское положение, как единственного, кто может покарать и вознаградить за содеянное. «В представлении Ивана IV власть русского государя выступает как наследственная, всеобъемлющая и никому не подконтрольная (кроме Бога)»¹⁰¹.

Более того, «царь укреплялся в убеждении, что чрезмерная доля власти в руках знати опасна для государства и может привести его к гибели»¹⁰². Ссылаясь на горький опыт Византии, павшей под напором турок, и на опыт древней Руси, попавшей в зависимость от татар, Иван Васильевич указывает на послабление власти, как на причину упадка государства.

«Таким образом, ослабление самодержавного правления из-за «распрей» и «самодовольства» членов княжеского рода и вельмож уже однажды привело Русское государство на край гибели»¹⁰³. Угрозой разрушения государства и «по причине подлости подданных»¹⁰⁴ царь оправдывает свое стремление к безграничному правлению и нежеланию наделять подданных хоть какой-нибудь властью. Своей самодержавной власти Иван дает божественное происхождение и указывает ей не только политическое, но и высокое религиозно-нравственное назначение: «Тщусь со усердием людей на истину и на свет наставить, да познают единого истинного Бога, в троице славимого, и от Бога данного им государя, а от междоусобных браней и строптивого жития да отстанут, коими царства разрушаются; ибо если царю не повинуются подвластные, то никогда междоусобные брани не прекратятся»¹⁰⁵.