19.4. Элитарность как поиск новых сакральных смыс­лов

Неоднозначность соотношения священного и эли­тарного, усугубляемая достаточной неопределенностью религии в современном мире, вообще (по сравнению с предыдущими эпохами) выводит проблему в новую плоскость рассмотрения — в плоскость психологии и философии. В этой связи М. Элиаде пишет: «После пер­вого «падения» религиозность опустилась до уровня ра­зорванного сознания, после второго она упала еще ни­же, в бездны бессознательного: она была «забыта». Этим завершаются размышления историка религии. Этим от­крывается проблематика философов, психологов, а так­же теологов» (Элиаде, 1995. С. 132).

К этому можно добавить, что к таким размышлениям неизбежно подключаются все уважающие себя люди, пытающиеся разобраться в окружающем мире и в проис­ходящих в этом мире процессах, что в конечном счете и

391

является основой для их полноценного личностного са­моопределения. При этом каждый человек стремится сам для себя открыть в своей душе Бога. «До тех пор че­ловек будет сбиваться с направления, искать цель, быть недовольным, пока не отыщет своего Бога, — писал А. П. Чехов. —Жить во имя детей или человечества нель­зя. А если нет Бога, то жить не для чего, надо погибнуть» (Энциклопедия афоризмов, 1998. С. 51).

Пытаясь представить себе основлые тенденции и перспективы развития образования в третьем тысячеле­тии, Б.С. Гершунский пишет о том, что «Вера будет по­степенно отрываться от религии как единственного, внеконкурентного своего носителя» и перейдет в «новое качество, не нуждающееся в аксиоматических апелля­циях только и исключительно к иррациональному». Са­ма перспектива развития образования связывается с «гармонией», «синтезом Веры и Знания» (Гершунский, 1997. С. 31-35).

Рассуждая об «универсальной религии», В. Франкл говорил: «...мы движемся не к универсальной, а к лич­ной, глубочайшим образом персонализированной рели­гии, с помощью которой каждый сможет общаться с Бо­гом на своем собственном, личном, интимном языке... Также посредством любой религии может он обрести бо­га - единого Бога» (Франкл, 1990. С. 337).

Но каждый ли человек способен самостоятельно («персонализированно» — по В.Франклу) найти своего Бога и общаться с ним на своем «интимном» языке? — Можно предположить, что для многих людей даже мысль о такой возможности может показаться кощунст­венной и даже страшной. И тогда многие люди обраща­ются к идее коллективного толкования Священных тек­стов и к идее коллективного общения с Богом, что в бо­льшинстве случаев и делается. Идея «стадности» обра­щения к образу высшего совершенства часто перечерки­вает такое совершенство и превращает его в обыкновен­ную пошлость, ведь известно, что многие люди так же боятся приблизиться (хотя бы в своем воображении) к чему-то «высшему», как и боятся чего-то «очень страш­ного», «уродливого»,«дьявольского».

Можно даже предположить, что обращение к образу «совершенного» для многих людей еще страшнее, чем к образу «дьявольскому», т.к. человек неизбежно начнет себя сравнивать с «совершенством» и сразу же обнару-392

жит свое ничтожество (а что может быть страшнее тако­го удара по самолюбию). Поэтому совершить волевой акт обращения своей души к образу «совершенства» — это и есть первый шаг на пути поиска своего Бога. Но многие этого боятся сделать в одиночестве и обращают­ся к другим людям, к «стаду», т.к. в группе (в стаде) не так страшно и нет такой степени ответственности... Та­ких людей, даже стремящихся в душе как-то соприкос­нуться с «высшим совершенством», трудно назвать эли­той.

Рассуждая о человеке в «стаде», главный «антихрис­тианин» Ф. Ницше пишет о хитрой уловке людей, стре­мящихся занять место «в середине и среднем»: «Его уловка по отношению к исключениям высшего порядка, к более сильным, более могущественным, более муд­рым, более плодотворным заключается в том, чтобы убе­дить их взять на себя роль блюстителей, пастырей, стра­жей, стать первыми слугами стада — таким образом, оно превращает опасность в выгоду. На середине нет места для страха: здесь ни в чем не ощущается одиночество; здесь мало простора для недоразумения; здесь господст­вует равенство...» (Ницше, 1995. С. 106—107).

При этом возникает даже парадоксальная вещь, тех людей, которых стадо «убеждает» стать их поводырями на пути к великой цели (мы бы назвали их псевдоэли­той), стадо фактически быстро превращает в своих «слуг». Примерно об этом же говорит и С. Московичи: «Снимите маску с лидера, и вы обнаружите массу. Сни­мите маску с массы, и появится лидер» (Московичи, 1996. С. 193). И только подлинная элита способна прео­долеть «соблазн» (или «уловку») массы, преодолеть «стадное чувство» и идти своим путем, в полной мере преодолевая свой страх перед «высшим совершенством» и беря на себя ответственность за возможные ошибки и грехи.

«Дело не в том, чтобы идти впереди (этим путем мож­но в лучшем случае стать пастухом, т.е. верховной и на­стоятельной потребностью стада), — пишет Ф. Ницше, — в о возможности идти самому по себе, о возможности быть иным» (Ницше, 1995. С. 139). Именно в этом за­ключается суть подлинной элитарности, когда человек осмеливается самостоятельно приближаться к самым высоким, самым божественным смыслам и ценностям, в чем-то даже соревнуясь с Самим Господом Богом.

393