2. Основные подходы к борьбе против терроризма

В определении формата и методов устранения террористической угрозы в мировом сообществе отсутствует согласие. Наиболее отчетливо это проявляется в различии между приверженностью политической элиты США вооруженной борьбе с терроризмом и стремлением Европы воздерживаться от использования военной силы.

Война с терроризмом рассматривается правящими кругами единственной сверхдержавы не только как адекватная реакция на принципиально новую угрозу национальной безопасности, но и как способ укрепления стратегических позиций США в мире, легитимации вовлеченности во все мировые события. В официальных документах по проблематике национальной безопасности декларируется тезис о том, что избавление человечества от международного терроризма приведет к установлению американоцентричного мира и торжеству базовых ценностей американизма. Идеологизация борьбы с терроризмом вызывает неприятие во многих странах, прежде всего в исламском мире. Не случайно администрация Дж. Буша была вынуждена приступить к постепенному пересмотру первоначально жестких политических установок в духе силового «реализма».

Наряду с наращиванием военной мощи и готовности к ее превентивному использованию первостепенное значение придается использованию во внешней политике инструментария «мягкой силы», прежде всего так называемому «расширению пространства свободы» - принудительной демократизации стран, рассматриваемых как источники и пособники терроризма. При этом насаждается упрощенный тип демократии, основывающийся на формальном соблюдении избирательного права.

Движение человечества к демократии безусловно является одной из ведущих тенденций мирового развития. Однако, как показывает мировой опыт, в том числе и нынешнего десятилетия, попытки «пересадки» демократии в неподготовленную для нее социальную и культурную среду способны остановить и деформировать естественный процесс демократизации, усилить напряженность в межцивилизационных отношениях. Более того, насильственное «распространение свободы» негативно сказывается на состоянии демократии в самих Соединенных Штатах и подрывает их престиж как демократической страны.

В рамках контртеррористической стратегии Соединенные Штаты стремятся не только укрепить свой статус гегемона, но и предупредить возвышение потенциальных соперников. Этой цели служит прежде всего политика «сдерживания и вовлечения» Китая, воспринимаемого как угроза жизненно важным интересам США. По существу Соединенные Штаты реализуют политику «двойной превентивности» - предупреждения угрозы со стороны террористов и появления конкурентов, которые могли бы претендовать на роль сверхдержав.

Террористические акции последних лет и внешнеполитическое поведение единственной сверхдержавы стимулировали дискуссию американских политологов по вопросу о месте и роли контрреррористической борьбы в глобальной стратегии Соединенных Штатов, попытки сформулировать рекомендации, которые позволили бы им оптимизировать внешнюю политику. Влиятельные аналитики отмечают, что терроризм заменил американцам Советский Союз в качестве воплощения «вселенского зла», борьба с которым способствовала бы сплочению нации во имя выполнения глобальной исторической миссии Америки. Такой подход нередко оценивается как нереалистический, таящий серьезные опасности для мирового сообщества.

Против фетишизации террористической угрозы и возведения борьбы с ней в главную внешнеполитическую задачу Соединенных Штатов со всей определенностью высказывается Зб.Бжезинский: «Борьба с терроризмом не может являться центральным, системообразующим принципом американской политики безопасности в Евразии или внешнеполитического курса США в целом. Эта идея слишком узка по своей направленности, слишком расплывчата в определении противника и, что важнее всего, она бессильна повлиять на фундаментальные причины интенсивного политического брожения в простирающейся между Европой и Дальним Востоком ключевой зоне Евразии…»¹.

По мнению либеральной части американского политико-академического сообщества, провозглашение борьбы с терроризмом едва ли не главной задачей единственной сверхдержавы, утверждение права на превентивное, упреждающее применение военной силы против угрозы терроризма, поиски очагов терроризма в странах-изгоях направлены не столько на противостояние террору, сколько на достижение своекорыстных целей неоконсерваторов, заинтересованных в проведении политики силового гегемонизма.

Американские критики глобальной стратегии США видят задачу мирового сообщества и, особенно Соединенных Штатов, главным образом не в нанесении ударов по террористам и их лагерям, а в формировании международной среды, которая сокращала бы возможности для террористической деятельности. По мнению противников гегемонизма, такая среда может быть создана в результате взаимодействия значительного числа факторов и, в первую очередь, сотрудничества мировых держав в обеспечении международной безопасности. К числу мер и действий долгосрочного характера они относят активную публичную дипломатию, эффективную разведку, международную кооперацию в решении глобальных проблем, сохранение и реформирование международных институтов и организаций, выработку новых норм международного права, оказание экономической помощи странам Юга и проведение политики санкций в отношении режимов, являющихся центрами консолидации экстремистских и террористических сил. В целом речь идет о создании мирового порядка, который отвечал бы интересам всего сообщества государств, был бы более демократичным и стабильным.

Иной подход к борьбе против терроризма сформировался в странах Западной Европы. Значительная часть европейской политической элиты полагает, что пик террористической активности на континенте пройден в 60-70-е годы, и в отличие от американских политиков менее склонна рассматривать терроризм как явление глобального масштаба.

Еще в 70-80-х гг. лидеры итальянских демохристиан А.Фанфани, А.Моро, Дж.Андреотти в подходе к проблеме терроризма (в частности, палестинского) руководствовались концептуально-практическими соображениями. В исламском терроризме они различали два направления по их целям – ради образования исламского государства и во имя «торжества ислама» во всем мире. Со сторонниками первого направления считалось возможным установление контактов и ведение диалога, к сторонникам второго направления применялись самые жесткие меры.

Сдержанность европейцев в вопросах борьбы с терроризмом имеет несколько причин. Во-первых, Европа в отличие от США не подверглась шоковому воздействию террористических ударов в масштабах, сопоставимых с событиями 11 сентября 2001 года. Во-вторых, европейцы не верят в возможность превращения своего континента в мишень для террористических атак, поскольку считают их проявлением ненависти прежде всего к Соединенным Штатам из-за их претензий на мировую гегемонию, позиции в палестино-израильском конфликте и военных операций в Ираке. В-третьих, лидеры европейских государств стремятся не акцентировать проблему террористической угрозы со стороны радикальных исламистов, опасаясь осложнений с мусульманскими меньшинствами в своих странах. В-четвертых, повседневные контакты ислама с секуляризированной религией, какой является современное западное христианство, рассматривается частью общественности как фактор, способствующий вызреванию в исламе умеренных течений и тем самым ограничивающий сферу влияния фундаменталистских сил.

Американский подход к борьбе с терроризмом европейцам представляется упрощенным, не учитывающим сложность и многогранность проблемы. Европейцы считают, что в искоренении источников терроризма мерам политического и экономического характера должна принадлежать более важная роль, чем военным акциям, эффективность которых расценивается как краткосрочная. Высказываются опасения по поводу возможной консолидации экстремистских сил и расширения их политической базы в результате применения военно-силовых средств подавления террористических структур.

Из-за господствующих в Европе настроений Евросоюз больше тяготеет к правовым механизмам, нежели силовым методам реагирования на террористическую угрозу. При этом принципы и нормы международного права понимаются в значительной степени абстрактно, в отрыве от реальной борьбы с терроризмом.

Культивируемая в Европе «культура компромисса» порождает определенную терпимость в отношении политических сил, которые в той или иной форме могут быть причастны к использованию террористических методов достижения целей. Высказываются опасения по поводу расширительного толкования проблемы терроризма. Предполагается благодаря «стратегии умиротворения» убедить экстремистские группировки и государства в том, что отказ от агрессивных устремлений и сотрудничество более выгодны, чем конфронтация. ЕС склонен обвинять США в чрезмерном крене их стратегии в сторону вооруженной борьбы с терроризмом, а РФ – в излишнем применении военной силы в Чечне.

В настоящее время в Европе принимаются меры для того, чтобы остановить ее исламизацию за счет притока эмигрантов, преимущественно из арабских стран и Пакистана, ассимилировать этноконфессиональные анклавы, являющиеся тыловой базой и одним из источников финансирования терроризма, изгнать из ЕС исламских экстремистов. Насколько эти меры будут результативными, покажет время.

На Западе некоторые ученые и политики полагают, что наиболее адекватной реакцией на действия террористов должен быть империализм, т.е. высокая степень контроля над обстановкой в исламском мире, близкая к колониализму. Опыт воплощения этой идеи в Афганистане и Ираке дает основания сомневаться в эффективности такого подхода.

Россия рассматривает борьбы с терроризмом как важнейшую национальную и внешнеполитическую задачу. Она исходит из необходимости системного и комплексного использования политико-правовых, информационно пропагандистских, социально-экономических и специальных мер противодействия терроризму с упором на превентивную составляющую; выступает за разработку дальнейших мер по сплочению глобальной антитеррористической коалиции под эгидой ООН с участием региональных организаций.

Не умаляя значения усилий мирового сообщества по устранению социальных и экономических корней терроризма в «третьем мире», просвещению отсталых социальных групп и формированию у них новых мотиваций политического поведения, следует признать, что стратегия «умиротворения» способна дать желаемый результат лишь в отдаленном будущем. Ситуация может требовать немедленных силовых акций, в том числе и превентивных, направленных на уничтожение территориальных группировок и сетей, ликвидации инфраструктуры терроризма. Поэтому в современных условиях и в обозримой перспективе силовые методы борьбы против терроризма представляются наиболее радикальными.

Согласно прогнозу авторов доклада Национального разведывательного совета США «Контуры мирового будущего», в период до 2020 г. ключевые факторы, способствующие террористической деятельности, не ослабят своего влияния¹. Возрождение мусульманства, которому благоприятствует развитие информационных технологий, будет способствовать распространению радикальной исламской идеологии на Ближнем Востоке и за его пределами. Включая Юго-Восточную Азию, Центральную Азию и Западную Европу, где мусульманская религиозность традиционно не была так сильна. Получат дальнейшее развитие неформальные сети благотворительных фондов, медресе, хавали² и другие механизмы, которые. используются радикалами. Отчуждение безработной молодежи будет толкать ее в ряды террористов.

Существует и опасность того, что массовые исламские движения, подобные «Аль-Каиде», сольются с местными сепаратистскими движениями, а информационные технологии будут способствовать децентрализации террористических структур.

В упомянутом докладе прогнозируются террористические атаки в основном с использованием обычных вооружений, однако с применением новых технологий, адаптированных к приемам антитеррористической борьбы. Наибольшая изобретательность вероятна не в технологиях или вооружениях, а в оперативных концепциях (масштабы операций, рисунок и вспомогательные приготовления к терактам).

Заинтересованность террористов в приобретении оружия массового уничтожения повышает вероятность крупных терактов с его применением. Не исключены террористические кибератаки с целью повреждения или разрушения жизненно важных информационных систем. Для осуществления актов кибертерроризма не требуется дорогостоящего и сложного оборудования и потому он может стать одним из наиболее распространенных видов террористической активности.

В целом следует констатировать, что терроризм – это явление, которое вошло в жизнь мирового сообщества надолго, а действенный механизм нейтрализации возникшей угрозы пока не создан.

Мировое сообщество исходит из того, что принимаемые меры должны быть адекватны масштабам террористической угрозы и разнообразию форм этого явления. В большинстве государств разрабатываются и принимаются законодательные акты по борьбе с терроризмом, отрабатываются методы и способы противодействия терактам, перераспределяются права, обязанности и полномочия между специализированными антитеррористическими государственными службами, полицией, органами разведки и внешнеполитических структур, конкретизируются санкции за участие в террористических актах.

Остроактуальной становится задача противодействия электронному терроризму (кибертерроризму), порождающему качественно новые угрозы человечеству. Для ее решения необходима разработка комплекса мер правового, политического, экономического, организационного и технологического характера.