[Из заключения]

В целом изложенный метод отличается следующими при­знаками.

Во-первых, он независим от всякой философии. Так как социология возникла из великих философских док­трин, то она сохранила привычку опираться на какую-нибудь систему, с которой она, таким образом, оказыва­ется связанной. Поэтому она была последовательно пози­тивистской, эволюционистской, спиритуалистской, тогда как она должна довольствоваться тем, чтобы быть про­сто социологией. Социологии не следует принимать сторону какой-нибудь из великих ме­тафизических гипотез. Ей не нужно утверждать ни сво­боды, ни детерминизма. Она требует только признания, что к социальным явлениям применим принцип причин­ности. Так как закон причин­ности признан для других областей природного царства и признание его господства постепенно расширялось, рас­пространялось от мира явлений физико-химических на явления биологические, от последних — на мир явлений психических, то мы вправе допустить, что он также верен и для мира социального.

Во-вторых, наш метод объективен. Он весь проникнут идеей, что социальные факты суть вещи и должны рас­сматриваться как таковые. Конечно, этот принцип встре­чается в несколько иной форме и в основе доктрин Конта и Спенсера. Но эти великие мыслители скорее дали его теоретическую формулу, чем применили его на прак­тике. Для того чтобы он не остался мертвой буквой, не­достаточно было провозгласить его, нужно было сделать его основанием дисциплины. Именно за установление та­кой дисциплины мы и взялись. Мы показали, как социо­лог должен устранять имеющиеся у него заранее понятия о фактах, чтобы стать лицом к лицу с самими фактами; как он должен находить их по их наиболее объективным признакам и в них самих искать признаки для разделе­ния их на здоровые и болезненные; как, наконец, он должен проникнуться тем же принципом и в даваемых им объяснениях, и в способе их доказательств.

Тогда становится слишком очевидным разрыв между подобными причинами и следствиями. Вещь есть сила, которая может быть порождена только другой силой. Сле­довательно, для того чтобы объяснить социальные факты, нужно найти энергии, способные произвести их. При та­ких условиях изменяются не только объяснения, но и процесс их доказательства, или, точнее, лишь тогда чув­ствуют необходимость доказывать их. Если социологиче­ские явления суть лишь системы объективированных идей, то объяснить их — значит вновь рассмотреть эти идеи в их логическом порядке, и такое объяснение явля­ется своим собственным доказательством; самое большее, что остается сделать, это подтвердить его несколькими примерами. Наоборот, лишь методически правильными опытами можно проникнуть в тайну вещей.

Но если мы и рассматриваем социальные факты как вещи, то как вещи социальные. Третья характерная чер­та нашего метода состоит в том, что он является исклю­чительно социологическим. Часто казалось, что эти яв­ления вследствие своей чрезвычайной сложности или вовсе не поддаются научному исследованию, или мо­гут стать объектом его, лишь будучи сведены к своим элементарным условиям, психическим или органическим, т. е. утратив свойственный им характер. Мы же, наобо­рот, попытались доказать, что их можно изучать научно, не лишая их специфических свойств. Мы показали, что социальный факт можно объяснить только другим социальным фактом, и в то же время мы показали, как этот вид объяснения воз­можен, признав внутреннюю социальную среду главным двигателем социальной эволюции. Социология, следова­тельно, не есть приложение к какой-либо другой науке; она представляет собой особую и автономную науку, и ощущение специфики социальной реальности настолько необходимо социологу, что только особая социологиче­ская культура может привести его к пониманию социаль­ных фактов.

Мы считаем, что это самый важный шаг, который ос­тается сделать социологии. Нау­ка может считаться окончательно установленной только тогда, когда она стала независимой. В самом деле, она имеет право на существование лишь тогда, когда предме­том ее служит категория фактов, не изучаемая другими науками. Невозможно, однако, чтобы одни и те же поня­тия были бы одинаково пригодны для разных по сути вещей. Таковы, по нашему представлению, принципы социо­логического метода.