27. Тематика и особенности творчества а. Бурделя и а. Майоля.

Расцвет французской скульптуры в первой четверти XX века ознаменовался прежде всего творчеством двух мастеров — Бурделя и Майоля. Эти мастера-одногодки, оба глубоко изучившие опыт великого Родена, представляют своим творчеством две совершенно разнонаправленные тенденции в пластике. Суровая лапидарность форм Бурделя, его ретроспективное использование античного наследия составляют контраст с чувственной полнотой и осязательностью скульптур Майоля, с его культом грации женского тела. Майоль говорил: « Надо всегда искать и всегда быть современным. Бурдель, чудак, делал гераклов, минерв. Разве мы в Греции? Надо создавать произведения своего времени».  К искусству скульптуры, к своему стилю Майоль пришел далеко не сразу, лишь тогда, когда ему было около сорока лет. Он родился на берегу Средиземного моря, в маленьком городке Баньюль-сюр-мер, недалеко от границы с Испанией. Отец его был мирным виноградарем, а дед в молодости, подвергаясь опасностям, плавал по морю, перевозя контрабандные товары.  Обстановка, окружавшая Майоля в детстве и юности, была проникнута вековыми традициями жизненного уклада средиземноморских городов, идущими со времен античности. Античность, колыбелью которой было Средиземноморье, стала основой развития латинской культуры — итальянской, испанской, французской. В таких местечках, как Баньюль, связь времен веками не прерывалась, люди жили все так же в гармонии с природой, беря у нее ее дары, занимались простыми ремеслами. Когда Майоль в зрелом возрасте увидел классические памятники античности, они не поразили его. Ароматом древности был пропитан воздух его родного городка.  Молодым человеком Майоль приехал учиться в Париж. В Школе изящных искусств он не заслужил одобрения профессоров. Его творческое развитие пошло самостоятельным путем. Майоль был медлителен, но упорен. На него, как и на ряд других молодых художников его поколения, в в 1890-е годы большое впечатление произвели картины Поля Гогена. В его живописи торжествовало декоративное начало. Эта тенденция к декоративизму, свидетельствовавшая о зарождении стиля модерн, вообще была свойственна искусству того времени. Начинается расцвет и чисто декоративных прикладных видов творчества. Молодые художники, последователи Гогена, называвшие себя «Наби» («Пророки»), писали картины, подобные декоративным панно, расписывали ширмы, делали рисунки для гобеленов. В эту группу входил и Майоль. Его привлекла идея возрождения старинного ковроткачества. У себя на родине, в Баньюле, Майоль организовал мастерскую, где шесть девушек работали над коврами по его эскизам. Эти эскизы, изображающие женщин в саду, в волнах моря, проникнуты многими чертами стиля модерн. Такое возрождение ручного труда в противовес наступавшей машинерии было распространено тогда во многих странах, в том числе и в Англии, и в России. Мастерская Майоля на протяжении нескольких лет производила изысканные ковры по заказам частных лиц. Однако в 900-е годы Майоль отказывается от ковроделия. Его увлекает новый вид искусства — его истинное призвание — скульптура.  Первые маленькие — высотой около двадцати сантиметров — фигурки Майоля навеяны мотивами пастелей Эдгара Дега. У Дега был такой цикл, где он изображал причесывающихся, умывающихся, одевающихся женщин. И вот эту камерную, интимную по своему звучанию, тематику подхватил Майоль. Несмотря на малый размер и жанровость темы, фигурки Майоля сразу выдают чувство построенности и компактности формы, присущее скульптору. Пропорции этих женских фигурок немножко приземистые, но складные. Силуэт их обобщен, движение — наклон тела, опущенные руки и т. п. — не нарушает цельности всей скульптуры. Эти маленькие скульптурки высоко оценил Огюст Роден, увидев их на выставке.  В 1901 —1905 годах Майоль работает над первой своей большой скульптурной композицией — сидящей женской фигурой. Скульптура имеет два названия — «Мысль» или «Средиземное море». Они взаимосвязаны между собой. В первой большой работе Майоль отдает дань традиции создания аллегорических фигур. Невольно напрашивается параллель со знаменитым «Мыслителем» Родена. Но «Мыслитель» Родена —

это образ человека, личности, объятой размышлениям. У Майоля «Мысль» не имеет конкретного характера.В его скульптуре мысль означает символ духовности. И поэтому другое название «Средиземное море», также аллегорическое и напоминающее об образе средиземноморской культуры как о духовном, эстетическом идеале, перекликается с первым и дополняет его.  Уже не раз в связи с Майолем пришлось упомянуть имена художников — Гогена, Дега. Таково своеобразие этого мастера, — работая в камне и бронзе, он опирался на опыт новейших достижений живописи. Если камерные женские фигуры Майоля были подсказаны пастелями Дега, то «Средиземное море» вновь заставляет вспомнить Гогена.  В скульптуре «Мысль» вся фигура женщины очерчена ровным и замкнутым силуэтом, напоминающим о блоке камня, из которого она высечена. В сидящей фигуре женщины, которая одной рукой опирается о землю, а другую, согнув в локте, поставила на поднятое колено, не чувствуется никакого напряжения, никакой мускульной работы, которая могла бы сопровождать такую довольно сложную позу. Напротив, здесь господствуют покой, мягкость, текучесть линий.  Скульптура рассчитана на обзор с разных точек зрения. Ее мягкие закругленные углы — согнутых колен, кистей рук, наклона торса — составляют различные сочетания, передающие игру вертикалей и горизонталей. Но эти пластические соотношения всегда уравновешены, а все линии, очерчивающие формы, как бы тяготеют к тому, чтобы свернуть их внутрь, подчеркивают замкнутое пространственное бытие скульптуры.  В дальнейшем Майоль отходит от таких сложных композиций к более простым и лаконичным, и его излюбленным мотивом становится изображение стоящей женской фигуры. Майоль говорил: «Создавая фигуру девушки, я хочу передать впечатление от всех девушек. Мои статуи — это поэмы жизни. Вместо того чтобы выражать себя в стихах, я делаю это в скульптуре».  В 1907 году, по заказу русского мецената И. А. Морозова, Майоль начал работать над статуей Помоны — она должна была представлять аллегорическую фигуру осени и плодородия.  Хотя Майоль призывал быть современным и критически высказывался об античной сюжетике Бурделя, его собственные скульптуры красотой и гармонией пластики, мифологич- ностью образов также все время напоминают о древней классике. Различие здесь в том, что Вурдель рационально изучал наследие Эллады и стремился на него опереться, а Майоль работал согласно собственным убеждениям и тяга к идеальной соразмерности природы и человека была заложена в самой его натуре, воспитана в нем привычной ему средой детства. «Помона» стоит и держит в каждой руке по яблоку. Идея яблока — округлая шаровидная форма — прочитывается во всей пластике ее тела: и в выпуклом лбе, и в полусферах груди, и в лепке живота. Классическая стройность и симметрия, ясность образа могут напомнить о музейных прототипах. Но Майоль действительно является мастером XX века. Изображая обнаженную фигуру, он не стремится передать реальную красоту женственности, он мыслит объемами, достигает их архитектонического сочетания, величавой строгости целого. Майоль был почитателем живописи Сезанна. У Сезанна вас поражают не яблоки, а уравновешенность тонов», — говорил он. У самого Майоля поражает не обнаженная фигура, а уравновешенность пластики. И в том, как рационалистически четко видел скульптор свою задачу, с какой глубокой художественной культурой он подходил к своему материалу, можно усмотреть его родство с Бурделем, несмотря на все различия. И Майоль, и Бурдель, и живописцы Ренуар, Сезанн, Гоген — все они были выразителями французского художественного вкуса, все они создавали произведения, в которых логически ясно и последовательно раскрывалась поставленная в них задача.  Скульптуры Майоля — памятники стройности художественной мысли, образы идеальной законченности и отшлифо- ванности художественной формы. Бронзовые отливки многих известных скульптур Майоля стоят теперь в центре Парижа, перед входом в Лувр. Эти фигуры относительно небольших размеров (как правило, чуть меньше или чуть больше натуры) не теряются на широком зеленом пространстве газона. Они с достоинством занимают

свое место в окружающей среде современного города — стоят на границе между шумом уличного движения и тишиной музейных залов.