Глава 1.

духовный суд. В отношении Св. Синода он имел право выступать с законодательными и административными предложениями. Он представлял интересы Церкви перед местными органами государ­ственной власти, с которыми у него нередко возникали трения из-за вмешательства ее в дела его епархии.

В синодальный период прерогативы епархиальных архиереев существенно ограничились вследствие централизации церковно­го управления и усиления власти Св. Синода. Как отмечает из­вестный историк синодального периода Русской Православной Церкви И.К.Смолич, «власть епископов, - почти абсолютная в XVII в., в синодальный период претерпела известные ограни­чения в рамках государственной церковности. Святейший Синод всё активнее вмешивался в дела епархиального управления; обер-прокуроры стремились сделать консистории филиалами своего аппарата в ущерб власти епископа, а государство рассматривало духовенство как своих подданных, тем самым ограничивая сферу действия церковных законов».

Духовный регламент предписывал епископу не менее одного раза в год объезжать свою епархию и регулярно представлять в Синод как годовые отчеты о состоянии епархии, так и донесения об особо важных и неотложных делах.

На епархиального архиерея как на главного учителя веры воз­лагался надзор за всеми духовными школами в епархии, а также контроль за преподаванием Закона Божия в светских школах. Ему были подчинены и церковно-приходские школы. Вопросы об открытии новых приходов или закрытии старых; учреждение и закрытие монастырей, духовных школ епископы могли делать только с разрешения Синода, делая ему об этом соответствующие представления.

В отношении своих подчиненных епископы могли употребить власть, но перед лицом синодального руководства они чувство­вали себя бессильными. Архиереи долго еще вспоминали време­на «соборных» порядков в церкви (до введения централизованного синодального управления). «А прежде, при соборном правле­нии, — говорил в 1901 г. профессор Сергий Страгородский (буду­щий патриарх) в Совете Петербургской духовной академии, — как бы редко ни бывал какой-нибудь архиерей на Соборах, он все-таки считался непременным членом Собора, имел право голоса, мог прислать своего заместителя, мог представить свое мнение и пр. Центральная власть, оставаясь, конечно, властью, не была для

19

него внешним авторитетом, потому что он считал себя причаст­ным к этому авторитету. Синод же поставил себя прямо в качестве безусловной, почти безапелляционной власти над каждым пред­ставителем русской иерархии. Епархиальный архиерей может быть в Синоде только тогда, когда его позовут. Могут у него иногда спросить и его мнение, могут прислать для отзыва какое-нибудь запутанное дело... Об участии во власти, о праве на это участие уже не может быть и речи. Центральная власть, таким образом, выделилась от епархиальной в совершенно особый орган, дейст­вующий безапелляционно по государеву указу. Как видим, пере­мена произошла радикальная, изменился, можно сказать, самый дух церковного правительства».

При епархиальном архиерее состояла консистория - епар­хиальное управление в составе от четырех до шести духовных лиц и гражданских чиновников. В начале синодального периода кон­систории именовались по-разному: духовными приказами, ду­ховными правлениями, дикастериями. Указом 9 июля 1744 г. поведено было именовать их духовными консисториями. Соглас­но Уставу духовных консисторий от 27 марта 1841 г. пересмот­ренному в 1883 г., консистории рассматривались как присут­ственные места, через которые архиереи управляли своей епар­хией и вершили в ней духовный суд. Консистории состояли из 5-7 членов, избираемых из числа архимандритов, игуменов, а в XIX в. кроме них и представителей белого духовенства - прото­иереев и священников. Состав консистории утверждался Синодом по представлению епархиального архиерея. В таком же порядке они и увольнялись. Для производства дел при консистории сос­тояла особая канцелярия, которую возглавлял светский чиновник-секретарь, назначавшийся и увольнявшийся обер-прокурором Синода. Он подчинялся как епархиальному архиерею, так и обер-прокурору Синода. Консистория ведала назначением и смеще­нием приходских священно- и церковнослужителей, привлекала их к церковному суду за правонарушения по должности, осущест­вляя надзор за ведением церковного хозяйства в епархии, строи­тельством и благоустройством храмов, проводила в жизнь распо­ряжения Синода, составляла для него донесения и отчеты по епархии. Согласно Уставу духовных консисторий 27 марта 1841 г., главным лицом консистории был ее секретарь. Хотя он назначал­ся Синодом, но подчинялся не Синоду, а непосредственно обер-прокурору, перед которым отчитывался во всем. Таким образом,

20