Вопрос 21

ТЕРМИН "литературные произведения" для древнерусского периода истории является условным. Строго говоря, художественной литературы в современном понимании этого слова в древней Руси не было: ни одно произведение не предназначалось собственно для удовлетворения лишь эстетических чувств читателя. Любой письменный памятник был наделен рядом смыслов: кроме буквального (явного и тайного) в нем присутствовали также символический, аллегорический и нравственный слои. Поэтому чтение и понимание каждого древнерусского произведения представляют определенные сложности для современного читателя. Вместе с тем эта особенность древнерусской книжности расширяет информационные возможности почти любого памятника письменности при его использовании в историческом исследовании. Следует также учитывать, что такая специфика семантического наполнения древнерусской литературы делает весьма условным ее деление на духовную и светскую: чисто светских произведений, ориентированных на секулярное сознание и восприятие, до конца XVII в. не могло быть. Письменная культура древней Руси по своей сути была христианской. Поэтому в ней лишь в косвенной форме могли отразиться следы фольклора и нехристианских народных верований. Тем не менее в дальнейшем изложении проводится условная грань между духовной литературой, основная функция которой заключается в передаче и сохранении христианской традиции, и литературой светской, ориентированной больше на читателя-мирянина, осуществлявшей, кроме всего прочего, развлекательную функцию. Если первая группа произведений в основном может привлекаться для изучения системы представлений, присущих более образованной части древнерусского общества, так сказать официального мировосприятия, то вторая в большей мере раскрывает внутренний мир, систему ценностей "рядового" человека.

Проблемы использования литературных произведений в качестве источника по истории древней Руси чаще поднимали литературоведы. В первую очередь их интересовали вопросы формы, в которую облекались мысли и чувства средневекового человека. Историки в гораздо меньшей степени проработали вопросы содержания, скрывающегося за этой формой. Сплошь и рядом их подход к литературному материалу отличался наивным историзмом и потребительским отношением к источнико-вой информации. В основном в литературных произведениях искали яркие иллюстрации к тем или иным выводам, полученным на основе других источников. Исключения чрезвычайно редки (работы Б.А. Романова, А.И. Клибаиова и др.). К тому же они, как правило, были ориентированы на определенную идеологическую схему и нормы современного восприятия текста. Большинство интересных наблюдений сделано на интуитивном уровне и не подкрепляется (по всяком случае, явно) специальным семантическим анализом изучаемого текста. К тому же верное понимание средневекового произведения невозможно без привлечения широкого круга литературы духовного содержания. Именно из нее древнерусский книжник черпал основную часть образов, сюжетов, характеристик. На протяжении многих десятилетий XX в. по известным причинам в нашей стране ссылки на подобную литературу признавались нежелательными (если вообще были возможны). Это существенно снизило уровень разработки источниковедения древнерусской "художественной" книжности. Можно сказать, что по-настоящему глубокое источниковедческое изучение древнерусской литературы только начинается.

Вопрос 22

Одним из самых ранних памятников древнерусской учительной литературы является Слово о Законе и Благодати будущего первого киевского митрополита-"русина" Илариона. Судя по всему, Иларион произнес его 25 марта 6546 (1038) г. в но-воосвященной церкви Благовещения Пресвятой Богородицы на Золотых воротах в Киеве. Сохранилось более пятидесяти русских и южнославянских списков Слова, относящихся к XV-XVII в.

Приблизительно в это же время появилось Поучение к братии новгородского епископа Луки Жидяты - первое собственно русское поучение, произнесенное, скорее всего, при вступлении и сан первого русского архипастыря (около 1035 г.). В нем излагаются главные обязанности христианина по отношению к Богу, самому себе и ближним (особенно в семейном, гражданском и церковном быту).

Во второй половине XI - начале XII в. создавал свои сочинения игумен Феодосии Печерский. Они сохранились частично в составе Повести временных лет и в Житии Феодосия, а также в позднем списке XV в. Среди них два поучения - о казнях Божиих и о христианских обрядах, обращенные ко всем русским людям, десять - к братии Киево-Печерского монастыря, два послания к киевскому князю Изяславу Ярославичу и, наконец, две молитвы. Еще одним памятником учительной литературы конца XI в. является Память и похвала князю Владимиру Иакова Мниха. Ряд особенностей позволяет предположить, что в основе этого произведения лежало некое летописное произведение, предшествовавшее Повести временных лет и использовавшее не абсолютный, а относительный счет лет, а также устные предания.

К числу поучений можно, видимо, отнести и знаменитое Поучение Владимира Мономаха, включающее три произведения: собственно поучение, "автобиографию" и письмо князю Олегу Святославичу. В центре внимания киевского князя - церковно-нравственная проблематика: вопросы "идеального" поведения князя.

Следующий этап в развитии древнерусской проповеднической литературы связан прежде всего с именами Климента Смолятича, занимавшего митрополичий престол (с перерывами) с 1147 по 1154 г., и Кирилла, епископа Туровского (около 1169-1182 гг.). Из числа произведений, приписываемых Клименту, достоверно принадлежит митрополиту лишь полемическое послание к смоленскому священнику Фоме. Интерес представляет символическое истолкование митрополитом образов и событий священной истории в их связи с актуальными и злободневными событиями своего времени. Это направление было развито в Притчах и Словах Кирилла Туровского.

К посланиям можно отнести и Моление Даниила Заточника. Жанр этого выдающегося литературного памятника домонгольской Руси вызывает множество споров и разноречивых суждений. В нем переплетаются публицистика и сатира. Моление оформлено в виде послания к неизвестному князю (имена адресата в различных списках расходятся). В основу положено переосмысление библейских текстов (прежде всего псалмов и Притч Соломоновых).

Самым ранним оригинальным древнерусским житием является Служба святым мученикам Борису и Глебу, атрибутируемая митрополиту Иоанну. Оно написано около 1021 г., а известно уже в списках ХП в. Основные положения этого жития были развиты в Сказании о святых мучениках Борисе и Глебе, созданном во второй половине XI в. (возможно, печерским монахом Иаковом, автором Памяти и похвалы князю Владимиру). Оно известно во множестве списков и входило, видимо, в круг наиболее читаемых произведений древней Руси. Несколько позже Иаков написал Житие князя Владимира, встречающееся обычно вместе с Памятью и похвалой.

В ХШ в. список русских житийных повестей пополнился Житием преподобного Антония Римлянина, написанным его учеником и преемником Андреем, а также Житием Авраамия Смоленского, созданным его учеником Ефремом.

К последней половине XIII в. относятся житийное сказание о мученической кончине князя Михаила Черниговского и его боярина Феодора, жития Александра Невского и Ростовского епископа Исайи. Написанные вскоре после смерти своих героев, эти жития отличаются целым рядом конкретных фактов, позволяющих восстановить многие детали упоминаемых в них событий. XIV в. пополнил список отечественных агиографических повестей житиями Кирилла Туровского и митрополита Петра, а также близкими к житиям сказаниями о благочестивых князьях Довмонте Псковском, Михаиле Тверском и Дмитрии Донском. Последние имеют светский характер и вошли в состав летописей.

К первой половине XV в. относится составление житий, оказавших самое серьезное влияние на все последующие агиографические сочинения, писавшиеся на Руси. Это жития Стефана Пермского, Сергия Радонежского, Дмитрия Прилуцкого и митрополита Алексия. Первые два написаны Епифанием Премудрым, лично знавшим и Стефана и Сергия.

За четверть века до этих соборов председательствовавший на них митрополит Макарий сам вел колоссальную работу по кодификации "всех святых книг, которые в Русской земле обретаются". Итогом этой двадцатилетней работы стали Великие Четьи Минеи (т. е. месячные чтения). Они составили 12 больших книг - по числу месяцев. В каждой из них были собраны краткие или подробные (иногда даже обширные) жития святых, сказания об открытии их мощей, об установлении дней их памяти, поучения, похвальные слова, назидательные повести и изречения подвижников, иногда целые книги и т. д.