2. Римские историки о славянах

Римляне узнают о славянах только во времена императора Не­рона (37 — 68 н. э.). В это время возникает мода на янтарь, который привозили с берегов Балтийского моря. Именно это явилось од­ной из причин того, что в Риме стало известно о славянах.

Впервые под именем венедов славяне появляются в труде «Естественная история» Гая Плиния Старшего (23/24 — 79 н.э., погиб при извержении Везувия). Он писал, что венеды вместе с другими народами проживают восточнее реки Вислы. Откуда у нас такая уверенность, что под именем венедов у Пли­ния фигурируют именно славяне, ведь его сведения столь же отрывочны, как и у других авторов? Во-первых, в дальнейшем историки прямо называют венедов славянами. Во-вторых, в це­лом ряде языков название славян или русских восходит к этому слову.

В немецких диалектах славян называют Wenden или Winden, в языках финской группы этим словом называют русских: venaja (фин­ское), vепе (эстонское), vепеа (карельское). В-третьих, возможно, что название венеды/венеты в преобразованном виде сохранилось в более позднем названии одного из славянских племен — вяти­чей (с древним корнем *vепt- ). В-четвертых, славяне к началу но­вой эры, по предположениям ученых, уже проживали в районе реки Вислы.

В работе «О происхождении германцев и местоположении Гер­мании» Публий Корнелий Тацит (55 — 120 н.э.) также говорит о венедах, но при этом затрудняется, к каким племенам их отнес­ти: «Отнести ли певкинов, венедов и феннов к германцам или сарматам, право, не знаю, хотя певкины, которых некоторые называют бастарнами, речью, образом жизни, оседлостью и жи­лищами повторяют германцев. Неопрятность у всех, праздность и косность среди знати. Из-за смешанных браков их облик стано­вится все безобразнее, и они приобретают черты сарматов. Вене­ды переняли многое из их нравов, ибо ради грабежа рыщут по лесам и горам, какие только ни существуют между певкинами и феннами. Однако, их, скорее, можно причислить к германцам, потому что они сооружают себе дома, носят щиты и передвига­ются пешими, и притом с большой быстротой; все это отмеже­вывает их от сарматов, проводящих всю жизнь в повозке и на коне».

В конечном итоге Тацит причисляет венедов к германцам, хотя и делает это не очень уверенно. Античные историки при описании народов почти не принимали во внимание язык, так как не инте­ресовались тем, как между собой изъяснялись варвары. Что каса­ется образа жизни, то различия между первобытными народами, с точки зрения просвещенного римлянина, могут быть неболь­шие: они либо кочевники типа сарматов, проводящих значительную часть жизни на коне, либо оседлые, но «рыскающие» в лесам. Так как венеды явно не кочевники, то Тацит сближает их с германцами. Однако указание на то, что венедам принадлежит пространство от Балтийского побережья до Карпат, а именно там наши предки проживали к этому времени, заставляет нас признать в венедах Тацита именно славян, ведших, как и германцы, первобытный образ жизни.

Идентификация венедов как славян осложняется тем, что история знает еще народы под этим именем. В записках о галльской к Юлий Цезарь (100 — 44 до н.э.) неоднократно упоминает венетов — могучее галльское (кельтское) племя, обитавшее на побережье напротив Британии.

Столь же фрагментарные сведения о венедах находим и у некорых других античных авторов. Пожалуй, единственный вывод, который можно сделать из анализа этих источников, тот, что славяне под именем венедов были известны в нача­ле новой эры и проживали в районе реки Вислы между Карпатами и Балтийским морем.

После этих крайне фрагментарных свидетельств в течение четырех столетий мы вновь не находим упоминания о славянах в исторических источниках.