Глава і Теоретико-методологическое исследование спонтанной речи в научной литературе

1.1. Историческое формирование спонтанной речи в арабском языке как объекта лингвистики

Спонтанная речь неоднородна, и если в официальной, а особенно публичной речи подобные языковые изменения как интонационная неустойчивость, нестабильный ритм и темп речи, низкий тембр голоса могут быть расценены как неуважение к аудитории, то в разговорной речи такие изменения считаются естественным явлением.

Многие лингвисты уделяют исследованиям спонтанной речи особое внимание в силу того, что данная речь является основополагающей в изучении иностранных языков.

Каждый аспект спонтанной речи: интонационная характеристика, изменения темпа, тембра и ритма играет важную роль и требует детального рассмотрения.

Очень часто «устную речь» и «звучащую речь» принимают за термин «спонтанная речь», забывая о том, что устная речь включает как готовые, так и неподготовленные элементы, в то время как понятие «спонтанность», применительно к вербальному общению, используется исключительно как синоним «неподготовленности» и характеризует как мотив образования речевого акта, так и сам речевой акт [7, c. 154].

Содержание исламского образования предполагает обязательное изучение арабского языка – языка Корана. Арабский язык является одним из древних восточных языков, принадлежит к южной ветви семитских языков. В истории развития арабского языка различают три периода: 1) древний; 2) классический; 3) современный литературный язык. Одним из главных источников классического арабского языка является Священный Коран. Древний арабский язык – живой язык: Коран обусловил сохранность всех его языковых особенностей без существенных изменений до настоящего времени. Кроме Корана, литературными памятниками классического арабского языка являются хадисы, религиозная, научная, художественная литература периода арабского халифата. На арабском языке сложился весь терминологический, понятийный аппарат исламских наук.

Литературный арабский язык объединяет не только всех арабов, но и мусульман всего мира. В словарном запасе языков народов, исповедующих ислам, бытует большое количество арабских лексем (в некоторых языках – до 40-50 % словарного запаса). До Октябрьской революции арабский язык являлся литературным языком в среде грамотного населения народов России, исповедующих ислам. Внедрение арабского языка происходило исторически, с распространением ислама. Как пишет Бартольд В., именно таким образом были исламизированы неарабские языки мусульманских народов.

Ученые подчеркивают научную природу арабского языка как языка ислама, его точность, широту семантического поля терминов. В исламском словаре смысловое поле (или семантическое поле), в которое вписана понятийная структура, обозначенная центральным словом или термином, пересекается с другими семантическими полями, оказывается соотнесенной их структурами, что фиксирует исламский словарь, обуславливаемый кораническим мировоззрением. Под исламским словарем имеются в виду не столько арабские слова, расставленные в алфавитном порядке, сколько все те арабские термины, которые сопоставлены друг с другом в многозначном смысловом узоре, отражающем сугубо кораническое мировоззрение [10, c. 17]. Эти значения взаимодействуют, одно понятие помогает раскрытию другого понятия, таким образом, складывается своеобразный исламский словарь. Кропотливая работа по регистрации значений слов арабско-исламского словаря велась на протяжении многих веков, с ранних периодов ислама. Мусульманские ученые с целью сохранения чистоты и авторитетного значения арабского слова разрабатывали и создавали обширные словари. К настоящему времени языки всех мусульманских народов также имеют такой базисный словарь.

В традиционной мусульманской школе овладение арабским языком для «неарабоязычных» мусульманских детей было очень сложно, большинство из учащихся лишь механически заучивало его. Объясняется это тем, что, во-первых, арабский язык по лексическому составу и грамматическому строю далек от родного языка детей, он не был связан с повседневной жизнью. Тем не менее, некоторые исследователи отмечали, что учащиеся готовятся «весьма последовательно и даже, по-видимому, рационально, начиная с изучения вещества своих священных книг, то есть с грамматики арабского языка и, переходя постепенно к изучению строения речи и различных способов выражения мысли на этом языке [12, c. 58]».

Есть и другие точки зрения: «кроме чтения и усвоения оснований магометанской религии, здесь учатся и арабскому языку столько, сколько то нужно для поверхностного разумения Аль-Коран», – пишет Карл Фукс о казанских конфессиональных школах. Но можно ли согласиться с утверждением «поверхностное»: татарские ученые писали богословские труды на разные темы и переводили Коран на татарский язык, писали комментарии, то есть тафсиры!

Исследуя этот вопрос, Закиев М. делает интересные выводы: «Как правильно отметил Мелиоранский П., уже в сравнительно отдаленное время тюркские народы не только воспринимали арабскую культуру, но и содействовали ее развитию». Это относится и к филологии. Так, не все дошедшие до нас арабские филологические труды по тюркским языкам написаны самими арабами, значительная их часть создана тюрками, усвоившими арабскую культуру [16, c. 154]».

Устно-разговорная форма (РАЯ), представленная в каждом случае местным диалектом, обслуживает повседневные сферы общения на всех уровнях: семейном, производственном, в торговле, хозяйстве и на улице; она же издавна используется в устном народном творчестве (например, тексты сказок 1001 ночи, записанные в 14–16 вв. в Египте, характеризуются признаками устной разговорной речи городского типа). 

Такое сосуществование двух структурно различных форм языка, противопоставленных как «высокая» и «низкая», в социолингвистике называется диглоссией. В отличие от двуязычия (билингвизма), в ситуации диглоссии выбор одной из форм языка (а иногда и одного из двух языков) определяется не тем, какая из этих форм или какой из этих языков лучше позволяет достичь сиюминутных целей межличностной коммуникации в двуязычном (или многоязычном в случае многоязычия) общении, а предметом речи или ситуацией общения: одна форма используется для разговора о вещах серьезных и возвышенных и в ситуациях официальных и торжественных; вторая – во всех остальных, причем не только образованными, но и, по мере сил, всеми слоями общества (ЛАЯ преподается во всех системах народного образования). Диглоссия характерна для всего арабского мира и осознается как проблема, относительно способа решения которой имеются различные точки зрения. 

Спонтанная речь в последнее время стала объектом пристального внимания лингвистов и психолингвистов [1; 5; 11].

Причем статус спонтанной речи как некоторого отклонения от эталонных речевых реализаций подвергается серьезной критике. В качестве аргумента выступает тот факт, что в ситуации речевого общения спонтанная речь перманентно является первичной. Спонтанная речь есть речь неподготовленная, осуществляемая говорящим в постоянно (иногда ежеминутно) меняющихся коммуникативных условиях. Именно поэтому спонтанная речь предстает реальным показателем уровня языковой компетенции говорящего.

Спонтанная речь - это речь устная, следовательно она противопоставляется письменной речи; неподготовленная, следовательно противопоставляется речи подготовленной, продуманной. В реальной речевой коммуникации доминирует спонтанная речь, иными словами, она считается основной, преобладающей, по сравнению с подготовленной устной речью. Осознание этого факта и привело к возникновению прочного исследовательского интереса к спонтанной речи как особому лингвистическому феномену. Один из исследователей спонтанной речи Жабин Д. писал о трудностях ее научного изучения: «…Сложность анализа неподготовленной речи состоит в том, что при спонтанном порождении речи ее организация на уровне единиц звучащей речи, синтаксиса и лексики отличается от других видов устной и письменной речи, описанной методами лингвистического анализа, что требует разработки иных методов. Еще одна сложность заключается в записи и точности передачи всех особенностей этого вида речи (фальш-старты, самоисправления говорящего, сбои в употреблении грамматических форм и порядка слов, множество «оборванных» отдельных слов/ фраз, повторы и т. д.) с целью выявления механизма, при помощи которого можно описать систему, заключающую в себе объем и специфику спонтанного высказывания говорящего» [19, с. 202]. Как мы видим, исследователь говорит об отличиях спонтанной речи на фонетическом, лексическом и грамматическом уровнях от других видов устной речи и от письменной речи, о том, что для глубокого исследования этих отличий традиционных лингвистических методов явно недостаточно. Спонтанная речь практически на всех языковых уровнях – от синтаксиса до фонетики – в значительной степени обусловлена социальными характеристиками говорящих, поэтому спонтанная речь нередко выступала в качестве материала для социолингвистических исследований. Сегодня новые компьютерные технологии и методы позволяют хранить и тщательно изучать устную спонтанную речь, что вызывало раньше большие затруднения для ученых.

Исследователи из СПбГУ изучают сегментные и суперсегментные фонетические особенности спонтанной речи. Жабина Д. интересует психолингвистическая специфика спонтанной речи в условиях стресса, т.е. в таких ситуациях, когда говорящий испытывает сильные эмоции – страх, волнение, удивление и проч. [19, с. 21].

Кузьмин С. изучает типы и мотивацию оговорок-инноваций в спонтанной речи [27, с. 258]. Выше уже говорилось о том, что спонтанную речь иногда трактуют как отклонение от эталонных речевых реализаций, к которым относят, прежде всего, подготовленную, заранее продуманную речь, чаще всего письменную. Действительно, спонтанная речь в силу своей неподготовленности, повышенной ситуативной обусловленности характеризуется рядом отличительных черт, которые в определенной степени можно причислить к отклонениям от норм подготовленной, гладкой речи. От Щербы Л. берет начало традиция считать, что различные отклонения от языковой нормы способствуют более глубокому пониманию того, как функционирует языковая система и языковой механизм. Они рассматриваются как отрицательный языковой материал, представляющий значительный интерес для исследователей языка.

Цейтлин С. также полагает, что при анализе сущности отклонений от нормы можно многое узнать о языковой системе, поскольку обнаруживается разная природа языковых единиц и категорий, а также неполноценность некоторых парадигм [49, с. 426].

Общеизвестно, что речевые отклонения от языковой нормы квалифицируются как ошибки. Рассмотрим в этом плане отклонения от нормы в спонтанной речи. С точки зрения методики преподавания языков и психолингвистики ошибки дифференцируются на основании причин, по которым они возникают. Одну группу представляют ошибки (англ. errors), обусловленные незнанием некоторого аспекта языковой системы.

Вторая группа – это ошибки, связанные с временным ослаблением внимания и контроля над речью в процессе речевой деятельности. Первый тип ошибок имеет устойчивый характер в речи говорящего, ошибки второго типа не имеют устойчивого систематического характера. А также первый тип ошибок характеризует как устную, так и письменную речь говорящего, как подготовленную, так и неподготовленную его речь. Второй тип ошибок характерен для неподготовленной спонтанной речи. Исследователь оговорок в детской речи Дубинина Н. пишет: «Дифференциация языковых ошибок и случайных оговорок оказывается возможной в том случае, если объем речевой продукции каждого индивида достаточно обширен, при заданных условиях коммуникации» [17, с. 205].

Все отклонения от нормы в спонтанной речи, обусловленные ее ситуативностью и зависимостью от эмоционально-психологического состояния говорящего, мы предлагаем отграничить от ошибок первого типа и терминологически, назвав их отклонениями.

Таким образом, ошибка представляет собой регулярно повторяющееся в аналогичных ситуациях нарушение языковой нормы, не зависящее от физического или психического состояния человека, а отклонение – это нарушение нормы в спонтанной речи, обусловленное ее ситуативностью и зависимостью от эмоционально-психологического состояния говорящего, не имеющее системного характера и выступающее, соответственно, обязательным признаком спонтанной речи, отражающим ее природу и сущность. Майкл Эрард в своей книге под названием «Гм…» объясняет природу отклонений в устной спонтанной речи [20, с. 23].

Он полагает, что они неизбежны ввиду такого фундаментального свойства языка, как его линеарность. Человеческая речь – это акт, протекающий линейно во времени, слова могут только следовать одно за другим и не могут налагаться одно на другое.

Предлагаем образно представить, что речь – это дорога в одну сторону с полосой для одного автомобиля, поэтому говорящие на этой дороге не только движутся прямо, беспрепятственно, но они застревают, запинаются, возвращаются и начинают сначала. Так мысль приобретает звуковую форму. Запинки и оговорки показывают, как мы извлекаем нужное слово из запасов памяти, как мы планируем высказывание, как объединяем смысл с интонацией и даже, может быть, как вообще учимся говорить.

Итак, можно констатировать, что спонтанная речь есть особый лингвистический феномен, характеризующийся разнообразными отклонениями от норм подготовленной, «гладкой» речи, к которым можно отнести:

самоисправления говорящего;

сбои в употреблении грамматических форм и порядка слов;

повторы;

множество «оборванных» отдельных слов и фраз;

оговорки;

недомолвки;

запинания.

фальш-старты;