Научный стиль современного русского языка

Практические задания

Данный отобранный материал является частью курса «Стилистика и культура речи», адресованного студентам - нефилологам. Он построен на материале научно-популярных текстов и является как средством овладения определённой информации, так и средством реализации научной речи в конкретных видах учебной деятельности: при написании контрольных и курсовых работ, в докладах и выступлениях на семинарах, коллоквиумах, конференциях, дискуссиях и т.п.

Автор-составитель предлагает систему заданий, направленных на практическое овладение жанрами научной речи, развивающих умения создавать собственные и вторичные научные тексты (тезисы, конспект, аннотации, реферат и др.)

1/ Составить аннотацию журнальной статьи.

2. Составить учебный реферат научной статьи, используя модель реферата.

3. Опираясь на типовой план написания рецензии, написать рецензию на научную статью.

4. К каждому абзацу научной статьи составить вопросы, выясняющие основную мысль.

5. Составить план текста научной статьи.

6. Записать статью в виде простых тезисов (выбрать цитаты).

7. Записать статью в виде сложных тезисов (выбрать цитаты из текста и самостоятельно сформулировать тезисы).

8. Составить терминологический словарь по статье.

9. Ответить на вопрос: каковы особенности языка данной статьи.

10. Найти в данной статье назывные предложения. Записать: что вы знаете о назывных предложениях.

11. Какие виды аргументаций использует автор данной статьи, обосновать свое мнение.

12. Написать резюме - вывод по статье.

13. Написать отзыв о прочитанной статье.

14. Составить аннотацию статьи по целевому назначению - справочную (характеристика текста без критической оценки).

15. Составить аннотацию статьи по целевому назначению - рекомендательную (дать характеристику и оценку текста относительно его пригодности для студенческой аудитории).

16. Прочитайте текст. Подумайте, на какие смысловые части (абзацы) его можно разделить. Задайте и запишите к абзацам вопросы.

17. Прочитайте текст. Выделите информативные центры в абзацах. Поставьте и запишите вопросы к ним.

18. Прочитайте текст. Составьте к нему план. Используя составленный план, напишите конспект.

19. Прочитайте текст. Составьте вопросный план к нему. Выпишите ключевые слова из предложений текста. Опираясь на них и на план, восстановите основное информативное содержание текста. Запишите полученный вариант текста.

20. Прочитайте текст. В каждом абзаце текста найдите предложения, которые выражают основную мысль абзаца, запишите их.

21. Прочитайте текст. Какие самостоятельные части (блоки) можно выделить в этом тексте. Нарисуйте схему построения текста, в которой будут отражены главные понятия.

22. Прочитайте текст. Нарисуйте логическую опорную схему построения текста, фиксирующую последовательность изложения.

23. Прочитайте статью. Найдите в ней различные виды цитирования. Выпишите, объясняя способы включения цитат в текст ( в виде прямой речи или косвенной речи).

24. Прочитайте текст. Составьте информативный реферат (реферат-конспект), содержащий в обобщённом виде все основные положения статьи.

25. Прочитайте текст. Составьте индикативный реферат (реферат-резюме), раскрывая лишь те основные положения, которые тесно связаны с темой статьи ( второстепенные темы не учитываются).

26. Прочитайте несколько статей по вашей специальности. Выберите интересную, на ваш взгляд, статью. Напишите научно-популярный реферат. (Цель такого реферата – познакомить с научными открытиями всех желающих. Сложный, серьёзный материал излагается в доступной, популярной форме).

27. Прочитайте текст. Выделите главную информацию из вопроса и из ответа на него в статье, составляя план к тексту.

1. З а д а н и е:

Прочитайте текст, вопросы и ответы к нему, составьте аннотацию статьи по целевому назначению - справочную (характеристика текста без критической оценки)

Н.В.Вакуров

Фразеологический каламбур в современной публицистике

«Фразеология — одно из самых ярких и действенных средств языка. Не случайно ее образно называют жемчужиной русской речи. Метафоричность, эмоциональность, оценочность, экспрессивность - все эти качества фразеологических единиц придают нашей речи образность и выразительность.

Излюбленным приемом у писателей и журналистов все больше становятся различные преобразования фразеологизмов. Возможность их трансформаций вытекает из сохранения у фразеологизмов внутренней формы (т. е. исходного буквального их смысла) и относительной устойчивости. Преобразованиям могут быть подвергнуты как семантика, так и структура словосочетаний. Трансформация семантики фразеологизмов возможна потому, что они обладают внутренней формой. А эта их особенность позволяет авторам «реставрировать» в той или иной степени стершийся образ и приспособить обобщенный, метафорический смысл того или иного выражения к конкретным условиям контекста.

В данной статье мы рассмотрим случаи творческого преобразования семантики фразеологизмов на материале современной публицистики.

При семантических преобразованиях одно и то же словосочетание воспринимается и как семантически целостное, неразложимое, устойчивое, и как свободное, семантически разложимое. В лингвистической литературе встречаются разные термины, называющие это явление: «синтез двух значений», «разложение фразеологизма», «модификация фразеологизма», «актуализация внутренней формы фразеологизма», «двуплановость устойчивого словосочетания» и др.

Мы считаем, что семантически преобразованные фразеологизмы — не что иное, как фразеологические каламбуры.

В поэме А. С. Пушкина «Медный всадник» читаем:

Здесь будет город заложён На зло надменному соседу. Природой здесь нам суждено В Европу прорубить окно...

Здесь поэт употребил выражение прорубить окно в Европу, которое стало крылатым, фразеологическим. А вот интересный пример, в котором журналист преобразовал семантику этой фразы, создав фразеологический каламбур: «Петр Первый рубил в Европу окно, когда надо было учиться пользоваться европейской дверью. Вчера в Брюсселе президенту России показали ключ от заветной двери, который окончательно попадет к нам в руки года через полтора — два» (Куранты. 1993. 10 дек.) Обратите внимание: фразеологический каламбур поддерживается метафорическими сочетаниями пользоваться европейской дверью и показали ключ от заветной двери.

Этот же фразеологизм лег в основу каламбура, созданного журналистом «Комсомольской правды»: «Роттердам обрабатывает одновременно 700 судов..., а Ленинград всего двенадцать!! Позор! Город Петра из окна в Европу превратился в кривую и грязную щелочку» (1991. 6 мая). Еще пример: «Дойку козлов отпущения, т. е. нас с вами, будут осуществлять на основании Постановления правительства от 23.12.1993. "О порядке перемещения физическими лицами через таможенную границу РФ товаров"» (Моск. комс. 1994. 26 янв.).

Яркий прием создания фразеологического каламбура заключается в параллельном употреблении фразеологизма и свободного словосочетания, являющегося этимологическим прототипом данного выражения (многие исследователи такое словосочетание называют омонимом фразеологизма).

Рассмотрим такой пример: «Зам. председателя правления... обратился со слезной просьбой в вышестоящую контору: дайте указание..., чтобы 4 вагона водки помогли молодой базе стать на ноги... Но банк оснований для исключения не разыскал, справедливо полагая, что с помощью водки не становятся на ноги.., а скорее, валятся с ног» (Известия. 1974. 28 февр.). Автор столкнул здесь два словосочетания — фразеологическое стать на ноги и свободное не становятся на ноги (свободное значение этого сочетания поддерживается его антонимом — валятся с ног).

Этот вид семантического преобразования фразеологизма называется полным совмещением, сущностью которого является реализация в данном контексте обоих значений словосочетания.

Журналист может привлечь для построения каламбура два фразеологизма, имеющих в своем составе одинаковое слово: «Президент вынужден был, как вы говорите, положить себя на рельсы ради выяснения воли народа ... К счастью, народ поднялся в городах России. И если продолжить ваше сравнение — президент лег на рельсы, — то Съезд народных депутатов благодаря такому поступку Бориса Николаевича сошел с рельсов» (Куранты. 1993. 30 марта).

Еще два аналогичных примера: «Надо хорошо подготовиться, оперативно создать забастовочный фонд... Иллюзий уже нет: по 608-му постановлению водили-водили нас за нос и оставили с носом» (Россия. 1991. 23—29 марта); «Но в нашем случае, видно, актрисе нужно побольше пыли пустить в глаза. А уж когда пыль совсем столбом стоит, то, по сути, ничего и не видно» (Начало. 1993. № 41).

Фразеологизм плыть по течению представляет собой метафоризацию свободного словосочетания того же состава. Иначе говоря, плыть по течению можно метафорически и буквально. Используя эту особенность словосочетания, журналист строит такой контекст, в котором объединяет в словосочетании плыть по течению метафорическое (фразеологическое) и буквальное, свободное значение. Такое словоупотребление и есть фразеологический каламбур: «Сегодня наше политическое и идеологическое руководство задавлено тактикой, почти непосильным грузом национальных, экономических, экологических проблем, при решении которых все чаще приходится плыть по течению. Куда нас вынесет? Мы волоком выбрались к истокам незнакомой реки и пустились в плавание... Но куда впадает река? Не поджидает ли нас за ближайшим плесом Ниагара?» (Знамя. 1990. № 12).

Если журналист пишет о каком-нибудь предмете, он может создать каламбур, выбрав из массы фразеологизмов тот, в котором содержится слово, называющее описываемый предмет. Так, в следующем тексте журналист рассказывает о сборе клюквы. Вы, читатель, конечно, уже догадались (раз речь идет о клюкве), какой фразеологизм использовал журналист для создания каламбура. Вы оказались правы; вот этот текст: «Гарны хлопцы побачили и решили собирать клюкву по американской технологии... Результат — из пустого в порожнее. Клюква получилась развесистая: убытку сто тысяч» (Комс. правда. 1991. 2 нояб.). Еще пример: «Так что Священная Советская Социалистическая приказывает, кажется, долго жить. Жить долго, рядом, на радость друг другу, в добрососедстве и взаимовыгодном сотрудничестве» (Книжн. обозрение. 1991. № 1).

Рассматривая примеры преобразования фразеологизмов, связанного с каламбурным переосмыслением отдельных компонентов, следует сказать о том, что такое преобразование «основывается на возможности вычленить отдельный элемент фразеологизма в качестве самостоятельной семантической единицы, так как каждое слово, оставаясь компонентом фразеологического оборота, приобретает двойственную сущность: оно входит в состав структурно и семантически сложного целого как его интегральная часть, сохраняя в то же время потенциальные качества самостоятельной лексической единицы» (Шадрин Н. Л. Средства окказионального преобразования фразеологических единиц как система элементарных приемов // Лингвистические исследования. Ч. 2. М., 1973. С. 185).

Семантическое преобразование фразеологизма возможно в том случае, если контекст содержит слово, тематически близкое слову-компоненту данного выражения. Например, слова кузнец, молот, наковальня — одного семантического поля. Введя в текст слово кузнец, журналист «заставляет» читателя воспринять словосочетание между молотом и наковальней и как устойчивое (фразеологическое), и как свободное: «Нам долго говорили, что мы сами кузнецы своего счастья, но как-то так выходило, что мы постоянно оказывались между молотом и наковальней» (Комс. правда. 1991. 10 янв.).

Еще примеры, в которых тематически близкие слова в результате ассоциации выявляют сразу два смысла словосочетания — фразеологическое и свободное: «— Что нового, коллега? — спрашивает один врач другого. — О, уникальный случай? Соломенная вдова, больная сенной лихорадкой» (Крокодил. 1990. № 8); «И если членам Союза художников СССР еще как-то удается решить свои проблемы, то молодым еще не членам творческого союза, но уже талантливым — даже на птичьих правах не удается влететь в окна ни одной мансарды» (Крокодил. 1989. № 11).

В следующем примере каламбур построен на введении в текст слова балалайка, тематически близкого компоненту скрипка в составе выражения играть первую скрипку: «Партградцы на этом основании решили, что Жидков будет лишь числиться, а фактически первую скрипку будет играть Маоцзедунька. Как она будет играть, об этом никто не подумал, хотя она не умела играть даже последнюю балалайку" (Наш современник. 1993. № 4).

Редкий, оригинальный каламбур строится в результате столкновения слова-компонента фразеологизма с этим же словом, по форме представляющим собой имя собственное: «Товарищ Горновой, подражая товарищу Непомнящему, считает, что материалы архива представляют интерес только для архивариусов и крыс ... Нам весьма не по сердцу Иваны, не помнящие своего родства» (Рябов И. Очерки и фельетоны. М., 1958. С. 207).

Преобразование семантики фразеологизма осуществляется в контексте. Специально созданный автором контекст не только помогает читателю восстановить фразеологический образ, но и усиливает вместе с тем стершуюся метафоричность и эмоциональность.

Если для выявления смысла устойчивого словосочетания необходим один контекст, то для выявления двух смыслов — свободного и связанного (столкновение которых — основа фразеологического каламбура) — обязательны два контекста, каждый из которых актуализирует «свое» значение.

Эти два контекста конкретно реализуются с помощью двух рядов текстовых компонентов: один ряд позволяет читателю воспринять фразеологическое, а другой — буквальное, исходное значение словосочетания, например: «Пока к строительству новых и реконструкции старых станций приложили свою руку 8 коммерческих структур, в руке был миллиард рублей» (Моск. комс. 1993. 28 окт.). Здесь один контекстный ряд—приложили свою руку 8 коммерческих структур, который выявляет фразеологическое значение сочетания приложить руку, а другой контекстный ряд — в руке был миллиард рублей, который воссоздает буквальное, свободное значение словосочетания приложить руку.

Еще пример: «Вчера состоялось четвертое заседание «круглого стола». За «круглым столом» не было ни единого представителя президента Б. Ельцина. Вот и ищи тут согласия... Похоже, у официального «круглого стола» появились острые углы» (Куранты. 1993. 7 апр.).

Анализируя роль контекста в преобразовании семантики фразеологизмов, необходимо подчеркнуть следующее: зависимость значения свободного словосочетания от контекста относительна, т. к. в любом контексте (кроме специально построенного в целях создания фразеологического каламбура) смысл такого сочетания ясен из значений слов, его составляющих, фразеологизм же реализует свое значение только в связи с другими словами контекста. И в этом случае зависимость восприятия словосочетания от текстового окружения является абсолютной.

Фразеологизм рождается в контексте и в контексте же возрождается его буквальный смысл. Если общеязыковая семантика абстрактна, то речевая — конкретна. Эта конкретность речевой семантики фразеологизма обусловлена ситуацией, контекстом. Специфика соотношения фразеологизм—контекст заключается в том, что фразеологическая единица представляет собой, во-первых, особый самостоятельный контекст и, во-вторых, является частью контекста. «Поскольку контекст в широком понимании — это не что иное, как речевой поток, в котором конкретизируются языковые единицы, но контекстуальная специфика фразеологизма — это, в сущности, фразеологическая специфика взаимодействия язык — речь» (Мокиенко В. М. Славянская фразеология. М., 1980. С. 171).

Общеязыковой фразеологический образ слит воедино. И это в определенной степени затемняет его. В случаях же контекстного преобразования семантики фразеологизма этот образ предстает перед нами ярким, полнокровным, так как при этом вычленяются обе составные части фразеологического образа: обобщенность, метафоричность и чувственная конкретность предметного представления.

Можно выделить два типа создания фразеологического образа путем семантических преобразований:

1. «В истоке образа — фразеологизм и к нему приводится свободное сочетание...

2. Создание образа идет другим, противоположным путем и первичным оказывается свободное словосочетание» (Ковалев В. П. Основные индивидуально-авторские приемы экспрессивного использования фразеологизмов // Вопросы семантики фразеологических единиц. Ч. I. Новгород, 1971. С. 306—307).

В публицистике используются оба этих типа создания и, соответственно, восприятия фразеологического образа, построенного на основе преобразования семантики устойчивого словосочетания:

1. От фразеологизма к его прототипу (свободному словосочетанию), например: «Весной приятно поговорить о достижениях. Деревья, почки, мимозы... — все это располагает. В такие дни не хочется кусать собратьев по перу и чернилам. Их хочется хвалить, прославлять, подымать на щит и в таком виде носить по всему городу» (Ильф И., Петров Е. Собр. соч. в 5 т. Т. 3. М., 1961. С. 284).

В этом примере авторы сначала вводят в текст фразеологизм подымать на щит, а затем — свободное словосочетание носить по всему городу, которое возрождает первичный, прямой смысл словосочетания подымать на щит.

Еще пример: «Все дальше в прошлое уходят от нас нелегкие годы Великой Отечественной. Немало в ее истории еще осталось белых пятен. Но белыми они кажутся только с первого взгляда: чаще всего при внимательном рассмотрении в них преобладает красный цвет, цвет человеческой крови...» (Огонек. 1988. № 15).

2. От свободного словосочетания к фразеологизму.

В русском языке существует фразеологизм умывать руки в значении «устраняться от ответственности». Это крылатое выражение восходит к евангельской легенде о Пилате, который умыл руки перед толпой, отдав ей Иисуса для казни (имеется ввиду ритуальное умывание рук, что свидетельствует о непричастности к какому-либо событию).

В нижеприведенном тексте журналист употребил свободное словосочетание чистые руки законодателя, которое восстанавливает буквальный смысл выражения умывать руки. В результате это словосочетание воспринимается читателем каламбурно, т. е. и в прямом, буквальном, и в фразеологическом значениях: «Сдается, библейский сюжет о Понтии Пилате весьма вдохновляющим образом воздействовал на депутатов. Мы, дескать, пытались и делали, что могли. Но нас не услышали. Настаивать не смеем... Настойчивость в последнее время Верховный Совет демонстрирует лишь в том, чтобы называться "высшей властью". Ну что ж, у законодателя, конечно, руки должны быть чистые. И, вероятно, поэтому депутаты пристрастились их то и дело умывать. Очень рельефно этот синдром проявился 28 марта, когда премьер-министр бросил войска на собравшуюся митинговать столицу» (Куранты. 1991. 16 апр.).

Еще примеры: «Говорят, Адам Козлевич купил свою знаменитую "Антилопу-Гну" в придачу с пальмой в зеленой кадке. Но, как вы знаете, пальму первенства на дороге личный шофер Остапа Бендера не удержал» (Комс. правда. 1988. 29 марта); «В случае победы Жириновского на президентских выборах его торжественно введут в Кремлевские палаты. Его личная палата будет № 6» (Куранты. 1992. 20 февр.).

Нередко автор помогает читателю осознать фразеологический каламбур, подчеркивая, что словосочетание употреблено как в буквальном, так и в переносном, фигуральном смысле: «Небо над ним было безоблачно-ясным, но лишь в прямом смысле. Если же выражаться фигурально, то тучи над Светланой уже сгустились» (Крокодил. 1974. № 20); «Эля посадила его на ступеньки какого-то учреждения ... Голова оказалась зафиксирована в одном положении. Игорь клевал носом в прямом и переносном смысле этого слова» (Огонек. 1990. № 10).

В литературе каламбур иногда называют «мишурой словесных острот», «пустым зубоскальством», «мелким острословием», «словесной побрякушкой» (См., напр.: В. Фролов. О советской комедии. М., 1954. С. 319, 324).

Такое утверждение бездоказательно, голословно. Общеизвестно, что художественная форма — элемент содержания. В этом смысле каламбур отражает какую-то существенную сторону изображаемого, его внутренние противоречия и неожиданные связи. Кроме того, этот речевой прием, обладая повышенной информативностью, вызывает активность восприятия мысли автора. Каламбурное преобразование фразеологизма — не просто словесная игра, а прежде всего действенное оружие в руках публициста. Такова содержательная, информативная сторона фразеологического каламбура. Если же характеризовать этот стилистический прием с чисто речевой точки зрения, то нельзя не согласиться с В. М. Мокиенко в том, что «актуальность противопоставления прямого и переносного планов во фразеологии служит одним из самых мощных источников экспрессивности» (Мокиенко В. М. Многозначность слова и этимология фразеологизма».

В а к у р о в, Н. В. Фразеологический каламбур в современной публицистике / Н. В.Вакуров. – Режим доступа: Справочно-информационный интернет - портал www.gramota.ru, 29.06.2001.

Вопросы к статье:

1. В чем состоит цель применения фразеологизмов?

2. Каким образом возможно преобразование фразеологизмов?

3. Что обозначает термин «модификация фразеологизма»? С чем он связан?

4. В чем заключается суть фразеологического оборота? Для чего он используется?

5. Как называется вид семантического преобразования, в котором при наличии двух словосочетаний (одно – фразеологическое, другое – «свободное») главной целью является реализация обоих?

6. В каких ситуациях используются два фразеологизма, имеющих в своем составе одинаковое слово?

7. С какой целью употребляются фразеологические обороты в публицистическом стиле речи?

8. На чем основывается преобразование фразеологизмов, связанных с переосмыслением отдельных компонентов?

9. Какой способ изменения устойчивого словосочетания позволяет автору передать смысл выражения и в переносном смысле (фразеологическом) и свободном?

10. Для чего необходим контекст для фразеологизма? Какие функции он выполняет?

11. Возможно ли применение фразеологических оборотов в научном стиле речи? С какой целью они применяются?

12. Каким образом формируется фразеологизм при наличии свободного сочетания слов?

13. О чем повествует данная статья?

14. В чем выражается связь между фразеологизмом и контекстом?

15. А для чего необходим каламбур?

Ответы на вопросы к статье:

1. Фразеологизмы прежде всего необходимы для придания нашей речи эмоциональной и метафоричной вариативности, т.е наша речь должна быть разнообразной и приятной.

2. Путем изменения семантики (с сохранением исходного смысла) и изменения структуры фразеологизма

3. Данный термин связан с семантическим преобразованием устойчивого словосочетания. Обозначает неоднозначную интерпретацию устойчивого словосочетания; возможность обособленного выделения смысла в отдельной части выражения, либо принятие выражения как целостной структуры.

4. Суть данного явления заключается в изменении исходного оттенка и направленности смысла в связи с конкретной ситуацией(1 вопрос) для придания речи образности, свежести и авторской конкретики(2 вопрос).

5. Данный вид называется полным совмещением.

6. Данный речевой оборот применяется для передачи отличного друг от друга смысла, который может нести одно и то же слово в зависимости от контекста.

7. Данные обороты прежде всего употребляются с целью передачи «межстрочного» смысла, а также они задают определенные оттенки повествования, которые хотел бы донести до читателя автор (косвенно). Такой стиль речи (письма) можно нередко встретить в статьях политической направленности, где автор, призванный осветить регламентированную информацию, может тем не менее привнести что-либо свое.

8. Данное преобразование базируется на использовании нескольких предложений, одно из которых содержит изначальный смысл, в остальных же смысл отдельных компонентов переопределен, что вызывает определенный каламбур и придает изюминку речи (тексту).

9. Таким способом является внесение в контекст тематически подходящего слова, что позволяет вызвать у читателя двойственное восприятие информации.

10. Контекст позволяет автору расставить акценты по смыслу в связи с обыгрываемой ситуацией, а читателю – понять тот смысл, который вкладывает автор в свое сообщение.

11. В научной сфере наличие устойчивых словосочетаний обусловлено понятными тенденциями к упрощению понимания конкретной тематики, и умело примененный фразеологизм может облегчить понимание какого – либо явления/понятия путем вызывания у читателя ассоциативных (понятийных) механизмов.

12. Фразеологизм, как правило, формируется из какого – либо вполне определенного понятия, с течением времени теряющего свое первоначальное значение и которое становится нарицательным.

13. Данная статья дает читателю информацию о случаях употребления фразеологических каламбуров в публицистике с целью передачи «закадрового» смысла и информации; придания речи определенного оттенка.

14. Связь, в первую очередь, выражается в том, что фразеологизм изначально определяется контекстом. Никакое просто так произнесенное выражение не может приобрести сакральный смысл, не будучи привязано к какой – либо тематике. Люди просто не будут понимать, когда данное выражение уместно и выражает их мысль.

15. На самом деле каламбур не просто словесная игра (в данном контексте), он несет значимую, целевую информативную нагрузку на читателя, вызывая его «активацию», подготавливая его к основной мысли автора.

*****

2. З а д а н и е:

Прочитайте текст, запишите ответы на поставленные к нему вопросы.

Г.В.Бобровская

Об особенностях современного политического языка

Анализ языка политики как реальной сферы функционирования языковой системы позволяет проследить определенные тенденции в сфере общественного сознания, выявить характеристики и закономерности политической коммуникации.

Современный политический дискурс (называемый нередко также «политическим языком», «русским дискурсом в политической сфере») определяется как «совокупность всех речевых актов, используемых в политических дискуссиях, а также правил публичной политики, освященных традицией и проверенных опытом», при том, что «политический язык – это особая знаковая система, предназначенная именно для политической коммуникации» (А.Н.Баранов). Е.И.Шейгал также придерживается широкого понимания политического дискурса, под которым подразумеваются «любые речевые образования, субъект, адресат или содержание которых относится к сфере политики». Материалом исследования явились лексические и фразеологические единицы, выбранные из выступлений политиков, политических обозревателей и комментаторов, публикаций в СМИ. Актуальность определенной лексики и фразеологии, частотность их употребления позволяют выделить в современном политическом дискурсе так называемые «ключевые слова текущего момента» (Т.В.Шмелева).

Формирование нового политического словаря сопровождается процессами интенсивного фразео- и словотворчества. Политический дискурс характеризуется динамичной сменой пластов словарного состава: широко употребительные на каком-либо этапе единицы уходят в пассивный запас при смене исторических эпох (коммунистической, перестроечной, демократичной); вводятся в обиход принципиально новые слова и обороты; происходит актуализация старых понятий – наполнение их новым семантическим содержанием.

Образование новых лексических единиц происходит, как правило, по продуктивным моделям (пропрезидентский, антитеррористический, псевдодемократия). Например, по аналогии с вошедшим в речевой обиход словом криминогенный появляется конфликтогенный (буквально «порождающий, вызывающий конфликты»): «У нас есть продуманная система упреждения на ранних этапах конфликтогенных проблем». Чрезвычайно высока словообразовательная активность разговорных номинаций (оборонка, социалка, автогражданка). Лексика, содержащая суффиксы со значением лица, именует обобщенные группы субъектов политической сферы (бюджетник, льготник, налоговик, силовик, управленец).

Яркая особенность политического дискурса - постоянное пополнение политического словаря семантическими неологизмами. Приведем примеры актуальной в настоящий момент лексики данного типа: силовой «осуществляемый с позиции военной или политической силы» («Силовой вариант развития событий недопустим в сложившейся ситуации»), заморозить «приостановить» («Правительство решило заморозить выплату вкладов»), реальный «действенный, эффективный» («Замена некоторых членов правительства помогла бы появлению реальной политики – экономической, промышленной и, как следствие, финансовой»), симметричный «соответствующий, адекватный» («В обращении подчеркивается готовность принять симметричные меры») и проч.

Особый интерес вызывает собственно политический «метаязык», переносное употребление лингвистической терминологии: проартикулировать предложения «обнародовать»; на вербальном уровне «в виде формулировок»; предвыборная риторика «пустые обещания». Ср. в следующих контекстах: «Должен наступить период нормального диалога»; «Либеральная риторика чиновников периодически выливается в определенные поблажки частникам»; «Если партия власти начнет в таких интонациях критиковать правительство, то, видимо, дела совсем плохи».

Очевидно, что в современном политическом дискурсе существует большое количество оборотов с опорными словами, которые сигнализируют об определенной тематике повествования, а также об эмоционально-оценочной тональности сообщения (В.И.Максимов). Слова-сигналы функционируют в однотипных контекстах : барьер (таможенный, бюрократический, культурный) , поле(административное, антимонопольное, конституционное). Подобные сочетания позволяют достичь информативной насыщенности при экономии языковых средств, обеспечивают лаконичность и популярность изложения информации.

В качестве особых словообразовательных средств выделяются различного рода сокращения (нацбол, нал, единорос, минюст); используются разговорные номинации с экспрессивно-оценочными аффиксами (фальшивка, официоз, либеральничать); окказиональное словообразование (взяткоемкость, лукашенизация).

Показательно, что категория оценочности проявляется в политическом дискурсе в использовании готовых «ярлыков», негативных характеристик, иногда выходящих за рамки политической корректности, нарушающих этические нормы (антидемократические силы, антиправительственный сговор, басманное правосудие, и даже коммуняки, дерьмократы). Появление единиц с ярко выраженной негативной коннотацией – перманентное свойство полити-ческого языка. Так различные периоды советской истории «вербализованы» в номинациях с оценочными суффиксами (сталинщина, ежовщина, ждановщина, брежневщина). Развенчание «эпохи развитого социализма» сопровождалось актуализацией оценочных лексем: бюрократизм, номенклатура, аппарат, тоталитарный, административно-командный и т.п. В период ельцинского правления негативную оценочность приобрело, например, слово семья в значении «президентское окружение», а также иронические прихватизация, прихватизатор. Заметим, что вышеперечисленные номинации особенно популярны в различных публицистических жанрах.

В современном политическом языке отчетливо прослеживается тенденция к употреблению стилистики сниженной лексики и фразеологии (разговорной, просторечной, жаргонной) : наработки, разборки, кидать, мочить, крыша, выбивать деньги, косить от армии, сесть на иглу. Эта особенность во многом характеризует «языковой вкус эпохи» (В.Г.Костомаров).

Другой чертой современного политического дискурса является тяга к использованию заимствований. Как известно, период перестройки привнес в обиход консенсус и плюрализм, саммит; введение института президентства сделало известными слова инаугурация, а затем импичмент. В период рыночных реформ было введено слово секвестр «сокращение средств, предусмотренных бюджетом, в условиях дефицита». Использование именно данного слова (вместо определенного сокращение) иллюстрирует такие категории политического дискурса, как эзотеричность и прогностичность (Е.И.Шейгал).

В качестве примера актуальной и современной политической речи лексики назовем заимствования, связанные с интенсивно развивающимися избирательными технологиями: электорат «круг избирателей, голосующих за какую-либо партию, кандидата», экзит-пол(exit poll) «опрос избирателей на выходе с участков», пиар (PR, паблик рилейшнз) «связи с общественностью». Следует отметить большой словообразовательный и семантический потенциал последнего слова, о чем свидетельствуют новообразования пиарщик, пиарить, пиариться, черный пиар. Другая группа широко употребительных заимствований представлена словами-экзотизмами (вакхабизм, джихад, шахид); подобные слова обозначают понятия, ставшие международными политическими реалиями.

Как отмечает В.Г.Костомаров, новый политический язык, пришедший на смену советскому казенному языку, складывается в том числе и за счет появления новой фразеологии. Так во второй половине 80-х годов в массовый речевой обиход вошло горбачевское выражение процесс пошел, актуализировались сочетания твердая (сильная) рука, бархатная революция (переворот); социально-экономические изменения в начале 90-х обусловили появление фразеологических неологизмов новые русские, богатые Буратино. Фраземика современного политического дискурса представлена, к примеру, следующими словосочетаниями: ближнее зарубежье, адресная помощь, протестное голосование, властная вертикаль, административный ресурс. Из актуальных перифраз следует отметить, в частности, гарант конституции «президент», партия власти «Единая Россия». В оппозиционных кругах нередко переосмысливаются выражения советского периода: холодная гражданская война «состояние общественной напряженности», закручивание (завинчивание) гаек «усиление влияния государственного аппарата».

Одной из главных примет современного политического дискурса по мнению исследователей (А.Н.Баранова, Д.О.Добровольского, Ю.Н.Караулова, А.П.Чудинова и многих других), является его чрезвычайно богатая метафорика. Характерное использование метафоры как способа оценки явлений и фактов проявляется в различных семантических преобразованиях, на основании чего выделяются «тематические блоки» метафор: растительные – ветви власти, корни реформ; военные – предвыборные баталии, война компроматов; дорожные – политическое бездорожье, эшелоны власти; архитектурные – политическое здание, национальные квартиры; спортивные – предвыборная гонка, мощный старт; медицинские – паралич власти, шоковая терапия; театральные – избирательный фарс, политический сценарий и другие блоки метафор.

Метафорические употребления различных типов можно проследить, в частности, в следующих контекстах: «Неизвестно, кто в Верховном суде, сыграв в обыкновенный бюрократический футбол, отказал в рассмотрении жалобы»; «Резкое похолодание политического климата заставляет вспомнить о мрачном периоде нашей истории»; «Нашему обществу нужны регулярные инъекции той самой правды – о власти, о стране, о нем самом»; «Всякий входящий во властный Олимп пытается все обустроить так, чтобы никакой другой государственный или общественный институт не смел мешать»; «Политический маятник с такой огромной амплитудой попросту разнесет государство».

Таким образом, метафоризация играет большую роль в складывании лексики и фразеологии (в том числе терминологизированных сочетаний) современного политического языка.

Названные лексико-фразеологические особенности языка политики доказывают, что социально-оценочная, интерпретирующая составляющая оказывается не менее важной, чем информативная сторона высказываний.

Б о б р о в с к а я, Г.В. – Об особенностях современного политического языка / Г.В.Бобровская // Русская речь. – 2006. - № 4. - С. 63-67.

Вопросы к статье:

Что можно заметить в ходе анализа языка политики как реальной сферы функционирования языковой системы?

Как в основном происходит образование новых лексических единиц в политическом языке?

Какими словами постоянно пополняется политический язык?

Какие обороты в политическом дискурсе необходимы для лаконичного и популярного изложения инормации?

Есть ли какая-либо своя ненормативная лексика в политическом языке?

Какая тенденция прослеживается в стилистике современного политического языка?

Актуальны ли иностранные заимствования в современном политическом языке?

Какое слова связанное с интенсивно развивающимися избирательными технологиями имеет большой словообразовательный и семантический потенциал, часто употребляется в настоящее время.

Какая лингвистическая дисциплина оказала большое влияние на политический дискурс , примером которой является фраза “Бархатная революция”?

На какие «подгруппы» разделены метафоры в политическом дискурсе?

Что представляет из себя эта статья?

*****

3. З а д а н и е:

Прочитайте текст, запишите ответы на поставленные к нему вопросы .

Т.С.Коготкова

Народно-диалектный прототип современного термина

Народно-диалектная речь и богатейшие фонды ее словаря - это не только «запасное отделение» в общей сокровищнице национального языка, к которому как к надежному резерву обращаются профессионально пишущие с целью «подпитать» свой лексикон словом свежим, неизбитым и точным, но и источник многих самых необходимых и единственных наименований различных предметов, их признаков и действий, относящихся к материально-производственной деятельности. Так эти слова становятся терминами. Термин, обслуживая любую целенаправленную трудовую деятельность человека, отличается от обычного слова смысловой точностью, равной однозначности, и строгой соотнесенностью с определенным понятием или реалией.

Термины и иная специализированная лексика за последние годы привлекают все возрастающее внимание языковедов. В этот обширный круг лингвистических разработок терминов включаются и генетические, связанные с их происхождением, с установлением их изначальных истоков. Наиболее заметны такие работы, которые направлены на выявление «чужого», заимствованного, органически усвоенного русским языком, полуусвоениого или не усвоенного вовсе. И это понятно. «Чужое», не «свое» в словаре любого национального языка видно; оно бросается в глаза уже своей формой. Во все времена терминологические заимствования, как и другие, - арена горячих споров; они привлекали и продолжают привлекать к себе внимание всех: от рядового носителя языка до ученого-языковеда.

В настоящих заметках наше внимание привлекает прямо противоположный в генетическом отношении материал, такой, который своими корнями уходит в глубины народно-диалектной языковой практики. Не «чужеязычие» в терминологии, а наоборот - «своеязычие».

Обратиться к генетическому «своеязычию» в русской унифицированной терминологии сегодняшнего дня заставляет многое.

Идет массовый наплыв заимствованной терминологии, преимущественно из западноевропейских языков, вызываемый самим временем научно-технической революции с характерным для нее не только расширением международных связей в науке, технике, культуре и торговле, но и притоком в связи с этим самих предметов, оборудования, приборов, машин, устройств и т. п. с уже готовыми для них наименованиями. В среде языковедов все увереннее звучат голоса о сплошной интернационализации современной терминологической лексики, а доля самобытно русского национального элемента снисходительно расценивается как реликт, пережиток былых эпох. Согласно таким укоренившимся взглядам, термины, восходящие к народно-диалектной языковой среде, употребляются лишь в современном профессионально-речевом обиходе по инерции, они трудно поддаются унификации и стандартизации. По этой причине у них нет будущего.

Так ли это?

Даже далекое от идеала профессионально-лингвистическое владение фактами народно-диалектного словаря в его многочисленных тематических пластах дает повод подвергнуть сомнению только что высказанные суждения и заняться их проверкой. Именно неизученность фактических данных большого объема (в науке важны именно фронтальные обследования), некомпетентность в области народно-диалектной лексики могли стать первопричиной неточных представлений и смелых обобщений о месте и доле народно-диалектного словаря в составе современной терминологии.

Как, однако, выявить интересующие нас факты?

Ведь общее количество слов в разных пластах терминологической лексики пока не установлено никем. Что должно послужить источниковедческой базой для выявления самобытно-национальных элементов в составе специализированной лексики разных отраслей?

Чаще всего языковеды, изучая в разных аспектах терминологическую лексику, прибегают к выборке необходимого материала из специализированных словарей, энциклопедий, справочников по разным сферам науки, техники, культуры, производства. Пользуясь такими источниками, невозможно найти ответ на вопрос - насколько поддаются унификации и стандартизации термины народно-диалектного происхождения.

Для ответа на него мы решили в качестве языковой базы в своих изысканиях обратиться к таким собраниям терминологической лексики, где термин как языковой знак предстает в своем «чистом», систематизированном проявлении до конца. Такими изданиями являются тексты терминологических стандартов - ГОСТы и ОСТы. Попавшие в терминологические стандарты единицы систематизированы и понятийно строго соотнесены с логико-понятийной базой каждой конкретной терминосистемы. Они точны как в плане наименования понятия (или реалии), так и в плане содержательного наполнения их дефиниции (толкования). Поэтому в терминоведении их называют узаконенными терминами.

Поиск народно-диалектного прототипа в составе современной терминологии возможен лишь в движении от настоящего к прошлому. Ретроспективный характер таких изысканий находит опору в тематической классификации диалектной лексики. В этих самобытных тематически-детерминированных разрядах диалектного словаря в первую очередь и сохраняется национальная окраска терминологии.

Традиционные и наиболее древние занятия народа, такие как разные отрасли хозяйствования — земледелие, животноводство, бортничество, рыболовство, охота, лес и деревообработка, дополнялись и другой производственной деятельностью, носившей преимущественно домашний характер. Академик Б. А. Рыбаков, изучив ремесла Древней Руси, писал, что почти каждая крестьянская семья своими силами рубила избу, ладила соху, борону, ставила ткацкий стан, дубила овчины, пряла, ткала, изготавливала деревянную мебель и утварь. Все эти занятия естественно отражались в языке. (Рыбаков Б.А. Ремесло Древней Руси. 1948. С. 182).

В народно-диалектной среде, в устноречевом обиходе лиц, занятых традиционно-устойчивыми видами трудовой деятельности, формировалось ядро номинативной лексики — основы естественно складывающейся терминологии. Уже на этом, донаучном этапе ее, отражались четкие представления об основных объектах деятельности, о соответствующих им процессах, о качественном своеобразии реалий этой деятельности.

Древнее слово, попав в терминологию современного производства, обретает новую и полноценную жизнь.

С давних, незапамятных времен существует в славянских языках слово под, обозначая «выстил, днище любого очага». Устойчивость слова определена неизменностью самой реалии. В быту русского человека слово и реалия получили широкое распространение благодаря русской печи, нижняя горизонтальная поверхность которой называется подом. Отмеченное повсеместно слово под - производящая основа многих однокоренных слов и словосочетаний: подовые пироги, подовые хлебы - испеченные прямо на поду без противня. Общеупотребительность, общеизвестность и устойчивость слова под отражена в литературных сочинениях разных эпох. В «Житии протопопа Аввакума» о бродяге юродивом читаем: «Он в хлѢбне той после хлѢбов в жаркую печь влѢзъ и голым гузном сѢл на поду и, крошки подбираючи естъ» (Карт. Слов XI—XVII вв.). У М. Горького в повести «Двадцать шесть и одна»: «Лопата пекаря зло и быстро шоркала о под печи, сбрасывая скользкие вареные куски теста на горячий кирпич». Радикальные изменения в бытовых и жизненных условиях человека XX века, в частности снижение доли печного отопления (в больших городах оно сведено почти к нулю, в малых и сельских местностях намного уменьшилось), переход на фабрично-заводское хлебопечение заметно снизили всеобщность в употреблении слова под. Создаются все внеязыковые предпосылки для перемещения слова под в разряд устаревающей лексики. Так выглядит эта картина в рамках общеразговорного речевого обихода.

В терминологических же сферах такого снижения в употреблении древней лексемы под нет и не может быть. Везде, где применяются печи (в металлургии, в производстве силикатно-керамических изделий, многочисленных углеродных материалов) слово под, сохраняя традиционную семантику «выстила, днища в печи» входит необходимым компонентом в составные терминологические единицы, унифицированные и стандартизованные, снабженные четкой дефиницией. В рекомендациях Международной организации по стандартизации терминологии (ИСОР-836-68) по разделу «Силикатно-керамические и углеродные материалы и изделия» находим: под горшковой печи (5125), под, лещадь (2610), под топки (4830), под туннельной вагонетки (5700), под камеры (4240) и мн. др.

В этих составных терминологических единицах элемент под выражает часть предмета, т. е. выполняет партитивную роль, в других же эта роль конструктивная: печь с вращающимся подом (5610), печь с выдвижным подом (3755), печь с шагающим подом (5570) и т. п.

Аналогично применение элемента под в составе стандартизованных терминов и в металлургии: камерная электропечь сопротивления с выдвижным подом (31), электропечь сопротивления о наклонным подом (49), электропечь сопротивления с пульсирующим подом (50) (ГОСТ 16382-70. Электропечи сопротивления промышленные для нагрева и термической обработки).

Элемент под в составных терминах (ряды таких примеров можно расширить), отвечая разнообразию самих внеязыковых реалий, красноречиво свидетельствует о назывной незаменимости слова под, т.е. о его идиоматичности для определенных областей действительности.

Народно-диалектные слова - незаменимые компоненты в составных терминологических единицах - буквально рассыпаны множеству самых разнообразных терминологических стандартов.

Меньше таких стандартов, где словники (т. е. толкуемые термины) полностью (или почти полностью) восходят к народно-диалектным прототипам. Причины этого лежат за пределами языка, они в самой действительности. От домашнего или ремесленного изготовления предметов до их современного индустриального производства народ прошел огромный путь. Конструктивно усовершенствовались орудия труда и механизмы, технологический процесс, видоизменились сырьевая база и конечный продукт производства. Все это в конечном счете влечет изменение словарно-номинативного фонда, обслуживающего ту или иную сферу производственной деятельности.

И тем не менее даже в этих условиях имеются такие терминологические стандарты, однословный терминологический состав которых полностью заимствован из народно-диалектной речевой практики. Ярким подтверждением этого служит ГОСТ 3123-78 «Производство кожевенное». Из 428 терминируемых единиц 81 однословные. В их числе такие слова, как безличина, болячка, бычина, вороток, выметка, выросток, голье, жеребок, запал, зачес, кнутовина, лизуха, лобаш, ломина, мостовье, намазъ и мн. др., полностью перешли из речевого обихода промысловиков-кожевников.

Большинство же народно-диалектных прототипов, как ужо было замечено ранее, как бы инкрустируют тексты терминологических стандартов. При этом они возможны и как однословные терминологические единицы, и как компоненты составных (под и др.). Надо заметить, что в современном терминообразовании создание составных терминов - ведущая и все прогрессирующая тенденция. Составные термины максимально точно отражают содержание обозначаемого понятия (или реалии), они подчеркивают и уточняют появление новых признаков в таком понятии, определяя тем самым развитие и изменение его.

В ГОСТе 13784—70 «Волокна и нити текстильные» наименования разных видов нити распределяются в зависимости от ее структуры и материала. Это текстильная нить, элементарная нить, комплексная нить, крученая нить, трощеная нить, натуральная нить, искусственная нить, фасонная нить и др. В таком существенном для текстильного производства многообразии нитей отмечается трощеная нитъ, структура которой состоит из двух или нескольких продольно сложенных, но не скрученных между собой нитей. В текстильном производстве тращение нити предваряет ее скручивание. Отсюда тростильные машины, а лицо, работающее на них, — тростильщик.

По происхождению прилагательное трощеный (из страдательного причастия) восходит к глаголу тростить — тращивать, широко распространенному в разных говорах русского языка, что и отмечено в областных словарях разных зон. Прядильное значение его также связано с указанием на способ объединения нити (или веревки).

Многие терминосистемы включают в свой состав диалектные прототипы, которых нет в общелитературном словоупотреблении: тростить, цевка, свиль, облой, обечайка, копыл и т. п. В стилистике их называют дифференциальные лексические диалектизмы, потому что уже формой своего выражения они отличаются от словарного состава литературного языка.

Термины такого типа нередко воспринимаются как иноязычные заимствования, ибо в этом случае в языковом сознании многих не возникает никаких живых ассоциативных связей. Нам уже приходилось писать на эту тему в журнале «Русская речь» (1984, № 1) в связи с анализом слова тук и его производных.

Пожалуй, в недостатке этимологических познаний кроется одна из причин недооценки доли собственно национального элемента в составе терминологической лексики современного языка.

Доля «народно-диалектного участия» в формировании и полноценном существовании современной терминологии — это предмет большого (и не одного) лингвистического разговора. В этом разговоре одинаковы обе опасности - недооценивать значение народно-диалектного элемента в современном терминообразовании и, наоборот, переоценивать его.

К о г о т к о в а, Т.С. Народно-диалектный прототип современного термина / Т.С.Коготкова // Русская речь. – 1991. - № 1.

Вопросы

1. В чём отличие термина от обычного слова?

2. В каких источниках можно выявить национальные элементы в составе специализированной лексики?

3. В какой среде формировались основы, ядро номинативной лексики?

4. Чем определяется устойчивость слова в общеразговорном речевом обиходе и в терминологических сферах?

5. Вследствие чего изменяется словарно-номинативный фонд, обслуживающий ту или иную сферу производственной деятельности?

6. Чем характеризуются составные термины?

7. Чем можно объяснить недооценку доли национального элемента в составе терминологической лексики современного языка?

8. Возможно ли изучить терминологию народно-диалектного происхождения, пользуясь словарями, энциклопедиями, справочниками?

9. В каком направлении времени возможен поиск народно-диалектного прототипа в составе современной терминологии?

10. Чем обуславливается попадание древних слов в состав современной терминологической лексики?

11. Как называются диалектные прототипы, входящие в терминосистемы, но не употребляющиеся общелитературно?

12. Участвуют ли народно-диалектные прототипы в создании составных терминов?

*****

4. З а д а н и е:

Прочитайте текст. В каждом абзаце текста найдите предложения, которые выражают основную мысль абзаца, запишите их.

А. Н. Шустов

Безрельсовый трамвай

Ровно сто лет назад под Берлином впервые был испытан новый вид транспорта, «гибрид» трамвая и автобуса – прообраз современного троллейбуса. В конце 1890-х годов идея применения электрического тока для движения безрельсовых экипажей получила довольно широкое практическое воплощение.

На рубеже веков (в 1899-1902 годах) в русском языке возникли словосочетания: электрический омнибус и аккумуляторный омнибус, поскольку в первое время электродвигатели этих экипажей получали питание в основном от аккумуляторов. Тогда же появилась мысль использовать для этой цели воздушный провод. Уже Большая энциклопедия (СПб.,1900, т.I) писала: «В Америке были произведены, в последнее время, удачные опыты движения электрических вагонов по шоссе, без рельсов, с применением проводов системы Trolley, которыми пользовались до сих пор при электрических железных дорогах с воздушными проводами».

Таким образом, в самом конце 1890-х годов в русский языковой оборот было введено английское (через французский язык, где оно зафиксировано под 1896 годом) слово троллей, означающее «контактный ролик, катящийся по проводам». Позже так стали называть и сам провод сети.

В 1900 году в «журнале министерства путей сообщения» была опубликована большая статья, в которой предлагалось использовать для движения речных буксиров известный за границей способ передачи электроэнергии двигателю с помощью контактных проводов. При этом предлагалось «применить самодвижущийся троллей, подобный примененному для электромобилей троллею». Таким образом, отдаленные предки троллейбуса назывались просто тромобиль . Под словом троллей автор статьи имел в виду специальную небольшую тележку с электромотором, катящуюся по контактному проводу параллельно основному экипажу и связанную с его двигателем электрическим проводником.

На следующий гол в журнале «Электричество» (№20) этот троллей был описан подробно. Но в статье говорилось не только о нем, а так же и о больших преимуществах и перспективе развития электрического транспорта с использованием именно тележек-троллеев, поскольку движение без громоздких аккумуляторов «дает в наше распоряжение легкий и мощный экипаж, могущий передвигать не только себя, но и прицепленные к нему повозки или суда».

В эти же годы ( 1901-1902) от существительного троллей в русском языке было образованно прилагательное: в самом конце XIX века в США «повсюду стали строить электрические дороги преимущественно троллейные»; электрическая железная дорога в Чикаго «является одной из больших по длине из существующих троллейных линий» («Электричество», 1902,№5,15).

*

К 1911 году в Германии, Англии, Австрии, Италии насчитывалось уже более тридцати троллейбусных линий. Первое сообщение о пассажирских троллейбусах в нашем понимании этого слова было опубликовано в журнале «Автомобиль» в 1915 году. Эти экипажи получил тогда в России название электромобиль с токособирателем.

Первая мировая война и революционные события в Европе прервали развитие троллейного транспорта на многие годы. Возрождение троллейбусов на более совершенной технической основе начинается 1923 году в Англии и США. К середине 1930-х годов во многих странах уже были проложены линии безрельсового трамвая. В СССР первый отечественный троллейбус пущен в Москве в 1933 году; в Ленинграде – в 1936 году.

Перед открытием троллейбусной линии в Москве газеты извещали читателей: «Окончательная техническая приемка троллейбусов буде производиться сегодня» (Рабочая Москва,1933, 11 ноября); « Вчера открылась первая троллейбусная линия на Ленинградском шоссе» (Рабочая Москва, 1933, 16 ноября).

Однако сам термин троллейбус вошел в русский язык раньше. Еще в 1931 году журнал «Коммунальное дело», информируя о новинках зарубежной техники писал: «… значительный интерес возбуждает вопрос о преимуществах автобусного сообщения перед трамвайным… При этом особое внимание уделяется электробусам и троллейбусам (безрельсовое движение вагонов с роликовыми контактами)».

Автор журнальной статьи разделяет термины электробус и троллейбус (ко второму, как к неологизму, даже дано пояснение). Действительно в самом начале 1930-х годов от общего (родового) термина электромобиль (автомобиль с электродвигателем, известного в русском языке с 1899года, отпочковался видовой – электробус, т.е. электрический автобус (встречается написание электроавтобус). Термин электробус в свою очередь распался на два названия, подчеркивающих способ получение электроэнергии мотором. Этот процесс нашел свое отражение в языке. Журнал «Транспорт и дороги города» разъяснял в 1933 году: «Электромобили <получающие энергию через контактные провода> в применении к пассажирскому транспорту носят название аккубусов ( аккумуляторные электробусы). Аккубусы обладают некоторыми недостатками, не позволяющими им стать массовым видом пассажирского транспорта». Эти технические трудности не преодолены и сегодня, поэтому аккубусы еще не вышли за рамки эксперимента, а их неблагозвучное названии е в языке не закрепилось.

*

Слово троллейбус вошло во многие языки включая русский, из английского, в котором Trolley – bus представляет собой сложное существительное. Раннее троллей в качестве контактного ролика часто использовался на трамвае. Отсюда – одно из названий трамвая в английском языке Trolley – car (троллейный вагон) для названия автобуса у англичан существовало свое словосочетание motor – bus (моторный <омни> ,бус). С появлением нового транспортного средства, сочетающего в себе элементы трамвая(троллейное питание) и автобуса (отсутствие рельсов), легко возникло и новое слово состоящее из отдельных основ уже находившихся в употреблении существительных: Trolley (контактный ролик или повод) +bus (автобус=trolley – bus (троллейный автобус).

Характерно, что во французском языке, где слово Trolleybus зафиксировано около 1930 года ( в1933 году она толковалась как «электрический автобус»), существуем словосочетание tramway a trolley – троллейный трамвай. Trolley, имеющим также значение «вагонетка», «дрезина», в Америке называется и трамвай (сокращ. от Trolley – car), и троллейбус, что отмечается современными словарями английского языка. В британской энциклопедии (1964 год) Trolley – bus назван «безрельсовым трамваем».

Все это подчеркивает двойственную «трамвайно-автобусную» природу троллейбуса.

В советских словарях слово троллейбус было зафиксировано в 1937 году : в англо-русском (А.Д.Миллера) и в словаре иностранных слов.

В языковом отношении представляет интерес комбинация троллейбуса с автобусом. Такой экипаж имеет два двигателя: электрический и дизельный, что дает ему большую автономность в движении. В 1930-х годах этот транспорт назывался троллей-автобус. В периодике тех лет можно бы прочесть: «… применение таких троллей-автобусов предполагается расширить». Аналогичные машины существуют в незначительном количестве и сегодня, однако свое старое составное название они утратили, а новое пока еще не прижилось в языке: «существуют также тепло-электробусы. Это троллейбусы оснащенные вспомогательным двигателем внутреннего сгорания, которые обеспечивают известную автономию» (Наука и жизнь, 1981год, №6).

Благодаря целому ряду технических преимуществ перед автобусом и трамваем, включая экологическую безвредность, троллейбус находит все более широкое применение, расширяя свою «профессию». При этом от него образуются производные – название новых видов машин. Так, еще в начале тридцатых годов на заводских территориях бегали шустрые электрокары со штангами-токосъемниками – троллейкары. После войны для обозначения грузового троллейбуса по модели паровоз, электровоз, воздуховоз, было создано слово троллейвоз. Сегодня на городских улицах можно встретить грузовой троллейбус, снабженный дизельным двигателем – дизель-троллейвоз. Созданный недавно новый вид трактора с электродвигателем и питающим кабелем получил название троллей-трактор.

Ш у с т о в, А.Н. Безрельсовый трамвай / А.Н. Шустов // Техника молодежи. -- 1977. - № 8.

*****

5. З а д а н и е:

Прочитайте текст. Составьте к нему план. Используя составленный план, напишите конспект.

Н.К. Хлебцова

Выражение несогласия в аспекте культуры речи

Любое высказывание - это выражение нашего мнения. Оно может совпадать с мнением нашего собеседника, может и противоречить ему. Выражая противоположную точку зрения, мы используем реплики с несогласием и отрицанием. Нас будут интересовать реплики, содержа­щие в себе такие эмоциональные составляющие, как возмущение, не­годование, недовольство, раздражение, обида, разочарование, сожале­ние, досада и т.д.

Такие реакции часто встречаются в повседневном общении, формы их речевого выражения достаточно разнообразны: высказывания име­ют разную структуру, тональность и содержание. В выборе участника­ми общения тех или иных языковых средств проявляется их речевая культура. К сожалению, очень часто в повседневном общении наруша­ется такой критерий хорошей речи, как ее чистота. Собеседники, осо­бенно в порыве сильного эмоционального возбуждения, иногда исполь­зуют ненормативную лексику, что, конечно, говорит о недостаточной культуре говорящего.

При высказывании противоположного мнения часто используются слова с отрицательным значением, типа нет, не, не-а, ну нет, да нет, да ладно, да уж прям: " - Если наш корпус, не надо писать номер. - Не, я лучше буду писать"; "- Сегодня опять холодище. - Да ладно. Я бы не сказала"; "Нет, я возмущена. Кофта отвратительная. Она вся шарушками. Так всю в корзину и спущу"; Это они што ль придумали вешенки в Саратове выращивать? -Да ну уж ладно! Они мицеллы придумали". Однако, как показывает анализ материала, частица да, которая часто используется при ответе для выражения утверждения и согласия, мо­жет иметь и противоположное значение, в зависимости от интонации, с которой собеседник произносит свою реплику: " - ... и переезд осу­ществляем собственными силами. - Да-а-а..." [с сожалением]; "- А во сколько у вас лекция? - В пять часов. -Да-а, расписание у вас конечно". В этом случае собеседник выражает либо свое разочарование, либо возмущение.

Собеседники нередко выражают свое отношение к предмету разго­вора с помощью междометий: " - Ну ладно, теперь мы будем без цве­тов. - Эх-х".

В речи существуют клише и стереотипы. В условиях повседневного общения собеседники стремятся упростить свою речь и часто прибега­ют к готовым формулам, использование которых протекает в двух на­правлениях: во-первых, это воспроизведение их без каких-либо измене­ний (Яудивляюсь!; Щас прям; Дождешься от него; Обалдеть! Финиш! и под.); во-вторых, высказывания могут иметь определенную структу­ру, но компоненты внутри этой структуры могут быть разными ("Ну ты + глагол + другие части речи": Ну ты даешь, Ну ты скажешь то­же, Ну ты посмотри на него; "Такой + сущ": Такая глупость, Такая ерунда).

Очень распространена модель с компонентом как (как это, как раз и под.):" - Мы не записывали глагол. - Как!! Всё встречалось сто раз в упражнениях"; "Меня эта докторша поймала в коридоре и сказала не ходить. - Как это не пойдешь!". Такие реплики всегда сопровождают­ся повышением интонации, так как передают возмущение. По эмоцио­нальной окраске к ним близки высказывания с начальным компонен­том "ну + надо": - «Ну это надо. Пишет: "Проходил практику..." Кто проходил? Или это за нее написали». Реплики с компонентом бог (упа­си бог, о господи, господи боже) могут передавать как возмущение, так и разочарование, сожаление." - О господи. Опять она со своими сове­тами лезет"; "- Некоторые саратовцы нашли в своих ящиках двойные квитанции. - Боже мой. Лучше вообще не платить".

Общеупотребительны конструкции что(чё) за + сущ. (или прил. + сущ.): что за бред, что за глупые вопросы: "Ты как относишься к экстрасен­су Налимову? - Никак я к нему не отношусь. Что за глупые вопросы!" Крайнее возмущение, нередко сопровождающееся повышением голо­са, передается в репликах по модели что ты (вы), да что ты (вы), да вы что (+ глагол) и под.: "- Он под потолок у нас этот шкаф. -Да что ты!" Лексический состав таких реплик зависит от обстановки: в ситуа­ции официального общения собеседники, выражая свое возмущение,недовольство,ограничиваются фразами что вы, да что вы. При неофициальном общении добавляются слова, типа несешь, болтаешь. Модель с компонентом какой может произноситься как нейтрально: "- Как вы главы свои назовёте? - Ну первая - история и теория вопроса. -Какая там история! Истории там нет. Там две работы", так и на повышенных тонах: "Какого рожна это я должна сидеть, забесплатно делать!"

Отрицательное отношение собеседника к происходящему может проявляться в именовании лица или явления. Такие именования можно разделить на несколько групп: 1) характеризующие другого человека как ловкого, удачливого, но собеседник возмущен его действиями: "- Она сдачу никогда не отдает. Пока не напомнишь. - Вот афе­ристка-то; " - А С-ва, ну прохиндейка, боже мой. Сидит списывает. Тетрадь на коленки положила. Ах, комедия"; 2) из животного мира {ко­зел, собака, баран): " -Только это. Чуть-чуть намочил. Собака [о до­жде]"; "На перекрестке стал перестраиваться. Козёл [о водителе авто­буса]; 3) грубые, часто нецензурные, именования. Они могут возникать или спонтанно, необдуманно, когда реакция собеседника неосознанная, или же целью их является оскорбление и унижение другого человека (чаще всего это реакции третьей группы).

Важным фактором при выборе средств выражения реакций отрица­ния и несогласия является эмоциональное состояние участников обще­ния. Чем сильнее степень их возбуждения, тем меньше у них заботы о средствах выражения. Кроме того, критерий чистоты речи нарушается преимущественно в неофициальной обстановке. Однако воспитанные люди стараются избегать грубой лексики и ругательств в любых усло­виях. Культурный человек должен контролировать свою речь.

Х л е б ц о в а, Н.К. Выражение несогласия в аспекте культуры речи / Н.К.Хлебцова // Русская речь. – 2007. - № 3. – С. 54-56.

*****

6. З а д а н и е:

Прочитайте текст. Выделите главную информацию из вопроса и из ответа на него в статье . Составьте аннотацию статьи по целевому назначению - рекомендательную (дать характеристику и оценку текста относительно его пригодности для студенческой аудитории).

С.Н.Борунова

Где ставить ударение

Иногда в некоторых словосочетаниях встречается ударение на предлоге, например, за` лес и др. правильно ли это?

И.Н.Калинкин, Москва

Перенос ударения на предлог в сочетаниях существительного с предлогом для современного русского литературного языка – явление неживое. В XIX веке перенос происходил последовательнее, в настоящее время прослеживается тенденция к сокращению напредложного ударения.

Возникло это явление в глубокой древности по причинам фонетического характера и охватило вполне определенный и сравнительно узкий круг слов: например, сочетания, имеющие пространственное или временное значение (пО двору, зА год, зА полночь), существительные, обозначающие части тела или одежды (зА плечи, зАухо).

В процессе развития языка число случаев переноса ударения постепенно уменьшается, происходит выравнивание по типу ударения большинства сочетаний «предлог + существительное» (за рабОту, за дЕрево, за мЕч ), но в диалектах это происходит медленнее, чем в литературном языке, поэтому напредложное ударение там представлено шире.

Судьба разных слов и разных предлогов в современном литературном языке различна. У различных слов могут варьироваться (при одном типе подвижности ударения) предлоги, на которые переносится ударение, падежи, в которых наблюдается перенос.

Все это учитывается современными нормативными словарями. В одних случаях (зА морем – за мОрем) вариантами ударения считаются соответствующими литературной норме, в других напредложное ударение является единственно правильным: хватать зА ногу, зА руку (Орфоэпический словарь русского языка. М., 1989).

Последовательнее сохраняется ударение на предлоге во фразеологических сочетаниях: схватиться зА голову, брать зА душу, водить зА нос, притягивать зА уши, как снег нА голову, час От часу не легче, как бог нА душу положит.

В некоторых случаях словосочетания, различающиеся ударением, разошлись по значению: ехать зА город, находиться зА городом – это «ехать, находиться в пригородной местности», а за гОрод, за гОродом – «по ту сторону города» и т.д.

В картотеках Института русского языка РАН ударение, которое отмечается в словосочетании зА лес, представлено примерами из поэтической речи XIX и XX века.

А вон охлопья серой тучи,

Цепляясь зА лес, там и сям,

Ползут пушисты и тягучи

Вверх к задремавшим небесам

Н.Языков. Элегия. 1843.

Их шум, попавши на вокзал,

За водокачкой исчезал,

Потом их относило зА лес,

Где сыпью насыпи казались…

Б.Пастернак. Высокая болезнь.

Только где же это было видно,

Чтобы Таня уходила зА лес?

Это бабам

Попросту завидно,

Что они

Свое отцеловались.

М.Исаковский. Бабьи разговоры.

Однако современными нормативными словарями ударение на предлоге зА лес не признается соответствующим литературной норме (Орфоэпический словарь русского языка под ред. Р.И.Аванесова. М., 1989). Оно уходит из языка так же, как ушло пушкинское: «… и кот ученый все ходит пО цепи кругом».

Б о р у н о в а, С.Н. Где ставить ударение /С.Н.Борунова // Русская речь.- №5. -С.34-37.

*****

7. З а д а н и е:

Составить терминологический словарь по статье.

О. А. Ускова

О «брендах», «проектах» и не только

За последние пятнадцать лет наша жизнь изменилась кардинально. И вместе с ней русский язык, который, как отмечают даже люди весьма далекие от лингвистики, просто заполнили англицизмы. Мы сами, уже не замечая, употребляем в речи такие слова, как бренд, проект, маркетинг, финансы, пиар и т.д. этот ряд можно продолжать до бесконечности.

Так известный автор и ведущий телевизионной передачи произносит: «Горький продюссировал проект революции 1905 года». Рассказывая о личных проблемах, героиня другой телепередачи говорит: «Моя жизнь – это мой проект». В обиходной речи постоянно слышим: «Моя проблема – финансы». Даже обсуждая дачные дела, люди незаметно для себя используют слово команда (в значении, которое имеет в английском языке team – «группа единомышленников») вместо слова бригада: «У меня сейчас на даче работает команда».

Что происходит? Наши политики уже однозначно вопрошают: «Где русский язык?» ответ прост: ничего нового, все это уже было и не раз повторится в будущем. Однако попытаемся разобраться.

Прежде всего, нетрудно заметить, что все эти слова относятся к профессиональной деятельности бизнес-сообщества, которое переживает период своего становления в России. Ведь само слово бизнес воспринималось до недавнего времени у нас резко отрицательно. В сознании обыкновенного русского человека бизнес определяется как: «купи-продай», что не вызывало общественных симпатий.

Такое положение, естественно, не может устраивать уже довольно многочисленную бизнес-среду и тем более бизнес-элиту. И это справедливо, потому что бизнес – это серьезная профессиональная деятельность, которая требует больших сил, отдачи и, прежде всего, наличия таких качеств, как инициативность, стратегическое мышление, контактность и т.д.

Сегодня мы уже не просто спокойно воспринимаем само слово бизнес, но и в своей частной жизни прибегаем к профессиональной терминологии этой среды.

В последнее время особенно часто используют, не задумываясь об их значении, слова бренд и проект. Так, брендами страны уже стали Кремль и МГУ. В то время как бренд обозначает продукт, который имеет известное всем название и пользуется большим спросом у покупателей. Создание бренда предполагает его разработку, маркетинговую проверку, выпуск пробной партии, проведение маркетингового исследования в условиях реального рынка и, наконец, рекламу, которая доводит до сведения потенциальных покупателей информацию о товаре: его свойствах, достоинствах, цене и, что немаловажно, о дополнительных услугах (например, производители бытовой техники создают технические сервис-центры).

Между тем, Кремль и МГУ – не товар, и создавались они отнюдь не для продажи, поэтому употребление этого слова в данном случае не оправданно, надо использовать слово символ.

Проект имеет узкопрофессиональное значение – «комплекс действий, направленных на реализацию определенной стратегии развития бизнеса». Тем, кто так любит слово, следует знать, что проект включает в себя несколько процессов: инициацию (анализ исходных данных, постановку задач и ожидаемых результатов); планирование; исполнение плана проекта; контроль (срок исполнения, стоимости, подтверждения целей, качества, ресурсов и оценка исполнения) и т.д.

Очевидно, что все, кто используют это популярное сегодня слово, не предполагают всех этих действий. Переносное же значение как «мероприятие» в современном русском языке пока недопустимо.

Следует также разграничить сферы общеупотребительной лексики и профессионального жаргона. Так, сотрудники компаний употребляют глагол эйчарить (от англ. HR – “Human Resource”, «человеческие ресурсы»), что означает «управлять персоналом»; сотрудников соответствующего отдела называют «эйчары». Это, несомненно, жаргонная лексика, используемая только в определенной профессиональной среде. Употребление некоего гибридного выражения HR-отдел вместо традиционного отдел кадров в настоящий момент до некоторой степени оправданно: функции отдела кадров в государственных учреждениях и в компаниях не идентичны. HR-отдел – это не столько учет кадров, сколько управление персоналом, которое предполагает не только подбор сотрудников, но и их обучение, профессиональный рост, продвижение по службе («планирование карьеры»), создание системы мотивации для эффективной деятельности и т.д.

Обилие английских слов не только в языке профессионального общения бизнес-сообщества, но и в общенародном вызвано тем, что изменение окружающей нас действительности было настолько стремительным, что язык не успел и не смог адекватно отреагировать на потребности общения.

Однако уже в 2000 году начался период постепенной замены английских слов русскими. Так нашлись эквиваленты словам топ-менеджмент – руководство компании и менеджмент – управление. По сути, английское слово менеджмент сегодня можно квалифицировать как дублет.

Но этот процесс «освобождения» русского языка от влияния английского довольно сложный: найти соответствующий эквивалент, передающий все нюансы значения иноязычного слова, очень не просто. Так, выражение менеджер отдела, которое с середины 90-х годов стало почти официальным, сегодня в документах практически не употребляется, а используется знакомое выражение начальник отдела. Хотя, надо признать, что замена не совсем адекватна. Менеджер в западной компании – это скорее организатор (или администратор), функции которого – обеспечить наиболее благоприятные условия работы специалистов (что, кстати, отражается и на уровне заработной платы: высококвалифицированный специалист получает больше, чем менеджер, так как именно специалист обеспечивает доходы компании). Русское же слово начальник более соответствует словам английского языка шеф или босс.

Тем не менее, процесс замены иноязычных слов и словосочетаний идет очень активно.

Язык является не пассивным передатчиком информации, а сам становится активным началом, несет в себе свои пространство и время, сам себя организует. И мы можем наблюдать, как активно идет эта «работа», как возникает «порядок из хаоса». Поступающий извне материал дифференцируется по законам русской языковой системы, которая, как Вселенная, может вначале даже не заметить возникновения внутри нее нового мира. Таких миров может быть великое множество, если они не противоречат глобальной системе и не разрушают ее. В итоге получается удивительное многообразие, которое трудно себе представить, но для него, тем не менее, нашлось слово – мультиверсум («множественная Вселенная»), связанное этимологически с латинским Universum («Вселенная»).

В конечном счете, языковая система предложит подходящий вариант, как это произошло с термином сейлз-менеджмент (sales management), который оформился не как буквальный перевод «управление продажами», а в соответствии с законами лексической сочетаемости русского языка – техника продаж. Это выражение тоже принадлежит современному историческому периоду. До недавнего времени существительное продажа могло использоваться только в единственном числе. Однако с появлениями нового вида деятельности произошел семантический сдвиг: продажа стала не только атрибутом более широкого понятия «торговля», обозначая конкретный процесс. Возникло дополнительное значение количества, т.е. увеличение частности этого процесса и расширения сферы его действия, что потребовало изменений грамматических характеристик существительного продажа и появление формы множественного числа.

Однако новое значение закрепилось как узуальное только для профессиональной сферы бизнеса. Так, продавец в магазине никогда не скажет: «У меня сегодня продажи не идут», а использует другую форму: «У меня сегодня никакой продажи нет». В то время как руководство компании ставит вопрос об увеличении продаж. И в том и в другом случае употребление абсолютно правильное и соответствует нормам русского языка.

В заключение отметим, что появление новых слов – нормальный процесс для любого языка. Благодаря этому происходит развитие языковой системы (и не только словарного запаса, но и, как видим, его грамматических форм). Что же касается современного периода, можно сказать следующее. Как только всеобщее увлечение «миром» бизнеса пройдет, иноязычные слова останутся только терминами языка профессионального общения российской бизнес-среды.

У с к о в а, О. А. О «брендах», «проектах» и не только / О. А. Ускова // Русская речь. – 2007.- № 5. – С. 34-37.

*****

8. З а д а н и е:

Прочитайте текст, план и тезаурус к нему. Составьте информативный реферат (реферат-конспект), содержащий в обобщённом виде все основные положения статьи

Ю. М. Фаткабрарова

Слова-«хамелеоны» в языке СМИ

Слова-хамелеоны,

Они живут спеша,

У них свои законы,

Особая душа.

К.Бальмонт

Современные технологии позволяют прессе не только оперативно освещать события, но и управлять коммуникационными потоками информационного пространства. Благодаря СМИ формируется общественное мнение - состояние массового сознания, заключающее в себе скрытое или явное отношение различных социальных общностей к проблемам действительности.

Многие исследователи указывают, что в СМИ сегодня широко используются методы подсознательного воздействия на восприятие получаемой информации. [1] С.Г.Кара-Мурза отмечает: "Фактически проблема ставится так: заставить такого-то и такого-то думать то-то или, точнее, заставить определенную группу людей действовать определенным образом. Людям не говорят прямо: "Действуйте так, а не иначе", - но находят психологический трюк, который вызывает соответствующую реакцию. Этот психологический трюк называют стимулом. Речь идет теперь не о том, чтобы распространить идеи, а о том, чтобы распространять "стимулы", то есть психологические и психоаналитические трюки, которые вызывают определенные действия, определенные свойства, определенные мистические порывы". [2]

Психоаналитические приемы освещения событий в СМИ многочисленны и разнообразны и позволяют менять оценки, установки, мнения адресатов СМИ, их взгляды на жизнь в целом и на отдельные события. Традиционное описание подобных техник выявляет значимость использования в СМИ таких языковых средств, как, например, энантиосемия, которая определяется как частный случай антонимии и наблюдается при наличии противоположных значений у одного и того же слова. Например, переизбрать может значить: 1)"избрать на новый срок", 2)"не избрать на новый срок"; наверное имеет значения: 1)"может быть", 2)"несомненно, точно"; миновать: 1)"случиться и закончиться", 2)"не случиться". [3]

В.В.Виноградов отмечал, что энантиосемия в русском языке часто является следствием омоморфемности глагольных приставок. Одна и та же приставка, присоединенная к одному и тому же глаголу, нередко приводит к образованию разных слов, значения которых могут быть прямо противоположны. Например, просмотреть в значениях: 1)"просмотреть до конца", "быстро проглядеть" (просмотреть весь спектакль, просмотреть книгу), 2)"не разглядеть" (просмотреть ошибку); прослушать: 1)"ознакомиться до конца" (прослушать до конца всю пьесу), 2)"не услышать" (прослушать, пропустить вопрос); отойти в значениях: 1)"опомниться, приходить в себя", 2)"умереть" и др. [4]

В языке СМИ энантиосемия как дополнительный фактор регулярно накладывается на антонимию, например, при ироническом употреблении оценочных слов. Медиатекстам, в которых употребляется данный прием, присуща экспрессивно-оценочная и информативно-рекламная функции. Например, спасибо: 1) выражение благодарности, 2) иронический упрек.

Энантиосемия в медиатекстах бывает и окказиональной, сознательно вносимой в речь. Данное явление может рассматриваться в трех аспектах: семантическом, контекстуальном и психологическом.

Семантический аспект энантиосемии выявляется при анализе номинативного обозначения события. Противоположное содержание реализуется переносными значениями слов и выражений, имеющими повышенное ассоциативное содержание относительно усредненной словарной нормы; механизмом языковой образности является вторичное замещение: просчет - 1) "ошибка, промах", 2)"анализ, процесс рассчитывания"; все запущено - 1) "ничего не работает" (Как все запущено), 2) "все введено в рабочее состояние".

Примером окказиальной энантиосемии может быть использование иноязычных лексем и интернациональных слов для построения в СМИ сложных политических эвфемизмов (не просто подмены слов и понятий, а создания языковых конструкций с точно измеренными эффектами воздействия). В сообщениях нередко лексика, имеющая отрицательную коннотацию (война, наступление, оружие массового уничтожения), отождествляется с нейтральной (конфликт, операция, устройство, умиротворение, наведение порядка и т.п.). Такое различие в проекции восприятия создает реальность, в контексте которой описываемая ситуация воспринимается аудиторией иным образом: умиротворение - 1) установление мира, 2) война; наведение порядка - 1) устранение недостатков, 2) война.

Данные примеры показывают способность СМИ формировать определенный образ мышления читательской аудитории. В этом смысле примечательно высказывание В.Г.Костомарова: "Язык скорее похож на единый круг, который функционально способен смещаться в разные плоскости, выдвигая то одни, то другие свои единицы. Разные употребления языка суть не что иное, как разные проекции этого единого круга в многомерном пространстве…" [5]

Выбор автором того или иного значения слова зависит от цели сообщения. Влияние коммуникативно-прагматической ориентации объясняется различное наполнение языковой формы.

В то же время использование энантиосемии как художественного выразительного приема позволяет придать медиатексту образность, экспрессивность, достичь сложной смысловой организации, выразить языковую личность автора. Однако это может привести и к отсутствию точности, адекватности текстовых формул, представленных в сообщении, где необходимо использование универсальных языковых клише, однозначно интерпретируемых широкой аудиторией.

Литература

1. Володина, М.Н. Язык СМИ - особый язык социального взаимодействия /М.Н.Володина // Язык СМИ объект междисциплинарного исследования. Ч.2. М., 2004.

2. Виноградов, В.В. Об омонимии и смежных явлениях / В.В.Виноградов // Исследования по русской грамматике. - М., 1975.

3. Демьянков, В.З. Семиотика событийности в СМИ / В.З.Демьянков // Язык СМИ объект междисциплинарного исследования. Ч.2.М., 2004.

3. Кара-Мурза, С.Г. Манипуляция сознанием /С.Г.Кара-Мурза. - М., 2005.

4. Костомаров, В.Г. Наш язык в действии: Очерки современной русской стилистики. / В.Г.Костомаров. - М., 2005.

5. Ярцева, В.Н. Лингвистический энциклопедический словарь. /В.Н.Ярцева. - М., 2005.

Ф а т к а б р а р о в а, Ю. М. Слова-«хамелеоны» в языке СМИ / Ю.М.Фаткабрарова // Русская речь. - 2007. - № 5. - С. 54-56.

План к статье:

1. Способность СМИ воздействовать на общество.

2. Приемы освещения событий в СМИ.

3. Значимость использования энантиосемии.

4. Энантиосемия, как следствие омоморфемности.

5. Аспекты окказиальной энантиосемии.

6. Семантический аспект энантиосемии.

7. Использование в СМИ лексем и интернациональных слов.

8. Способность СМИ формировать определенный образ мышления.

9. Энантиосемия, как художественно-выразительный прием.

Тезаурус к статье:

Энантиосемия - частный случай антонимии, наблюдается при наличии противоположных значений у одного и того слова. [статья]

Окказиональный (лат. оccasionalis - случайный). Окказиональное значение - лингвистическое значение, которое не соответствует общепринятому утверждению или употреблению. Это значение слова носит индивидуальный характер и обусловлено специфическим контекстом.[1]

Семантика - раздел языкознания, занимающийся значениями языковых единиц. [2]

Номинативный (фр. nominatif). Лингвистическое понятие. Номинативный - значит служащий для обозначения предметов, явлений, действий.[1]

Ассоциативный - устанавливаемый по ассоциации. [2]

Лексемы - отдельные слова во всей системе их значений и форм. [2]

Интернациональный - то же, что и международный. Существующий между народами, распространяющийся на многие народы. [2]

Эвфемизмы - слова или выражения, заменяющиеся другими, неудобными для данной обстановки или грубые, непристойные. [2]

Прагматика - направление, изучающее отношения между сред-ствами языка и теми, кто этими средствами пользуется. [2]

Экспрессивность - выразительность, содержание экспрессии. [2]

Клише - шаблонная фраза, ходячее выражение, речевой штамп. [2]

Литература к тезаурусу

1. Популярный словарь иностранных слов /Под ред. Т.Н. Гурьевой. - М.: РИПОЛ КЛАССИК, 2002.

2. Ожегов, С.И., Шведова, Н.Ю. Толковый словарь русского языка. М., 1996.

*****

9. З а д а н и е:

Прочитайте текст. Составьте к нему план. Используя составленный план, напишите конспект.

В.П. Зверопольский

Культура речи современной молодежи

Судьба русского языка – тема, которая не может оставить равнодушным ни одного словесника. Очевидно, что язык существенно изменяется прямо на глазах нашего поколения. Радоваться этому или огорчаться? Бороться с изменениями или принимать их?

Десять–двадцать лет - ничтожный срок для развития языка, но в истории бывают такие периоды, когда скорость языковых изменений значительно увеличивается. Так, состояние русского языка в семидесятые и девяностые годы может служить прекрасным подтверждением этого факта. Изменения коснулись и самого языка, и в первую очередь условий его употребления. Общение человека из семидесятых годов с человеком из девяностых вполне могло бы закончиться коммуникативным провалом из-за простого непонимания языка. В качестве подтверждения достаточно указать наиболее заметное изменение: появление огромного количества новых слов (в том числе заимствований) и также исчезновение некоторых слов и значений.

Очевидно, что и сами языковые изменения, и их скорость в данном случае вызваны не внутренними причинами, а внешними, а именно – социальными преобразованиями и изменениями в жизни русскоязычного общества. Прежде чем говорить о современном языке, следует вспомнить его недавнюю историю.

Николай Глазков когда-то написал:

Я на мир взираю из-под столика:

Век двадцатый, век необычайный.

Чем он интересней для историка,

Тем для современника печальней.

Двадцатый век оказался чрезвычайно интересным не только для историков, но и для лингвистов. По существу, над русским языком был проведен потрясающий по масштабам и результатам социолингвистический эксперимент. Две крупные социальные встряски — революция и перестройка — затронули не только народ, но и язык. Под влиянием происходящего русский язык изменялся сам, и, кроме того, на него целенаправленно воздействовала власть, ведь язык был ее мощным орудием

В настоящее время сленг является одной из интереснейших языковых систем современной лингвистики.

К истории существования сленга

Неверно, что русский язык в советскую эпоху был неуклюж, бюрократичен и малопонятен.

Если же обратиться к непубличной речи, то она изменилась несколько меньше, хотя также испытала различные влияния. Правда, это коснулось не самой образованной части русского народа, а, прежде всего тех, кто наиболее подвержен воздействию телевидения и газет. Русская речь вообще стала более разнообразной, поскольку совмещает в себе разнородные элементы из когда-то не сочетаемых форм языка. В сегодняшней речи не юного и вполне интеллигентного человека мелькают разнообразные словечки: молодежный сленг, немного классической блатной фени, очень много фени новорусской, профессионализмы, жаргонизмы, – короче говоря, на любой вкус

Стал ли русский язык более «криминальным»? Конечно. Как и все общество в целом. Другой вопрос, – почему это так заметно. Раньше на фене «ботал» тот, кому было положено «ботать». Ну, разве что интеллигент мог подпустить что-нибудь эдакое для красного словца. Но это словцо было «красным», то есть резко выделялось на общем фоне. Сейчас же эти слова на устах у всех: профессора, школьника, депутата, бандита...

Что же касается других претензий к современному языку, то и здесь не все так просто.

Резко увеличился поток заимствований из английского языка. Наибольшее число заимствований приходится на новые области, где еще не сложилась система русских терминов или названий. Так происходит, например, в современной экономике или вычислительной технике. В ситуации отсутствия слова для нового понятия это слово может создаваться из старых средств, а может просто заимствоваться. Русский язык в целом пошел по второму пути. Если же говорить о конкретных словах, то, скажем, принтер победил печатающее устройство. В таких областях заимствования вполне целесообразны и, во всяком случае, никакой угрозы для языка не представляют.

Однако одной целесообразностью заимствования не объяснишь. Во многих областях, ориентированных на Америку, заимствования явно избыточны, поскольку в русском языке уже существуют соответствующие слова. Тем не менее, новые заимствования более престижны и вытесняют русские слова из обращения. Так, бизнесмен борется с «предпринимателем», презентация – с «представлением», имидж – с «образом» и т.п. Появление такого рода заимствований иногда затрудняет общение. Но издержки такого рода временны и тоже особой угрозы для языка в целом не несут. Едва ли мы становимся менее русскими, говоря «бухгалтер», а не «счетовод».

Количество заимствований в любом языке огромно, что самими носителями языка не всегда ощущается. Язык – необычайно стабильная система и способен «переварить» достаточно чужеродные явления, то есть приспособить их и сделать в той или иной степени своими.

В заключение следует сказать, что часто в общественном сознании то или иное состояние языка подвергается оценке, причем обычно отмечается как раз «плохое» состояние языка. Такая критика вызвана, как правило, слишком быстрыми изменениями в языке и возникающим в связи с этим разрывом между дискурсами разных поколений. В подобной ситуации мы сейчас и находимся.

2. Сленг как явление в современной лингвистике. Сленг и жаргон

Вся лексика того или иного языка делится на литературную и нелитературную. К литературной относятся:

1. книжные слова

2. стандартные разговорные слова

3. нейтральные слова.

Существует также нелитературная лексика, мы делим ее на:

1) Профессионализмы

2) Вульгаризмы

3) Жаргонизмы

4) Сленг

Профессионализмы – это слова, используемые небольшими группами людей, объединенных определенной профессией.

Вульгаризмы – это грубые слова, обычно не употребляемые образованными людьми в обществе.

Жаргонизмы – это слова, используемые определенными социальными или объединенными общими интересами группами, которые несут тайный, непонятный для всех смысл.

Сленг - это слова, которые часто рассматриваются как нарушение норм стандартного языка. Это очень выразительные, ироничные слова, служащие для обозначения предметов, о которых говорят в повседневной жизни.

С точки зрения стилистики – общий жаргон, сленг или социодиалект – это не вредный паразитический нарост на теле языка, который вульгаризирует устную речь говорящего, а органическая и в какой-то мере необходимая часть этой системы.

Выделяют огромное количество способов образования функциональных единиц сленга, тем самым, подтверждая тезис о постоянном обновлении словарного состава сленга.

1. На первое место по продуктивности выходят иноязычные заимствования (чувак – парень). Например: thank you (спасибо) – сенька; birthday (день рождения) – бездник)

2.Аффиксация как средство очень продуктивна.

-ух(а) - кличка – кликуха, заказ – заказуха. Так же суффикс используется как средство универбации, т.е. сокращение сочетаний «прилагательное + существительное» в одно слово - мокрое дело (убийство) – мокруха.

-аг(а) - журналюга, общага, тюряга;

-ар(а) - нос – носяра, кот – котяра.

-он - выпивать – выпивон, закусить – закусон, закидывать – закидон.

-л(а) - водила (от водитель), кидала (от «кидать») – обманщик;

-щик, -ник, -ач – «халява» – халявщик, «стучать» – стукач;

-ак - наглость – нагляк, депрессия – депресняк .

-ота - наркота (от наркотики);

-еж - балдеж (от «балдеть»), гудеж (от «гудеть»);

Существительное бомжатник (от бомж), созданное по образцу названий помещений для животных (телятник, курятник), существительное качалка (спортклуб) произведено по образцу разговорных читалка, курилка.

-к(а): накрутка, отмывка, отмазка, засветка.

-ни(е): отмывание, наваривание, обмишуривание.

Также активно используются приставки:

с- - слинять, свалить (уйти, уехать);

от- отвалить, откатиться, отгрести (лит. отойти);

отмыть («грязные деньги»), отмазать(ся), отмотать.

3. Второе место занимает такой способ как усечение: шиза – шизофрения; дембель – демобилизация; нал - наличные деньги;

4. Следующим мощным источником формирования лексического состава сленга является метафорика: аквариум, обезьянник – скамейка в милиции для задержанных;

голяк – полное отсутствие чего – либо, гасить – бить; улетать - чувствовать себя превосходно.

5. Развитие полисемии: кинуть: 1) украсть что – либо у кого-либо; 2) взять у кого-либо что-либо и не отдать; 3) смошенничать при совершении сделки; 4) не сдержать обещание, обмануть.

6. Заимствование блатных арготизмов: беспредел – полная свобода, разгул; клёво – хорошо; мочить – бить, убивать.

7. Аббревиация полная или частичная: КПЗ: 1) камера предварительного заключения; 2) «комната приятного запаха».

8. Каламбурная подставка: бухарест – молодёжная вечеринка (от ”бух” – спиртное), безбабье – безденежье (от “бабки” – деньги).

Жаргоны, делегировавшие в так понимаемый сленг своих представителей, не расстаются с ними. Например, темнить в тюремно-лагерном жаргоне многозначно: “притворяться непомнящим, симулировать беспамятство”, а в молодежном жаргоне — “говорить неясно, увиливать от ответа” а ныне в просторечии — “путать, обманывать”; параша - изначально отхожее место в камере, позже - любая бытовая грязь; ложь, дезинформация.

Сленг — пиршество метафор и экспрессии. Крыша поехала — выражение, рожденное в одном из жаргонов и попавшее в сленг. Ни один из наших нормативных толковых словарей его не показывал. Первым это сделал в 1992 году “Толковый словарь русского языка” Ожегова и Шведовой и отнес к разговорному стилю литературного языка. Сленг освежает ее: крыша теперь и течет, отъезжает, улетает. Метафорические импульсы, исходящие из этого выражения, проникают в его ассоциативное поле, и вот уже психиатр — это кровельщик, а психиатрическая практика = кровельные работы, выхлоп — запах перегара, алкоголя изо рта; вратарь = вышибала в ресторане, баре; мять харю — спать; мыслить зеркально — верно понимать что-либо; до потери пульса — интенсивно и долго; подфарники - очки; приговор — ресторанный счет; простофиля - клиент.