Глава II. Международное инвестиционное право как отрасль права, отрасль науки и отрасль учебной дисциплины

2.1. Международное инвестиционное право, как отрасль права

2.1.1. Усложнение структуры нормативной системы международного права в условиях глобализации

Исследование проблем правового регулирования иностранных инвестиций как в целом международных экономических отношений показывает, что они не укладываются в общепринятую устоявшуюся доктрину международного права, в соответствии с которой "международное право - это система международных договорных и обычных норм, создаваемых государствами и другими субъектами международного права, направленных на поддержание мира и укрепление международной безопасности, установление и развитие всестороннего международного сотрудничества, которые обеспечиваются добросовестным выполнением субъектами международного права своих международных обязательств, а при необходимости и принуждением, осуществляемым государствами в индивидуальном или коллективном порядке в соответствии с действующими нормами международного права"*(72). Более короткое определение данной правовой категории мы находим в семитомном "Курсе международного права", который определяет международное право как "систему юридических норм, регулирующих отношения между государствами и другими субъектами этой системы права". Более предпочтительной при рассмотрении правовых проблем иностранных инвестиций является, на наш взгляд, трактовка международного права как сложного комплекса правовых норм, создаваемых государствами и межгосударственными организациями путем соглашений и представляющих собой самостоятельную правовую систему, предметом регулирования которой являются межгосударственные и иные международные отношения*(73). Подобный научно-методический подход, учитывающий сложное и противоречивое состояние современного международного права, позволяет выявить и верно обозначить проблемы правового регулирования иностранных инвестиций на двух уровнях: международно-правовом и национально-правовом. Новые тенденции, обусловившие усложнение структуры нормативной системы международного права, проявляются в первую очередь в регулировании международных экономических и, конечно же, инвестиционных отношений. Современное развитие иностранных инвестиций выявило целый комплекс новых, исключительно сложных проблем, решение которых возможно только при условии, если будет задействован потенциал всей международной нормативной системы. Сложность состоит также в том, что сама возможность целенаправленного регулирования международных экономических отношений является предметом дискуссии ученых и практиков. При этом не подвергается сомнению, что международные экономические отношения нуждаются в соответствующем нормативно-правовом регулировании. Предметом полемики выступают сами формы и методы регулирования, виды используемых для этого норм*(74). В ходе дискуссий были обозначены три основные концепции. Сторонники первой утверждают, что международные экономические отношения должны регулироваться спонтанно возникающими правовыми нормами, а не путем целенаправленных действий государств. Другими словами, они придерживаются традиционного направления, придавая особое значение обычному, или спонтанному, праву и исходя из того, что регулирование свободного движения капиталов, товаров и услуг в мире осуществляется в ходе эволюционного процесса проб и ошибок, в котором "выживают" наиболее подходящие нормы*(75). Другая доктрина, условно названная управленческой*(76), отрицает, что спонтанные нормы могут обеспечить необходимый уровень регулирования усложнившихся экономических отношений; достичь этой цели не могут и нормы, создаваемые путем формальных соглашений, поскольку они недостаточно динамичны и гибки. В силу осложненности, а то и запутанности международных экономических отношений их невозможно регулировать с помощью устойчивых и жестких норм, что и приводит международное сообщество к выводу о необходимости разработки путем учреждения специализированных универсальных организаций особых регламентов и процедур для непрерывного управления системой международных экономических отношений*(77). Опыт ГАТТ, координирующего генерального соглашения, содержащего небольшое количество постановлений процессуального характера, но несмотря на это фактически превратившегося в международную универсальную организацию (что отразилось в его преобразовании во Всемирную торговую организацию - ВТО), свидетельствует в пользу этой доктрины. Третья концепция, легалистская, утверждает, что ни принимаемые в каждом случае решения, ни спонтанные нормы не могут обеспечить достаточно устойчивый международный экономический порядок. Это под силу только сознательно создаваемым и зафиксированным правилам, устойчивым нормам общего характера*(78). Одним словом, все три доктрины отражают существующие тенденции в развитии нормативного регулирования международных экономических отношений. Их недостатком является то, что они абсолитизируют значение какого-то одного вида норм. На самом деле эффективное регулирование может быть достигнуто только в результате соответствующего взаимодействия всех видов норм, т.е. обеспечения оптимальной структуры международной нормативной системы*(79). В орбиту международного права наряду с международными межгосударственными отношениями входят международные отношения негосударственного характера - между юридическими и физическими лицами различных государств (так называемые отношения с "иностранным элементом" или с "международным элементом"), а также с участием международных неправительственных организаций и международных хозяйственных объединений. Следуя этой логике, можно предположить, что субъектами международного права выступают, например, и Международный центр по урегулированию инвестиционных споров (ИКСИД), созданный на основании Вашингтонской конвенции от 18 марта 1965 г.*(80), и Многостороннее агентство по гарантиям инвестиций (МИГА), действующее в соответствии с Сеульской конвенцией от 1985 г.*(81) Что касается иностранных инвесторов, в качестве которых, как правило, выступают юридические и физические лица зарубежных государств, то их можно охарактеризовать как субъекты отношений государств с юридическими и физическими лицами, находящимися под юрисдикцией других государств, т.е. речь здесь идет об особой категории смешанных международных отношений государственно-негосударственного характера. Безусловно, международное право сформировалось и действует в первую очередь как часть межгосударственной системы, совокупность принципов и норм, регулирующих самый разнообразный круг отношений между государствами и производными от них субъектами, международными межправительственными организациями. Соответственно такой подход предопределяет понимание международного права как регулятора международных отношений, внешнеполитических действий государств, как правового комплекса, существующего в межгосударственной системе, и только в ней. Такого рода трактовка международного права превалирует в научных трудах и учебниках*(82). Но в условиях глобализации международного сообщества и мирового хозяйства традиционное понимание международного права не соответствует, на наш взгляд, современным задачам и потребностям. Высказанная в отечественной литературе несколько лет назад точка зрения, что международное право существует как бы в двух измерениях и может быть охарактеризовано в двух аспектах*(83), до сих пор не нашла ни положительных, ни отрицательных откликов публичного характера. Представляется, что причина такого всеобщего умолчания кроется в целом комплексе факторов, сложившихся на сегодняшний день в науке международного права. Сформированная в специфических условиях советского общества, которое было до крайности огосударствлено и насквозь пронизано командно-административной системой, эта наука в значительной степени обслуживала политико-идеологические устои стран социалистического лагеря на международной арене. Сегодня, в условиях в корне изменившегося по форме и сути мирового сообщества, когда уничтожены барьеры на пути свободного движения капиталов, товаров, услуг и труда, необходимо по-новому взглянуть на роль и место, цели и задачи международного права*(84). Существенные изменения в структуре международных отношений и соответственно в предмете международно-правового регулирования предопределяют необходимость по-новому взглянуть на оценку понятия и видов субъектов международного права. Хотя традиционная доктрина, признающая международную правосубъектность только государств, государственно-подобных образований, международных межправительственных организаций, как уже отмечалось, продолжает превалировать, тем не менее предпринимаются попытки выделить так называемые нетрадиционные субъекты международного права. Участие последних в правоотношениях, регулируемых международно-правовыми нормами и, стало быть, имеющих статус носителей определенных международных прав и обязанностей, представляется, по мнению некоторых ученых, вполне реальным*(85). В этот круг нетрадиционных субъектов права можно поставить международные неправительственные организации, транснациональные корпорации (по мнению Г.В. Игнатенко - международные хозяйственные объединения, а по мнению В.М. Шумилова - многонациональные предприятия), национальные юридические и физические лица. Однако вопрос о статусе и видах нетрадиционных субъектов решается, даже при признании их международной правосубъектности, неоднозначно. Некоторые ученые в международно-правовой системе выделяют правосоздающие субъекты и правоприменяющие субъекты, которые разграничиваются таким образом: 1) субъекты правосоздающие есть вместе с тем и субъекты правоприменяющие, поскольку тот, кто участвует в нормотворческом процессе, не может быть в стороне от практики применения норм; 2) субъекты только правоприменяющие, но не обладающие нормотворческой способностью*(86). Применительно к международному инвестиционному праву к первой категории относятся государства - реципиенты иностранных инвестиций, международные финансово-экономические организации, например Международный центр по урегулированию инвестиционных споров, Многостороннее агентство по гарантиям инвестиций (МИГА), а ко второй - иностранные инвесторы во всем их многообразии: хозяйствующие субъекты и другие юридические лица, в том числе транснациональные корпорации. Ко второй категории правоприменяющих субъектов следует отнести и международные неправительственные организации. При этом категория субъектов, реализующих международные инвестиционные нормы, значительно шире круга нормосоздающих субъектов международного инвестиционного права. После вступления в силу международного договора к его выполнению и к обеспечению его выполнения наряду с государственными органами и должностными лицами, участвовавшими в процессе заключения договора, привлекаются органы и должностные лица, функции которых так или иначе связаны с предметом договорной регламентации. Учитывая других многочисленных участников правоприменительного процесса, названных выше, можно констатировать, что договор действует и вне системы государственной власти*(87). В связи с этим заслуживает внимания характеристика международного права как составной части формирующегося всемирного мирового комплекса, который включает наряду с международным правом правовые системы государств, т.е. внутригосударственные, национальные правовые системы. Авторы этой концепции имеют в виду, что согласование, взаимодействие, в рамках которого определенные нормы международного права участвуют в регулировании и внутригосударственных отношений, непосредственно применяются в сфере правовой системы государства*(88). Между тем дуалистическое понимание права как образуемого двумя хотя и взаимозависимыми, но самостоятельными правовыми системами (внутригосударственным и международным правом) общепризнано в доктрине как национального, так и международного права. Не вдаваясь в подробности, следует отметить, что в теории международного права выдвигались схоластические монистические теории права, например теория единого права. Согласно ей, одни ученые таким единым правом считают международное право, которое якобы может регулировать и внутригосударственные отношения, но допускает существование на определенном этапе развитого внутригосударственного правового регулирования, которое исчезнет в будущем, по мере развития международного права. Другие авторы утверждают, что международное право допустимо лишь в пределах, предусмотренных национальным правом, т.е. служит внешнегосударственным правом данного государства*(89).